В 1926 году она вместе с семьёй эмигрировала в Париж, где поступила на работу в клинику в качестве ночной сестры. Уже овдовев, Лихачёва стала готовиться к монашескому постригу.
Русские постояльцы своими силами сделали в Русском доме небольшой ремонт. В помещениях верхнего этажа разместили 12 жилых комнат, а в нижнем – церковь, трапезную, контору, кухню и комнаты для гостей. Действовал домовой водопровод, который был редкостью в периферийных городах.
Основная тяжесть работы легла на плечи сестёр монашеской общины, численность которой менялась от четырёх до десяти. Настоятелями обительского храма в разное время были: отец Евфимий (Вендт), отец Авраамий (Ерешкевич), отец Александр, внук известного географа Семёнова-Тянь-Шанского.
Двадцатого октября 1935 года, в день открытия домовой церкви, произошло «чудесное» обновление потемневшей иконы с древним образом. Это стало причиной именования церкви Воскресенской, а усадьбы – Воскресенской обителью.
Матушка Мелания не только выполняла административную работу, но и помогала на кухне, ходила за покупками, ухаживала за больными и оказывала им медицинскую помощь. Однажды под свою ответственность игуменья привезла в Розе из госпиталя для душевнобольных молодую русскую девушку. Благодаря особой заботе, уходу и вниманию матушки девушка быстро выздоровела.
Сами пансионеры помогали в обслуживании дома, ухаживали за садом и огородом. Особенно они заботились о своей маленькой церкви, где следили за неугасимой лампадой перед обновившейся иконой. К Пасхе красили яйца и пекли куличи, украшали церковь цветами. Для многочисленных друзей и родственников пансионеров в трапезной устраивали праздничный стол почти на 40 персон. Здешние старожилы помнят, как весело русские справляли Пасху и угощали французов ватрушками.
Архимандрит Авраамий вспоминал: «Не было границ любви у матушки не только к своим близким, как она говорила "моим старушкам", но и ко всем нуждающимся знакомым и незнакомым, безразлично, как русским, так и французам. Когда был арестован и увезён в Германию местный мэр, матушка часто навещала его семью и приносила просфоры. Духовно поддержали и вдову парижского врача, сын которой умер больным в заключении в Германии».
Внучка адмирала Князева А. К. Алифанова, чьё детство прошло в Розе-ан-Бри, рассказывает, что в голодное военное время Воскресенская обитель стала пристанищем и для русских парижан. Здесь их подкармливали овощами со своего огорода и грибами из здешних лесов. Знатным грибником была няня Марфа – под её руководством однажды удалось собрать за один день 40 килограммов белых грибов. Вместе с нянечкой Пелагеей она также занималась с русскими ребятишками.
Линия фронта проходила всего в нескольких километрах от Розе. Многие тогда говорили, что город спасла православная икона, и даже приходили помолиться и принести благодарение перед ней за чудесное избавление. Вера в её «спасительную силу» была так велика, что никто из русских в минуты опасности не спускался в укрытия.
В 1945 году игуменья Мелания оставила службу из-за тяжёлой болезни и скончалась в Воскресенской обители на 79-м году жизни 3 мая 1949 года. Перед болезнью игуменье было видение: святой Серафим Саровский забросал её чётками, проговорив: «Это на твой монастырь». Она считала, что так один из самых почитаемых белоэмиграцией святых предупредил её о предстоящих окончательных «духовных испытаниях».
Мэр Розе-ан-Бри господин Комби сказал об игуменье Мелании так: «Память о ней останется жить у нашего поколения. Она была иностранкой и не нашей конфессии, но стала всем известна благодаря своему большому сердцу».
