А. В. Петров^[18]

I. Постановка проблемы

Длительное (около 70 лет) отсутствие свободной (рыночной) эко­номики в нашей стране породило ряд проблем, связанных с неготов­ностью общества и государства противостоять многим ее естествен­ным изъянам.

Одной из таких проблем стало появление рынка археологических объектов, добытых в результате несанкционированных раскопок. Обо­стрение данного вопроса связано и с техническим прогрессом в этой области, пришедшим в страну: сегодня любой человек может приоб­рести металлоискатель (основной, наряду с лопатой, инвентарь домо­рощенных кладоискателей). Появляется также и более совершенная техника.

О. В. Новохатко^[19]

Предлагаем вашему вниманию записки о путешествии-паломни­честве в Киев двух священников — Александра Павловича Крылова и его племянника Петра Александровича¹. Записки составлены А. П. Крыловым (1844‒1916), протоиереем храма Троицы в Лужниках, для его дочери Маргариты (1894‒1945) и посвящены ей. Место рожде­ния А. П. Крылова неизвестно, но большую часть жизни он провел в Коломне, где был настоятелем Воскресенской церкви в кремле, ста­рейшего храма города. Семейная трагедия заставила его покинуть Ко­ломну — в течение короткого времени от туберкулеза легких сконча­лись старшие, уже взрослые дети А. П. Крылова (сын Владимир и дочь Софья). Жена священника, Клавдия Петровна (1854‒1904), попроси­ла мужа уехать из города, где все напоминало ей об умерших детях. Александр Павлович испросил место в Москве, и втроем, с единствен­ной младшей дочерью Маргаритой, они переехали в столицу.

С. М. Исхаков^[21]

Отечественное востоковедение начала ХХ в. практически во всех его областях представлено самыми блистательными именами, среди которых был и В. В. Бартольд. Рядом с ним находилась талантливая на­учная молодежь¹, в том числе Ахмед-Заки Ахметшахович Валиди (Ва­лидов) (в эмиграции — Тоган Ахмед Зеки Велиди). Он родился в 1890 г. в д. Кузяново Стерлитамакского уезда Уфимской губернии, умер в 1970 г. в Стамбуле. До 1917 г. он уже был известным историком, восто­коведом, тюркологом, публицистом, а также активным общественным деятелем, в результате чего стал членом бюро, созданного в Петрограде в феврале 1916 г. при Государственной Думе для разработки вопросов, стоявших перед мусульманской фракцией, из нескольких экспертов-интеллектуалов, представлявших Северный Кавказ, Туркестан, Крым и Поволжье. Встретил Февральскую революцию 1917 г. в Петрограде, стал участником совещания мусульманских общественных деятелей, которое состоялось в Петрограде 15‒17 марта 1917 г., затем был участ­ником 1-го Всероссийского мусульманского съезда (Москва, 1‒11 мая 1917 г.), на котором избран членом Всероссийского мусульманского совета и членом Исполкома Всероссийского мусульманского совета. В 1917 г. непродолжительное время был членом партии эсеров. Был также делегатом Национального парламента мусульман тюрко-татар Европейской России и Сибири (Уфа, ноябрь 1917 — январь 1918 г.), затем стал лидером башкирского движения, под его командованием башкирские войска воевали на стороне атамана А. И. Дутова, затем адмирала А. В. Колчака, а с 1919 г. на стороне советской власти; пред­седатель Башкирского ревкома и член РКП (б) в 1920 г. В июне 1920 г., добровольно оставив пост одного из руководителей Башкирской АССР, отправился в Туркестан, где присоединился к басмаческому движению и стал одним из его лидеров. В 1923 г. отправился в Персию, затем уехал в Афганистан, Индию, Турцию, в декабре 1923 г. приехал во Францию, в начале 1924 г. оказался в Германии. После принятия ту­рецкого гражданства (в 1925 г.) работал в Министерстве просвещения Турции, в 1927‒1932, 1939‒1944, 1948‒1970 гг. преподавал в Стамбуль­ском университете, являлся профессором Боннского университета (1935‒1937), Геттингенского университета (1938‒1939). Научные ис­следования Валидова были посвящены истории и культуре иранских, монгольских и тюркских народов, проблемам национально-освобо­дительных движений на Востоке, археографии, источниковедению, этнографии, методологии исторических исследований. Он оставил бо­лее 400 научных работ, интересные воспоминания, которые были опу­бликованы в 1969 г. в Турции, а затем были переведены и изданы в Мо­скве и Уфе. В них он вскользь упоминает о своем знакомстве с евразийцами, когда жил и работал в Европе.

Н. А. Дмитриев^[23]

Обращаясь сегодня к славянофильству, мы не просто оглядываем­ся назад, но пожинаем своеобразные плоды утраты собственной исто­рической памяти, горькие плоды, ибо мы фактически фиксируем, в который раз, забвение уроков истории. Ведь славянофильство — пер­вое проявление национального философского самосознания. Оно призвано было стать выходом из того состояния идеологического ва­куума, который возник в России после разгрома выступления декаб­ристов.

В известной мере состояние идеологического вакуума мы пережи­ваем и сейчас. Эксперимент по созданию царства свободы людей тру­да, начатый в 1917 г. и основанный на полном отрицании собственных исторических традиций, закончился провалом. Слепое упование на теоретические доктрины, порожденные западноевропейской фило­софской мыслью, при некомпетентности и безкультурии лиц, стояв­ших многие годы во главе государства, обернулось серьезными эконо­мическими и политическими потерями для страны.