Село Быково имеет уникальную судьбу. Оно располо­жено на окраине района первоначального заселения сла­вянами бассейна реки Москвы, центр которого находил­ся на Пахре. Защищенное от случайных напастей леса­ми, реками и озерами, Быково долго сохраняло реликты древней славянской культуры.

Глубокие корни исконно русской духовности в после­дующие века дали на благодатной быковской земле чу­десные ростки. Великие зодчие Баженов, Казаков и их безвестные помощники создали здесь один из лучших в России архитектурно-парковых ансамблей. В Быково жили или гостили многие люди, оставившие глубокий след в нашей истории.

Проникновение славян в Москворечье началось в IX веке. Оно шло вдоль речных путей и было связано с функционированием торгового маршрута, соединявшего район Прибалтики с Каспийским морем. С севера на юг поступала главным образом пушнина, с юга на север — серебро. Находки арабских монет показывают, что бас­сейн реки Москвы также участвовал в этой трансконти­нентальной торговле.

Между новгородскими словенами, освоившими плодо­родные земли по Клязьме, и вятичами, заселившими бога­тое рыбой и пашенной землей побережье Оки, лежала ши­рокая полоса практически ничейной земли — бассейн реки Москвы. Большая часть этой территории была занята ле­сами и болотами, а бедные почвы давали скудный урожай.

Редкие местные обитатели из числа финно-угорских народов мери и мещеры промышляли охотой и рыболов­ством. Лишь вдоль торговых путей, проходивших как с севера на юг, так и с запада на восток, попадались сла­вянские поселения. На перекрестке таких путей как раз и возникла Москва. Подобное же местоположение имело Заозерское селище — на берегу реки Москвы, на торговом пути через Пахру и Пехорку на Клязьму. Как знать, при ином стечении исторических случайностей, столица Рос­сии могла бы оказаться близ берегов Пехорки.

Появление древнейших славянских поселений Под­московья историки связывают прежде всего с торговой деятельностью новгородских словен. Эти поселения да­тируются IX веком. В настоящее время их известно толь­ко пять. Причем четыре из них находилось неподалеку от села Быково и только пятое — значительно выше по тече­нию реки Москвы — близ устья реки Истры.

Концентрация ранних поселений в районе реки Пах­ры связана с тем, что здесь лежали наиболее плодородные земли Подмосковья. И позднее этот район относился к одному из самых заселенных мест Московской земли.

Ближайшее к Быково поселение IX века располага­лось на левом берегу реки Москвы напротив устья реки Пахры близ современной деревни Заозерье. Немного ниже по течению от этого крупного для того времени селища находилось устье реки Пехорки.

Схожесть названий рек «Пахра» и «Пехорка» гово­рит о том, что славянские первопоселенцы на Пахре, где было целых два селища IX века, добирались в бассейн Клязьмы по кратчайшему водному пути через Пехорку — « малую Пахру ».

Наиболее раннее из известных в низовьях Пехорки поселение, так называемое селище Верея-Быково, дати­руется археологами XI-XIII веками. Но детально оно не изучалось и эта датировка весьма приблизительная. По­селение находилось на левом берегу реки близ ее устья и погибло во время монголо-татарского нашествия.

В самом Быково археологические раскопки никогда не производились. Поэтому определять его возраст при­ходится по иным данным. Топонимика быковской окру­ги позволяет предположить, что славянские первопосе­ленцами здесь были новгородские словене. Историк М. К. Любавский писал:

«Откуда набралось население Ростово-Суздальской земли? Отвечая на этот вопрос, приходится обозна­чить несколько течений, приливавших в этот край: из области словен новгородских и кривичей смоленских_у с юго-запада и юга из области вятичей и Подонья.

В первую очередь, по всем данным, совершился прилив колонистов с северо-запада, с которыми рассматрива­емая территория связана была верховьями течения реки Волги и системами ее левых притоков — Тверцы, Мологи и Шексны. С Верхней Волги и по волокам, соеди­нявшим Мету и Тверцу, Тихвинку и Чадогощу, Вытегру и Кожву, славянское население пробиралось в Поволжье, а оттуда в бассейны Москвы и Клязьмы...

Продвижение словен новгородских шло и дальше на юго-восток. Едва ли не последним этапом его была Колом­на на устье Москвы, которая напоминает Коломны, оставленные новгородскими словенами на реках Вол­хове, Аовати и Мете...».

Здесь интересно упоминание Коломны, как крайнего рубежа новгородской колонизации в бассейне реки Моск­вы. Название города связывают со словом «коломень» — «окрестность». Коломень по своему значению родственно слову «околица» — граница населенного места.

Коломнами, видимо, называли пограничные поселе­ния особого рода. Дело в том, что это слово было созвучно с финно-угорским словом «колм» — «могила». За околи­цей начинался чужой, зачастую, враждебный мир. Созву­чие усиливало эту тревогу — коломны оберегали обжи­тую землю от смертельной опасности.

Быково окружали леса, реки, болота и озера. Врагу было проще всего подобраться к нему по Пехорке. Близ ее устья на самой опасной окраине быковской округи как раз и находилась старинная деревня Коломенец. Позднее она была известна как Коломец, Колонец.

В начале XX века, благодаря столыпинской земель­ной реформе, жители деревни переселились из заливае­мой при весеннем половодье поймы на более высокое ме­сто, ныне вошедшее в черту города Жуковского. Постро­енный здесь микрорайон унаследовал древнее название в форме «Колонец», став форпостом Жуковского со сторо­ны Москвы.

Новгородское название и пограничное расположение древнего Коломенца говорит в пользу того, что заселение Быково и его окрестностей началось в эпоху новгородской торговой экспансии IX-X веков.

Массовое заселение славянами Москворечья произо­шло позднее. Многочисленные курганы с захоронениями славян-язычников археологи датируют XI‒XIII веками. Датировка курганов помогает понять главную причину переселения.

В конце X века началось крещение Руси. Крестонос­цы Владимира Святого мечом и огнем боролись с языче­ством. Часть славян, спасая веру предков, бежала подаль­ше от властей. Юг был занят воинственными кочевника­ми, поэтому основные переселенческие потоки устреми­лись на север. К новгородским первопоселенцам присо­единились вятичи и северяне. Из-за этого на быковских огородах так часто находят обломки типично вятичской глиняной посуды.

Быково в письменных источниках XV — начала XVI века упоминается как центр «стана». Станом называлось территориальное образование, включавшее несколько поселений и не принадлежавшее казне или великокня­жескому семейству. Позднее Быково с прилегающими де­ревнями вошло в состав Мячковской дворцовой волости. Основной обязанностью жителей этой волости была до­быча белого камня. В Быково жили рыболовы. Их учас­тие в горном промысле ограничивалось исполнением се­зонных повинностей по перевозке добытых в мячковских каменоломнях строительных материалов в Москву.

Принадлежность к горному ведомству стала причиной появления в Быково первой каменной церкви, построен­ной в 1704 году за счет казны. Позднее Казаков, облицо­вывая белым камнем выстроенный Баженовым кирпичный храм, вернул ему традиционный белокаменный облик.

В тысячелетней истории села Быково многое до сих пор покрыто мраком неизвестности, о многом идут спо­ры. Даже в описании недавних событий звучит разного­лосица. Исторические споры лучше всего решать на осно­ве документов.

По инициативе Администрации Быковского сельско­го округа искусствоведом JI. Р. Вайнтраубом была прове­дена большая работа по сбору документальных свиде­тельств об истории усадьбы Измайловых. Результаты этой работы позволили поставить точку в многолетнем споре — кто же построил Владимирскую церковь — Баженов или Казаков?

Нижний храм был построен и освящен в 1783 году, пос­ле чего продолжилось строительство верхнего придела. Это значит, что первоначальный замысел церкви принадлежит Баженову, бывшему в это время главным архитектором возглавляемой М. М. Измайловым (1719-1800) Экспеди­ции кремлевских строений. Так что мы с полным правом можем считать его создателем быковского шедевра.

Но верхний придел был освящен в 1788 году. Баже­нов в 1785 году ушел из Экспедиции, и ее главным архи­тектором стал Казаков. Ему мы обязаны завершением церковного строительства. Внешний вид церкви сформи­рован во многом гением Казакова. Баженовский каркас он одел в прекрасное «платье» собственного пошива. Так что и Казаков автор Владимирской церкви.

Сотворчество в искусстве не редкость. Владимирская церковь, от того, что у истоков ее рождения стояло два гения, только выиграла.

Находки Вайнтрауба пролили свет на историю созда­ния другого быковского шедевра — дворца. Долгое время считалось, что он построен в середине XIX века Бернаром Симоном. Но выявленная искусствоведом принадлеж­ность постройки к XVIII веку показала ошибочность это­го устоявшегося мнения.

Причиной ошибки стали старинные планы имения. Для эпохи 1770-х годов на месте современного дворца на одном из планов показан дворец совершенно иной архи­тектуры. Этот более ранний дворец справедливо считали творением Баженова. Поэтому и родилось мнение о том, что баженовский дворец сломали при последующих вла­дельцах усадьбы Воронцовых-Дашковых, самые крупные перестройки в имении при которых осуществлял Симон. Но, как оказалось, дворец сломали еще при Измайлове.

Известная нам по документам строительная актив­ность Измайлова в Быково началась в 1771 году— он просит позволения у церковных властей разобрать при­шедшую в ветхость колокольню.

В 1768 году Измайлов возглавил Экспедицию по стро­ению Большого Кремлевского дворца. В дальнейшем на­звание Экспедиции претерпевало изменения, но суть дея­тельности оставалась прежней — строительство зданий для государственных нужд.

В1770 году параллельно с проектированием Большо­го Кремлевского дворца работники Экспедиции присту­пили к разборке зданий и сооружений в Кремле, расчи­щая площадку под будущую постройку. В распоряжении Измайлова появилась квалифицированная рабочая сила, и он поспешил ею воспользоваться, снеся колокольню в своем имении.

1 июня 1773 года состоялась торжественная церемо­ния закладки дворца. К этому времени Измайлов полу­чил в свое распоряжение значительные материальные и людские ресурсы, необходимые для начала грандиозного кремлевского строительства. В следующем году, впрочем, это строительство было прекращено, а затем много лет Экспедиция занималась ликвидацией последствий крем­левского погрома — убирались следы новостройки, вос­станавливались разрушенные стены и башни Кремля.

К июлю 1775 года Экспедиция возводит «увеселитель­ные» постройки на Ходынском поле для грандиозного празднества в честь победы над турками. Ходынское поле было покрыто сказочно причудливыми зданиями. Импе­ратрица осталась очень довольной работой Измайлова и его главных помощников Баженова и Казакова.

После июльских торжеств Екатерина II жила в Моск­ве и, в частности, в августе посетила загородное имение главнокомандующего русскими войсками в завершившей­ся победоносной войне с Турцией генерал-фельдмаршала графа Петра Александровича Румянцева-Задунайского (1725-1796). Существует мнение, что в этом же году им­ператрица побывала и в загородном имении Измайлова. Усадьба Румянцева-Задунайского Троицкое-Кайнарджи в селе Троицком находилось неподалеку от Быково, так что в такой поездке нет ничего необычного.

Приглашая Екатерину II в гости, Измайлов должен был иметь обустроенную усадьбу. В сентябре 1775 года он беспокоился об обновлении старинного иконостаса в сельской церкви. Возможно, эти хлопоты связаны с под­готовкой к приезду высоких гостей. На плане усадьбы 1770-х годов изображен предшествующий современно­му дворцу усадебный дом и развитая садово-парковая си­стема.

Строительство в измайловском имении, начиная с 1770 года, несомненно, велось под руководством Бажено­ва. Создаваемый им архитектурный ансамбль усадьбы должен был отражать его главные творческие устремле­ния, претворяемые в формах Большого Кремлевского двор­ца и ходынских построек. Вид дворца и окружающего его пейзажа, близкий предполагаемому облику усадьбы Из­майлова этого времени, находим на литографии неизве­стной усадьбы, опубликованной Н. Я. Тихомировым.

Изображенная на литографии усадьба датирована первой третью XIX века. Но, судя по павильончикам, вы­строенным в «китайском» стиле, перед нами постройки второй половины XVIII века. Именно тогда бытовала по­зднее исчезнувшая мода на подобную восточную экзотику.

Остатки «китайщины» долго сохранялись в Быково в виде орнамента на шарах, украшавших подходы к дворцу. На литографии изображено если и не само Быково, то, по крайне мере, усадьба, вид которой дает нам пред­ставление об имении Измайлова эпохи его посещения Екатериной II.

Ранний баженовский дворец был не самым древним дворцом в Быково. С 1762 года, когда Измайлов получил в подарок Быково, до 1775 года он должен был где-то жить. Приступая в 1783 году к строительству новой цер­кви, Измайлов имел рядом с ней «праздные каменные палаты», в которых намеревался временно хранить цер­ковную утварь из разбираемого старого храма. В этих па­латах он, очевидно, и жил до строительства раннего баженовского дворца.

Остатки палат, хоть и в обезображенном состоянии, уцелели до наших дней. Они представляют собой камен­ный двухэтажный дом, стоящий близ церкви. Дом этот обращен фасадом к реке Быковке и стоит на возвышенно­сти, с которой идет красивый спуск на прибрежный луг. К основному зданию справа примыкает одноэтажный ка­менный флигель. Левый флигель не уцелел. Его разобра­ли, скорее всего, при расширении церковного двора. Па­латы были построены либо самим Измайловым в самом начале своего поселения в Быково, либо остались от эпо­хи первых Воронцовых.

После кончины супруги в 1780 году Измайлов решает перестроить свою усадьбу. Он возводит новую церковь и новый дворец. В это время Измайлов руководил строи­тельством роскошной загородной резиденции императри­цы в Царицыно. В его распоряжении был все тот же Баже­нов и ресурсы Экспедиции.

Приступить к строительству нового дворца Измай­лов смог только после того, как освободились от церков­ной утвари палаты, и они стали пригодными для вре­менного жилья. Строительство верхнего придела церк­ви не мешало параллельному сооружению новой рези­денции. Нижний придел новой церкви был освящен в декабре 1783 года. Поэтому предположительной датой начала возведения нового дворца будет 1784 год. Баже­нов до своей отставки имел возможность выстроить этот загородный дом своего начальника.

По стилю существующий дворец в Быково довольно близок стилю царицынских построек. Как далеко Баже­нов успел продвинуться при строительстве, ответят буду­щие исследования, но, несомненно, ему принадлежат ос­новные архитектурные решения.

Уже в эпоху строительства усадьбы, в 1770-х годах, церковь была в ветхом состоянии. Баженов, проектируя усадьбу, не мог не побеспокоиться об ее судьбе. Действи­тельно, основные архитектурные формы церкви ближе формам более ранних ходынских построек, нежели воз­водимых одновременно с церковью, царицынских. Более того, расположение колоколен и основного здания тако­во, что наиболее эффектным было бы соединение всего ансамбля колоннадами, сквозь которые проглядывались бы округлые формы его частей.

Церковь замышлялась еще ажурнее и воздушнее, чем современная. Основное здание должно было быть соеди­нено с фасадной частью двухэтажными узкими перехода­ми. Две первоначально круглые башни образовывали фа­сад, будучи соединенными легкими колоннадами в два этажа, через которые проглядывалось основное овальное здание. Стройные, как молодые березки, башни и ажур­ная вязь колоннад и другого архитектурного убранства переходов подчеркивали могучий корпус овального хра­ма и высоту терявшихся где-то в небесах шпилей.

В 1770-е годы Баженов разработал проект быковской церкви, близкий по стилю сказочным павильонам, по­строенным на Ходынском поле. В начале 1780-х годов про­ект им перерабатывается. Церкви придается более фунда­ментальный вид, ее фасад принимает облик дворца. Каза­ков продолжил эту линию развития первоначального за­мысла.

Благодаря кропотливой работе искусствоведов, обсто­ятельства строительства Владимирской церкви становят­ся все яснее и яснее. В истории создания быковских двор­цов пока бОльше вопросов, нежели ответов. Но тем и при­влекательно Быково, что оно полно пока еще не разга­данных тайн.

В публикуемой подборке материалов в первом разделе помещены воспоминания жителей самого Быково. Особенно ценны воспоминания Анны Абрамовны Ништ, мно­го лет отдавшей изучению истории села. Анна Абрамовна почти до самой своей кончины преподавала историю в быковской школе. Ее подвижнический подвиг на ниве воспитания подрастающего поколения продолжался це­лых 57 лет. Практически все взрослые жители Быкова — ее ученики.

Наряду с традиционным изложением отечественной истории Анна Абрамовна открывала своим питомцам уди­вительный мир прошлого их родного села. Воспомина­ния замечательного быковского краеведа об истории мес­тной школы особенно актуальны в этом году. Ведь бы­ковской школе исполняется 130 лет.

Воспоминания известного политолога и обществен­ного деятеля Валерия Ивановича Скурлатова и мало кому известного местного дворника Виктора Торопа лю­бопытны как пример пробуждения интереса к прошло­му родного края у выходцев из простых крестьянских семей. Пусть не все в их записях соответствует канонам академической науки, но их незамысловатое повество­вание отражает мировоззрение рядовых обитателей села.

Рассказы о прошлом Быково и его окрестностей про­фессиональных историков и искусствоведов собраны в следующем разделе. О замечательной работе JI. Р. Вайнтрауба уже говорилось. Драгоценные россыпи фактов, тонких наблюдений рассыпаны и по иным работам. Еще один раздел посвящен главной жемчужине Быково — ее церкви. Читатель сможет убедиться, каким не про­стым был поиск имен авторов шедевра, а также озна­комиться с биографиями его творцов — Баженова и Ка­закова.

Примечательно, что биографии написаны Михаилом Андреевичем Ильиным, из рода последних владельцев усадьбы Быково-Марьино. Михаил Андреевич приходил­ся внуком Николаю Ивановичу Ильину, купившему усадьбу у Воронцовых-Дашковых.

У современного Быково в прошлое уходят два основ­ных исторических корня — более древний — сельский и более молодой, но более известный, — усадебный. Поэто­му в заключительных разделах собраны материалы по ис­тории сельских поселений Москворечья и подмосковной усадебной культуры.

Публикуемые материалы для облегчения их восприя­тия даны в извлечениях. Для любознательных читате­лей, желающих глубже изучить заинтересовавшую их проблему, указаны первоисточники.

Председатель Московского отделения Русского исторического общества

В. В. Грицков