На первой правой пястной кости обнаружен старый внутрисуставный перелом части основания этой кости с подвывихом кнаружи и кзади. В качестве его последствия и дальнейшей перегрузкирезкие краевые разрастания — проявления деформирующего артроза на суставных поверхностях седловичного сустава…
Таким образом, больше всего нагружались и перегружались правый плечевой сустав, правый грудинно-ключичный сустав и суставы первой пястной кости справа же…
Он, по-видимому, хорошо владел мечом. Косвенно об этом можно судить по изменениям, которые были у него обнаружены в тех суставах, которые больше всего нагружаются при ударе мечом». (23, 49–56)
Ярослав был профессиональным воином и имел специфические болезни, вызванные тяжёлым ратным трудом. От боевых перегрузок пострадали позвоночник и правая рука с предплечьем. Первая пястная кость правой кисти также сильно перегружается при ударе мечом, что и вызвало её травму. (23, 51)
Перелом костей правой голени привёл к тяжелому заболеванию коленного сустава:
«В результате старого околосуставного перелома обеих костей голени и кровоизлияния в коленный сустав наступило костное срастание бедренной кости с надколенником (анкилоз) и порочное положение в коленом суставе. Полное разгибание в этом суставе находилось под углом в 130 — 135 градусов. Разгибание выше этих пределов было невозможно. Кроме того, имелось костное срастание между большеберцовой костью и головкой малоберцовой кости (анкилоз) как последствие той же травмы с обширным кровоизлиянием и его организацией.
Правые (в статье из-за опечатки «левые». — В. Т.) бедро, обе кости голени и наколенник меньше по толщине, чем левые (атрофия вследствие меньшей нагрузки). Размеры надколенника свидетельствуют всё же о том, что перелом костей произошёл во взрослом состоянии. В то же время можно сказать, что процесс в коленном суставе закончился за много лет до смерти Ярослава». (23, 55)
Согласно саге об Эймунде, Ярослав был ранен в ногу при защите Киева от печенегов. Перелом костей голени следует связать с раной, полученной при обороне Золотых ворот Владимирова града от русско-печенежской армии Святополка. Битва состоялась 6 января 1018 года, когда Ярославу было 35 лет. После ранения он прожил 41 год.
Боевое ранение со временем привело к резкой хромоте. Рохлин:
«…прихрамывание сменилось в дальнейшем резкой хромотой и инвалидностью в результате нового патологического процесса, наступившего в зрелом возрасте в правом коленном суставе». (23, 53)
В. В. Гинзбург:
«Сопоставление костей в правом коленном суставе показывает, что движения здесь были резко ограничены и разгибание было возможно только до 130 — 135 градусов, то есть нога не могла выпрямляться.
Отсюда становятся понятными компенсаторное и резкое вытяжение вверх шейки правой бедренной кости и более низкое положение соответствующей тазовой кости.
Вся тяжесть тела передавалась на левую конечность, в связи с чем кости её, особенно бедренная, получили мощное развитие». (6, 61)
Усилившаяся хромота не снизила боевой активности Ярослава. Через полгода он встречает польскую армию на русской границе, терпит поражение, но в начале 1019 года в результате победоносного похода изгоняет Святополка из страны. Последний поход, который, согласно летописям, возглавил Ярослав, состоялся летом - осенью 1044 года. Русы, выполняя союзнические обязательства, привели к покорности польскому королю мазовшан. Но в предшествующем году престижный поход на Византию возглавлял Владимир Ярославич. Похоже, что из-за состояния здоровья Ярослав не решился отправиться в дальнее морское предприятие. После 1044 года войска водили уже его сыновья или воеводы.
Поход летом 994 года на волжских булгар стал последней войной со внешними врагами Руси во время правления Владимира Святого. Позднее русы участвовали в войнах в качестве союзников Византии, и подраставшие Владимировичи добиться воинской славы могли только в византийской армии.
В январе 999 года стал совершеннолетним Святополк Ярополчич. Старший из Владимировичей Вышеслав, на матери которого Владимир Святой женился до апреля 980 года, должен был достигнуть совершеннолетия не позднее конца 998 года. И как раз в 999 году после многолетнего перерыва появляются сообщения о службе русов в византийском войске. Князья приняли участие в сирийском походе Василия II против Фатимидского халифата. В 1000 году шеститысячный русский корпус усмиряет грузинские области, а в 1002 году — воюет в Болгарии.
Василий II сражался с соседями до самой своей кончины и охотно использовал в своих предприятиях русских наёмников. Княжичам было где приложить свои силы, чтобы заработать славу и деньги. В Византии служили Святослав Великий, Владимир Святой, Изяслав Ярославич и Всеволод Ярославич. Судя по всему, прибывшие к лету 999 года в Византию русские отряды возглавляли Вышеслав и Святополк. В летописях известия о такой службе были истреблены в отличие от скандинавских саг, где участие норвежских наёмников в войске Византии признавалось достойным воспевания деянием.
По традиции наёмные отряды в византийской армии возглавлялись самыми знатными воинами Руси — великими князьями или их детьми и родственниками. Ярослав достиг совершеннолетия осенью 1000 года. Он мог участвовать в военных предприятиях начиная с лета 1001 года, так что, скорее всего, его боевое крещение состоялось в болгарском походе 1002 года. Военная служба Ярослава Мудрого закончилась в 1044 году, продлившись 42 года.
Ярослав Мудрый имел около 175 сантиметров роста и был для своего времени человеком высоким. (23, 48) Несмотря на боевую биографию, он не был просто могучим и свирепым воином. Особенности его физического строения показывают, что Ярослав обладал утончённой и нервной натурой, чуждой плотских наслаждений. Рохлин:
«Некоторые особенности скелета (сохранение некоторых детских и юношеских черт) позволяют считать, что он отличался живостью воображения, раздражимостью, склонностью к вспышкам и бурным реакциям, но в то же время малой половой возбудимостью (чем резко отличался от своего отца)». (23, 56)
Романтик и аскет, склонный к взрыву эмоций. Таким он и предстаёт на страницах летописей — создатель сказочной по красоте Софии Киевской, религиозный реформатор, суровый правитель, наказавший мятежных новгородцев, но вскоре глубоко сожалевший о содеянном. Это был человек долга, проведший молодость в военных походах. В летописях первые упоминания о его детях появляются с 1020 года, когда Ярославу было 38 лет. Только став великим князем, он осел в столице, что и позволило ему познать радость отцовства.
В «Сказании о построении города Ярославля» рассказывается о поединке Ярослава со священным зверем, натравленным на него жрецами бога Велеса. Князь одолел зверя в смертельной схватке, зарубив его секирой. На гербе Ярославля изображён медведь, которого, по иной легенде, убил Ярослав в Медвежьем логу близ первоначального града. Поединок приурочен ко времени основания Ярославля, то есть к июню 1004 года, когда Ярославу был 21 год.
На стенах киевского Софийского собора есть фреска «Охота на медведя», изображающая поединок всадника и медведя. (27, 270) Фигуре всадника приданы черты сходства с изображением Георгия Победоносца, поражающего копьём змия. Ярослав родился близ дня Георгия Осеннего. 26 ноября отмечается чудо Георгия о змие — спасение им от дракона девушки. Так что воин на коне, копьём поражающий чудище, близок к Георгию Осеннему — небесному покровителю Ярослава.
Фреска реалистична. Левая нога всадника свисает значительно ниже брюха небольшого коня, но правой ноги не видно. Правая нога у Ярослава до конца не разгибалась. Такая скрюченная нога и не должна была свисать наравне с левой, а, наоборот, должна была закрываться туловищем коня. Инвалидность стала результатом полученной в январе 1018 года раны. Поединок с медведем произошёл через много лет после основания Ярославля.
Этого же охотника, только в более молодом возрасте, находим на фреске «Охота на вепря». (27, 279) Здесь охотник изображён в профиль.
М. М. Герасимов по черепу Ярослава Мудрого реконструировал его облик. На скульптуре мы видим пожилого человека с тонкими чертами лица. (5, 74) Достаточно на профиль лица Ярослава в промежуточном варианте реконструкции нанести бороду, усы и причёску всадника с фрески «Охота на вепря», как станут заметны черты портретного сходства двух изображений.
На фреске «Охота на медведя» изображён тот же человек, что и на фреске «Охота на вепря», но только старше. Во второй приезд в Ярославль осенью 1023 года Ярославу был 41 год. Капище Велеса, чьим священным зверем был медведь, было разорено в этот год. Кабан же был священным зверем Перуна. В «Сказании о построении города Ярославля», кстати, ничего о медведе не говорится, а противник князя назван иносказательно «лютый зверь».
В 1004 году Ярослав обуздывал волжскую вольницу, грабившую корабли. Покровителем воинов был Перун. Последовательность исторических событий и сцен на фресках совпадает. В 1004 году молодой Ярослав имел дело с поклонниками Перуна и кабаном, в 1023 году возмужавший Ярослав встретился с поклонниками Велеса и медведем. Под лютым зверем скрывается кабан.
Черты портретного сходства с Ярославом прослеживаются на ряде иных фресок собора. В приделе апостолов Петра и Павла он предстаёт в облике безымянного и не имеющего известных аналогов на иных иконописных изображениях святого. (27, 202) У Ярослава властное лицо, большие глаза, тонкий длинный нос, над бровями выступающие надбровные дуги, остроконечная борода. Длинные волосы на голове имеют пробор посередине и сильно тронуты сединой. Одет он в шитые жемчугом парадные одежды, на голове имеет малую корону типа кесарской. Условно это изображение можно назвать «Правитель».
Лицо «Правителя» имеет сходство с помещённым в этом же алтаре изображением Иоанна Крестителя и ещё большее — с неизвестным святым, которого отождествляют со св. Силой. Близость с лицом Ярослава имеет изображение неизвестного святого из придела св. Георгия. (27, 201–225)
На «Правителя» похож седоватый мужчина из придела Иоакима и Анны. (27, 218) Но здесь мы видим не жесткого государя, а одухотворённого и умного человека. В руках неизвестного святого музыкальный инструмент, и его можно условно назвать «Музыкант». Так как в этом приделе изображён царь Соломон, то «Музыкант» отождествлялся с псалмопевцем Давидом. На мозаиках собора сходные с лицом Ярослава лики имеют изображения св. Адриана, первосвященника Аарона и севастийского мученика Александра.
Черты строителя собора с разной полнотой придавались ликам разных святых. Но изображения «Правителя» и «Музыканта», скорее всего, были посвящены непосредственно Ярославу, хотя официально трактовались как изображения каких-то общепризнанных святых. Менее всего иконописными канонами художники были связаны при написании фресок со сценами охоты, поэтому здесь мы имеем наиболее реалистичные портреты Ярослава.
