Кончине Владимира Святого предшествовали драматические события. Его сын Ярослав проявил непокорство, отказавшись отправлять в Киев причитающиеся с его княжества выплаты:

«В лето 6522. Ярославу сущу в Новегороде, и уроком дающе к Кыеву 2000 гривен от года до года, а 1000 гривен в Новегороде раздавахти людем, и тако давахуть вси посадници новгородстии, а Ярослав сего не даяше к Кыеву отцю своему. И рече Володимир: «Теребите пути и мосты мостите». Хотяше бо на Ярослава ити, на сына своего, но разболевся.

Владимир Святой скончался в своем загородном имении в селе Берестово:

«Умре же на Берестовом, и потаиши и, бе бо Святополк в Киеве. Нощью межи двема клетьми проимавши помост, в ковре опрятавши, свесиша ужи на землю, и возложиша на сани, и везше поставиша в святе Богородици, юже бе создал сам». (13, 58)

Борис, официальный наследник великого князя, был в печенежском походе. Утаив смерть правителя, в Берестовом надеялись успеть призвать в Киев Бориса ранее, нежели об этом узнают его противники. Святополк имел в Киеве сторонников, которых опасались близкие к Борису люди.

Горстка отчаянных смельчаков решила исход борьбы между двумя могущественными соперниками. Отголоски этого примечательного события есть в исландских сагах.

В саге об Эймунде, или так называемой «Пряди об Эймунде Хрингссоне», сохранившейся в составе «Саги об Олаве Святом», рассказывается о пребывании на Руси отряда норвежских наёмников, возглавляемого Эймундом, сыном Хринга. Эймунд считался праправнуком объединителя Норвегии Харальда Прекрасноволосого, к которому возводили своё происхождение наиболее знатные роды страны. (3, 104)

В летописи кончина Глеба описана так:

«Святополк же ока(я)нныи помыслив, рек: «Се убих Бориса. Како бы убити Глеба?». Приим помысл Каинов, с лестию посла к Глебу, глаголя сице: «Поиди вборзе, отец тя зовет, не здоровит велми». Глеб же вборзе всед на кони с малою дружиною поиде, бе бо послушлив отцю. И пришедши ему на Волгу, на поле подчеся конь в рве, и наломи ему ногу мало. И приде к Смоленску. И поиде от Смоленска, яко зрима, и ста на Смядине в насаде (ладье. — В. Т.). В се же время пришла весть ко Ярославу от Переславы о отни смерти. И посла Ярослав ко Глебу, глаголя: «Не ходи, отец ти умерл, а брат ти убьен от Святополка»…

После рассказа об убийстве Глеба летописец сообщает о ещё одном злодеянии Святополка:

«Святополк же ока(я)нны и злыи уби Святослава, брата своего, послав ко горе Угорскои, бежащю ему в Угры, и нача помишляти, яко: «Избью всю братью свою и приму власть рускую един»». (13, 61)

Для расправы с Борисом и Глебом у Святополка причины были. Борис был объявлен Владимиром Святым наследником великокняжеского престола, Глеб оставался мстителем за смерть брата. Святослав также представлял угрозу для верховенства Святополка.

До начала похода Ярослава на Святополка в Новгороде произошли волнения. В Радзивиловской летописи в статье 6523 года есть такой рассказ:

«Святополк же ока(я)нныи нача княжити в Киеве, и созва люди, и нача даяти овем корзна, овем кунами, и раздая множество. Ярославу же не ведуще о отни смерти, и варязи мнози у Ярослава насилье творяху новгородцем. И вставши новгородци, и избиша варязи в дворе Поромони, и разгневася Ярослав, и шед на Роком, сед в дворе, посла к новгородцам, рече: «Уже мне сих не крести (не воскресить. — В. Т.)». И позвав к собе нарочитыя мужи, иже бяхуть иссекли варягы, и обольстив я, и иссече.

После того как Святополк частично перебил, а частично разогнал официальных наследников Владимира Святого, он столкнулся с Ярославом Мудрым. Новгородский князь готовился к войне с отцом, но выступить пришлось против брата. Узнав о кончине Владимира Святого и избиении братьев, Ярослав спустился на юг и разбил киевское войско под Любечем.

В Радзивиловской летописи непосредственной причиной битвы под Любечем названа обида новгородцев на хулу Волчьего Хвоста:

«И се слышавше новгородици, реша Ярославу, яко: «Заутра превеземся на ня, да еще кто не поидет с нами, да сами поткнем его». Бе бо взамороз и стояше межи двема озеры, и всю нощ пив со дружиною своею. Ярослав же заутра, исполчив дружину, противу свету превезеся, и выседши на берег, и отринуша лодиа от брега, и поидоша противу собе, и совокупившася на месте, и бысть сеча зла: не бе лзе озером печенегом помощи, и притиснуша Святополка с вои ко озеру, и вступиша на лед, и одаляти и нача Ярослав. Видев же Святополк и побеже, и одоле Ярослав». (16, 62)

Длительное противостояние в холодный осенне-зимний период было трудным для обеих сторон. Военные кампании того времени — это обычно краткосрочные летние походы. В саге говорится о дезертирстве в новгородской армии. Надо полагать, что воины бежали и у киевлян. В суровую зимнюю пору армии примерно одинаково таяли, теряя людей от болезней и дезертирства. Но основная опасность для Святополка таилась не в этом.

По прибытии в Новгород Эймунд вёл переговоры с Ярославом об условиях содержания своего отряда:

«Прежде всего ты должен дать нам дом и всей нашей дружине и сделать так, чтобы у нас не было недостатка в припасах, какие нам нужны». «На это условие я согласен», — говорит конунг. Эймунд сказал: «Тогда ты будешь иметь право на эту дружину, чтобы быть вождём её и чтобы она была впереди в твоём войске и княжестве. С этим ты должен платить каждому нашему воину эйрир серебра, а каждому рулевому на корабле — ещё, кроме того, половину эйрира». Конунг отвечает: «Этого мы не можем». Эймунд сказал: «Можете, господин, потому что мы будем брать это бобрами, и соболями, и другими вещами, которые легко добыть в вашей стране, и будем мерить это мы, а не наши воины. И если будет какая-нибудь военная добыча, вы нам выплатите эти деньги, а если мы будем сидеть спокойно, то наша доля станет меньше». И тогда соглашается конунг на это, и такой договор должен стоять двенадцать месяцев». (2, 107–108)