А. В. Назаренко, гл. н.с. Института всеобщей истории, член Совета ИППО

К концу X века, когда Русь была просвещена благодатным светом крещения, паломничества к святым местам уже давно стали органической частью христианской культуры.

Безусловно, главным из таких мест была страна, где некогда разворачивались ветхозаветные и евангельские события, где была явлена миру спасительная Крестная тайна, — страна, во всех языках именуемая не иначе как Святой Землёй. Поэтому неудивительно, что со временем в утверждении связи между Русью и Святой Землёй первенство стали приписывать крестителю Руси князю Владимиру. Например, в митрополичьем летописном своде первой половины XVI века, так называемой «Никоновской летописи», под 1001 годом читаем, что Владимир среди прочих стран посылал своих послов и в Иерусалим «съглядати земель их».

Ловить позднего летописца на слове не стоит, но всё же кроется за этим много большее, чем просто благочестивый вымысел. В представлении потомков Владимир Святой никак не мог разминуться со Святой Землёй. Две святости — новая и исконная — обязаны были встретиться, воссоединиться по закону симпатического притяжения, дабы родилось то, что со временем получит название Святой Руси. Святая земля и Святая Русь сольются в сознании русских людей до неразличимости в единое пространство Православия, так что в русских духовных стихах именно по Святой Руси станет разъезжать святой Егорий и по ней будет скитаться Богоматерь во время Страстей Господних. В таком высшем духовном, историософском смысле посольство Владимира есть отражение самого что ни на есть исторического факта.