1

Во время хазарской миссии св. Константин прибыл ко двору русского кагана. Здесь в честь него был устроен торжественный обед. На обеде ка­ган похвалил Философа за то, что тот причислил себя к потомкам Адама. Следовательно, русы питали уважение к этому библейскому персонажу. Да­лее каган взял чашу и сказал: «Пью во имя Единого Бога, создавшего вся­кую тварь». В ответном слове посол также причислил себя к поклонникам Единого Бога, но счел необходимым дополнить его образ: «Пью во (имя) Единого Бога и Слова Его, которым небеса утвердились, и Животворящего Духа, от которого вся сила их исходит». (35,78‒79)

И каган, и православный посланник выступают перед нами в качестве сторонников одного и того же божества. Отличие в их воззрениях заключе­но в Слове и Животворящем Духе, т.е. двух ипостасях Троицы. Это разли­чие было подмечено каганом: «Все одно говорим, и лишь в том различие, что вы Троицу прославляете, а мы — Бога Единого, как учат нас Книги». Характерен наказ императора Философу: «Поведай о Троице святой». Кроме того, победив в диспуте, св. Константин обращается к Троице и призывает креститься в Ее имя.

Русы признавали ветхозаветного Бога, но при этом не были иудаиста­ми. Интересны слова Фотия о нечестивом языческом суеверии русов, сме­ненном на чистую и неблазную христианскую веру. Похоже, что в данном пассаже патриарх противопоставляет православие другому христианскому течению. Если бы русы были язычниками, достаточно было бы просто ска­зать о принятии ими христианства.