Что же касается «дерви», то это единственная глаголическая буква, не включенная в состав кириллицы. Причина такого отношения к «дерви» лежит на поверхности. Она единственная в глаголице, звучание имени которой не соответствует звуковому значению буквы. Следовательно, вво­дивший ее в славянское письмо автор не сумел подобрать подходящего славянского слова для передачи, очевидно, иноязычного звука.

В именной азбуке прототипом «дерви» является латинская «ку», а в глаголице — греческая «кси». Считается, что «дервь» передавала так называемое «мягкое г». (7,105) В звуковом отношении оба прототипа достаточно далеки от «мягкого г».

Если мы обратимся к практике применения «дерви» в древнейших славянских рукописях, то увидим следующее. В глаголическом «Мариинском евангелии» (XI в.) «дервь» используется в слове «евангелие». Этот знак передает звук «г» и в одних случаях примыкает к букве «наш», в других — отделяется от нее буквой «ер». (10,15‒16)

В глаголическом «Зографском евангелии» (XI в.) в середине этого же слова мы ни «ер», ни «наш» не находим. Есть только одна «дервь». (13,43)

В глаголическом «Ассеманиевом евангелии» (XI в.) рассматриваемое слово представлено в сокращенном виде — из первых трех букв и вынесен­ной над ними «дерви». (13,44) В кириллическом «Остромировом евангелии» (XI в.) принято аналогичное его изображение, но выноска состоит из буквенного сочетания «нг». (13,50) В послесловии к этому евангелию, написанном дьяконом Григорием, слово «евангелие» передается иначе, при этом «н» отсутствует, а в выноске стоит одна только «г».(11,263)

Кириллическая Радзивиловская летопись — наиболее древняя из дошед­ших до нашего времени русских летописей. В ее основном списке — Радзивиловском — слово «ангел» передается как «агглъ». В более позднем, так называемом Московско-Академическом списке это слово пишется как «ангелъ». (9)

Приведенные сведения позволяют сделать вывод о том, что в глаголи­це в ряде случаев «дервь» передавала звукосочетание «нг». Проникновение глаголической традиции в кириллические памятники в свою очередь при­водило при записи слов к выпадению звука «н», т.к. из-за отсутствия в ранней кириллице «дерви» она заменялась «глаголем».

Облик «дерви» архаичной глаголицы близок лигатурному начертанию двух других глаголических букв — «добро» и «наш». (4,72) «Дервь» позд­ней кириллицы близка по своему написанию строчной латинской «эн». (4,54) Это подкрепляет предположение о былом наличии, если не главен­стве, звука «н» в звуковом содержании буквы.

Учитывая неславянский характер «дерви», следует признать, что первоначально ею в глаголице передавалось довольно экзотичное для сла­вянской речи звукосочетание «нг», а уж впоследствии она стала приобре­тать черты «мягкой г».

Черноризец Храбр знал о применении славянами в доглаголическую эпоху трех систем письма. Две из них состояли в приспособлении для записи славянских слов греческих и латинских букв. Это так называемое «неустроенное письмо», в котором отсутствовали знаки для специфических славянских звуков. Третий способ записи производился с помощью «черт и резов». (12,102)

Ни греческий, ни латинский алфавиты источником появления «шта» и «дерви» служить не могли. Остается рассмотреть «черты и резы». Из известных европейских систем письма на роль «черт и резов» могут пре­тендовать знаки германской руники — так называемые «ветвистые руны» — и огамическое письмо кельтов. Аполлон Кузьмин, например, настаивал на огамической подоснове «черт и резов». (5,243)

И ветвистые руны, и огамическое письмо представляют собой тайно­пись, основанную на алфавитной упорядоченности. Б них использовался «ствол», длинная наносимая или воображаемая черта-линия, и более корот­кие черточки разной длины или точки, при помощи которых отображался порядковый номер буквы в алфавите.

Вот как это выглядело относительно ветвистых рун. Весь алфавит делился на три раздела. В большинстве случаев номер раздела, исчисляе­мый от конца, наносился справа от ствола соответствующим количеством черточек—резов. Порядковый номер руны-буквы в разделе показывался ана­логичным образом с левой стороны ствола. (8,217)

В огамическом письме применялась несколько иная позиционная систе­ма обозначения букв. Здесь каждый из четырех разделов алфавита маркиро­вался различным размещением групп черточек-резов относительно ствола (справа, слева, посередине) и длиной черточек (для одной из групп применялись более удлиненные резы).

Судя по всему, алфавитом-основой огамической письменности была одна из разновидностей так называемого староирландского алфавита. Этот алфавит в христианскую эпоху был вытеснен латиницей. По преданию, староирландский алфавит вел свое происхождение из Африки и начинался, как и алфавит огамического письма, с букв В и L. (15,5)

Позиционное письмо было производным от основного буквенного, и его функционирование в полном отрыве от основного букваря маловероятно. Как кельтские, так и германские позиционные способы записи опирались на дохристианскую письменную культуру народов Европы. Именная же азбука — творение христианской мысли. Тем не менее сравнение именной азбуки с языческими письменностями интерес представляет.

Одна из младших германских рун (IX‒XI вв.) передает, подобно «дерви», звукосочетание «ng». Звукового подобия «шта» в рунике мы не находим. (7,424) Больший успех нас ожидает при обращении к огамическому письму. В третьей группе этого письма имеются два смежных знака, пере­дающие звукосочетания «ng» и «st». (7,342)

Звуковым сходством славянских и кельтских знаков дело не ограничи­вается. «Дервь» непосредственно предшествует «рцы». После знака «ng» следуют «st» и «г». Относительно «р» положение звукосочетания «нг» в обоих букварях одинаковое, только в славянском «шт» (аналог кельтской «st») выпало и передвинулось к началу азбуки. Возможно, эту перестанов­ку следует связать с порядковым номером «st» — 14. Буква «шта» занимает 12-ю позицию, тогда как, помещенная непосредственно перед «рцы», она оказалась бы на 18-м месте. При этом нельзя исключить и вероятие того, что в именной азбуке «шта», в действительности, находилась под 14-м номером.

Наличие «шта» и «дерви» определенно говорит о кельтской компоненте именной азбуки.

2

Создание св. Константином глаголицы следует связать с его морав­ской миссией. Собираясь в поездку в державу Ростислава, он поинтересо­вался о наличии письма у тамошних славян. Император Михаил ему отве­тил: «Дед мой и отец мой, и иные многие искали и не обрели». (12,87) Из этого следует, что составители жития ничего не знали о существовании высокоразвитой именной азбуки на территории Византии. Связать про­исхождение именной азбуки с империей не позволяет и ее латинская подоснова.

Очутившись в Венеции, св. Константин вступил в диспут с местными католическими иерархами и услышал от них такой вопрос:

Скажи нам, как ты теперь создал для славян письмена и учишь им, а их не обрел раньше никто другой, ни апостол, ни папа рим­ский, ни Григорий Богослов, ни Иероним, ни Августин? Мы же знаем лишь три языка, на которых подобает Бога с помощью (особых) пись­мен славить: еврейский, греческий и латинский. (12,88)

Католические нападки на славянских просветителей позволяют исклю­чить из числа авторов именной азбуки правоверных католиков.

В качестве ответа на вопрос—обвинение солунянин перечисляет наро­ды, воздающие хвалу Господу при помощи собственного письма и на своем языке, а также цитирует ветхозаветного Давида и апостолов. Из ответа видно, что и он ничего не знал о создании славянского письма каким-либо авторитетным в христианском мире мужем. В противном случае он не преми­нул бы опереться на такое важное для него свидетельство. Но создатель именной азбуки должен был быть выдающейся личностью для своего времени. В этом случае наиболее вероятным будет предположение о том, что неведо­мый автор обвинялся в одной из ересей. Именно еретическое наследие в большинстве случаев сохранилось в анонимном обличье.

Исключение и православной, и католической подосновы именной азбуки закономерно поднимает вопрос о присутствии иного фактора. Действитель­но, в рассматриваемую эпоху, кроме католического и православного куль­турного влияния, Западная Европа испытывала еще одно мощное воздейст­вие — ирландское.

Затопившее Европу варварское нашествие эпохи великого переселения народов на несколько веков ограничило связи Ирландии с внешним миром. На острове сформировалась самобытная христианская цивилизация, отличная как от католичества, так и от православия. По этой причине, впоследст­вии, ирландский характер вклада миссионеров-островитян в аборигенные культуры предавался повсеместному забвению.

В эпоху, непосредственно предшествовавшую деятельности солунских братьев, православное миссионерское движение не проявляло интереса к ведению богослужения на языках европейских варваров. В связи с этим не создавались и соответствующие системы письма, необходимые для такого богослужения. В глазах католических священников славить Бога было воз­можно только на латинском. В отличие от главных христианских конфессий в церковной деятельности ирландских миссионеров туземные языки находили широкое применение.

В Ирландии богослужение велось на ирландском. Прибывавшие на мате­рик монахи учились языкам местных жителей, с тем чтобы продолжать отечественную практику обращения к пастве на понятном ей наречии. Так, например, известно, что св. Галл разговаривал по-туземному, а св. Килиан специально изучал язык франков. (3,51)

Историками отмечалось введение ирландскими монахами в церковный обиход западноевропейских языков, в частности древненемецкого. (3,50) Подобная практика неминуемо вела к занятиям местной письменной культу­рой.

Представители ирландской культурной экспансии в Западной Европе вполне могли создать письменность наподобие именной азбуки. Но распро­странялось ли их влияние на славянские земли?

Проповедь христианства ирландские монахи вели и среди славян. Так называемый Зальцбургский аноним в сочинении «Обращение баварцев и хору- тан» (ок. 871 г.) писал:

...епископ Арно, преемник Виргилия, нес пастырскую заботли­вость зальцбургского престола и поэтому посвящал пресвитеров и посылал их в славянскую землю, т.е. в область Карантанов и в Нижнюю Паннонию к тем герцогам и графам, как то прежде делал Виргилий. (1,76)

Св. Виргилий управлял Зальцбургской епархией с 767 по 785 г. Этот выходец из Ирландии был игуменом монастыря св. Петра в Зальцбурге. О том, что он покровительствовал своим соотечественникам, говорит обилие ирландских имен в «Старшей книге братии» (784 г.), запечатлевшей состав обитателей его монастыря.

В Великой Моравии св. Константин столкнулся с еретическими взгля­дами среди местного духовенства. Одно из этих «бесчинств» состояло в признании существования подземных жителей с «большими головами», что является отголоском пифагорейского учения об антиподах. Учение об анти­подах имело хождение в Ирландии и Англии. Его придерживался, в частнос­ти, и св. Виргилий. Исследователи связывают распространение пифагорей­ских воззрений в славянских землях с ирландскими миссионерами. (12,131) Согласно анониму, деятельность зальцбургских священников охватыва­ла территорию как Каринтии и Нижней Паннонии, так и Великой Моравии. (3,48) При этом в моравских землях ирландское влияние ощущалось по крайней мере до сер. IX в. Так, упоминаемые в послании Ростислава к Михаилу III «греческие учители», проповедовавшие христианство среди его подданнных, историком Исаченко достаточно аргументированно отождествля­ются с ирландцами. (3,62) В Западной Европе ирландских монахов зачастую называли греками за их ученость и знание греческого языка.

Исаченко указывал на участие ирландцев в составлении древнейших славянских текстов, например так называемых «фрейзингенских листов». (3,64)

Кузьмин также настаивал на наличии в славянской письменной культу­ре «мощного пласта», созданного при ирландском участии до эпохи солунских братьев. (5,243)

Наличие ирландского фактора позволило историку И. В. Левочкину предположить, что Св. Константин встретился с письмом, разработанным для славян ирландскими миссионерами, и усовершенствовал его. Глаголица нашла широкое применение в Великой Моравии, а позднее кириллица, имев­шая более совершенную графику, заняла господствующее положение в сла­вянском мире. (6,354)

Оценивая общую историческую ситуацию VIII — сер. IX в., имевшую место в районе Великой Моравии, следует признать, что создание высоко­развитой именной азбуки было возможно только в лоне ирландской культу­ры. В связи с этим привлекает внимание исключительный пиетет острови­тян к письменности.

Ирландцы не только украшали свои рукописи богатейшим орнаментом, но и создавали мистические сочинения, посвященные аллегорическому тол­кованию значения каждой алфавитной буквы. (3,49) При наличии такой традиции словарное наполнение азбучных имен и создание именной молитвы приобретают вполне закономерный характер.

Именная азбука в качестве своего исходного материала имела не только средневековую латиницу и кельтское языческое письмо. Архаичные начертания некоторых букв и порядок следования знаков начальной части азбуки свидетельствуют по крайней мере об еще одной составляющей. Такой составляющей могла быть, например, архаичная латиница. Но и этим влия­ние на именную азбуку предшествующей письменной культуры не огра­ничивается.

Статусный ряд именной азбуки восходит к какому-то 28-буквенному письму. Ни известные разновидности латиницы, ни кельтские алфавиты такого количества знаков не имели. В интересующую нас эпоху алфавит из 28 букв среди западноевропейских книжников хождение имел. Это так назы­ваемый алфавит Кадма.

Черноризец Храбр знает об античном Кадме из Милета, добавившем три буквы к древнему греческому букварю, составленному Паламедом.

Так как алфавит Паламеда насчитывал 16 знаков, букварь Кадма, по мнению Храбра, состоял из 19. Но имела место и иная точка зрения.

Майнцский архиепископ Храбани Маури (ум. 847 г.) в своем труде опубликовал латино-варварский словарь и пять древних алфавитов. Алфавит Кадма следует вторым после древнееврейского и насчитывает 28 букв. (14,68)

После письмен Кадма идут три 23-буквенных алфавита: латинский, некоего скифского философа Этика и «норманского» племени маркоманов. Ряд знаков последнего близок германской рунике.

В эпоху Маури интерес к древнееврейской и древнегреческой письмен­ности, а также к языку и письменной культуре обитателей Западной Европы выказывали прежде всего ирландские монахи. Судя по всему, архиепископ воспользовался какими-то попавшими в его руки документами, восходящими к ирландской традиции.

Источник, из которого Храбани почерпнул буквы скифского философа, общеизвестен. В средневековье широкое хождение имела книга под названи­ем «Космография», посвященная описанию света. Из указаний текста следо­вало, что эта книга принадлежала перу одного из отцов церкви — св. Иерониму — и представляла собой его сокращенный перевод с греческого на латинский сочинения некоего Этика Истера. (16)

Текст «Космографии» был одним из главных разносчиков уже известных нам идей об антиподах и содержал изобретенный Этиком алфавит.

Св. Иероним, скончавшийся в 420 г., был одним из авторитетнейших церковных писателей. Его участие в судьбе «Космографии» способствовало ее популярности. Многие же читатели, путая слова переводчика со словами сочинителя, приписывали св. Иерониму и саму книгу, и помещенный в нее алфавит. (2,313)

В средние века у западных славян было распространенным убеждение в том, что автором глаголицы являлся не св. Константин, а св. Иероним. (4,115) В связи с этим историками предпринимались попытки сблизить обе приписываемые св. Иерониму письменности. (2,310)

Сравнение глаголицы и алфавита Этика генетических связей между ними не выявляет. Ни порядок и количество букв, ни их изображения и названия сколь-нибудь существенного сходства не имеют. Несмотря на то что букварь из «Космографии» в целом повторяет латинский порядок следо­вания знаков, сблизить его с именной азбукой также не удается.

Предания, даже если они имеют и легендарный характер, возводят две письменности к одному автору. Подобное совпадение не могло иметь места без каких-то реальных оснований.

Историки, исследовавшие сохранившиеся списки «Космографии», неожи­данно пришли к выводу, что ни о каком переводе кон. IV — нач. V в. с греческого на латинский не может идти речи. Текст изобилует типичными для эпохи франкской династии Меровингов (кон. V в. — 751 г.) особенностями латинского языка. Использование в тексте иных письменных источни­ков говорит о том, что он не мог быть создан ранее 768 г. Следователь­но, св. Иероним не работал над окончательной редакцией книги. Был обнаружен и истинный сочинитель подложного перевода. (3,54)

Прозвище Этика — Истер — ведет нас в бассейн Дуная, т.к. Истр — его античное именование. Элементы ирландской орфографии и другие указа­ния свидетельствуют о том, что автор окончательной редакции «Космогра­фии» был ирландцем.

В VIII в. в придунайских землях наделало много шума одно церковное разбирательство. В 746 г. архиепископ Баварии Бонифаций обвинил св. Виргилия перед папским престолом в ереси. Из источников известно, что «извращенное и вредное учение» ирландца допускало существование «друго­го мира» и «других людей под землею». Защищаемое св. Виргилием учение об антиподах имелось и в сочинении Этика. Вследствие этого историки предположили, что действительным автором «Космографии» был св. Вирги­лий. Приписать же свое творение другому лицу его принудили нападки католиков. Такой шаг позволял поставить гонимое мировоззрение под защи­ту св. Иеронима, якобы его разделявшего. Отголоски дунайских событий докатились и до родины ирландца, где ему дали прозвище Землемер, что также выдает его причастность к созданию «Космографии». (3,54)

Учение об антиподах восходит к античным представлениям о шарооб­разности Земли. Антиподами называли обитателей предполагаемой нижней половины земного шара. Многих забавляла сама мысль о том, что где-то глубоко под их ногами, т.е. под землей, людям приходится ходить вниз головой. Идею о шарообразности Земли отстаивал, например, крупнейший англосаксонский ученый Беда Достопочтенный (ум. 735 г.). (3,53) С большим трудом католикам удалось искоренить это вредное суеверие. Св. Виргилий долгое время оставался в людской памяти с клеймом еретика и только в 1233 г. был причислен к сонму святых.

Опубликованные Маури алфавиты, таким образом, не только имеют связь с ирландским миром, но и включением в свой состав букваря Этика тяготеют к кружку зальцбургского святого и его последователей. Получа­ется, что в руках св. Виргилия могло находиться 28-буквенное письмо.

В основе «Космографии» лежит какое-то подлинное античное произве­дение. В настоящее время оно не идентифицировано, что не позволяет установить добавления, внесенные св. Виргилием и другими средневековыми авторами. Соавторство св. Иеронима, подлинное или мнимое, помогало достижению вполне определенных целей. Но и наличие алфавита, якобы созданного Этиком для варваров, также о многом говорит.

В античном протографе исключительное внимание уделено регионам, тяготеющим к Греции и Каспийскому морю. Эти черты влекут нас в эллинис­тические области юго-востока Европы и Азии.

Алфавит же Этика имеет ряд черт, указывающих на более западную территорию. Так, порядок его звукового ряда в целом повторяет латин­ский. Снятие позднейших искажений показывает близость звучания имен в алфавите западноевропейских маркоманов и Этика для «R» («rehit» — «reqint»), «Q» («chon» — «chonzech»), «H» («halach» — «halech») и т.д.

В ряде обликов письмен Этика прослеживается греческая графика, свидетельствующая о том, что в основе букваря изначально лежал гречес­кий алфавит. Вычурный облик ряда знаков, а также незамысловатые приемы маскировки, как, например, переворот на 180 градусов греческой «пси», использованной для создания 22-й буквы, выдают индивидуальное творчест­во неизвестного поклонника латиницы.

Часть буквенных имен алфавитов Этика и маркоманов по звучанию близка именам еврейского алфавита из той же подборки Маури («beth», «caph», «res» и др.).

Латинский алфавит архиепископа может служить алфавитом—основой для двух последующих алфавитов подборки. Получается, что по крайней мере 4 из 5 алфавитов Маури имеют взаимные связи. Так как область маркоманов связывали главным образом с районом Баварии, на территории которой они в конце V в. осели, происхождение букварей Маури следует связать с Баварией.

Судя по всему, алфавиты Этика и маркоманов отражают анонимные опыты по созданию письменности для западноевропейских народов. Наркома­ны были германцами, и эти алфавиты, скорее всего, предназначались для германоязычного населения. Оба алфавита представляют собой сплав пред­шествующих письменных традиций. Аналогичный подход наблюдается и в именной азбуке, которая при этом являет собой более высокий уровень развития письма.

У письменности св. Константина имелись оппоненты в лице католичес­ких священников. Главный их аргумент состоял в том, что глаголица была не освящена древней традицией. Предшественник солунянина, создавший именную азбуку, действовал в том же католическом мире и, учитывая близость во времени, должен был столкнуться с аналогичными проблемами.

Если св. Виргилий практиковал пропаганду своих воззрений под при­крытием имен Этика и Иеронима, то и включение алфавита в состав «Космо­графии» позволительно рассматривать в качестве попытки оправдания самой идеи создания письма для европейских туземцев. Бытование же у западных славян предания о причастности «св. Иеронима», т.е. все того же св. Виргилия, к созданию славянской письменности говорит в пользу того, что ирландец занимался славянскими письменами.

Куда бы мы ни направились в поисках автора именной азбуки, везде натыкаемся на фигуру св. Виргилия.

Св. Виргилий был настоятелем монастыря Агабоу в Ирландии. В 743 г. он прибыл ко двору сына Карла Великого Пипина Короткого. Вскоре герцог Отилон пригласил его в Зальцбург, где кельт и оставался до конца своей жизни. В субботу 27 декабря 784 года, после сорока с лишним лет служе­ния новой родине, он скончался. (3,50‒51)

Островитянина называли «мудрым и весьма ученым мужем». Он был прославлен как «апостол Каринтии». (3,43‒49) Создатель именной азбуки также был выдающейся личностью, как по таланту, так и по образованнос­ти. Он синтезировал несколько предшествующих письменных систем, ввел специальные знаки для специфических славянских звуков, создал высокоху­дожественную азбучную молитву. Введенная им в славянскую латиницу гре­ческая «йота» в западноевропейских алфавитах появилась много позднее.

В английском алфавите 23-я буква, передающая звук, близкий нашему «в», называется «дабл-ю», т.е. «двойное ю». Изображение знака действи­тельно близко удвоенной 21-й букве, одно из звуковых значений которой аналогично славянскому «у».

В глаголице начертанием для буквы «ук» служило удвоенное изображе­ние буквы «он». В именной азбуке оба имени входили в состав названия «внук», передававшего звук «у», но начинавшегося с «в». Зато графичес­ким прототипом глаголической «веди» служила латинская «у». Вследствие этого возникает подозрение — не сохранил ли автор глаголицы для этих букв предшествующую графику, замаскировав ее перестановками изображе­ний? В этом случае буква «внук» именной азбуки имела бы облик латинской «у», а «веди» — удвоенной латинской «у» либо наоборот.

В буквенных именах, как правило, алфавитное значение имел началь­ный знак. Это закладывает в такое имя, как «внук», потенциальную алфа­витную двузначность («у» и «в»). В именной азбуке смежные буквы «внук» и «веди», таким образом, могли передавать «у» и «в» двух разных звуко­вых оттенков.

Рассмотренные участки алфавита и азбуки имеют соответствия как в графике, так и в звуковых значениях букв.

Английский алфавит интересен и другими особенностями. Его 7-я и 10-я буквы называются «джи» и «джей». «Джи» обслуживает как звукосоче­тание «дж», так и звук «г». Не исключено, что этот знак сохранил в качестве рудимента звуковое значение архаичной «дзеты». К «дзете» вос­ходит и 7-я буква именной азбуки. Звучание имен «джей» и «ижеи» именной азбуки также подобно.

Возможно, все эти соответствия не случайны и восходят к общей традиции, принявшей участие в формировании алфавита и азбуки.

Считается, что начертание буквы «W» появилось в XI в., а буквы «J» и «U» введены в латиницу в XVI в. (7,254) Создатель именной азбуки, судя по всему, предстает в роли провозвестника некоторых новшеств в письменной культуре Западной Европы. Автор древнего славянского букваря не мог не оставить яркий след на культурном небосклоне.

Обозревая всех возможных претендентов на роль автора именной азбу­ки, предпочтение следует отдать великому представителю кельтского мира — св. Виргилию.

Список использованной литературы

1. Бильбасов В.А. Кирилл и Мефодий. СПб., 1871, ч. 2.
2. Бодянский О. О времени происхождения славянских письмен. М., 1355.
3. Исаченко А.В. К вопросу об ирландской миссии у паннонских и моравских славян. — В кн.: Вопросы славянского языкознания. М., 1963, вып. 7.
4. Истрин В.А. 1100 лет славянской азбуки. М., 1988.
5. Кузьмин А.Г. Славянское древнейшее письмо — «черты» и «резы». — В кн.: Древняя Русь и славяне. М., 1978.
6. Левочкин И.В. Русская рукописная книга. Историко-книговедческое исследование (дис. на соиск. уч. ст. докт. ист. наук; машиноп.). М., 1991.
7. Лингвистический энциклопедический словарь. М.,1990.
8. Мельникова Е.А., Носов Е.Н. Амулеты с рунической надписью с городища под Новгородом. — В кн.: Древнейшие государства на территории СССР. 1986. М., 1988.
9. Полное собрание русских летописей, т.38. Радзивиловская лето­пись. Л., 1989.
10. Пуцко В.Г. Художественное оформление Мариинского евангелия — глаголического памятника XI в. — В кн.: Записки Отдела рукописей Госу­дарственной библиотеки СССР им. В.И.Ленина. М., 1986, вып. 45.
11. Самсонов Н.Г. Древнерусский язык. М., 1973.
12. Сказания о начале славянской письменности. М., 1981.
13. Хабургаев Г.А. Старославянский язык. М., 1974.
14. Аlamanniсаrum rerum scriptores aliquot veteres, a quibus Alamanniae, qiae nunc superior Germania ab Sieves et Helvetus colitur, antiquitates pleraeque omnes sunt traditae. Francofurti et Lipsiae, 1730.
15. О'Donovan, John. An Irish-English dictionary. Dublin-London.
16. Wuttke, Henricus. Cosmographian Aethici Istrici ab Hieronymo ex graeco in latinum breviarium redactam. Leipzig, 1853.