Впрочем, в составе ниже­городского войска, ходившего в 1608 году под командованием воеводы А. С. Алябьева на Балахну, были и посадские люди. А кое-кто из торговых людей, подобно Минину, проявил себя в годы Смуты на военном по­прище. К примеру, торговец Фёдор Федулов командовал псковскими ратными людьми, изгнавшими в 1614 году шведов из Гдова. Но всё это единичные случаи. Чаще всего роль купе­чества сводилась к выделению денежных средств на содержа­ние ополченцев. Вот как харак­теризуется деятельность Кузь­мы Минина в упомянутой уже выше исторической песне из Калужской губернии:

Как в старом-то было городе,

Во славном и богатом Нижнем,

Как уж жил тут поживал богатый мещанин,

Богатый мещанин Кузьма Сухорукий сын.

Он собрал-то себе войско из удалых молодцев,

Из удалых молодцев нижегородских купцов;

Собравши их, он речи им взговорил:

«Ох, вы гой еси товарищи, нижегородские купцы!

Оставляйте вы свои домы,

Покидайте ваших жён, детей,

Вы продайте всё ваше злато-серебро,

Накупите себе вострых копиев,

Вострых копиев, булатных ножей,

Выбирайте себе из князей и бояр удалова молодца,

Удалова молодца воеводушку;

Пойдем-ко мы сражатися

За матушку за родну землю,

За родну землю, за славный город Москву».

Почему же организатор второго ополчения, в отличие от подавляющего большинства русских письменный: источни­ков первой половины XVII века, назван в исторической песне Кузьмой Сухоруким?

Предки Минина известны с XVI века в небольшом волж­ском городе Балахне, недалеко от Нижнего Новгорода, где они промышляли торговлей и добы­чей соли. Документы о жизни и предпринимательской деятель­ности отца, братьев и прочих родственников Кузьмы Минина в Балахне ввели в научный обо­рот историки И. А. Кирьянов и В. А. Кучкин. По данным пис­цовой книги 1591 года дворцо­вой Заузольской волости, «за балахонцем за посадским чело­веком за Минею за Онкундиновым» числились три деревни, принадлежавшие ему на праве собственности и дававшие до­полнительный доход. В них име­лись 135/12 десятин пахотной земли, 261/4 десятины перело­га и 7 десятин хоромного леса. Проживавшие в деревнях под­невольные работники Мины Анкундинова занимались сельским хозяйством. Его потомки в XVII веке владели в Балахне значи­тельным состоянием — лавками, городскими дворами, соляны­ми варницами. Фамильное про­звище Мининых происходит от имени отца Кузьмы — Мины Ан­кудинова, являвшегося в начале 80-х годов XVI века совладельцем соляной трубы Каменки. Значит, деда К. Минина звали Анкундин (Анкудин), а отцовское имя за­менило ему отчество (Минич) и фамилию (Минин), хотя пра­вильнее было бы его именовать Кузьма Минич Анкундинов, либо, как тогда писали, Козьма Минин сын Анкудинов.

В «Новом летописце», за­вершённом около 1635 года, он ошибочно именуется как «Козма Минин, рекомый Сухорук», а двор «Кузьмы Захарьева сына Сухорука» — но не Минина! — впервые упоминается в Ниж­нем Новгороде в купчей грамоте 1602 года. Однако нижегород­ский посадский человек Кузьма Захарьевич Сухорук не имеет ничего общего, за исключением имени, с одним из предводите­лей второго ополчения, кото­рого в справочной и учебной литературе порой ошибочно называют с тем же отчеством. Кстати, имя Захар не числится в поминальных записях рода дум­ного дворянина Кузьмы Минина и его сына стряпчего Нефёда Минина. Ознакомившись с «Но­вым летописцем», В. Н. Татищев называл в «Истории россий­ской» одного из организаторов второго ополчения Козьмой Сухоруковым либо Сухоруким. Ни­жегородский историк А. Я. Са­довский ещё в 1916 году доказал, что это разные люди, которых объединяет лишь общее имя. Но до сих пор национального героя России в научно-популярной и справочной литературе порой неверно именуют «Кузьма Ми­нин Захарьев-Сухорук», что не соответствует действительности — сухоруким он не был. Вряд ли человек с таким физическим не­достатком мог ворочать огром­ные мясные туши и рубить их то­пором, участвовать в сражениях с саблей в руках. В ещё одной дошедшей до нас исторической песне «Как давным-давно на святой Руси» повествуется:

Лишь заслышали, лишь завидели

Наш Пожарский князь с купцом Мининым,

Что грозит беда каменной Москве,

Что Литва нам, та Литва гордая,

Проговаривает с грозой дерзкою,

С грозой дерзкою и поганскою,

Что сулят нам те чародеины,

Чародеины бесорманские,

Безвремянную смерть позорную,

Поднялися те добры молодцы,

Поднялися те Руси верные,

Что Пожарский князь с купцом Мининым...

Показательно, что ни в одном из письменных источни­ков XVII века по истории Смут­ного времени Минина не называ­ют купцом. Простым мясником именуется он в Хронографе 1617 года: «Художеством бяше преже говядарь». «Некий муж благолю­бив и добросмыслен зело, име­нем Козма Минин, от посацкаго чина земским старемниинством почтён бысть в Нижнем граде», — сообщается под 1612 годом в «Повести о победах Московско­го государства». По словам та­лантливого писателя и участника событий Смутного времени, ав­тора «Летописной книги» С. И. Шаховского, жил «в то же время человек некий в Нижнем Новго­роде убогою куплею питаяся, сиречь продавец мясу и рыбе в требания и в снедь людям, имя ему Кузма». Согласно Пискаревскому летописцу конца первой четвер­ти XVII века, «некий торговой человек от простых людей, имянем Козьма, прозвище Минин, смышлен и язычен», в Нижнем Новгороде «почал советовати с своею братьею с нижегородцы з гостьми и с торговыми людьми, и со всякими: како бы им посо- бити Московскому государьству». Слово «некий», использованное по отношению к Минину в ряде источников, подчёркивает тот факт, что до 1611 года его имя было известно лишь узкому кругу нижегородцев, а писавшие позже авторы почти ничего не знали о происхождении одного из руко­водителей второго ополчения. Составитель Вельского летопис­ца повествует, как «учал збиратца в Нижнем Новагороде князь Дмитрей Михайловичь Пожар­ской да от молодчих от торговый людей с ним посацкой человек нижегородец Кузьма Минин».

Минули годы, ушли из жиз­ни современники Кузьмы Ми­нина и Дмитрия Пожарского, свидетели Смутного времени. В России наступила новая, Пе­тровская эпоха. Однако к началу XVIII века в России ещё не сло­жилась традиция празднования юбилеев исторических собы­тий, посему 100-летие освобож­дения Москвы от интервентов в 1712 году не было отмечено должным образом. Тем не менее, в стране не забыли о славных патриотических делах Кузь­мы Минина. Посетив Нижний Новгород перед персидским по­ходом, Пётр I в день своего пяти­десятилетия 30 мая 1722 года по­клонился праху национального героя России в древнем Спасо-Преображенском соборе, где по­коились также останки нижего­родских князей. По поручению Екатерины II М. В. Ломоносов отобрал для воплощения на по­лотнах самые знаменательные сюжеты и великих деятелей рос­сийской истории, среди кото­рый: быт и Минин.

В летописце, составленном в 1765 году в Великом Устюге свя­щенником Львом Володиным, находим строки: «По плачевном России расхищении, какого и от татар не бывало, старанием нижегородскаго купца Козьмы Ми­нина, под предводительством князя Димитрия Михайловича Пожарского, а з другой стороны князя Димитрея Тимофеевича Трубецкаго Москва взята и от по­ляков и воров очищена».

Первые же публикации, посвящённые руководителям второго ополчения, появились накануне 200-летия их граж­данского подвига. В 1799 году в Санкт-Петербурге вышло «Опи­сание жизни и бессмертного подвига славного мужа ниже­городского купца Козьмы Ми­нина», а через одиннадцать лет была напечатана книга П. Льво­ва «Минин и Пожарский — спа­сители Отечества». В траге­дии «Освобождённая Москва» М. М. Херасков посвятил Мини­ну следующие строки:

Сей муж, почтенный муж России, сын и друг

Примером сделался Отечеству заслуг,

Не князь, не знатный муж, не есть чиновник дворский,

Он Минин! Минин он! — купец нижегородский,

Порода знатная без добрых дел ничто.

Позже к изучению биогра­фии К. Минина не раз обращались известные историки Н. А. Поле­вой, Н. И. Костомаров, И. Е. За­белин и другие. Образ Кузьмы Минина, ставшего символом народного патриотизма, не раз привлекал внимание писателей. Можно упомянуть, например, дра­матическую хронику А. Н. Остров­ского «Козьма Захарьич Минин-Сухорук», роман М. Н. Загоскина «Юрий Милославский, или Рус­ские в 1612 году». Интерес рос­сийского общества к личностям руководителей второго народно­го ополчения был связан и с под­готовкой к празднованию 300-ле­тия царского дома Романовых в 1913 году. Вспоминали о граждан­ском подвиге Кузьмы Минина и в дни Великой Отечественной вой­ны, когда в Нижнем Новгороде — тогда Горьком — на площади Ми­нина воздвигли новый памятник знаменитому земляку по проекту А. И. Колобова. Тогда же появи­лось немало изданий, в основном публицистического характера, посвящённых Минину и Пожар­скому. Имена двух национальных героев России — посадского че­ловека из Нижнего Новгорода Кузьмы Минина и воеводы князя Дмитрия Пожарского — навечно остались связанными воедино в памяти народа.