Справка о ходе проверки бывших окруженцев и военнопленных по состоянию на 1 октября 1944 года, свидетельствует:

«1. Проверка находящихся в спецлагерях военнослужащих Красной армии проводится отделами контрразведки «Смерш» НКО при спецлагерях НКВД (в момент принятия постановления это были особые отделы). Всего прошло через спецлагеря бывших военнослужащих Красной армии, вышедших из окружения и освобождённых из плена, 354 592 чел., в том числе офицеров – 50 441 чел.

2. Из этого числа проверено и передано:

а) в Красную армию – 249 416 чел., в том числе: в воинские части через военкоматы – 231 034 чел., из них офицеров – 27 042 чел.; на формирование штурмовых батальонов – 18 382 чел., из них офицеров – 16 163 чел.;

б) в промышленность по постановлениям ГОКО – 30 749 чел., в том числе офицеров – 29 чел.;

в) на формирование конвойных войск и охраны спецлагерей — 5924 чел.

3. Арестованы органами «Смерш» – 11 556 чел., из них агентов разведки и контрразведки противника – 2083 чел., из них офицеров (по разным преступлениям) – 1284 чел.

4. Убыло по разным причинам за всё время в госпитали, лазареты и умерло – 5 347 чел.

5. Находятся в спецлагерях НКВД СССР в проверке – 51 601 чел., в том числе офицеров – 5657 чел. Из числа оставшихся в лагерях НКВД СССР офицеров в октябре формируются 4 штурмовых батальона по 920 человек каждый».

Известный публицист, автор книг, посвящённых истории Великой Отечественной войны, Игорь Пыхалов подробно занимался проблемой репрессий 1930–1940-х годов и на основании детального анализа документальных материалов установил, что из 100% лиц, прошедших проверку в спецлагерях, было возвращено в воинские части не менее 76,25%, в штурмовые батальоны – 6,07%, в промышленность – 1,96%, в конвойные войска – 10,15%, арестовано – 3,81%, убыло в госпитали, лазареты, а также умерло – 1,76%.

Анализ статистики по категориям военнослужащих (отдельно офицеров, рядового и сержантского состава) показал, что из числа рядовых и сержантов после проверочных мероприятий было направлено в воинские части 79%, в штурмовые батальоны – 0,86%, в промышленность – 11,9%, арестовано – 3,98%. Для офицеров – соответственно 60,38%, 36,09%, 0,06% и 2,87%.

Таким образом, из 20 рядовых и сержантов, побывавших в немецком плену, благополучно проходили проверку не менее 19 человек. К офицерам относились строже, но к ним вообще предъявляются более серьёзные требования. Более того, по постановлению ГКО, начиная с ноября 1944 года и вплоть до конца войны, освобождённые военнопленные и советские граждане призывного возраста направлялись в запасные воинские части сразу, минуя спецлагеря. Всего же по итогам войны свыше 90% освобождённых из плена советских военнослужащих возвращались в строй или направлялись на работу в промышленность. Количество арестованных было около 4% и примерно столько же направленных в штрафбаты.

Другой излюбленной темой современного мифотворчества стала «карательная функция» заградительных отрядов, которые якобы только и занимались расстрелами бойцов и командиров. Между тем известно, что цели и задачи формирования заградотрядов, в соответствии с директивой особых отделов Наркомата обороны № 35523 от 11 июня 1941 года, были иными. В указанной директиве они сформулированы следующим образом: «Организация подвижных контрольно-заградительных отрядов на дорогах, железнодорожных узлах, для прочистки лесов и т. д., выделяемых командованием с включением в их состав оперативных работников Третьего управления, с задачами: а) задержания дезертиров; б) задержания всего подозрительного элемента, проникшего на линию фронта; в) предварительного расследования, производимого оперативными работниками органов Третьего управления НКО (1–2 дня), с последующей передачей материала вместе с задержанными по подсудности».

С 19 июля 1941 года, по приказу НКВД СССР № 00941, были сформированы и укомплектованы личным составом войск НКВД отдельные стрелковые взводы при особых отделах дивизий и корпусов, отдельные стрелковые роты при особых отделах армий, отдельные стрелковые батальоны при особых отделах фронтов. Начальники особых отделов несли ответственность за деятельность заградотрядов.

Вскоре функции этих подразделений стали переходить к армейским формированиям, о чём в директиве № 001650 от 5 сентября 1941 года сообщала командующему Брянским фронтом генерал-лейтенанту А. И. Ерёменко Ставка Верховного главнокомандования: «Ставка ознакомилась с Вашей докладной запиской и разрешает Вам создать заградительные отряды в тех дивизиях, которые зарекомендовали себя как неустойчивые. Цель заградительных отрядов – не допускать самовольного отхода частей, а в случае бегства – остановить, применяя при необходимости оружие». Вскоре эта инициатива распространилась на все фронты (директива Ставки ВГК № 001919 от 12 сентября 1941 года).

Так заградотряды перешли в ведение армейских частей и формировались уже из их состава. Миссия особых отделов на этом этапе заключалась в оказании им необходимой помощи. Руководителями заградительных отрядов стали армейские военачальники.

В первые месяцы войны особые отделы НКВД и заградительные отряды войск НКВД собирали отступающие войска, предотвращали прорыв противника на наиболее незащищённых участках фронта, отсеивали возможное внедрение диверсионных групп. Особые отделы НКВД и заградительные отряды войск НКВД по охране тыла с 22 июня по 10 октября 1941 года задержали 657 364 военнослужащих, отставших от своих частей и бежавших с фронта. Из них были арестованы 25 878 человек, то есть менее 4%, остальные 632486 человек, то есть чуть более 96%, сформированы в части и вновь направлены на фронт. Из 25 878 арестованных были выявлены 1505 шпионов, 308 диверсантов, 2621 изменник Родины, 3987 распространителей провокационных слухов, 1671 самострельщик.

В этот тяжелейший для нашей армии период по постановлениям особых отделов и приговорам военных трибуналов был расстрелян 10 201 человек, в том числе перед строем – 3321 человек. Заградительные отряды участвовали в битве под Москвой, за Ленинград, в Сталинградском сражении, битве на Курской дуге, то есть вплоть до завершения перелома в ходе войны.

В канун Сталинградской битвы, по приказу № 227 от 28 июля 1942 года, военные советы армий, командующие армиями должны были «сформировать в пределах армии 3–5 хорошо вооружённых заградительных отряда по 200 человек в каждом, поставить их в непосредственном тылу неустойчивых дивизий и обязать их в случае паники и беспорядочного отхода частей дивизии расстреливать на месте паникёров и трусов, и тем самым помочь честным бойцам дивизии выполнить свой долг перед Родиной». Именно в приказе № 227 впервые прозвучала фраза «Ни шагу назад!», которая сегодня широко используется как доказательство неоправданной жестокости командования и причин значительных потерь среди рядового и офицерского состава.

Между тем эта жесткость помогла добиться коренного перелома в Великой Отечественной войне, а сухие цифры статистики утверждают, что если безвозвратные среднесуточные потери в битве под Москвой составляли 10 910 человек, то в ходе Сталинградской битвы, после выхода приказа № 227 «Ни шагу назад!», безвозвратные среднесуточные потери составили 6392 человека, то есть уменьшились на 42%!

Согласно приказу № 227 в период с 28 июля по 15 октября 1942 года было сформировано 193 заградительных отряда. За это время заградительными отрядами были задержаны 140 755 военнослужащих, из них арестованы 3980, расстреляны 1189, направлены в штрафные роты – 2776, в штрафные батальоны – 185, возвращены в свои части и на пересыльные пункты – 131 094 человека. При этом необходимо особо отметить, что, в отличие от растиражированных телесериалами сюжетов об истории заградительных отрядов, в действительности они никогда не сопровождали войсковые части и штрафные роты на фронт и не стояли с пулемётами за спиной у бойцов и командиров. Заградотряды дислоцировались в основном в тылу, вблизи контрольно-пропускных пунктов, на дорогах, путях возможного отхода войск.

После Курской битвы необходимость в заградительных отрядах практически отпала, и с 29 октября 1944 года на основании приказа наркома обороны № 0349 началось их постепенное расформирование.

Ещё одним мифом является утверждение о том, что Победа была завоёвана штрафными батальонами, ценой огромных потерь. Более того, недобросовестные исследователи часто утверждают, что штрафные и штурмовые батальоны создавались военным руководством страны умышленно, чтобы загнать туда больше солдат и использовать их в самых кровавых операциях на фронте. Между тем известно, что штрафные батальоны первоначально были созданы в вермахте летом 1941 года. В РККА штрафные подразделения стали формироваться только с июля 1942 года. В общевойсковых армиях создавалось от трёх до пяти штрафных рот, а при каждом фронте от одного до трёх штрафных батальонов.

В штрафные батальоны направлялись средние и старшие командиры, политработники всех родов войск, а в штрафные роты – рядовые бойцы и младшие командиры. Кроме этого, приказом № 004/0073/006/23 от 26 января 1944 года был дополнительно установлен порядок направления в штрафные части осуждённых судебными органами лиц (кроме осуждённых за бандитизм, разбой, грабежи, воров-рецидивистов, а также уже имевших судимости за перечисленные преступления и неоднократно дезертировавших из Красной армии). Уголовники отправлялись только в штрафные роты, здесь воевали рядовые, сержанты и разжалованные военным трибуналом офицеры. Что касается политических заключённых, то они не имели права воевать в составе штрафных рот, штрафных (штурмовых) батальонов, несмотря на то, что многие из них были настоящими патриотами. Их уделом оставался ГУЛАГ.

В штрафники обычно попадали за оставление позиции без приказа, трусость в бою, превышение власти, хищение, оскорбление старшего по званию или должности, драку. Срок штрафа – до трёх месяцев. Командир штрафной роты или штрафного батальона имел право увеличить срок штрафа, а за дезертирство – расстрелять. Штраф снимался по первому ранению или отбытию срока. Штраф также снимался и с погибших, иначе семья не могла получить пенсию.

Штрафные батальоны и роты, как правило, использовались для разведки боем или прорыва укреплённой обороны противника. Они подчинялись непосредственно командиру дивизии, причём только в оперативном отношении. Следует заметить, что обычные строевые части обеспечивались всем необходимым хуже штрафных подразделений, поскольку в отличие от последних не имели своих хозяйственных служб. Штрафники получали продукты, обмундирование и водку с армейских складов напрямую, минуя дивизию и полк.

Вышедшие из окружения, бежавшие или освобождённые из плена наступающими частями Красной армии офицеры отправлялись не в штрафные, а в штурмовые батальоны, где срок пребывания был фиксированным – шесть месяцев для всех. Направлению в штурмовой батальон предшествовала обязательная проверка в спецлагерях НКВД.

Важно подчеркнуть некоторые особенности повседневной жизни и быта штрафников. Штрафные подразделения всегда дислоцировались вне населённых пунктов, поскольку контингент был весьма непростым, тесное общение с местным населением было чревато непредсказуемыми последствиями. В штрафных подразделениях было принято обращение к начальству «товарищ», а не «гражданин». Командиры, в свою очередь, никогда не называли своих подчинённых «штрафниками». Штрафники не имели права становиться командирами штрафных подразделений (за исключением должностей командиров взводов). Никто, кроме политработников, не «благословлял» штрафников перед боем.

С 28 июля 1942 года и до окончания войны в Красной армии было создано в общей сложности 65 штрафных батальонов и 1037 штрафных рот. Среднемесячное количество штрафбатов в войсках в указанный период времени колебалось от 8 до 11, а количество штрафников в них – 225 человек. Среднемесячное количество штрафных рот в указанный период времени – 243, а штрафников в них – 102 человека. Среднемесячная численность штрафников во всех штрафных частях действующей армии в указанный период времени – 27 326 человек, что при среднемесячной численности действующей армии в 6,55 миллиона человек составляло 0,42% от всего личного состава.

Потери штрафных частей были в 3–6 раз больше уровня всех видов потерь личного состава обычных подразделений, но при этом необходимо учитывать сложные, особо опасные задачи, выполнявшиеся ими.

С 28 июля 1942 года и до окончания войны в штрафные части всего было направлено 427 910 человек, то есть 1,24% солдат и офицеров, мобилизованных в годы Великой Отечественной. Эти цифры неоспоримо свидетельствуют, что слова о выдающемся вкладе штрафников в победу сильно преувеличены.

СССР и половину Европы освобождала всё же действующая армия, а не штрафные подразделения.

Что касается потерь в годы Великой Отечественной войны, то сегодня многими «независимыми» историками активно муссируется тезис о том, что из-за бездарного командования Советский Союз в результате войны потерял в десятки раз больше людей, чем немцы и их союзники. В 1993 году группа исследователей под руководством консультанта Военно-мемориального центра Вооружённых сил РФ Григория Кривошеева опубликовала данные о потерях в Великой Отечественной войне. Эти данные признаны в России официальными. В 2001 году указанные сведения уточнили: СССР потерял 6,8 миллиона военнослужащих убитыми, 4,4 миллиона попали в плен и пропали без вести. Общие демографические потери, включающие погибшее мирное население, – 26,6 миллиона человек.

Германия потеряла 4,046 миллиона военнослужащих погибшими, 442,1 тысячи погибли в плену, 910,4 тысячи вернулись из плена после войны. Потери стран – союзниц Германии: погибли 806 тысяч военнослужащих, включая 137,8 тысячи погибших в плену, 662,2 тысячи вернулись из плена. Безвозвратные потери армий СССР и Германии, включая военнопленных, соответственно – 11,5 миллиона и 8,6 миллиона человек, не считая 1,6 миллиона военнопленных после 9 мая 1945 года. А соотношение безвозвратных потерь армий СССР и Германии с сателлитами составляет 1,3:1, кстати, почти такое же, как и в Первой мировой войне.

Устойчивые, неправдоподобные мифы сопровождают и историю отдельных сражений Великой Отечественной войны.

Например, советское командование критикуют за то, что в Курской битве летом 1943 года оно избрало невыгодную в той ситуации оборонительную стратегию, которая привела к неоправданно большим потерям личного состава и техники. Такая позиция свидетельствует, по меньшей мере, о некомпетентности доморощенных критиков в области военного искусства и перекликается с набирающей силу точкой зрения о малоэффективных действиях советских партизан, которые только провоцировали немецкое командование на проведение жёстких карательных акций против гражданского населения оккупированных территорий (мол, партизаны сами виноваты в гибели сотен тысяч ни в чём неповинных людей, надо было по примеру французских и английских коллаборационистов не сопротивляться, а прилежно служить Третьему рейху).

В качестве аргументации своей позиции такие критики широко используют преимущественно немецкие источники, включая мемуары немецких офицеров и генералов. Вместе с тем известно, что многие факты, изложенные в них, в большинстве случаев сфальсифицированы, ведь каждая воюющая сторона склонна преувеличивать собственные успехи и приуменьшать достижения противника. Например, Эрих Манштейн приводит цифры потерь техники советских войск, действовавших зимой 1943–1944 годов против его группы армий «Юг», превышающие общее количество всей техники, имевшейся в тот момент в распоряжении Красной армии на Украине. Описывая бои на Днепре по деблокированию группировки немецких войск под Корсунь-Шевченковским, Э. Манштейн утверждает, что из 54 тысяч окружённых войск 30–32 тысячи сумели вырваться из «котла». Между тем по окончании боёв к утру 18 февраля 1944 года, по данным штаба 2-го Украинского фронта, немцы потеряли только убитыми 55 тысяч солдат и офицеров. Кроме этого, в плен были взяты 19,2 тысячи человек. Таким образом, автор мемуаров стремится преувеличить потери советской стороны и скрыть действительные масштабы потерь вермахта.

Другой пример: ещё в советское время ходили легенды о 600 000 советских военнослужащих, погибших при штурме Кёнигсберга. Сегодня известно, что за всю Восточно-Прусскую операцию, продолжавшуюся с 13 января по 25 апреля 1945 года, наши войска потеряли убитыми 126,5 тысячи человек.

Кёнигсберг был городом, прекрасно приспособленным к долговременной осаде, его подземные укрепления нельзя было полностью уничтожить ударами авиации или артиллерии. Гарнизон столицы Восточной Пруссии был снабжён продовольствием на годы блокады. Однако уже на четвёртый день штурма Кёнигсберга (9 апреля 1945 года) немецкому командованию стала очевидна вся бессмысленность дальнейшего сопротивления. За согласие на капитуляцию города комендант укрепрайона генерал Отто Ляш был заочно приговорён Гитлером к смертной казни. На допросе генерал признался, что «нельзя было раньше предполагать, что такая крепость, как Кёнигсберг, так быстро падёт». Тем не менее после войны О. Ляш всё же написал клеветническую книгу «Так пал Кёнигсберг». Именно он является автором легенды о «миллионах изнасилованных немок».

Скептики также критикуют советское руководство за то, что оно спешило взять Берлин в конце апреля 1945-го, когда столица Германии была уже окружена. Однако и эта мера была необходима. Английское правительство категорически настаивало, чтобы войска западных союзников вошли в Берлин первыми.

Уинстон Черчилль требовал этого от главнокомандующего союзными силами Дуайта Эйзенхауэра и 31 марта 1945 года направил такое послание: «Если сопротивление противника ослабнет, как Вы, очевидно, ожидаете и что вполне может случиться, почему бы нам не форсировать Эльбу и не продвинуться как можно дальше на восток? Это имеет важное политическое значение, поскольку русские армии на юге, судя по всему, наверняка войдут в Вену и захватят Австрию. Если мы преднамеренно оставим им Берлин, хотя он и будет в пределах нашей досягаемости, то эти два события могут усилить их убеждённость, которая уже очевидна, в том, что всё сделали они».

В этой ситуации промедление советских войск могло привести к началу прямых переговоров западных союзников с преемником Гитлера в высшем руководстве Германии. Сегодня уже известно, что американцы подготовили операцию «Эклипс», по плану которой при «внезапном резком ослаблении немецкого сопротивления» три американские воздушно-десантные дивизии должны были при помощи немцев немедленно высадиться на аэродромах под Берлином для принятия англо-американским военным командованием капитуляции Германии.

Берлинская операция обошлась СССР дорогой ценой: войска трёх советских фронтов – 1-го и 2-го Белорусских, 1-го Украинского – понесли безвозвратные потери в 78,3 тысячи человек. Совокупные (вместе с санитарными) потери советских войск составили 325,5 тысячи человек. Но нужно отдавать себе отчёт, что речь шла не о рядовой операции, а о штурме столицы рейха, при котором обойтись малой кровью было невозможно.

По прошествии многих лет можно сколько угодно рассуждать об ошибках советского командования. Но абсурдно обвинять его в преднамеренном вредительстве и жестокости. Трудные решения принимались, исходя из сложившейся в тех условиях обстановки. Победная стратегия советского Верховного главнокомандования строилась на строгом расчёте и опыте, всесторонне учитывала соотношение сил противника и возможностей войск, хотя успешно применять её на практике мы научились не сразу – такое умение у советских военачальников сформировалось лишь на третий год войны.

Маршал Победы Г. К. Жуков писал: «Война от всех народов мира потребовала много жертв. Я счастлив, что родился русским человеком. И разделил со своим народом в минувшей войне горечь многих потерь и счастье Победы».

Литература и источники

1. Год кризиса. 1938–1939. Документы и материалы в двух томах. Т. 1–2. М., 1990.

2. Жуков Г. К. Воспоминания и размышления / Жуков Георгий Константинович. М., 1990. Т. 1–2.

3. Мартиросян А. Б. Трагедия 1941 года. М., 2008.

4. Мединский В. Р. Война. Мифы СССР 1939–1945. М., 2011.

5. Нарочницкая Н. А. Партитура Второй мировой. Кто и когда начал войну? М., 2009.

6. Неизвестный Гесс. Двойные стандарты Третьего рейха. М., 2006.

7. Освободительная миссия Советских вооружённых сил в Европе во Второй мировой войне: Документы и материалы. М., 1985.

8. Преступные цели гитлеровской Германии в войне против Советского Союза: Документы, материалы. М.,1987.

9. Пыхалов И. Великая оболганная война. М., 2009.

10. Россия и СССР в войнах XX века. Историко-статистическое исследование. Издание 2-е дополненное. М., 2005.

11. СССР в Великой Отечественной войне, 1941–1945. М., 1970.

12. Храмчихин А. Русские на войне. М., 2010.

13. Штеменко С. М. Генеральный штаб в годы войны. М., 1989.