П. В. Мультатули, соискатель Института российской истории РАН

Первого августа 1914 года Германия объявила войну России. Начало войны было встречено большинством русского народа с воодушевлением: в справедливом характере её сомневались единицы. Всем казалось, что перед Россией открывается новая страница славы и могущества. Но всё случилось с точностью до наоборот: великая война была фактически забыта. Даже название претерпело унизительные изменения: в начале её именовали «Отечественной», потом «германской», затем «Великой», позже обозвали «империалистической», а в итоге остановились на нейтральной «первой мировой», с неизменным написанием этого названия с маленькой буквы. В течение десятилетий русский народ, с лёгкой руки «пораженцев» – большевиков, убеждали в том, что характер войны со стороны всех государств-участников, в том числе и со стороны России, носил «империалистический» характер, а поэтому был несправедливым, захватническим.

Такие утверждения оскорбительны и несправедливы для России. Если посмотреть на предшествующую этой войне эпоху, то мы увидим, что все действия России, начиная от созыва Гаагской конференции по разоружению 1899-го и заканчивая приказом императора о приостановке мобилизации в августе 1914-го, были направлены на предотвращение войны.

Что же касается того, что у России имелись свои геополитические интересы, цели и задачи по укреплению собственного могущества, в том числе и путём присоединения известных территорий, то всё это не говорит об империалистическом характере этих целей и задач, поскольку они никогда не главенствовали в политике русского правительства и всегда отходили на второй план перед угрозой войны. В России не было ни одного класса или прослойки, стремившихся к захвату чужих рынков сбыта, что является главным в империалистической политике. Даже русский капитал не стремился захватить рынок Германии или Австро-Венгрии, а опять-таки он хотел не дать германскому и австро-венгерскому капиталам закабалить нас.

В. М. Лавров, заместитель директора Института российской истории РАН

Когда кайзеровская Германия в 1914 году напала на Россию, император Николай II осуществлял верховное руководство страной, воздерживаясь от непосредственного командования армией. Главнокомандующим вооружёнными силами был великий князь Николай Николаевич – внук императора Николая I и двоюродный дядя императора Николая II. Он также командовал гвардией и Петербургским военным округом и пользовался популярностью среди офицеров.

В этом император Николай II следовал примеру императора Александра I, доверившего командование армией замечательным полководцам М. Б. Барклаю-де-Толли и затем М. И. Кутузову. Однако в 1915 году великий князь Николай Николаевич был настолько деморализован военными поражениями, что чуть ли не плакал в кабинете императора и просил об отставке. Но кем же его заменить? В начале ХХ века не было полководца, известного своими победами и стратегической мудростью. А ситуация складывалась деликатная, поскольку требовалось заменить члена Дома Романовых.

В момент чрезвычайной военной опасности и при отсутствии очевидного кандидата только сам император воспринимался народом в качестве естественного и бесспорного Верховного главнокомандующего. Однако у такого выхода из ситуации имелись серьёзные минусы. Во-первых, став Верховным, император брал на себя всю ответственность за происходящее на фронте, что почти неизбежно ослабляло его авторитет. Во-вторых, император вынужден будет подолгу пребывать в Ставке Верховного главнокомандующего в Могилёве, что помешает общему руководству страной и может обернуться тяжёлыми последствиями в случае революционных событий в столице. Поэтому такой выход не поддерживался матерью Николая II, вдовствующей императрицей Марией Фёдоровной, и многими министрами. Но сам император склонялся к нему как к нравственно-монаршему долгу перед Богом, Россией и народом. Последние сомнения император отбросил после беседы с Г. Е. Распутиным, который благословил государя иконой. Двадцать третьего августа 1915 года государь издал соответствующий приказ по армии и флоту.

С. В. Дроков, аналитик корпорации «Элар»

Во все века сила призыва «За веру и Отечество!» поднимала из самых глухих уголков необъятной России её верных сынов и дочерей и направляла их туда, где решалась судьба Родины. Все испытания и невзгоды, выпавшие на долю россиян в годы Первой мировой войны, Октябрьского переворота 1917 года, Гражданской войны и строительства социализма, как в капле воды, отразились в судьбе Марии Леонтьевны Бочкарёвой – Георгиевского кавалера, организатора Женского батальона смерти.

В 1905 году на посиделках, без долгих ухаживаний, к Марии Фролковой посватался Афанасий Бочкарёв. Первое супружеское лето они встретили, работая в иркутской конторе по укладке мостовой, получая семьдесят копеек в день.

Афанасий вскоре запил, не желая терпеть побои и унижения, женщина сбежала в Сретинск. Нанимаясь прислугой, она и не подозревала, что попала в услужение в публичный дом. Её гражданским супругом стал Янкель Гершев Бук, двадцати трёх лет, отсидевший срок в Иркутской тюрьме и занимавшийся карточным шулерством, воровством и грабежами. Тем не менее молодые сошлись. Их семейная жизнь продолжалась всего три года. В один из майских вечеров 1912 года Бука посадили в тюрьму. Открыто называя себя гражданской женой, с неимоверным трудом Мария добилась свидания с любимым в Иркутском централе. Более того, решила отправиться с ним по этапу в ссылку, для чего «самоарестовалась».

Издательство Государственной исторической библиотеки

Сергеевский Б. Н.

Пережитое. 1914 год. М., 2009.

Борис Николаевич Сергеевский (1883–1976) был начальником связи Ставки Верховного главнокомандующего в Первую мировую войну и Ставки Добровольческой армии генерала А. И. Деникина. С 1920 года находился в эмиграции.

В своих воспоминаниях, впервые вышедших в Белграде в 1933 году, Борис Николаевич даёт яркую картину реальных будней Первой мировой войны, не затушёвывая негативные стороны неустроенного военного быта. Яркие страницы посвящены участию в боевых действиях великого князя Ивана Константиновича, его глубокой вере и благочестию. Есть в книге описание положения простых людей – как немцев, так и русских, – оказавшихся по разные стороны фронта, а также никому не известного крестьянина, повторившего подвиг Сусанина.