А. Ф. Канцарин, сотрудник Синадального отдела религиозного образования и катехизации РПЦ

Если выйти из московской подземки на станции «Тверская» и пройти несколько шагов в сторону кинотеатра «Россия», то справа, невдалеке, можно увидеть словно плывущую в небе оконечность грациозной, красного кирпича колокольни, с сияющей златой главой и православным крестом. А если затем спуститься по Страстному бульвару до пересечения с улицей Петровка, то перед глазами предстанет величественный Высоко-Петровский монастырь, со старинными узорчатыми Святыми вратами и надвратной Покровской церковью.

Среди учёных-историков бытуют различные версии возникновения монастыря, давшего имя улице Петровка, Петровским воротам Белого города, Петровским линиям и Петровскому бульвару. По одной из них, Высоко-Петровский монастырь основал Дмитрий Донской, по другой – Московский князь Иван Данилович (Калита) в память о своём духовном наставнике, митрополите Петре. Сами же нынешние обитатели Патриаршего подворья считают, что обитель была основана самим святителем Петром. Первое упоминание о ней содержится в Рогожском летописце XV века.

Святой Пётр, митрополит Московский и всея Руси, родился на Волыни во второй половине XIII века. Принятый в возрасте двенадцати лет в монастырь, он посвящал своё время монашескому подвижничеству и иконописи. По преданию, святитель Пётр передал в дар саморучно написанную икону Успения Божией Матери митрополиту Владимирскому Максиму, когда тот совершал поездку по монастырям и храмам.

П.Я. Шейманидзе, послушник Высоко-Петровского монастыря

В 1309 году святитель Пётр, митрополит Киевский и всея Руси, избрал местом своего постоянного пребывания стольный град Владимир-на-Клязьме.

Разъезжая по епархиям, он часто посещал Москву и подолгу проживал в Кремлёвской резиденции, построенной для него Иваном Даниловичем (Калитой).

Для уединенных молений святитель Пётр в лесу, недалеко от Москвы, занимавшей в то время территорию, равную территории нынешнего Кремля, основал монастырь с храмом во имя святых апостолов Петра и Павла, отчего монастырь стал именоваться Петропавловским. Именно в этом монастыре у святителя Петра, в многолетних молениях, родилась идея о целесообразности перенесения митрополичьей кафедры из Владимира в более защищённую и географически выгоднее расположенную Москву.

Необходимым условием для этого он считал возведение в Кремле храма в честь иконы Успения Божией Матери. Святитель Пётр пророчествовал, что осуществление этой идеи послужит основанием для становления Москвы стольным градом, местом постоянного пребывания митрополитов всея Руси и местом их погребения в случае кончины.

Весной 1564 года свершилось на Руси великое дело: в Москве увидели свет «Деяния апостольские» («Апостол») — первая датированная книга на русском языке, изданная типографским способом.

Её появление принято считать началом книгопечатания в нашем Отечестве.

К 300-летнему юбилею этого события Московское археологическое общество выступило с инициативой создания памятника первопечатнику Ивану Фёдорову (около 1510–1583). Монумент было решено воздвигнуть недалеко от места нахождения бывшего Печатного двора — первой московской государственной типографии, основанной в середине ХVI века при поддержке Ивана Грозного и митрополита Макария. Ныне на здании Историко- архивного института РГГУ (ул. Никольская, 15) укреплена мемориальная доска с выгравированным издательским знаком первопечатника и текстом славянской вязью: «На этом месте находился Печатный двор, где в 1564 году Иван Фёдоров напечатал первую русскую книгу».

Объявленная подписка на сбор денежных средств позволила к 1901 году накопить достаточную сумму. В том же году был проведен конкурс на лучший проект памятника. Задачу участников осложняло то, что они не имели не только изображения первопечатника, но даже его словесного портрета. Приходилось полагаться только на художественное чутьё. Победителями конкурса стали скульптор С. М. Волнухин и архитектор И. П. Машков.

Ю.С. Верещетина, журналист

Книгопечатание во второй половине XV века уже получило значительное распространение в славянских землях.

В Чехии первая печатная книга вышла в 1468 году, а в Польше в конце XV века в краковской типографии Фиоля было напечатано уже пять книг на церковно-славянском языке. В 1517 году в Праге приступил к изготовлению Библии Франциск Скорина. Переехав из Праги в Вильно, он основал там типографию, из которой в 1525 году вышла первая печатная книга на белорусском языке. Издания Фиоля и Скорины получили распространение в Москве.

В Черногории, Цетинье, первая книга на славянском языке была напечатана в 1493 году, а в Сербии, в Белграде, — в 1553 году. Начиналась подготовка к организации печатного дела в Москве.

В 1552 году датский король Христиан III отправил посла с письмом к Ивану IV Грозному, в котором убеждал молодого государя принять лютеранскую веру и предлагал царю разрешить его подданному Гансу Миссенгейму напечатать Библию и ещё две   протестантские книги в нескольких тысячах экземпляров в переводе на отечественный язык, дабы «сим способом можно будет в немногие годы содействовать пользе ваших церквей». Иван IV отклонил это предложение. На Руси были полны решимости организовать печатное дело в Москве собственными силами и средствами.

Е.Л. Немировский, д.и.н., проф., Гл.н.с. Российской государственной библиотеки

Начало книгопечатания в России – одно из величайших событий в истории нашей Родины. Удивительно, но наши предки, жившие в конце XVI – начале XVII столетия, знали об истоках русского книгопечатания значительно меньше, чем наши современники. Многочисленные и очень подробные немецкие хроники изобретения Иоганна Гутенберга об этом молчат. То же можно сказать и об отечественных летописях, которые имени первопечатника Ивана Федорова не упоминают.

Первые повествования о начале книгопечатания на Руси появились много позднее его начала. Среди них – два рукописных «сказания»: «Сказание известно о воображении книг печатного дела» и «Сказание известно о написание вкратце». Текст их находится в сборнике XVII века, который хранится в Государственном историческом музее в составе Синодального (Патриаршего) собрания славянских и древнерусских рукописей.

Сказания были открыты историком и археографом Константином Фёдоровичем Калайдовичем (1772 – 1832). Он кратко упомянул о находке в 1822 году. А впервые опубликовал «Сказания» в 1836 году его друг и соратник Павел Михайлович Строев (1796 – 1876). В 1959 году Татьяна Николаевна Протасьева (1904 – 1987) и Марфа Вячеславовна Щепкина (1894 – 1984) предприняли критическую публикацию текста совместно с переводом его на современный русский язык. Есть и более поздняя публикация Юрия Андреевича Лобынцева.

В. Г. Смирнов

В конце ноября 1859 года в стенах Санкт-Петербургской Академии художеств разнеслась ошеломительная новость. Совет Академии, подводивший итоги конкурса на проект памятника «Тысячелетие России», собравшего лучшие творческие силы страны, назвал победителем не академика, не профессора, не скульптора даже, а никому неведомого двадцатичетырехлетнего живописца Михаила Микешина.

Объявлению конкурса предшествовал ряд важных событий. Впервые указал на необходимость ознаменовать предстоящий тысячелетний юбилей государства Россий­ского открытием памятника министр внут­ренних дел Ланской. В памятной записке в Комитет министров он предложил соорудить монумент в честь первого русского государя Рюрика, который в 862 году начал править в Новгороде. Рассмотрев записку Ланского, Комитет министров резонно возразил, что при всем почтении к Рюрику было бы го­раздо уместнее воздвигнуть народный па­мятник не одному выдающемуся лицу, а всей славной тысячелетней истории нашего государства. Одобрил идею и император Александр II, два года назад вступивший на русский престол. Объявили сбор средств.

Собрано было 150 000 рублей, а поскольку средний взнос составлял от полкопейки до пятнадцати копеек, то памятник и впрямь получался народный. Большинство населе­ния России пожертвовало на него свой трудовой пятак. Конечно, этого было мало, общая смета была определена в полмилли­она. Остальное дала казна. Вот тогда-то и появилось в газетах объявление о конкурсе, которое попалось на глаза Микешину и его другу — начинающему скульптору Ивану Шредеру.