Город уже пробовал сдавать объекты в аренду, их даже продавали в частную собственность, полагая, что арендатор или инвестор восстановит памятники и будет содержать. Но, увы, во многих случаях арендатор или собственник даже и не думает о спасении памятника. Сегодня у нас, к сожалению, для частных пользователей существует несколько юридических схем, чтобы с помощью недобросовестных манипуляций объект уничтожить и остаться счастливым обладателем земельного участка в центральной части города, который можно пустить под новую застройку. Арендаторы же зачастую не проводят реставрацию, а занимаются поиском тех, кто её действительно сделает, да ещё и приплатит за субаренду.
Корр.: Но, наверное, есть и обратные примеры?
А. В. Кибовский: Да, есть инвесторы, которые занимаются реставрацией таких уникальных объектов, как, например, фабрика на улице Станиславского, которая сейчас приведена в порядок, или палаты Юсуповых, или усадьба Соймонова, куда инвестор «Олимпийский дом» вложил около 30 миллионов долларов. Но надо сказать, что за научную реставрацию все добросовестные инвесторы брались фактически из чистой филантропии. Приехал из Бразилии Кристофер Муравьёв-Апостол, потомок декабриста, восстановил фамильный дом на Старой Басманной и открыл в нём музей. Но, затратив около 12 миллионов долларов, он все десять лет платит коммерческую аренду.
Корр.: Какие же условия аренды город предлагает сейчас?
А. В. Кибовский: За основу взята европейская модель. Мы предлагаем арендные отношения сроком на 49 лет, но с условием, что в течение четырёх-пяти лет объект, находящийся в плохом состоянии, будет восстановлен. Если в течение установленного срока ничего не будет сделано, договор расторгается, причём на время работ арендная ставка рассчитывается по реальной рыночной стоимости. В результате город ничего не теряет, а эта схема делает невыгодным участие рейдеров в аукционах. Ведь такую реальную ставку заинтересован будет платить лишь тот, кто действительно имеет серьёзные намерения в отношении объекта культурного наследия. Если работу мы приняли, тогда с этого же числа арендная ставка на оставшийся срок – один рубль в год. Дальше мы проверяем, как выполняются охранные обязательства. Если арендатор или субарендатор систематически их не соблюдает – налагается штраф, и мы возвращаемся к коммерческой ставке. Если и это не подействует, тогда ставится вопрос о расторжении контракта.
Корр.: Как будет проверяться качество реставрации?
А. В. Кибовский: Существует законодательно установленная процедура. Готовится проектная документация, которая подлежит государственной историко-культурной экспертизе и согласованию со всеми необходимыми инстанциями, в том числе с нашим департаментом как ключевым.
Процедура прохождения историко-культурной экспертизы определяется законодательством Российской Федерации, согласно которому заключение дают независимые эксперты, аттестованные Министерством культуры. Они определяют соответствие проекта требованиям законодательства об охране памятников. И мы обязаны руководствоваться мнением этих экспертов.
Корр.: Смогут ли арендаторы распоряжаться отреставрированными зданиями по своему усмотрению?
А. В. Кибовский:В лотовой документации определяется общее будущее назначение зданий. Не приветствуется размещение в центре офисов или торговли – это дополнительные нагрузки на городскую инфраструктуру. Хотя в некоторых случаях деловые площади возможны. Зато под недорогую гостиницу или социальный объект, например частный музей или арт-галерею, – пожалуйста. Так, для меня было неожиданностью, когда один серьёзный инвестор заявил: мне нужно помещение под детскую студию.
Корр.: Вы говорите о благоустройстве центра, но нельзя не заметить, что старая Москва за 15–20 лет обросла новостройками, не всегда приемлемыми с эстетической точки зрения?
А. В. Кибовский: В прежние годы центр превратился в полигон для амбициозных строительных проектов. Сейчас внутри Садового кольца насчитывается 7272 здания. Из них 5375 построено до 1917 года, в советское время прибавилось 1048 зданий, а вот с 1991 по 2010 год наблюдался беспримерный строительный бум: возведено 849 новостроек. Планировалось ещё 280 объектов, к счастью, нереализованных. То есть фактически за 15 последних лет строилось больше, чем за весь советский период. Хотя почти вся территория внутри Садового кольца – это охранная зона, где возможно только восстановление утраченной исторической среды.
Корр.: Можно ли ещё как-то исправить эту ситуацию?
А. В. Кибовский: Впервые в Москве принята полноценная стратегия на пять лет. Чтобы защитить памятники, утверждены 1473 территории всех охраняемых зданий, строений и сооружений. Среди проектов, оставшихся на бумаге, были и весьма экзотические – вроде подобия индийского Тадж-Махала в самом центре Москвы. Лично для меня важно принципиальное решение по территории бывшей гостиницы «Россия», где вместо квартала элитных зданий «с видом на Кремль» будет парковая зона. Только за прошлый год правительством Москвы прекращены контракты на строительство в центре 1,5 миллиона квадратных метров. Можете представить, что стало бы с городом, если бы всё это было осуществлено.
Корр.: Как Вы оцениваете результат уже прошедшего аукциона?
А. В. Кибовский: 65 организаций проявили интерес к аукциону. Один инвестор даже прислал банковское подтверждение, что готов вложить в реставрацию три миллиарда рублей. В результате на каждом конкурсе было около 20 участников. Стартовая цена подскочила в три раза по сравнению с начальной по сегодняшней арендной ставке. Аукционы проводили открыто, в присутствии прессы. Договоры с победителями заключались сразу же после торгов. Так что как-то помочь «своим», подыграть кому-то физически невозможно. И это принципиально важно. Вводя символическую плату в один рубль, мы хотим, чтобы объект был восстановлен и сохранён, невзирая на обстоятельства и лица, которые с этим памятником связаны.
