В старших летописях под 6493 годом рассказывается о походе на болгар и заключении с ними мира. Перед нами несколько испорченное известие о мирном договоре с болгарами и оказание им военной помощи в борьбе с Византией в 986 году. Предыдущие события датированы по «эре 5508 года», применение которой для болгарских событий дает 985 год. Дата ошибочно удревлена на год.

Под 6494 годом в летописях сообщается о приезде из Византии анонимного философа. Этот ученый муж пространно излагает основанную на библейских сказаниях всемирную историю от сотворения мира до Иисуса Христа. Перед нами церковный историк. В статье следующего года сообщается об оправке 10 смышленых мужей в Константинополь. Это сообщение восходит к прибытию в византийскую столицу армии Владимира Святого в июне 988 года. Общение философа с великим князем произошло в предыдущем 987 году и эти две статьи также сбиты на год.

Рассказ о Святославе Великом из «Истории» св. Михаила был известен на Руси. Вспомним слова великого князя о славе, которая помогала побеждать соседние народы из сочинения Льва Диакона:

«Погибла слава, которая шествовала вслед за войском росов, легко побеждавшим соседние народы». (5, 79)

Их нужно сравнить с текстом «Слова о полку Игореве»:

«Бо бес щитов с засапожники кликом п(о)лкы побеждают, звонячи в прадеднюю славу». (2, 31)

«Слово о Святославе Великом» не единственное извлечение из «Истории» св. Михаила, ставшее достоянием русской книжности. В древнерусских источниках есть легенда о сватовстве византийского императора к св. Ольге. Обычно в качестве жениха называется Иоанн Цимисхий. Уже в древнейших списках проложного жития великой княгини читаем:

«Иде (св. Ольга. — В. Г.) в Костантин град. Тогда царствующю Цемьскею». (12, 7)

В Радзивиловской летописи, сохранившей самую древнюю редакцию «Повести временных лет», царем значится Константин, сын Леонов. (10, 31) Это ближе к лежавшим в подоснове легенды событиям, связанным с обручением Константина VII Багрянородного и св. Ольги. (1, 16-20) Но уже в Лаврентьевской летописи появляется «царь именем Цемьский».

В славянской «Повести об убиении Никифора Фоки» орудием убийства императора назван акуфий. Во всей византийской литературе это слово встречается только раз — в «Истории» Льва Диакона, опять же в качестве орудия убийства Никифора. (5, 193) Следовательно, при создании Повести использовалась «История» св. Михаила.

Популярность сказания, имевшего близкие мотивы с легендой о сватовстве императора к Ольге, привела к тому, что имя «Цимисхий» стало восприниматься частью книжников как обозначение любого византийского императора. Точно так же под влиянием легенд о крещении русов IX века при патриархе Фотии некоторые русские грамотеи простодушно считали всех византийских патриархов Фотиями. Образ Цимисхия, пополненный чертами Никифора, занял прочное положение в книжных легендах.

В «Истории» св. Михаила было сильно литературное начало. Обширные монологи героев, развитые мотивы дружбы, любви, верности и измены приближают ее к художественным произведениям. «Историю» можно назвать рыцарским протороманом. Расцвет рыцарского романа в Византии и соседних странах наступил значительно позже. Перед нами формирование нового жанра, пока что еще в лоне традиции исторических хроник.

Мотив боевого братства цивилизованного царя и полудикого иноземца широко представлен в мировой литературе. По материалам «Шахнаме» его успешно разрабатывал Шота Руставели. (18) Тариэль, иноземный друг Автандила, кстати, был одет в барсовую шкуру, столь любимую Никифором Фокой. Хотя Тариэль показан благородным царевичем из знаменитой страны, первоначально он предстает как дикарь из затерянной в горах пещеры.