Русский исторический сборник. Выпуск II

Русский исторический сборник. Выпуск II

Вниманию читателя предлагается второй выпуск научного издания «Русский исторический сборник», продолжающего традиции одноименного сборника, издаваемого Обществом истории и древностей российских при Императорском Московском университете с 1837 по 1844 г. под редакцией секретаря общества известного историка М. П. Погодина.

Вниманию читателя предлагается второй выпуск научного издания «Русский исторический сборник» (первый вышел в свет в 2004 г.), продолжающего традиции одноименного сборника, издаваемого Обществом истории и древностей российских при Императорском Московском университете с 1837 по 1844 гг. под редакцией секретаря общества известного историка М. П. Погодина.

Тематически сборник делится на несколько частей, отражающих различные аспекты исторического знания. В нем представлены материалы научных дискуссий, статьи и размышления ученых, публикации исторических источников. Отдельный раздел посвящен работам молодых авторов.

Издание открывается вступительной статьей главного редактора журнала «Русская история», председателя оргкомитета Всероссийского конкурса на лучшую работу по русской истории «Наследие предков — молодым»В. В. Грицкова, знакомящего читателей с особенностями проведения упомянутого ежегодного конкурса молодых историков.

«Наследие предков — молодым» — название ежегодного Всероссийского конкурса на лучшую работу по русской истории. Предыстория появления конкурса такова. Московское отделение Русского исторического общества много лет участвовало в проведении исторического лектория, который проходил под председательством руководившего Обществом В. В. Каргалова, а затем сменившего его Е. П. Толмачева. Проблема смены поколений в исторической науке была наглядна на заседаниях Общества, когда практически весь зал заполнялся одними лишь седовласыми людьми. Подобная же картина наблюдалась на мероприятиях иных историко-культурных организаций. Обеспокоенность по этому поводу стала причиной организации конкурса, который бы способствовал привлечению молодежи к историческим исследованиям, поднимал бы престиж звания историка.

Конкурс проводится с 2005 г. и в 2009 г. проходил уже в пятый раз. Первое торжественное награждение его победителей состоялось в мае 2006 г. в Библиотеке-фонде «Русское зарубежье». В последующие годы оно стало проходить в Московском доме национальностей. Майская традиция закрепилась, и в текущем году на 21 мая намечено подведение итогов конкурса 2008 г.

А. Н. САХАРОВ, член-корреспондент РАН, директор Института российской истории РАН.

Уважаемые руководители нашего «круглого стола», участники «круглого стола» и те, кто решил участвовать в его работе, — сотрудники нашего Института, гости!

Сегодня мы проводим «круглый стол», исторический «круглый стол», необычный «круглый стол», посвященный 90-летию Февральской революции 1917 г. и значению Февральской революции в российской истории. Сразу хочу подчеркнуть, что мы с вами проводим научное заседание и занимаемся научными проблемами. Нас мало интересуют вопросы, связанные с политическими бурями, которые сегодня бушуют вокруг Февральской революции. Мы ученые, и у нас есть проблемы науки, которые решались, решаются и будут решаться впредь — и никогда до конца решены не будут. В этом смысл науки, смысл исследования и движения научной мысли. Я думаю, все это прекрасно понимают. В основном у нас участники «круглого стола» — крупные ученые, которые непосредственно занимались этим периодом, непосредственно занимались Февральской революцией как таковой, и нам, конечно, интересно будет услышать их точку зрения на события тех дней, их оценку исторического значения этой революции, ее влияния на цивилизационные судьбы России, на наш сегодняшний день и т. д. и т. д.

Я. Н. Щапов

Есть несколько способов познания исторического прошлого: возможно профессиональное изучение истории по письменным или опубликованным источникам, чтобы получать новое знание, нужное в новое время; можно изучать историю «для себя», чтобы знать прошлое своей страны, — читать исторические труды, художественную литературу, сюжеты которой посвящены событиям и людям этого прошлого. Но есть и еще один способ наглядного познания прошлого: ходить по старым улицам и усадьбам, смотреть по сторонам и видеть своими глазами подлинные сохранившиеся здания, стены, башни, храмы, парки — памятники, которые являются современниками когда-то совершавшихся событий. Официально эти «остатки» прошлого (они могут быть совсем не остатками, а грандиозными сооружениями) называются сейчас «объектами культурного (исторического) наследия». Глядя на них, уже только присутствуя рядом с сохранившимися зданиями XVII — XIX вв., вы становитесь на место их современников, и ваша личная биография, как гражданина страны, невольно удлиняется на долгое время до вашего рождения. Впечатление от увиденного несомненно вызовет желание побольше узнать об этих уникумах, найти сведения о них и о тех, кто их строил и жил в них, в книгах, в интернете.

Перед посетившим старинную усадьбу Александрово-Щапово в Подольском районе Московской области сразу встает несколько вопросов. Почему она носит такое двойное название, как — естественным путем или искусственно — возникли три усадебные пруда, когда и кем посажен липовый парк, построены в усадьбе двухэтажный господский дом с декоративной башенкой и деревянной резьбой, храм Успения, красно-кирпичное здание Музея истории усадьбы, усадебные службы и другие здания.

М. В. Корогодина

Русские исповедные тексты: вопросники, поновления и епитимейники лишь в последнее время стали привлекать внимание отечественных исследователей как ценный и незаслуженно забытый источник для изучения русского средневековья и Нового времени. Изучение этих текстов в России было начато в конце XIX в., и наиболее крупными работами, посвященными им, являются исследования А. И. Алмазова и С. И. Смирнова[1]. В советское время подобные исследования были невозможны, и лишь в 1970-х–1990-х гг. отечественные историки стали вновь обращаться к исповедным текстам, привлекая их в качестве дополнительного и во многом второстепенного источника при изучении различных сторон русской жизни[2]. К сожалению, на этом этапе ученые обращались в основном не к рукописям, а к изданию Алмазова, грешившему неточностями, что порой вело к неверным выводам. В данной статье мне бы хотелось сосредоточиться на наиболее спорных проблемах, связанных с изучением рукописной традиции русских исповедных текстов[3].

О. В. Новохатко

(Размышления над книгой Л. Ф. Писарьковой "Государственное управление России с конца XVII до конца XVIII века: эволюция бюрократической системы". М., 2007).

Наверное, не принято начинать статью с изложения результатов размышлений, но главная мысль работы Л. Ф. Писарьковой является стержнем, вокруг которого выстраивается и обдумывание результатов исследования. Эта основная мысль в книге не зря изложена словами крупнейшего русского историка А. Д. Градовского — точнее не скажешь, а потому приведем всю цитату: «Государства, учреждения которых составляют искусственную систему, приписывают все недостатки несовершенству этой системы и думают устранить их, изменив ее в целости. ...Пока государственное развитие совершается путем органическим, ...система его управления образуется медленно, часто незаметно. ...В таких государствах системе дают сделать все, что ей надо, не торопясь подставить на ее место другой механизм. Судьба писаных учреждений совсем другая; с большим трудом удается применить их к потребностям общества, сделать их действительным фактором общественного развития; на это нужна обширная подготовительная работа. Наконец она окончена; но вот некоторые злоупотребления останавливают внимание законодательной власти. Как их устранить? Нет ничего легче: стоит только переделать систему, заменить ее лучшей и все зло будет исправлено»[i]. Собственно, мысль, высказанная в этой цитате, не поражает воображение новизной открытия, она даже вполне банальна. Однако в приложении к конкретному историческому периоду конкретной страны она сразу начинает вызывать беспокойство, сомнения, да и отторжение — да так ли это? не натяжка ли? не гнусные ли домыслы? Не много найдется в мире государств с подобной судьбой, а потому не будем лукавить — к несчастью, речь идет о России. Подобные соображения в отношении нашей страны на протяжении двух сотен лет высказывались не слишком часто, хотя в последнее время они звучат, и все увереннее. То, что автор осмелился, если так можно выразиться, поднять руку на «наше все» — Петра I — уже заслуживает уважения за научную смелость противостоять мнению большинства. Это первое достоинство работы.

Е. В. Белякова, Н.А. Белякова

Святой Елизавете Федоровне (1864–1918) принадлежит особое место в русской истории. Ее прекрасный светлый образ (не только «кротости и грусти сокровенной», но и спокойной решительности) привлекает все больше внимание наших современников, и изображение ее на иконах можно увидеть во многих церквах.

В 1884 г. Гессенская принцесса Элла вышла замуж за брата государя Александра III, великого князя Сергия Александровича. В Россию она пришла уже с высокими христианскими традициями семьи родителей — дочери английской королевы Виктории Алисы и великого герцога гессенского Людвига. Еще ребенком она вместе со своими родными посещала регулярно больницы.

Через 7 лет после свадьбы она приняла православие, что было для нее глубоко продуманным шагом. Уже в 1892 г. она создает благотворительное общество помощи детям бедных матерей, получившее название «Елисаветинское общество». Комитеты общества были созданы при 224 московских приходах. Елизавета Федоровна возглавила и Дамский Комитет Красного Креста. С начала русско-японской войны она организовала Особый комитет помощи воинам. Ей пришлось занимать более 150 почетных должностей в разных организациях.

А. А. Иванов

Имя Анатолия Ивановича Савенко было хорошо известно всему предреволюционному Киеву. Видный политик, талантливый публицист, одаренный оратор, депутат IV Государственный думы, один из ярчайших лидеров Всероссийского национального союза и Киевского клуба русских националистов, приверженец П. А. Столыпина, впоследствии — один из пропагандистов Белого движения… Его судьба — яркая и трагическая — безусловно заслуживает того, чтобы на ней остановиться, а между тем, за исключением скупых и умалчивающих о его жизни после Гражданской войны энциклопедических справках, о А. И. Савенко в российской историографии до сих пор нет ни одной исследовательской работы. Думается, что пришла пора восстановить справедливость и отдать дань памяти этому незаурядному русскому человеку.

Савенко родился 16 декабря 1874 г. в городе Переяславе Полтавской губернии в семье старшего урядника Малороссийского конно-казачьего II Полтавского полка Ивана Степановича Савенко и законной жены его Анисии Ивановны[i]. Как гласит выписка из метрической книги, младенец был крещен по православному обряду 13 января 1875 г. и наречен Анатолием. Получив образование в двухклассном Переяславском училище, сын простого малороссийского казака поступил в Лубенскую гимназию, а затем, проявив большие способности, на юридический факультет Императорского Университета Св. Владимира в Киеве, который в 1900 г. окончил с дипломом первой степени[ii].

С. В. Дроков

Конец 1950-х… В московский троллейбус, с немногочисленными пассажирами, тяжело поднялась небольшого роста плотного телосложения пожилая женщина. Короткая стрижка седых волос, мешковатое пальто, разношенная обувка — все как у других. Кроме одного — гордой осанки и уверенного взгляда. Опустившись на сидение, женщина устало оглянулась вокруг, а затем засмотрелась на поток спешащих куда-то машин.

Как часто бывало в московском транспорте, среди пассажиров зашел разговор о жизни. Говорили свободно — время страха за свои слова постепенно забывалось. «Да-а, — протянула женщина, вступая в беседу, — так ли было в семнадцатом году!» «Да откуда же Вы знаете — что и как было?» Распрямив плечи и вздернув подбородок, она заявила: «Знаю, я — Бочкарева!» Но троллейбус доехал до конечной остановки, надо было выходить. Пассажиры, недоуменно посмотрев на старушку, поспешили к выходу. Дождавшись, когда все выйдут, не спеша, с достоинством, неизвестная москвичам Бочкарева выплыла на тротуар[1]…

Протоиерей Александр Балыбердин

8 декабря 1966 г. в эфире британской радиостанции BBC прозвучало «Открытое письмо верующих Кировской епархии Патриарху Алексию», благодаря которому беззакония периода «хрущевских» гонений на Церковь в Кировской области стали известны всему миру. В поле зрения местных правоохранительных органов это письмо попало еще в сентябре 1966 г.[i] Однако сам факт оглашения письма в радиоэфире еще не был достаточным основанием для каких-либо действий против подписавших его кировчан.

Повод для этого возник спустя месяц после публикации письма. 11 января 1967 г. неподалеку от села Рой Арбажского района местная милиция обнаружила тело скоропостижно скончавшейся Афанасии Ребяковой, путешествовавшей по святым местам России. В сумке странницы были обнаружены несколько машинописных копий письма Бориса Владимировича Талантова «Советское государство и христианская религия», направленного им 19 декабря 1966 г. в редакцию газеты «Известия». 14 февраля вызванный в Кировское управление КГБ Б. В. Талантов подтвердил авторство письма, обнаруженного у Ребяковой. В тот же день сотрудник КГБ изъял личный архив Б. В. Талантова, при ознакомлении с которым было установлено, что проживавший напротив Серафимовской церкви по адресу: ул. Урицкого, д.12. кв.1, Б. В. Талантов в течение всей «хрущевской» антицерковной кампании вел статистику гонений на верующих в Кировской области, и что письмо, обнаруженное сотрудниками милиции в сумке Афанасии Ребяковой, было не единственным из написанных им за эти годы[ii].

И. А. Курляндский

Отношение великого русского писателя А. М. Горького к поразившему многие области СССР организованному голоду 1932–1933 гг. является неудобной темой, к которой неохотно обращаются специализирующиеся на изучении жизни и творчества Горького историки и филологи.

Известно то серьезное, активное участие в деле помощи голодающим, которое принял Горький в годы голода в советской России в 1921–1922 гг. В связи с этим нелишне напомнить о некоторых фактах биографии писателя. Уже весной 1921 г. стали ясны размеры надвигающегося бедствия, поразившего советскую Россию, — голода, вызванного последствиями гражданской войны и политикой военного коммунизма. Правительство, не располагавшее достаточными средствами для борьбы с голодом и в условиях международной изоляции РСФСР, вынуждено было использовать авторитет некоторых крупных деятелей внепартийной интеллигенции для организации международной помощи, — в их числе видный фигурой был писатель М. Горький, чье отношение к новой власти в 1917–1922 гг. было неоднозначным, двойственным. С одной стороны, он искренне одобрял многие шаги по строительству большевиками нового мира, преодоление ими всегда тревожившей писателя опасной анархической стихии русского бунта. С другой стороны, Горький выступал подчас резким критиком власти, периодически прибегавшей к террору против культурных сил страны. Писатель считал необходимым вести линию их сбережения, тогда как власть проводила их селекцию и частичное истребление в политических и идеологических целях.

[Не ранее 14 июня 1933 г.][i]

Уважаемый Алексей Максимович!

Я умоляю Вас, прежде всего, как бы Вы ни отнеслись к сему письму, дочитать до конца и поверить тому, что здесь написано, есть голая, ничем не прикрытая правда.

Украина вымирает с голоду. По самым грубым подсчетам, не менее 1/3 населения уже вымерло, а всего это 12–13 миллионов человеческих жизней[ii]. Это трудно проверить — это и засекречено, и этих сведений полностью мне же никто не даст. Но если в ряде сел и районов моего поля зрения и в ряде областей, в которых живут мои родные и друзья и мне пишут, — забито до 75 % деревенских хат, хозяева которых или вымерли или разбежались, чтобы умереть на дорогах и на мостовых городов, — то вы мне поверите, что это не прикраса, не паническая цифра напуганного обывателя, а голая, хотя и жуткая правда.