М. А. Рогачевская, доцент Сибирской академии государственной службы

После присоединения Ермаком Сибирь осваивалась уже более трёхсот лет, но, несмотря на усилия правительства, результаты и к концу XIX века всё ёщё были весьма незначительными. Кардинальные изменения начались со строительством Сибирской железной дороги.

Для организации движения переселенцев, которые шли из чернозёмных губерний России и Украины, Поволжья, Белоруссии и Балтийского края, было учреждено Переселенческое управление во главе с А. В. Кривошеиным. По мере продвижения строительства железной дороги от Челябинска на восток возрастало и число самовольно переселяющихся крестьян. В отдельные периоды их доля в общей численности переселенцев достигала 75%. На строительстве кроме крестьян работали солдаты, казаки, ссыльные и арестанты. Если в начале строительства (1891) работали 9600 человек, то в его разгар (1895–1897) численность работавших достигала 84–89 тысяч человек. К концу строительства (1904) на дороге остались всего 5,3 тысячи человек. С. Ю. Витте поручил средствам информации пропагандировать переселение, рассчитывая на привлечение наиболее предприимчивых крестьян, но для освоения Сибири требовалось людей значительно больше.

«Избранники Клио. Перед судом истории»

Совместный выставочный проект Государственного исторического музея и Государственного Русского музея посвящён актуальной проблеме «избранничества» в истории: чьи личные качества и деяния пережили своё время, олицетворяя для потомков вечные ценности и сиюминутные ориентиры? Кого оставили нам в наследие две империи – Российская и Советская?

В залах экспозиции представлены портреты «избранников» и полотна на сюжеты русской истории X–XX веков из фондов Исторического и Русского музеев, Государственной Третьяковской галереи, Государственного архива Российской Федерации, музея Петербургской академии художеств и Тверской галереи, а также раритеты и мемориальные вещи из фондов Исторического музея, Оружейной палаты Кремля, Большого театра, архива Российской Федерации, частных собраний.

Важным экспонатом первого раздела выставки стали авторская модель «Памятника 1000-летию России», мультимедийная проекция его открытия и виртуальная презентация, которая предоставит возможность подробнее узнать о 129-ти знаковых персонажах русской истории, запечатлённых на горельефах памятника.

Л. А. Сидоров, старший научный сотрудник ИРИ РАН

Вернёмся на столетие назад, перелистаем отдельные страницы повседневной жизни одного из слоёв московской интеллигенции – историков, посвятивших свою деятельность служению музе Клио в предгрозовые годы начинавшегося ХХ века.

Как и у всех прочих людей, она складывалась из профессионального и личного быта. Профессиональная деятельность включала преподавание и научные изыскания. Московская профессура не могла похвастаться сверхдостатком. Историков, имевших независимые от профессии источники дохода, было мало. В сообществе московских историков выделялся С. В. Бахрушин, происходивший из богатой семьи фабрикантов, владельцев доходных домов братьев Бахрушиных, известных меценатов.

Подавляющая часть профессуры жила в основном на жалованье за преподавательский труд и гонорары за публикации. Поэтому историки преподавали, как правило, не в одном учебном заведении. Даже профессура Московского университета читала дополнительно лекции и проводила семинарские занятия на Московских высших женских курсах, в Педагогическом институте, в Университете имени А. Л. Шанявского, приват-доценты совмещали преподавание в университете с работой в гимназиях.

И. М. Братищев, проректор по научной работе Международного славянского института

К началу 1811 года Н. М. Карамзин уже написал первые тома своего фундаментального исследования «История государства Российского», в котором он использовал неизвестные ранее летописи: Лаврентьевскую, Троицкую, Ипатьевскую и Хлебниковскую, а также Синодальную рукопись Кормчей книги 1282 года с древнейшим списком «Русской правды». Он глубоко изучил труды М. В. Ломоносова, В. Н. Татищева, М. М. Щербатова, И. М. Болтина, неизвестные широкой публике.

Это позволило Карамзину сформулировать свою концепцию истории Российского государства и изложить её в феврале 1811 года в «Записке о древней и новой России в её политическом и гражданском отношениях», ставшей своеобразным ответом радикальному реформатору М. М. Сперанскому. Главным рефреном «Записки…» был призыв не спешить с конституционными реформами, и в частности с отменой крепостного права, не убедившись, что это пойдет на пользу народу. Многие идеи, сформулированные здесь, были подхвачены представителями так называемого «русского консерватизма»: Н. Я. Данилевским, К. Н. Леонтьевым, К. П. Победоносцевым. По убеждению Карамзина, все реформы на западный лад могут только ослабить Россию: внешние преобразования способны разрушить внутреннюю жизнь российского общества.

Н.П. Матханова, гл. н. с. Института истории Сибирского отделения РАН

Среди двадцати с лишним генерал-губернаторов, возглавлявших в XIX веке разные регионы Сибири и Дальнего Востока, были люди, имена которых сохранились не только в официальных документах, местных летописях и хрониках, но и в памяти народа. Первое место среди них по праву принадлежит Николаю Николаевичу Муравьёву-Амурскому (1809‒1881), генерал-губернатору Восточной Сибири в 1847‒1861 годах. О нём писали оды и сатиры, слагали песни и легенды, его проклинали и восхваляли – и всё это вполне обоснованно и даже справедливо.

Муравьёв имел собственное представление о государственных интересах Российской империи и национальных интересах родины. Человек с незаурядными способностями, энергией, волей, умом, честолюбием, Муравьёв внёс серьёзный вклад в решение многих насущных вопросов Восточной Сибири и проявил себя в качестве выдающегося государственного деятеля.

Прежде всего с именем графа Н. Н. Муравьёва-Амурского связано включение в состав России обширной территории на Дальнем Востоке. Начав ещё в Петербурге, до отъезда в Сибирь, изучение амурского вопроса, Муравьёв поставил задачу присоединения Амура. Он убедил Николая I предоставить ему вести переговоры с китайскими властями об установлении границы. В ходе сплавов по Амуру под его командованием в 1854, 1855, 1857 и 1858 годах начались заселение левобережья Амура и фактическое присоединение Приамурья к России. Его активная деятельность, порой выходящая за рамки компетенции генерал-губернатора, привела к подписанию в 1858 году Айгунского трактата. Заключение Айгунского, а затем, в 1860 году, и Пекинского договоров с Китаем во многом предопределило политику России на Дальнем Востоке и саму возможность широкого освоения Приамурья и Приморья.

В.В. Барышников, руководитель службы по охране объектов культурного наследия Иркутской области

В этом году Иркутск празднует свое 350-летие со дня своего основания. Организационный комитет по подготовке к празднованию этой даты возглавил руководитель Администрации Президента Российской Федерации С. Е. Нарышкин.

Со времён Восточно-Сибирского генерал-губернаторства Иркутск стал считаться фактической столицей востока России.

Старейшими каменными строениями города являются православные храмы. В 1706– 1710 годах в южную стену иркутского острога был встроен первый иркутский двухэтажный каменный храм во имя Нерукотворного образа Спаса. Возводила церковь артель под руководством московского «мастера каменных дел» Моисея Гладких. В 1758 году к храму была пристроена каменная колокольня, а в 1770 году – двухэтажный придел с северной стороны. Сегодня Спасская церковь – древнейшая каменная постройка Восточной Сибири, единственное строение, оставшееся от иркутского острога. Церковь была тесно связана с различными сторонами общественной жизни города. Первый этаж её долгое время занимали кладовые «мягкой рухляди», с паперти оглашали царские и воеводские указы, отсюда же провожали ратников и ополченцев.

За счёт средств областного бюджета была разработана научно-проектная документация на реставрацию и первоочередные противоаварийные работы в Спасском храме. При работе по усилению аварийных фундаментов храма археологами были найдены древние захоронения. После реставрации храма останки торжественно перезахоронят за алтарной частью, где строители установят специальную крипту. При первой реставрации церкви в 1980-х годах был изменён облик куполов, сейчас им возвращён первозданный вид. Проведена реставрация уникальных внешних фресок храма. Им больше 150 лет. Аналогов этим фрескам нет в других православных храмах Сибири и Дальнего Востока. Первого августа 2011 года храм обрёл обновлённый облик.

Т.Н. Гордиенко, директор музея истории Восточно-Сибирской железной дороги
Д.Р. Елгушева, вед. библиограф Восточно-Сибирского центра научно-технической информации

Идея сооружения железнодорожной магистрали через малозаселённую, почти не исследованную Восточную Сибирь впервые была высказана в 70–80-е годы XIX века. Ещё раньше генерал-губернатор Восточной Сибири Н. Н. Муравьёв-Амурский в письме царю Николаю I доказывал, что будущее экономическое развитие страны без железной дороги невозможно. В 1887 году были сформированы три экспедиции для изысканий будущей трассы Транссибирской магистрали. Семнадцатого марта 1891 года император Александр III издал указ о начале строительства, «повелев ныне приступить к постройке сплошной через всю Сибирь железной дороги, имеющей соединить обильные дарами сибирские области с сетью внутренних рельсовых сообщений».

В мае 1893 года был создан комитет по сооружению Сибирской железной дороги. Строительство магистрали началось одновременно с двух сторон – из Владивостока и Челябинска, удалённых друг от друга почти на семь тысяч вёрст. Ежегодно прокладывалось около 650 вёрст пути. Таких темпов не знала история железнодорожного строительства. Для снижения затрат правительство широко использовало солдат, казаков, ссыльных и арестантов.

Е.Л. Ефимова, главный хранитель Государственного музея-заповедника «Гатчина»

Седьмого июня 2011 года сотрудниками Росохранкультуры в собрание Гатчинского дворца-музея была передана уникальная резная икона «Введение Богородицы во храм».

В 1889 году икону вырезал из кипариса греческий мастер Косьма Святогорец (Агриот) по заказу монахов русского скита на Афоне. Поражают глубина резьбы и её объем, тончайшая проработка деталей.

В центре – фигура Марии, одетой в мафорий. За ней стоят её родители и процессия дев, несущих свечи. В храме Деву Марию встречает священник Захария.

Вверху и внизу основной композиции – погрудные изображения пророков, держащих развернутые свитки. Слева и справа помещены стоящие фигуры пророков Аввакума, Иакова, Даниила и Моисея. По периметру иконы в десяти клеймах расположены ветхозаветные сюжеты. Каждый из них подписан греческими маюскулами. В верхних клеймах – переход через Чёрное море и история пророка Ионы. В нижних клеймах – слава Соломона и слава Иосифа. В клеймах справа – жертвоприношение Авраама, пророк Даниил во рве со львом и грех Давида. Клейма слева отображают вознесение пророка Илии, лестницу Иакова и благоразумие Иосифа. На нижней кромке иконы дата «1889» и подпись мастера. Икона оправлена в деревянный киот с инкрустированной рамой и стеклом.

Ю. В. Кудрина, вед. н. с. Института всеобщей истории РАН

Историческое прошлое России интересовало великого князя Александра Александровича с юных лет. Историк С. С. Татищев писал: «Любимым занятием его было чтение, преимущественно исторических рассказов и путешествий». Один из преподавателей истории будущего императора академик Я. К. Грот вспоминал: «Особенно рассказы из народного русского быта приводили в восторг Александра Александровича».

В. В. Назаревский отмечал: «Никто из царственных предшественников Александра III не занимался столько изучением русской истории, как он: в этом отношении он превзошёл и Петра I, и Екатерину II. Очевидно, что из своих исторических занятий он черпал идеи, которыми он руководился в делах своего правления».

Во время поездки в Москву в 1861 году великий князь познакомился с историческими сокровищами Кремля, Оружейной палаты, побывал в Новоиерусалимском монастыре под Москвой. В его дневниках той поры есть краткие заметки об этих посещениях: «21 августа 1861. Москва. Встали в 7 часов и пили чай дома с м[есье] Реми. После чая мы пошли опять в Терема и осматривали разные книги и письма Петра... В 11 часов у нас был митрополит Филарет, который подарил нам образа. Он довольно долго у нас оставался и очень интересно рассказывал о разных вещах. В 12 часов мы пошли все в Архангельский собор в ризницу, где очень много старинных вещей и утварей, потом мы осматривали гробницы старинных русских царей и князей, мы довольно долго оставались в соборе и в 1 час были уже дома. В 2 часа мы собирались ехать в Романовский дом (Палаты бояр Романовых на Варварке; в царствование Александра II там был открыт музей, действующий и поныне. – Ю. К.)... с одним любителем древности Снигирёвым... Романовский дом теперь премило отделан, и мы ходили в нём довольно долго. Оттуда мы поехали домой... и после обеда... пошли в Оружейную палату, где мы ходили 2 часа и осматривали её довольно подробно. Нам показывал всё полковник Яковлев, который знает все вещи очень хорошо. <…> 23 августа... После завтрака мы пошли в Патриаршую ризницу и осматривали там старинные вещи. Там есть очень хорошие древности: напр[имер], Евангелие на греческом языке VII или VIII века, потом очень много богатых риз и митр Патриарха Никона. Там есть ещё перстень, который был дан Ханом за исцеление его дочери Святителю Алексию. Походив там около 1½ часов, мы пошли опять в Терема и оттуда домой» (4).

Автор восстановленного памятника Александру III Альберт Серафимович Чаркин родился в городе Белеве Тульской области 16 декабря 1937 года.

В 1966 году молодой скульптор с отличием окончил Институт живописи, скульптуры и архитектуры им. И. Е. Репина в Ленинграде и получил возможность поработать в творческой мастерской под руководством Н. В. Томского, затем его руководителем стал М. К. Аникушин.

В 1972 году А. С. Чаркин был принят в члены Ленинградского отделения Союза художников. В том же году его избрали председателем Художественного фонда города Ленинграда.

В 1981 году по заказу Узбекской ССР скульптор создал памятник погибшим в годы Великой Отечественной войны для города Чинобада, а в 1985 году недалеко от Андижана – монумент к 40-летию победы над фашистской Германией. В том же году ко Дню Победы был установлен его памятник десантникам в Таганроге.