Из-за фрагментарности текстов, видимо, не нашли отражения важные для славянской речи звуки «з» и «ш». Звуки «щ» и «ц» также должны были участвовать в этой письменности, либо посредством специальных знаков, либо основываясь на уже нам известных.

Тексты выполнены письмом, в котором практически отсутствуют приз­наки влияния кириллицы. Из специфических славянских букв общей в обеих азбуках по внешнему виду и звуковому значению является только буква «ж». Известно, что св. Кирилл изучал в Крыму «русские письмена» и это изучение предшествовало созданию кириллицы, поэтому первоначальная при­надлежность буквы «ж» остается открытой.

В 1206 г. персидский историк Фахр ад-дин Мубарак-шах Мерверуди на­писал в индийском городе Лахоре сочинение «Книга генеалогий», где сооб­щалось:

...и у хазар есть письмо, заимствованное от русов, и некото­рые народы Рума, которые близки им, пишут этим письмом, и их назы­вают рум-и-рус, и они пишут слева направо, и буквы друг с другом не соединяются, и букв не больше, чем двадцать одна. (6,40)

В древнем тексте это сообщение сопровождают две строки из 22 арабских букв, написанных слева направо в порядке арабского алфавита. По мнению обитателя Индии, эта хазаро-русская азбука состояла из 19 греческих букв и специальных букв «б», «дж» и «ш».(1,119) Она имеет докириллический облик. Свои сведения Мерверуди позаимствовал из древних сочинений, так как историческая Хазария была уничтожена Святославом Ве­ликим еще в X в., а у русов в его время господствовала кириллица.

Азбука державинских текстов насчитывала не менее 19 или 20 букв. Обе докириллические азбуки примерно равны по количеству составлявших их знаков. В обеих наблюдается одинаковое явление. Мубарак-шах, говоря о 21 букве, приводит 22 аналогичные им буквы арабского алфавита. В держа­винской азбуке одна и та же буква передает два звука, и мы путаемся в определении количественного состава.

В державинской азбуке 16 букв имеют прототипы в греческом алфавите эпохи X века. Исключение составляют «б», «ж», «у», «ч». При этом «у» и «ч» на письме имеют греческий облик. Буква «з», присутствие которой предполагается в русской рунике, также должна была основываться на греческом прототипе. В результате у нас набирается до 19 букв, восходящих к греческим, и 2 («б» и «ж») или 5 («б», «ж», «ц», «ч» и «ш») специфи­ческих славянских букв.

Нетрудно заметить, что характеристики обеих азбук очень близки. Следовательно, мы вправе предположить, что перед нами два различных ва­рианта докириллического русского письма, различающегося графикой букв.

Говоря о знаках двух азбук, необходимо учитывать определенную ус­ловность отождествления их с буквами современного русского алфавита. Из-за несоответствия количества древних букв звуковой палитре языка не­которые должны были использоваться для передачи нескольких звуков.

К уверениям Мерверуди о греческой подоснове русской азбуки не сле­дует относиться слепо. Статусный ряд алфавита — основы русского письма состоял из 21 или 22 букв. Это не соответствует известным греческим ал­фавитам и ведет нас, видимо, к латинице.

2

Державинские письмена не были изолированным явлением в русской ис­тории. Так, например, Рыбаковым опубликована надпись на древнерусском пряслице. (8,125)

В этой надписи после букв «кнеже» следуют два знака. В добавочных знаках угадывается «а» из русской руники, а вся надпись приобретает вид: «кнежеаа», т.е. «княжья».

Известный энтузиаст изучения древних письмен Гриневич в своей кни­ге приводит надпись с пряслица из Гродно. (2,270)

Она состоит из двух слов. Первое слово написано кириллицей («имя»). Если хорошенько подумать, то можно прийти к выводу, что вторая группа знаков передает имя владелицы пряслица. Оно обозначено некирил­лическими буквами. Причина появления еще одной азбуки понятна. В эпоху двоеверия личное имя относилось к сфере сакрального и потаенного. В бы­ту пользовались разного рода заменителями. Это сейчас все заборы и две­ри общественных туалетов исписаны именами наших славных современников. В прошлом же столь естественные желания к увековечиванию памяти о себе сталкивались с боязнью порчи. Выход давала тайнопись.

Предположение о том, что владелица гродненского пряслица дожила до наших дней, маловероятно, поэтому раскрытие имени ей уже ничем не гро­зит. Воспользуемся державинской азбукой. Она позволяет прочесть почти всю надпись: «имя Ани». Два последних значка, судя по контексту, не что иное, как «а». Имя будет звучать как «Аниа», т.е. «Аня». Христианское имя действительно требует применения тайнописи, т.к. в раннюю эпоху русского православия крестные имена были потаенными.

У нас есть надпись с пряслица из Лецкан (надпись при публикации, как и ряд других надписей, была повернута на 180 град.). (2,270)

Здесь 2, 7 и 9 знаки не что иное, как германские руны «с», «д» и «н»; 4 и 14 нам известны как «а» и «и», остальные уже встречались в державинских текстах. Вся надпись приобретает вид:

Вторая строка надписи может быть понята как указание на принадлеж­ность пряслица некоей Дуне (Дуненве?). Первая же строка загадочна. Воз­можно, мы ошиблись в расшифровке первого знака и перед нами слово «всиаму», т.е. «всяму» («всякому, Дунин я»).

Знаки с русских древностей пополняют руническую азбуку:

Дохристианская письменная культура существовала не только у вос­точных славян. Если мы обратимся к западнославянскому миру, то вновь встретимся с русскими рунами. (2,271‒272) На идоле из храма Ретры на оборотной стороне начертано:

Группа знаков есть и на лицевой стороне:

Знаки 1 и 4 — это германские руны «р» и «т». Первое слово приобре­тает вид: «р тр_». Зная место находки идола, можно довольно быстро прийти к выводу о том, что знак 6 (державинская «а») передает звук «а». Знаки 2, 3 — гласные. Знак 3 близок германской руне, передающей звук «е», и тождествен «е» из алфавита Ульфилы. (9,424 и 12,45) Знак 2 не что иное, как руна «хагель» («g» и «h»), но в данном случае он имеет другое звуковое содержание. В одном из вариантов алфавита Ульфилы ана­логичный знак передает латинскую «у» («ипсилон»), т.е. «и». (12,45) Но его можно принять и за вариант рунического изображения «е». Знаки 2 и 3 как по контексту, так и по их значению в других алфавитах требуют отож­дествления соответственно с «и» (или «е») и «е». Первое слово будет чи­таться как «Ри(или «е»)етра».

На другом ретринском идоле также имелись письмена:

Знак 1 – не что иное, как «п» из державинской азбуки, а знак 4 — «у». Знак 2 мы уже встречали в испорченной части гимна. Сулакадзев присваивал ему значение «ф», но стоит он в такой позиции, которую пред­положительно занимала «т». В германской рунике этот знак обозначает ряд гласных звуков, включая и «е». Знак 5 напоминает «н» гимна. Но точное соответствие ему мы находим в так называемом алфавите Этика. Здесь он имеет графические варианты  и  передает звук «н». (13,69 и 14,85) Алфавит Этика достаточно древний. Он приводится в труде Храбани Маури (ум. 847 г.). Создание этого алфавита следует отнести к VIII в., но в его основе лежали более древние системы письма. (3,28) Начало надписи предстанет в виде: «п(«е»или»т»?)ру(н?)». Перед нами слово, близкое имени Перун.

Храм в Ретре был посвящен богу Радгосту, связанному с войной и га­даниями. У восточных славян имя Радгост бытовало в форме Род. По своим функциям Радгост близок нашему Перуну. Историками уже выдвигались пред­положения, что образы Свентовита, Триглава и Радгоста восходят к образу Перуна. (11,454) Надпись из Ретры говорит о том, что потаенным именем Радгоста, а следовательно, и Рода было Перун.

В связи с именем бога, которому была посвящена надпись, привлекают внимание знаки 14‒16. Крайние буквы мы должны перевести как «м» и «н», на значение среднего знака могут претендовать рунические «а» или «н». Способ передачи имени божества говорит о том, что перед нами тай­нопись. Для тайнописи часто применяли знаки разных письменностей. Знак 15 близок греческой «эль». Подстановка значения «л» дает нам слово «млн», т.е. «молния». Молния была непременным атрибутом Перуна.

Одинаковые знаки 6 и 17 находятся в конце слов там, где должны стоять окончания. Следовательно, они передают какую-то гласную. Из всех гласных их изображение в наибольшей степени соответствует «а» из алфа­вита Ульфилы. Знак 8 — германская руна «с», знак 13 известен нам как «в» или «б», знак 19 аналогичен «п» гимна и «и» старших германских рун, последний знак — это «и». Транслитерация всей надписи примет вид:

перунанстеарв(или «б»)млнаип(или «у»)и

Группа знаков 8‒13 образует хорошо известное слово «стерва» («стеарв»). Гнездо слов с корнем «стерв» имеет два основных значения: труп животного («стерво», «стервятник»); ярость, неистовство, бешенс­тво, зверство, («остервениться»). (4,323) В данном случае больше подхо­дит второе значение и, следовательно, речь идет о яростном Перуне.

Установление значения знака 5 из второй ретринской надписи позво­ляет вернуться к первой ретринской. Знак 10 является графическим вари­антом расшифрованного знака, т.е. имеет значение «н». Второе слово при­обретет облик:пр_н_. Перед нами вновь имя Перун, но, к своему удивлению, мы обнаруживаем, что знак 9 передает вовсе не «у». По своей графи­ке он близок «а». Действительно, на лицевой стороне идола второй от конца помещена буква «а», начальный же знак предстает в виде «п». Между ними стоит знак, который в державинской азбуке передает букву «н», но здесь ему необходимо придать значение «р». На лицевой стороне мы прочи­тываем сокращенное имя божества «пра», а рядом с ним знак, обозначающий в гимне «у». На оборотной стороне знак 11 тождествен какой-то гласной. Имя будет выглядеть как «Пран_».

Знаки последнего слова, за исключением 13 и одинаковых 12 и 15, понятны: _ _ р _ а к. На лицевой стороне мы наблюдали сокращенную запись среднего слова из текста оборотной стороны. Исходя из логики шиф­ровки, 21 знак есть не что иное, как сокращение последнего слова. В этом случае он становится тождественным начальному 12-му знаку. Если мы подставим значение «у», то получим маловероятное для славянской речи сочетание звуков: «у_руак». В германской рунике один и тот же знак при­менялся как для передачи «у», так и для обозначения звука, близкого на­шему звуку «в». Видимо, слово следует читать как «в_рвак». Такое проч­тение говорит о том, что знак 13 гласный.

Предположение об использовании буквы «у» для передачи звука «в» позволяет уточнить концовку второй ретринской надписи. Она будет чи­таться «млнаи пи (или «ви»)». В рунике звуки «в» и «б» могли переда­ваться одной и той же буквой. Кроме того, в германских рунах одинаковый знак применялся как для «п», так и для «б». В пару слову «молния» нап­рашивается глагол «бить» («би»). Вся надпись приобретет вид:

перунан стеарв млнаи би

Полученные значения славянских букв облегчают прочтение надписей с Микоржинских камней. Камень № 1:

 

Камень № 2:

Судя по контексту, одинаковые знаки 9 и 11 в надписи с первого камня передают «о», а сам текст обещает кому-то смерть: «мранотому».

Действительно, по своему облику знаки 9 и 11 близки германской руничес­кой «о». Начальный знак надписи в германской рунике имеет значения «с» и «х», в русской (зеркальное отображение) — «н». Германский вариант дает слово «смир» (смерть?), русский — «нмир» (немир, т.е. размирье). Предпочтительнее второе значение. Текст с первого микоржинского камня запишется:

нмир мрано тому

Определение звукового содержания знаков 9 и 11 позволяет прочитать третье слово из первой ретринской надписи: «ворвак». Перед нами обозна­чение волка или волкодлака. Так как знак 11 из этой же надписи имеет небольшие отличия от только что рассмотренных, и его следует отождест­вить с «о». Запишем ретринский текст:

риетрапрано ворвак

Фразу «прано ворвак» необходимо сопоставить с фразой «перунан стеарв». Видимо, в обоих случаях присутствует мотив «озверения» Перуна и его волчьей ипостаси. Надписи говорят о том, что традиция оборотничества, по крайней мере в ее волчьей форме, связана с культом Перуна.

На втором микоржинском камне знак 20 стоит в окончании, т.е. обоз­начает какую-то гласную. Судя по контексту, это «е» или «и». Знак 20 близок знаку 7 и германской рунической «е». Кроме того, если звук «е» в рунике передается различными по конфигурации знаками, то букве «и» при­суще тяготение к одному знаку. Все это позволяет остановиться на значе­нии «е».

Знак 1 («н») больших сомнений не вызывает, т.к. входит в уже расс­мотренное слово «нмир». Знак 11 — германская руническая «с», и его прочтение дает нам выражение «с нею ратные». Знак 8 — согласная («п», или «д»), следовательно, знак 10 — гласный. По своему написа­нию знак 10 ближе всего рунической «а». Знак 5 мы уже встречали в рет­ринской надписи и отождествили с «в». Группа знаков 5‒10 разбивается на два слова «вее пра», то есть «веет пря (распря)». Надпись со второго микоржинского камня примет вид:

нмирвеепраснеиаратнеи

Западнославянские руны составят следующую азбуку:

Краткость рассмотренных славянских рунических текстов, конечно, позволяет говорить об их прочтении только как о предварительном, требу­ющем дальнейшей перепроверки и уточнения. Тем не менее родственность западнославянской и русской руники проглядывается довольно определенно.

4

В летописях под 7887 г. (1379 г.) и 7888 г. (1380 г.) сообщается о начале миссионерской деятельности св. Стефана Великопермского. (7,12‒13) Св. Стефан был знаменит составлением пермской письменности для вновь об­ращенных аборигенов. Под 6892 г. (1384 г.) об этой письменности гово­рится как об уже существующей:

Да владыко-ж Стефан пермския азбука сочинил. Грамоту и книги с русийския на пермский язык переложи. (7,14)

В Житии святого утверждается, что азбука была создана еще до на­чала миссионерского подвига:

Им овладела мысль пойти в пермскую землю и просветить ее. Ра­ди этого он собрался изучить пермский язык и ради этого грамоту пермскую создал, потому что очень хотел идти в Пермь и учить людей некрещенных. (5,103)

Св. Стефан сам был северянином и уроженцем Великого Устюга. В этом городе он научился «всей грамматической премудрости и книжной силе». Кроме русского и пермского языка святой знал греческий. В Житии приведена характеристика созданных устюжанином письмен:

...числом 24 буквы, по числу букв в греческой азбуке, одни буквы греческого письма, а другие из пермского языка. (5,110)

Привлекает внимание указание о заимствовании части букв от тузем­цев. Сохранилось несколько списков пермской азбуки. (10) Но только в Карамзинском списке она насчитывает 24 буквы. Например, Яренский список состоит из 27 букв. В Сулакадзевском проставлено 26 номеров, но изобра­жениями снабжены только 24. (12,37)

При этом пропущена 19-я буква, а две первые объединены в одну. Следовательно, первоначально в Сулакад­зевском списке стояло 26 букв. Со временем в разные варианты азбуки до­бавлялись буквы для звуков «ы», «э», «в» и, видимо, «х». Это неудивительно, т.к. древнепермский язык насчитывал 35 звуков. (10,26)

Для азбуки, якобы созданной на основе греческого алфавита, отсутс­твие «в» при наличии «б» неожиданно. В XIV в. вторая греческая буква передавала звук «в», тогда как звук «б» отсутствовал. Загадочно и дру­гое. Почему для пермского письма сразу же не была взята кириллица, коль вскоре из нее пришлось заимствовать недостающие буквы?

Если мы посмотрим на изображения пермских букв, то все вопросы отпадут. Некоторые из них по своему облику действительно повторяют гре­ческие, но есть и идентичные русским руническим. При этом, как обычно бывает в авторских системах письма, облики букв не соответствуют своим основным прототипам. В распоряжении св. Стефана явно была какая-то докириллическая азбука.

Кириллическое происхождение следует приписать прототипам 23-й и 24-й букв и одной из двух «и» (8-я или 9-я буквы). На долю докириллических письмен остается 21 знак. Из букв державинской азбуки здесь от­сутствует «в», а вместо «х» помещена «ц».

Звук «в» довольно важен для речи пермяков. Филологи отмечают, что для его передачи использовалась, как и в письме прибалтийских славян, буква «у». Наличие «ц» (в ущерб «х»), видимо, говорит о выдающемся по­ложении этого звука в речи авторов языческой азбуки. Мы можем предпола­гать связи с Прибалтикой и «цоканье» у каких-то носителей достефановского письма. Вся же азбука будет насчитывать 21 или 22 буквы.

Св. Стефан мог использовать русскую руническую письменность. Но бо­лее вероятно предположение о том, что он застал у пермяков руническое письмо, заимствованное у русских язычников. В противном случае получи­лось бы, что святой понес бесписьменному народу языческую в своей осно­ве азбуку, имея под рукой две христианские.

В Карамзинском списке изображение четвертой буквы «дой» близко державинской «а» (знак 3/1 гимна). В Сулакадзевском списке она ошибочно названа «вой», но ее вид также находит соответствие в державинских гра­фемах «а» (знак 19/6 гимна). Но в Яренском списке буква «д» изображена как кириллическая «А». Следовательно, и после св. Стефана Великопермско­го помнили дохристианское значение обликов букв.

Довольно примечательна трансформация буквы «ан». В Яренском списке она близка рунической «а», в Карамзинском — кириллической «л», хотя сходство с рунической «а» также имеется. Но у Сулакадзева «ан» изобра­жена при помощи строчной греческой «тау», т.е. произведен решительный разрыв с языческой традицией. Таким же образом эта буква передана в древнейшей надписи на иконе «Троицы». Здесь следует припомнить указание Жития о греческом характере созданной азбуки. Видимо, первоначальной стефановской букве соответствует сулакадзевский вариант, который в дальнейшем подвергся изменению под воздействием памяти о былом облике «а».

В Сулакадзевском списке один из вариантов передачи буквы «во» сов­падает с рунической «в» (знак 13/8 гимна). В пермских надписях буквы иногда обозначаются славянскими руническими знаками:

«в» — «» и «», «Р» — «», «», «л» — «» и т.д.

Следовательно, руническая письменная традиция среди пермяков была распространенной. В противном случае ей бы не удалось оказать сущест­венного воздействия на христианское письмо и иногда «проступать» в бо­лее поздних памятниках.

Пермская письменность позволяет пополнить наши знания и о русской культуре. Ее формирование на основе русских рун говорит о их широком распространении среди русского населения. Кроме того, пермская буква «жой» имеет облик, близкий кириллической «ш». Это может служить доводом в пользу предположения о рунической природе кириллической «ш».

В оракулах упоминается летописный Рюрик. Его время традиционно да­тируется второй половиной IX в. Но есть подозрение, что под именем Рю­рик скрывается Святослав Великий. В этом случае угрозы Пакомы нужно бу­дет относить к середине X в. Иных столь явных датирующих указаний дер­жавинские тексты не имеют.

Из двух звуков «б» и «в» пермская азбука более главным считает первый. Это дает нам в руки хронологическую зацепку. Мубарак-шах отме­чал зависимость русского письма от греческого. В греческом же алфавите вторая буква уже при св. Кирилле передавала звук «в», а не «б», как в более раннюю эпоху. Следовательно, греческий алфавит мог повлиять на русский только во времена «беты», а не «виты».

Пермская грамота помогает понять причины некоторых ошибок Сулакад­зева. Знак 10/3 («р») гимна в транслитерации передан как «л». В азбуке св. Стефана аналогичный по написанию знак также обозначал «л». Знак 18/2 («л») гимна в транслитерации, как и в некоторых вариантах пермской аз­буки, показан как «ы». Подобное же соответствие мы наблюдаем между пермской и сулакадзевской «я», правда, пермская буква развернута на 180 град, относительно своего русского двойника. Видимо, при дешифровке рун привлекались данные пермской письменности, но не учитывались внесенные св. Стефаном изменения.

5

На территории Хазарского каганата обнаружены надписи, выполненные тюркскими рунами. Свое название эти руны получили за сходство обликов части знаков с германскими рунами. Но при этом одинаковые по внешнему виду знаки передавали разные звуки.

Вспомним про заверение Мубарак-шаха о русской подоснове хазарских букв. Если мы посмотрим на тюркские руны, то действительно встретим це­лый ряд специфических славянских начертаний. (9,144) Как и в случае с германскими рунами, звуковые значения при этом различны. Следовательно, тюрки, заимствуя русское письмо, творчески его переработали. Возможно, в какой-то мере они при этом использовали и другие системы письменнос­ти, например, германскую. Тюркская руника появилась не позднее VIII в. Следовательно, русская руника возникла еще раньше.

6

Наиболее крупный памятник русской руники — это так называемая «Влесова книга». Она сильно пострадала от позднейших копирований. Неиз­вестные нам переписчики привнесли в тексты ряд кириллических букв, нап­ример «ять», «ер», «ерь». Тем не менее некоторые знаки сохранили свой рунический облик: «а», «б», «р», «с». Присутствует в текстах и такая характерная черта, как передача звуков «б» и «в» одинаковым знаком.

Тексты «Влесовой книги» были введены в научный оборот в 50-е 60-е гг. XX в. русскими эмигрантами. Изучение знакового состава затруд­нено из-за блокады советской наукой материалов, относящихся к этому па­мятнику. Тем не менее в 1993 г., при посредстве русского патриота Бурикина, госпоже Жанне Миролюбовой, вдове Юрия Миролюбова, удалось переслать в Россию некоторые документы из возглавляемого ею Центра по изуче­нию «Влесовой книги» (город Аахен, Германия).

Посылка содержала результаты исследований знакового состава «Вле­совой книги», в т.ч. сравнение с буквами текстов, обнаруженных, видимо, на Балканах. Балканская письменность в целом имеет более яркие «руни­ческие» черты, нежели письмена из «Влесовой книги», что говорит о хоро­шей ее сохранности.

Список использованной литературы

1. Высоцкий С.А. Киевские граффити XI‒XVII вв. Киев, 1985.
2. Гриневич Г.С. Праславянская письменность, т. 1. М., 1993.
3. Грицков В.В. Русские письмена. — В кн.: Киммерийский центр, вып. 10. М., 1993.
4. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка, т. 1. М., 1981.
5. Жизнеописания достопамятных людей Земли Русской. X‒XX вв. М., 1992.
6. Заходер Б.Н. Еще одно раннее мусульманское известие о славянах и русах IX‒X вв. — В кн.: Известия Всесоюзного географического об­щества, т. 75, вып. 6. М., 1943.
7. История Коми края. Сыктывкар, 1991.
8. Истрин В.А. 1100 лет славянской азбуки. М., 1988.
9. Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990.
10. Лыткин В.И. Древнепермский язык. М., 1952.
11. Мифы народов мира, т.2. М., 1982.
12. Сулакадзев А.И. Буквозор. СПб., 1810. (Отдел рукописей Рос­сийской государственной библиотеки, фонд 96, дело 54).
13. Goldasti, Melchioris. Alamannicarum rerum scriptores aliquot veteres, a quibus Alamanniae, quae nunc superior Germania ab Sueves et Helvetus colitur, antiquitates pleraeque omnes sunt traditae, t.2. Francofurti et Lipsiae, 1730.
14. Wuttke, Henricus. Cosmographiam Aethici Istrici ab Hieronymo ex graeco in latinum breviarium redactam. Leipzig, 1853.

Приложение 1

Извлечения из материалов госпожи Жанны Миролюбовой (Центр по изучению «Влесовой книги», Аахен, Германия)

Приложение 2

 Украденные рукописи

В начале XIX века общественность России неоднократно приходила в волнение от известий о находке русских рунических текстов. Например, в марте 1805 года в «Вестнике Европы» появилась заметка о приобретении П. Дубровским во французском аббатстве Санлис книг, принадлежавших зна­менитой королеве Франции Анне, дочери Ярослава Мудрого. В заметке сообщалось:

Известно, что сия княжна основала аббатство Санлис, в котором все ее книги до наших дней сохранились. В сем месте найдены они г. собирателем и куплены недешевою ценою. Упомянутая домашняя библио­тека, состоит большей частью из церковных книг, написанных руни­ческими буквами, и других манускриптов от времен Ольги, Владими­ра.

Несмотря на широковещательное объявление, русские исследователи доступа к находкам Дубровского так и не получили.

В марте 1807 года Оленин рассказывал своим друзьям о том, что видел в коллекции собирателя древностей Сулакадзева «престрашную кипу старых бумаг из какого-нибудь уничтоженного богемского архива, называе­мых им (то есть Сулакадзевым. — В.Г.) новгородскими рунами». После смерти коллекционера его библиотека была распродана, но «престрашной кипы» рун в ней уже не было.

О существовании у русов письма задолго до изобретения св.Кириллом славянской азбуки было известно очень давно. В Житии св.Кирилла сказа­но, что во время пребывания в Крыму им были обнаружены «евангелие и псалтирь, написанные русскими письменами». Черноризец Храбр писал в X веке о существовании у славян-язычников неких «черт и резов», при помощи которых они читали и гадали.

О том, что русы имели письменность, отличную от кириллицы, знали средневековые мусульманские историки. Ал-Недим приводит даже образец такого письма, а Мубарак-шах сообщает, что оно состояло из 22 или 21 буквы.

Тот же Мубарак-шах писал, что хазарское письмо происходило от русского. Надписи, найденные на территории Хазарии, выполнены тюркскими рунами. Рунами тюркские буквы были названы за свое сходство со знаками германской руники. При этом одинаковые по внешнему виду буквы двух алфавитов имели разное звуковое значение. Но если хазаро-тюркские буквы произошли от русских, то и те в свою очередь должны были быть близкими германским рунам.

Сообщение Мубарак-шаха стало доступным русским ученым в 1922 году, когда оно было опубликовано Бартольдом. В начале XIX века вывод о близости докириллических русских букв германским рунам можно было сде­лать, только имея образцы древней письменности. Между тем все русские рунические тексты, сведения о находке которых проникали в печать, бесследно исчезали, и историки долгое время вели жаркие дискуссии о возможности былого существования русских рун.

К настоящему времени, наконец-то, победило мнение, что подобных письмен не было и быть не могло по причине природной тупости «этих русских», а все известия либо ошибочны, либо сфальсифицированы ушлыми русскими патриотами. На этом можно было бы поставить точку, но по счастливой случайности сохранились два небольших отрывка из сулакдзевского собрания русской руники.

Спасению отрывков мы целиком обязаны русскому поэту Державину. В достопамятном 1812 году он опубликовал несколько строк из двух произве­дений, получивших условные названия «Боянов гимн» и «Оракулы новгород­ских жрецов». Но и этим крошечным кусочкам не повезло. Их дружно объя­вили фальшивками Сулакадзева, и каждый очередной исследователь древних письмен спешил вылить на них ушат помоев.

Что же представляют из себя державинские руны? Они написаны знака­ми, часть которых близка греческим буквам, часть германским рунам, а часть имеет оригинальный облик. В публикации к ним приложена сулакадзевская транслитерация, то есть перевод на современные буквы.

Гимн Бояна:

Гмъ послухси Бояна

Умочи Боянъ сновъ удычъ

А кому плъ блгъ тому

Суди Велеси не убЬгтн

Слвы Словенец не умлети

Мчи Бояни на языци оста

Памяти Злгоръ Волхви глоти

Одину памети Скифу гамъ

Злтымъ пески тризны сыпи

Оракул:

Угли

Жрцу говоръ Еролку

Пакоща Свада

Дюжу убой

Тяжа нагата

Тощь перелой

Эту транслитерацию филологи исследовали и приходили к выводу о том, что перед ними какие-то нелепые словообразования, невозможные для древнеславянского языка. Поколения критиков оттачивали свое остроумие, потешаясь над незадачливым Сулакадзевым. Но если бы хоть кто-то из них посмотрел на сами руны, то обнаружил бы удивительные вещи.

В руническом тексте говорится совсем не то, что изобразил наш переводчик. Дешифровка древних знаков показывает, что он некоторые из них не понял и присвоил нм ошибочные звуковые значения. Но наряду с этими простительными для дилетанта промахами Сулакадзев допустил и преднамеренный подлог. Для того чтобы повысить ценность своих рун, он подправил некоторые из знаков, с тем чтобы получить такие многозначи­тельные имена, как Боян, Скиф, Один, Велес и тому подобные. В результа­те такого вмешательства часть текста оказалась испорченной, и мы только предположительно можем восстановить ее былое содержание.

О чем говорится в русских рунах, молчавших более тысячи лет? Пресловутый «Боянов гимн» распадается на три разных отрывка, но ни в одном из них мы имени Боян не находим. В первом некий Комн, то есть человек по имени Конь, диктует своему адресату магический рецепт, дарующий удачу владельцу, а его врагам — погибель. Во втором рекомендуется наказать кого-то за попытку к бегству. В третьем прославляются жертвоприношения святым богам.

Оракул от сулакадзевских поправок пострадал меньше, и его содержа­ние яснее. Перед нами заклятье святой Пакомы на тех людей Еряка, то есть летописного Рюрика, которые посмеют обидеть горожан.

Восстановленные гимн и оракул имеют следующий вид:

1. гна (господин) послухси Комна
2. умочи ком бус воду удачу
3. а кому врг (враг) вргу тому
4. мчи (мочи) ком биа мелчи оста (остаток)
5. суди дереси (имя?) бе убегти
6. сбрлс (собирался) с роде вси бе умретн
7. намети жтву дри (дары) бготи (богатые?)
8. жртву намети свиту бгаму
9. жртлму бе свит триж блелви

1. утаин (тайное)
2. жрчу (жрица) гаворн Ероаку
3. Пакома свата
4. тому кто
5. гржа (горожан) патата (потятн)
6. тому перун

Ни Сулакадзев, никто другой из возможных его предшественников написать тексты не могли. В противном случае они не преминули бы объя­вить об обнаружении известия о знаменитом Рюрике. Следовательно, Сула­кадзев переправлял подлинные тексты и в эпоху Рюрика русы действительно имели оригинальное письмо.

Знание державинских рун позволяет прочесть надписи, найденные археологами на русских древностях. Более того, русские руны оказались близкими знакам западных славян и позволяют читать западнославянские рунические тексты. Аналогичные руны были обнаружены и на Балканах. Получается, что весь славянский мир пользовался близкими системами рунического письма. Но это противоречит убеждению большинства неславян­ских историков, уверяющих, что наши предки представляли собой этаких скотоподобных дикарей. Может быть, такого рода воззрения и стали причи­ной загадочного исчезновения славянских рунических памятников? Ведь кому-то же было нужно так их надежно упрятать, что и по сей день они не найдены.

Коллекция Сулакдзева содержит и другие сюрпризы. В своей рукописи «Буквозор», написанной в 1810 году, он помещает пермскую азбуку, со­зданную св. Стефаном. К настоящему времени обнаружено и опубликовано не­сколько списков этой азбуки, но в научный оборот первым был введен список, скопированный Карамзиным в 1829 году с бумаг Миллера. Выходит, что Сулакадзев на много лет опередил нашего знаменитого историка. Более того, оригинал, которым пользовался петербургский собиратель, исчез, и осталась только сулакадзевская копия, по сию пору неизвестная исследо­вателям древнепермской культуры.

Наш интерес к пермским письменам совсем не праздный. Дело в том, что они имеют самое прямое отношение к русской рунике. Рассмотрение пермских букв показывает, что св.Стефан создавал свою азбуку не на пустом месте. Он использовал дохристианскую письменность пермяков, которая в свою очередь была ими заимствована у русских язычников.

В свое время исследования глаголицы показали, что в ее основании лежала докириллическая азбука, состоявшая из 28 букв, расположенных в порядке латинского алфавита. Ее создание приписывалось св. Иерониму. Но в трудах исследователей славянской письменности нет никаких намеков на существование 23-буквенного письма у западных славян. Открываем «Бук­возор» и находим: «Иеронима первейшая азбука, взятая им с Сербского и Иллирийского древнего». Составлена эта азбука 23-ю буквами, располо­женными в порядке латиницы, причем некоторые знаки имеют сходство с державинскими рунами. Сулакадзев вновь оказался удачливее записных ученых.

В конце XIX века Пыпин опубликовал работу «Подделка рукописей и народных песен», посвященную, большей своей частью, Сулакадзеву. В ней историк вспоминает, что «давным-давно в 50-х или 60-х гг.» нм был приобретен каталог коллекции Сулакадзева составленный самим коллекцио­нером. Это очень интересное признание. Дело в том, что по смерти Сула­кадзева в 1830 году его библиотека долгое время не продавалась. Вдовё не хотела торговать ею по частям, а купить всю целиком охотников не объявлялось. В руки книголюбов библиотека перекочевала только в декабре 1870 года, но сенсационных рунических текстов или хотя бы каких-либо упоминаний о них в бумагах покойного обнаружено не было. Это — порази­тельное обстоятельство. Дело в том, что Сулакадзев очень любил состав­лять разного рода каталоги и вести дневниковые записи. Несомненно, руны, составлявшие главную достопримечательность коллекции, фигури­ровали в записях их владельца неоднократно, но кто-то скрупулезно изъял эти упоминания. Одна из таких пропаж каким-то чудом и оказалась в руках у Пыпина. Сулакадзев в своем каталоге писал:

Патриарси. Вся вырезана на буковых досках числом 45 и довольно мелко: Ягипа Гана смерда в Ладоге IX века, о переселенцах варяжских и жрецах и письменах, в Моравию увезено.

В 50-е гг. нашего века русскими эмигрантами были опубликованы тексты, получившие условное название «Влесова книга». Название «Патриарси», то есть патриархи, довольно точно передает основное содержание «Влесовой книги», в которой важное место занимали предания о древнейших прародителях славян. Издатели печатали тексты с какой-то бумажной руко­писи начала XIX века, но в основе этой рукописи лежали подлинные тек­сты, вырезанные на буковых дощечках. Всего сохранились копии около 38 «дощек», но известно, что первоначально их было несколько больше. Последние события, отразившиеся во «Влесовой книге», ведут нас в район Новгорода времен Х века. Много места в ней уделяется готам, то есть тем же варягам, и их переселениям. В опубликованных текстах «Влесовой книги» видны небольшие поздние вставки, в том числе и с именем горячо любимого Сулакадзевым Бояна. Он не знал, что упоминаемый в «Слове о полку Игореве» Боян жил в XII веке, и относил его к баснословно древним временам.

Все говорит за то, что в руки эмигрантов попала рукопись Сулакад­зева, который по своей привычке изрядно подпортил древний текст. Это предположение переходит в уверенность, как только мы посмотрим на буквы «Влесовой книги». Она написана державинскими рунами.

Более информированный, чем мы, Сулакадзев связывал державинские тексты с Новгородом. «Влесова книга», то есть «Патриарси», была также из этого региона. Судя по всему, Сулакадзев имел доступ к обнаруженному кем-то архиву новгородских язычников. Подлинники уехали в Моравию, но он успел снять с них копию.

В сулакадзевских каталогах упоминаются и другие письменные памят­ники русской культуры, исчезнувшие бесследно. Но сведения, собранные коллекционером, только в малой степени отражают истинные масштабы по­терь.

Возьмем, к примеру, «Слово о полку Игореве». Совсем недавно горя­чим энтузиастом его изучения Титовым были обновлены старые подозрения русских историков о том, что подлинник поэмы не погиб в московском пожаре 1812 года вместе с библиотекой Мусина-Пушкина. Действительно, еще в 1902 году в Твери были опубликованы воспоминания внучки Мусина- Пушкина княжны Мещерской. Внучка писала:

Некоторые рукописи, как то: подлинное «Слово о полку Игоря» и часть Несторовой летописи, были спасены от погибели тем, что нахо­дились в то время у историографа Карамзина.

В наше время было обнаружено еще одно свидетельство, проливающее свет на тайны «Слова». В Румянцевской библиотеке под номером 1388 хранится пергаментная рукопись поэмы. Долгое время считалось, что это фальшивка, выполненная Бардиным с печатного издания 1800 года. Но рас­смотрение рукописи говорит о том, что это мнение не что иное, как наукообразная фальсификация. Некоторые места рукописи отличны от изда­ния 1800 года и находят соответствие в тексте так называемой Екатери­нинской копии «Слова». Но эта копия была введена в научный оборот только в 1884 году и не могла быть известна изготовителю рукописи. Да и какая может идти речь о фальшивке, когда на самой рукописи написано, что она составлена 22 января 1818 года? Перед нами копня с оригинала поэмы, и выполнена она через несколько лет после того, как этот ориги­нал якобы сгорел.

Загадочно исчезла древнейшая русская летопись, написанная первым новгородским епископом Иоакимом. Остались только цитаты из нее в сочи­нении Татищева. В 1783 году Татищев передал в Библиотеку Академии наук другую, также очень древнюю новгородскую летопись. Но после этого кто- то вырвал из нее наиболее ценные первые листы с уникальными сведениями. В распоряжении историков XVIII‒XIX веков были многочисленные источни­ки, содержащие очень ценные сообщения. Но, кроме редких цитат, от всего этого богатства ничего не осталось. Добычей неведомых грабителей нашей культуры становились не только древние манускрипты. Например, расхищено практически все богатейшее собрание карт Руси допетровской эпохи.

Обозрение пропаж говорит о том, что шла настоящая охота именно за первоклассными, уникальными документами. И только немногое удалось спасти для русской науки. Показательно и другое. Памятники, освещающие великую историю наших предков, и после исчезновения подлинников подвер­гались беспощадной травле, обвинению в подложности. Этого не избежало ни «Слово о полку Игореве», ни Иоакимовская летопись, ни «Влесова книга». Кто-то явно хотел вытравить даже след этих выдающихся свиде­тельств. Но зато вместо них нам навязываются такие лживые теории, как норманнзм, связывающий создание Руси с бродягами из Скандинавии.

Возникает вопрос; а есть ли шанс отыскать и вернуть разграбленные древнерусские сокровища? Конечно, определенные надежды имеются. Выплыла же из более чем векового небытия сулакадзевская рукопись «Патриарси». Но чтобы организовать поиск, нужно определить каналы, по которым уплы­вало похищенное.

В Москве на улице Выборгской стоит невзрачный особнячок со скром­ной вывеской; «Центр хранения историко-культурных коллекций». Среди историков он больше известен под своим старым названием — Особый архив. Еще недавно о существовании Особого архива знали только единицы.

В годы второй мировой войны по приказу Гитлера со всех оккупиро­ванных немцами территорий были свезены архивы масонских лож. Затем они попали в руки Красной Армии. К ним присоединили собранные архивы зару­бежных разведцентров и привезли в Москву. Так образовался Особый архив. Но при чем здесь древние рукописи? — спросит наивный читатель.

Дело в том, что в биографии лиц, так или иначе связанных с пропав­шими сокровищами, имеется одна общая деталь — связи с масонством. Масонами были, например, коллекционеры — Сулакадзев и Мусин-Пушкин, историки — Карамзин, Болтин, Щербатов, издатель Новиков. Пыпин, у кото­рого вдруг оказались сулакадзевские бумаги, известен как восторженный почитатель масонства и автор многих работ по масонской истории. Долгое время непричастным к масонству считался 8.Татищев. Но сейчас в одном из собраний масонских документов найдена его собственноручная рукопись масонского содержания.

В свете масонства Сулакадзева становится понятным, почему русские руны уходили в Моравию. Сулакадзев был розенкрейцером, а Австрия, в состав которой входила Моравия, была одним из главных оплотов розен­крейцерства. феноменальную удачливость скромного чиновника в обнаруже­нии рунических рукописей может объяснить только его причастность к одному из масонских каналов их вывоза из России. Сулакадзев снимал копии, а потом изготавливал на их основе «раритеты».

Мусин-Пушкин, его сотрудники по изданию «Слова», Карамзин, Пыпин и многие другие были ориентированы на французское масонство. Поиск ориги­нала «Слова» перспективно вести именно в этом направлении.

Русские масонские ложи были филиалами мощных зарубежных организа­ций, которые их полностью контролировали. В архивах материнских лож должны содержаться основные тайны наших доморощенных сатанистов.

Не менее интересны и архивы спецслужб. Они содержат многочисленные документы XVIII‒XIX веков. Похищение культурных сокровищ всегда было неотъемлемой частью внешнеполитической работы западноевропейских госу­дарств. Надо полагать, что Россия, к которой «цивилизованная» Европа питала вековую ненависть, не была исключением.

Казалось бы, вот наконец-то русским историкам улыбнулась удача. Появилась ниточка, по которой можно выйти на украденные рукописи. Но не тут-то было. Когда Русское историческое общество обратилось в преслову­тый Центр хранения шпионо-масонских тайн с просьбой допустить его специалистов для ознакомления с фондами, оно получило отказ.

Ревностное усердие в охране бумаг зарубежных шпионов объяснилось позднее. На основании тайных межправительственных соглашений документа­ция подрывных центров, боровшихся с Россией, подлежит незамедлительной выдаче бывшим хозяевам. Для чего? Наверное для повторения опытов 1917 и 1941 гг. Кому же нужны живые свидетели в столь непростой ситуации?

Сейчас идет передача французских фондов, так что с мечтами о поисках следов подлинника «Слова о полку Игореве» можно уже распрощать­ся. Затем наступит черед и всего остального. Под байки про общечелове­ческие ценности нас продолжают обворовывать, как и два века назад.

Приложение 3

Извлечения из рукописи Сулакадзева А.И. «Буквозор»