К югу от Москвы тянется Москворецко-Окская рав­нина, крайнюю северную часть которой занимает останец коренного рельефа — Теплостанская возвышенность с сильно рассеченным рельефом. Граница этой возвышен­ности оконтуривается горизонтально в 200 м. С нее берет начало большое число малых рек Подмосковья: Битца, Сосенка, Городенка и др., которые создают ту пересечен­ность рельефа, которая в наибольшей мере, очевидно, спо­собствовала оседанию здесь населения. Во всяком случае, именно на эту зону приходится наибольшая плотность археологических памятников конца XI-XIV в.

Юго-восточная часть изучаемого региона занята низ­менным пространством, которое постепенно переходит в обширную Мещерскую низину, в юго-восточной своей части заболоченную. Плотность населения здесь в древно­сти была невысокой, впрочем, как и сейчас.

Проникновению славянского населения на эту терри­торию в значительной степени способствовала развитая речная система с преобладанием широтного направления стока вод. Три основные реки региона — Клязьма, Моск­ва и Ока текут либо с запада на восток, либо с северо-за­пада на юго-восток, имея преимущественно левые (север­ные) притоки вследствие общей покатости поверхности по направлению к югу.

Почти на всей изучаемой территории, за исключением небольших участков песчаных или мореных равнин, пре­обладают почвы, относящиеся к типу подзолистых, сфор­мировавшихся на тяжелых и средних суглинках.

Что же касается лесных массивов, то их территория и состав лесных пород претерпевали весьма существенные изменения. Первое наступление на леса было связано с на­чальным этапом расселения славян в Подмосковье. Безус­ловно, первоначально для жилья выбирались прибрежные террасы и пойменные плодородные луга, свободные от леса (что подтверждает археологическая карта). Но как толь­ко речные долины с их аллювиальными почвами были ос­воены, началось новое наступление на леса, что относит­ся к XIV в., когда наблюдается сильный приток населе­ния на территорию княжества. «Есть множество указа­ний, — писал С. Б. Веселовский, — что вторая половина XIV в. и почти весь XV в. были временем наиболее интен­сивного истребления лесов в средней полосе Руси». Ис­требление лесов происходило и в последующие годы.

Если сопоставить полученную карту лесов с картой плотности археологических памятников, то удается про­следить определенную закономерность между отсутстви­ем археологических памятников и наличием массивов леса. Так, массивам Звенигородских лесов, лесов в меж­дуречье Истры и верховьев Клязьмы, бассейна среднего течения р. Нары соответствует полное отсутствие памят­ников археологии в этих местах. Большим массивам ле­сов и болот в восточных районах княжества соответству­ет малая заселенность левых притоков нижнего течения р. Москвы.

Крупной группой археологических памятников Мос­ковской земли являются неукрепленные поселения — се­лища. Вследствие ряда причин памятники этой группы изучены гораздо хуже любых других. Однако перспектив­ность их изучения очевидна в связи с рассмотрением та­ких важных вопросов, как освоение территории славянс­ким населением и выяснение направлений славянских миграционных потоков, зарождение и становление фео­дальных отношений и сложение различных форм феодаль­ного землевладения.

Отсутствие интереса со стороны как местного, так и общерусского официального летописания к рядовым сель­ским поселениям обусловило почти полное отсутствие све­дений о них в летописных письменных источниках в до­монгольский период. Для нас значительный интерес пред­ставляет ограниченный круг источников, связанных с оформлением земельных сделок и установлением даней на общинной, в том числе сельской территории в XII‒XIII вв.

Для основной территории Московской земли источ­никами такого рода для домонгольского времени мы по­чти не располагаем. Вследствие этого единственным ком­плексом источников остаются археологические данные. Однако степень информативности археологической кар­ты о сельских поселениях, очевидно, ниже, чем о городи­щах или курганных группах, поскольку обнаружение се­лищ связано с дополнительными земляными работами. Тем не менее в литературе и в архивных материалах имеются сведения о 164 селищах домонгольской поры.

Изучение топографии домонгольских селищ Москов­ской земли дает возможность разделить подавляющую часть их на пять типов. Наиболее многочисленную груп­пу составляют поселения, относящиеся к приречному типу, согласно классификации Т. Н. Никольской (56,7%). Причем удаленность этих селищ от реки мо­жет быть значительной — до 200 м и более, в зависимо­сти от ширины поймы. Основным признаком, определя­ющим отнесение памятников к этой группе, является расположение их на береговых террасах независимо от удаленности от русла реки.

Вторую по численности группу составляют мысовые селища, расположенные при вхождении в пойму реки мел­ких ручьев либо значительных оврагов (29%).

Более малочисленную группу образуют селища, рас­полагающиеся между двумя ручьями либо значительны­ми оврагами, выходящими к реке. Этот тип сельских по­селений, так же как и соответствующий им тип городищ, назван нами прибрежно-овражным (6,3%). Удаленность их от русла реки может быть значительной.

Небольшую группу поселений составляют селища, расположенные на водораздельных участках, занимаю­щих невысокие плато (4,2%).

Пять поселений образуют небольшую группу селищ, занимающих узкий перешеек петли реки (3,5%). Этот тип сельских поселений, как и соответствующий им тип горо­дищ, мы назвали перешеечным.

Таким образом, преобладающим типом сельских домоногольских поселений является приречный тип, что еще раз подтверждает выдвинутое многими исследовате­лями положение о связи домонгольских поселений с ре­ками — основными транспортными артериями, поймен­ные луга которых, как правило, свободные от леса, были наиболее удобные для земледелия.

Интересна география размещения различных типов заселения. В. В. Седов высказал мысль о зависимости ти­пов заселения центральных районов Смоленщины от фи­зико-географических зон. Для изучаемой территории Под­московья характерны три физико-географические зоны. Северо-запад региона занимает Смоленско-Московская возвышенность, северная часть которой занята Клинско-Дмитровской грядой, образующей водораздел между бас­сейнами верхней Волги и Оки и имеющей плоско-волнис­тый рельеф.

Южнее до Оки тянется Москворецко-Окская морено­-эрозионная равнина с развитыми речными долинами, сло­женная покровными суглинками. Северную часть этой зоны (почти в пределах современной Москвы) занимает Теплостанская возвышенность, расчлененная глубокими долинами, оврагами и балками. И, наконец, восток Под­московья по левобережью р. Москвы занят Мещерской низменной равниной, в значительной части заболочен­ной, с отдельными пологими мореными поднятиями.

Почти всюду в Подмосковье, за исключением сравни­тельно небольших участков, занятых песчаными или мо­реными равнинами, господствуют покровные суглинки, мощность которых достигает 0,85-4 м.

Изучение географии различных типов заселения с уче­том вышеописанных физико-географических зон показы­вает, что никакой зависимости топографии памятников от этих зон не наблюдается. Для каждой из физико-гео­графических зон характерно сочетание различных типов заселения.

Зависимость типов заселения от географической сре­ды прослеживается в другом. Обращает на себя внима­ние то обстоятельство, что по течению некоторых рек наблюдается преобладание мысового типа заселения (реки Москва, Клязьма), по течению других рек — при­речного типа (Воря, Северка). Наиболее безопасный с точки зрения обороны мысовый тип заселения господ­ствует по течению трех рек региона: Москвы, Клязьмы и Нерской. Думается, что эти данные могут свидетельство­вать в пользу подтверждения того мнения, что реки эти служили древнейшими путями сообщения, проходящи­ми через территорию Московской земли, и именно поэто­му население выбирало в качестве мест поселений наи­более защищенные участки побережья. Кроме того, имен­но эти реки служили, очевидно, и древнейшими путями миграционных и колонизационных потоков в изучаемом регионе.

Открытые же поселения, относящиеся к приречному типу заселения, располагались на внутренних реках, не имеющих транзитного значения, — Пахре, Воре, Северке, Озерне.

Таким образом, размещение селищ зависело не от фи­зико-географических особенностей того или иного райо­на, а от близости или удаленности, этих поселений от ос­новных речных артерий, являющихся в то время главны­ми путями сообщения.

Древнейшие сельские поселения Московской земли восходят, как уже говорилось выше, к IX в. Их извест­но всего пока пять: Покров 5 и Стрелково на р. Пахре, Заозерье, Жуковское и Беседы на р. Москве. По тече­нию последней размещается и вся группа древнейших поселений IX-XI вв., захватывая частично и ее прито­ки — Истру, Пахру, Северку и Нерскую. Показатель­но, что по течению таких рек, как Москва, Клязьма и Нерская, располагается около 53% общего числа ран­них селищ, что подтверждает пути проникновения древ­нейших миграционных потоков. В целом же число сель­ских поселений, так же как и число городищ этой поры, незначительно (17). Преобладающим типом заселения для селищ IX-XI вв. является приречный. Четыре по­селения, относящиеся к наиболее защищенному мысовому типу, располагались на крупнейших водных ма­гистралях — Москве и Клязьме, в то время как наибо­лее открытые поселения приречного типа (7 из 9) раз­мещались в глубинных районах — на более мелких при­токах.

Из 13 селищ этой поры, площадь которых известна, лишь три выделяются значительностью своих размеров: это селище у с. Саурово площадью около 24 тыс. кв. м, селище у с. Заозерье — около 30 тыс. кв. м и селище Дес­на — около 30 тыс. кв. м. Площадь остальных колеблет­ся в пределах 1-12 тыс. кв. м, средняя площадь селищ IX-XI вв. составляет около 10,8 тыс. кв. м.

Подавляющая часть селищ Подмосковья возникает в XII в. (127 селищ). Значительно расширяется география поселений этой поры: осваиваются такие притоки р. Мос­квы, как Пахра, Истра, Северка, а также верховья Клязь­мы с ее притоками Борей и Шерной. Наибольшая плот­ность поселений этой поры наблюдается в бассейне р. Пах­ры и преимущественно в средней ее части, а также в сред­нем течении р. Вори, что, по-видимому, объясняется внут­ренним положением этих рек и удаленностью их от основ­ных речных путей. Наименее освоенным оказывается ле­вобережье р. Оки с ее притоками, поскольку Ока, явля­ясь крупной транзитной рекой, к тому же пограничной для Московского княжества вплоть до XV в., представ­лялась, очевидно, недостаточно безопасной для выбора мест поселения вблизи нее.

Как уже отмечалось выше, для сельских поселений XII в. господствующим является приречный тип заселе­ния с прибрежно-рядовой планировкой построек.

Размеры селищ XII в. варьируют очень значительно — от 200 кв. м до 72 тыс. кв. м. Причем преобладали селища небольших размеров, имеющие площадь до 18 тыс. кв. м. (84,2% общего числа селищ). Селища больших размеров единичны. В среднем же размер сельских поселений, воз­никающих в XII в., больше, чем селищ XI в.: 11,0 тыс. кв. м.

Небольшую группу образуют шесть селищ площадью каждое до 1 тыс. кв. м, наименьшее из них занимает тер­риторию всего в 0,2 тыс. кв. м. Очевидно, что сельские поселения подобных размеров могли состоять всего из одного-двух дворов и относились, видимо, к типам посе­лений, представляющих собой починки или займища, отпочковавшиеся от более крупных поселений. Это под­тверждает и география размещения этой группы сельских поселений. Все они располагались либо на притоках боль­ших рек, либо по берегам мелких речек и ручьев, куда население проникало уже после освоения берегов более крупных рек.

Вторую группу сельских поселений, состоящую всего из 11 памятников, образуют селища более крупных раз­меров (от 21 до 50 тыс. кв. м), располагающиеся в основ­ной своей массе на береговых террасах, имеющих высоту до 10 м.

Картографирование обеих этих групп сельских посе­лений позволяет подметить закономерность: подавляю­щая часть мелких селищ группируется вокруг крупных, образуя как бы гнезда поселений. Близ этих наметивших­ся сгустков селищ размещаются синхронные им и тяготе­ющие к ним другие памятники (городища и курганные группы), образуя, видимо, территории сельских соседских общин.

Все эти сгустки памятников прослеживаются и на об­щей археологической карте, однако чаще всего они обра­зуются преимущественно одной категорией памятни­ков — курганными группами. Отсутствие внутри таких групп селищ, и в том числе крупных, объясняется, оче­видно, недостаточной обследованностью территории. По­этому приходится говорить лишь о тех гнездах памятни­ков, где имеются различные их категории. Подобные скоп­ления представляли собой, так же, очевидно, как и в XI в., территории сельских общин, внутри которых уда­ется наметить их центры. В большинстве случаев они дей­ствительно занимают центральное положение и к ним тяготеют курганные могильники и более мелкие селища, образующие общинную округу. На протяжении XI-XII вв. удается выделить 13 крупных селищ, которые могли слу­жить общинными центрами с группирующимися вокруг них более мелкими поселениями. Показательно, что по­давляющая часть их имеет наиболее защищенный мысовой тип заселения и прибрежно-овражный (75%) и лишь три селища имели приречный тип заселения.

Публикуется по изданию: Юшко А. А. Московская земля IX‒XIV вв. М., 1991.