О. А. Кривдина, ведущий научный сотрудник Государственного Русского музея

Темы русской истории волновали Марка Матвеевича Антокольского (1842–1902) на протяжении всей его жизни. Начало 1870-х годов в его творчестве ознаменовано такими крупными произведениями, как «Иван Грозный» – за эту работу скульптор получил звание академика – и «Пётр I». В конце 1880-х – начале 1890-х годов, живя в Париже, Антокольский вдохновенно работал одновременно над созданием скульптур Нестора-летописца и Ермака. «Моя мечта на старости посвятить последние мои годы воспеванию великих людей русской истории, главное эпической. Этим я начал, этим хотел бы кончить», – объяснял сам скульптор.

Работа над «Нестором-летописцем» протекала с 1886 по 1889 год. Прообразом послужил Пимен из «Бориса Годунова» А. С. Пушкина. В основу был положен эскиз фигуры Пимена для модели памятника Пушкину, выполненный для конкурса в 1874–1875 годах. Уже тогда были найдены решение костюма и образ летописца, тип характерной головы и даже черты лица. О Пимене скульптор писал, что это «покойная, кроткая и вместе с тем величественная натура, относящаяся правдиво к прошедшему и бесстрастно к будущему. Он отрёкся от всего мирского и уединился для того, чтобы служить своим знанием потомству». Эта характеристика Пимена полностью может быть отнесена к образу Нестора, созданному скульптором с явным подчёркиванием этой близости.

Всё здесь служит для передачи глубочайшей сосредоточенности, предельного внимания Нестора, изображённого сидящим на скамье и склонившимся над книгой, лежащей на пюпитре. Простота монашеского костюма, суровость и аскетичность окружающих предметов говорят об отречении «от всего мирского», а вдохновенное, углублённое в работу, благородное лицо – об уединении «для того, чтобы служить своим знанием потомству». Антокольскому удалось убедительно передать и просветлённую мудрость Нестора, и его отрешённость от мирской суеты. Ощущается здесь и подлинный национальный колорит той далёкой эпохи.