Междоусобица вызвала большие опустошения среди королевского рода и шведской знати. Согласно Далину, она была после смерти Эмунда Старого:

«Эмунд Старый владел не долго и скончался около 1059 года. Супруга его Астрид была дочь Ниала Галогаландского из Норвегии, которая прежде со­четалась браком с ярлом Рагвальдом Ульфзоном, выехавшим с королевою Ингиердей, дочерью Олофа, из государства, и вместо Западной Готландии получив­шим себе Ингерманландию как ярлство.

Кроме упомянутого Амунда (погибшего в краю амазонок. — В. Т.), по всей вероятности, Эмунд с Астридией имел ещё сына Эрика, спорившего тогда с двоюродным братом своим Эриком же, сыном Эмунда-Иакова, без всякого сомнения, о короне, так, что оба провозгласили себя королями, хотя на все­общем сейме и не были единогласно за таковых признаны. Один, кажется, на своей стороне большей частью имел христиан, а другой — тех, кто желал ещё следовать древним языческим законам государственным.

Ярл Стенкиль Рагвальдзон, пасынок Эмунда Старого, как благочести­вый и всеми любимый вельможа, сделался после смерти своего отчима почти сам собою государственным правителем, а наипаче в такое время, когда оба королевских принца своими беспокойствами и междоусобными бранями начали себя приводить в ненависть у чинов государственных, и тем становиться не­достойными престола своих предков. Тогда сбылось то, что законоположник Эмунд предсказал уже при Уллерокере.

Принцы сошлись с армиями своими при Вордсберге в Восточной Готлан­дии близ Линкепинга, имели там весьма кровопролитное сражение около 1060 года. Самое знатнейшее дворянство и первых чинов люди в государстве лишились на оном сражении жизни. Но здесь главнейшее скончало свой живот и всё то, что только ещё оставалось из потомков мужского пола, происходивших из сего древнего королевского дома, поскольку и принцы сами скоро потом убили себя на поединке при Кимстаде, на том самом месте, где ещё и поныне на цер­ковной кровле видеть можно памятник». (39, 828‒830)

Эмунд Старый умер в 1059 году, кровопролитное сражение произо­шло в 1060 году, а вскоре после него Эйрики погибли на поединке друг с другом. Версия Далина выглядит более убедительной, нежели версия Адама. У Эмунда Старого был сын Эйрик, родившийся в 1013 году. На момент смерти отца ему было 46 лет, и он должен был унаследовать трон. Эйрику Яковсону было 24 года, и он также мог претендовать на власть. Стейнкель не был королевским сыном и при наличии двух взрослых принцев шансов на престол без победы в большой войне не имел. Адам же пишет о его мирном восхождении к власти.

Произошла обычная история. После того как умерли представители старшего поколения, в борьбу вступили представители младшего. Гибель Эйриков позволила претендовать на трон уже не принцам, а менее знат­ным представителям королевского рода, к каковым относился Стейнкель.

Пророчество лагмана Эмунда восходит к событиям тинга 2 февраля 1020 года, на котором братья Эмунд Старый и Яков боролись за звание младшего короля. Предложение Эмунда Старого избрать из двух претен­дентов самого способного, намекая на себя, а не самого знатного, како­вым был родной сын короля Яков, поддержки не получило. После чего Эмунд изрёк пророчество:

«Тогда Эмунд сказал:

— Вы, шведы из Уппланда, сейчас властны решать. Но я хочу сказать вам, что может случиться так, что многие из тех, кто сейчас и слышать не хо­тят о том, чтобы их конунгом стал человек не из древнего рода конунгов, сами потом посчитают, что лучше было бы, если бы их конунг был человек из дру­гого рода». (56, 240)

Первым человеком не из древнего шведского королевского рода на шведском престоле как раз стал сам Эмунд Старый, который был сыном норвежца и полячки. В пророчестве Эмунд подразумевал себя. Древняя династия прервалась со смертью Якова. Однако, после того как Эмунда стали считать потомком шведских королей, пророчество стали связывать с более поздней смутой и приходом к власти Стейнкеля и его потомков.

У Далина заметны неточности. Эйрик Эмундсон не мог быть сыном Астрид Свейндотир, вышедшей за его отца всего за десяток лет до битвы.

Он был сыном от более раннего брака. Сыном Астрид был Эйрик Яковсон. Кузенов спутали из-за их одноимённости, тем более что их отцы были женаты на Астрид Свейндотир.

В 1049 году Эйрик Яковсон был ещё несовершеннолетним, что не по­зволило ему стать королём, и власть перешла к Эмунду Старому. После смерти Эмунда к власти пришёл более старший из принцев Эйрик Эмунд­сон. Но на королевское достоинство стал претендовать и Эйрик Яков­сон. На общешведском тинге спор решить не удалось, и тогда соперники взялись за оружие.

Доброхоты Стейнкеля сгустили краски насчёт всеобщей ненависти к предшествующим правителям, а для оправдания его прав на престол использовали пророчество. Гибель большого количества знати как раз свидетельствует в пользу доверия её к королям и активного участия в междоусобице. Гауты поддержали одного Эйрика, свеи — другого. До­полнительный накал страстей вызвали религиозные распри. Гауты были более христианизированы, среди свеев было больше поклонников языче­ства. Кровопролитное сражение закончилось вничью, поединок привёл к гибели обоих соперников.

Данные Адама противоречили сведениям иных источников, и Далин попытался примирить их. Он предположил, что фактическое правление Стейнкеля и борьба Эйриков проходили в одно и то же время. Только по­сле гибели принцев Стейнкель был избран королём. Далин относил из­брание Стейнкеля на 1061 год, тогда как по Адаму кончина Эйриков близка во времени завоеванию Англии 1066 года.

Далин относил отъезд Ингигерд на Русь вместо 1019 года на 1024-й, а тинг 1020 года — на 1025-й. (39, 799‒804) Даты омоложены на пять лет. Стейнкеля избрали вскоре после гибели Эйриков, и их смерть была в том же 1061 году. Они погибли вскоре после большой битвы, но в каком году, не говорится. У информаторов Адама гибель Эйриков был датиро­вана 1066 годом с омоложением на пять лет. Дата гибели Эйриков из-за влияния эр была сбита.

В конце жизни Эмунда в Швеции заправляли немецкие священники. Стейнкель жил с ними в ещё большем согласии. Отсюда правильность дат Далина для переходного периода от Эмунда к Стейнкелю.

Эйрик Эмундсон заступил на шведский престол после смерти отца в 1059 году, но вскоре погиб. Последующее редактирование в пользу но­вой династии Стейнкеля привело к выпадению сведений о его коротком правлении в 1059‒1061 годы.

Битва закончилась вничью, а вскоре Эйрики пали в поединке при Кимстаде, но уже в следующем году. Битва была ближе к концу года — по осени 1060-го. Начало года для шведов характерно общешведским тингом на Сретение. Не выяснив отношения в битве, шведы решили поло­житься на суд небес, назначив поединок между претендентами на власть. Поединок произошёл на тинге на Сретение, то есть 2 февраля 1061 года, а после гибели претендентов на том же тинге избрали Стейнкеля.

Далин сгустил краски, описав гибель в битве всех потомков королев­ского рода, за исключением Эйриков. Последующие события показали, что часть потомков уцелела, но кто-то из королевского рода погиб, при­чём имена погибших не были названы.

Во время больших войн шведы и русы оказывали друг другу военную помощь. Русью правил Изяслав Ярославич, а Эйрики были ему двоюрод­ными братьями. Изяслав сам имел честолюбивых младших родственников и не стал бы поддерживать сепаратизм Эйрика Яковсона. Новгородом, от­куда отправляли шведам помощь, правил Вячеслав Ярославич, ещё один двоюродный брат Эйриков. Он должен был возглавить русскую помощь Эйрику Эмундсону. Вячеслав умер в молодом возрасте в 1061 календарном году. При осеннем счёте лет это соответствует времени битвы Эйриков. Судя по всему, Вячеслав привёл в Швецию отряд русской помощи и погиб в кровопролитном сражении в Восточном Гаутланде при Вордсберге близ Линкепинга. Гибель этого внука Олава Скотконунга отразилась в рассказе Далина, но из-за русского происхождения его имя не было названо.

В междоусобице погибли сыновья двух последних королей, и власть перешла к представителю боковой ветви королевского рода Стейнкелю. Адам так определял его родство с Эмундом Старым: «...не то племянник, не то пасынок короля». Далее по тексту он называет Стейнкеля пле­мянником короля. (1, 69) Далин считал его пасынком Эмунда Старого. (39, 829)

Стейнкель считался сыном Регнвальда Ульвсона и Астрид Ниалдотир. (39, 800) Это мнение находит подтверждение в именике потомков Стейнкеля — среди его внуков были Регнвальды. Под Астрид Ниалдотир скрывается Астрид Свейндотир. Стейнкель был сыном Астрид и Ульва Регнвальдсона и пасынком Эмунда Старого. Далин относил его рож­дение на 1028 год, что выглядит достоверным, так как Астрид вышла замуж за Ульва в 1027 году. (40, 1) Мнение о том, что он был племянни­ком короля, появилось из-за того, что Астрид Свейндотир была спутана с одноимённой сестрой Эмунда и Якова. К тому же Стейнкель был племян­ником королевы Рагнхильд Регнвальддотир, жены Якова. Малоизвестного в Швеции Ульва Регнвальдсона заменили на его знаменитого отца.

Сведения Адама и Далина подтверждают пребывание Астрид на Руси, где у неё появился сын Стейнкель, позднее усыновлённый Эмундом, а до этого — Яковом.

Стейнкель стал совершеннолетним в 1046 году, в котором Данией на­чал править его старший сводный брат Свейн Астридсон и погиб Анунд Яковсон. Имея мать — шведскую королеву, Стейнкель мог претендовать на высвободившееся звание ярла Восточного Гаутланда.

В «Саге о Хервер и конунге Хейдреке» сообщается о том, что Стейн­кель был супругом дочери конунга Эймунда. Так звали и Эмунда, и Яко­ва. В одном из списков саги он назван зятем Анунда-Якова. (61, 258) Стейнкель был совершеннолетним в правление Якова, и его супругой следует признать дочь этого короля. Зятем Якова называет Стейнкеля Далин. (39, 830) Но годом рождения Инге Стейнкельсона, по Далину, был 1055 год. Согласно схолии 85 к сочинению Адама, после смерти Стейнкеля и Эйриков к власти пришёл Халстейн, сын Стейнкеля. Он был изгнан, за ним правили два короля не из рода Стейнкеля. (1, 128) Инге стал королём уже после них.

Первенцем Стейнкеля от дочери Якова был Халстейн. Далин считал его старшим братом Инге. (40, 52) Стейнкель женился по достижении совершеннолетия, и первенец появился у него не раньше 1047 года. Со­гласно Адаму, Стейнкель умер после английских событий октября 1066 года. Далин также относил кончину Стейнкеля от болезни на время вскоре после гибели Харальда Сурового — к 1067 году. (40, 24) Всё это ведёт нас в начало 1067 года. К этому моменту Халстейн был совершен­нолетним и родился не позднее начала 1049 года. Халстейн был первен­цем, и его рождение следует отнести на 1047 год.

Инге родился в правление Эмунда Старого и носил редкое для своего рода имя. Зато в это время сходное имя было знаменито из-за Ингвара Путешественника. Стейнкель взял для сына один из вариантов имени по­гибшего сына короля. Выбор имени говорит о том, что мать Инге была из потомков Эмунда Старого.

Рагнхильд, дочь Эмунда, в 1046 году овдовела. Она была старше Стейнкеля на 8 лет, и в 1055 году ей было 35 лет. Большая разница в воз­расте делает их брак сомнительным. Труднообъяснимым в случае брака с Рагнхильд будет и желание матери назвать сына в честь сводного брата, тогда как реальная Рагнхильд при установке поминальных камней к свод­ным братьям интереса не проявила. В 1055 году дочери-невесты не стар­ше 25 лет могли быть у сыновей Эмунда.

Отец второй жены Стейнкеля родился не позднее 1019 года. Это близко рождению Ингвара, появившегося на свет в апреле 1018 года. Отождествление отца второй жены с Ингваром разъясняет причину его возведения в ранг главного героя шведских сказаний. Инге Стейнкельсон правил более 30 лет. Шведы дали ему прозвище Добрый, что говорит о благоденствии в его эпоху. Далин пишет:

«Он (Инге. — В. Т.) был любителем наук и при своём дворе имел скальда, именем Марка Скеггазона». (40, 67)

Отца Стейнкеля, жившего на Руси, в Швеции знали плохо, и сохрани­лась память только о Регнвальде Ульвсоне. Регнвальд был из рода ярлов, а сведения о его королевских корнях были малоизвестными. Последним представителем древней шведской королевской династии считался Эмунд Старый, происхождение от которого даже по женской линии было лестным. Надо полагать, что скальд Марк, сын Скегги, много по­трудился над воспеванием славных дел Инге и его предков. Для своих сказаний он мог использовать плоды западноевропейских наук, любите­лем которых был король. Такую картину мы находим в сказаниях об Ингваре Путешественнике, в которые вкраплены сведения и мотивы запад­ноевропейских географических сочинений.

Инге Стейнкельсона следует признать по матери внуком Ингвара Путешественника. Стейнкель вторым браком был женат на дочери Ингвара.

На Руси Ингвар мог обзавестись только одним ребёнком, и им был Симон-Свейн. Дочь у него была от предыдущего брака. Она родилась не ранее января 1037 года и вышла замуж не ранее января 1055-го. По весне 1036 года Ингвар отправился на Русь, так что женился не позднее апреля, а его дочь родилась в январе 1037-го. Инге родился не ранее конца 1055 года и стал совершеннолетним не ранее конца 1073-го. Время воз­можного рождения Инге соответствует дате Далина. Он родился в конце 1055 года.

Старшей дочерью Инге была Маргарита Фредкула, которую, скорее всего, назвали в честь бабушки. (40, 60) Так звали и Ингигерд, так что это имя бытовало в шведском королевском роду. Ингвар назвал дочь в честь своей знаменитой киевской тёти-тёщи.

Халстейн по возрасту не мог быть сыном Маргариты Ингвардотир. Его матерью была дочь Якова и Рагнхильд. Если бы Яков назвал дочь в честь матери, то она получила бы имя Адель или какой-то его аналог. Да­лин называет супругу Якова, дочь которой была замужем за Стейнкелем, Гунхильд. (39, 823) Так звали жену Пальне-Токи, тётю Якова по матери, и его племянницу, дочь Ингигерд. Можно предположить, что в этом со­общении имя жены Стейнкеля было ошибочно перенесено на её мать Рагнхильд, а Яков назвал дочь в честь родственниц. Первой женой Стейн­келя была Гунхильд Яковдотир, а он был зятем обоих братьев-королей.

Первой женой Стейнкеля была его двоюродная сестра. Астрид Свейндотир и Эмунд Старый были двоюродными братом и сестрой, Стейнкель и Ингвар — троюродными братьями. Второй женой Стейнкеля была его троюродная племянница, так что он придерживался тради­ции родственных браков.

Адам считал, что Свейн Астридсон стал датским королём при под­держке шведского ярла Туфа:

«В это время Магнус правил двумя королевствами, то есть Данией и Нор­вегией, а Яков по-прежнему занимал трон в Швеции. С его помощью и при под­держке ярла Туфа Свен изгнал из Дании Магнуса. Последний вскоре возобновил войну, но умер на кораблях. Свен овладел двумя королевствами». (1, 67)

Адам ошибается — Свейн овладел только Данией, а в Норвегии к вла­сти пришёл Харальд Суровый. Магнус умер осенью 1046 года, а неза­долго до этого ярл Туф помог Свейну подчинить Данию. Далин называл Туфа сыном Валгетера и ярлом над частью Гаутланда, тождественным упоминаемому Снорри Тови Вальгаутсону. Он считал, что предшеству­ющие писатели-монахи называли его Тотилем или Тутилем и считали его ярлом киндским в Восточном Гаутланде и родоначальником Сверкерского королевского дома, который правил после того, как династия Стейнке­ля пресеклась. (39, 818)

Снорри упоминает Тови, сына Вальгаута, только один раз в описании битвы при реке Хельга 1027 года. Тови ««был знатного рода и происходил из Западного Гаутланда». (56, 316) Тови, будучи в охранении вместе с Эгилем, сыном Халля, пожалел пленных датчан, и напарники отпустили их на волю. Тови этим вызвал гнев Олава Святого, но позднее помирился с ним, приведя к королю своего отца Вальгаута, закоренелого язычника. Олав уговорил того креститься, и старик умер крещёным.

Имя ярла Туфа восходит к имени Тости, которое носил дед Регнвальда Ульвсона. Имя Тости — сокращение от имени Торстейн. Туф принад­лежал к роду ярлов Западного Гаутланда и был потомком либо родственни­ком Регнвальда Ульвсона. Из рода ярлов Западного Гаутланда в битве при реке Хельга участвовал Ульв Регнвальдсон, отец Стейнкеля. Ульв из этого похода привёз на Русь жену — датскую принцессу Астрид. Спустя два года в Ладогу приехал Олав Святой, где встретился с отцом Ульва Регнвальдом. Милость к датчанам должен был проявить жених Астрид, чтобы в будущем заручиться поддержкой её родственников и друзей её рода.

В 1046 году Яков лишается взрослого сына, а в Швеции появляется его пасынок Стейнкель, которого он женит на своей дочери от предыду­щего брака. По статусу зятя и родственника короля Стейнкель был тре­тьим в государстве после короля и его сына Эйрика Эмундсона. Эйрик Яковсон в это время был ещё мальчиком. Это значит, что Стейнкель по­сле гибели Анунда стал ярлом Восточного Гаутланда.

Стейнкель был сводным братом Свейна Астридсона и должен был поддержать его в борьбе за власть. Схождения позволяют отождествить ярла Туфа со Стейнкелем. По приезде в Швецию он был известен как ярл Туф, позднее — как Стейнкель.

Под именем Тови скрывается Ульв, а под именем Вальгаут — Регнвальд. Имя Вальгаут можно принять за искажённое Ульвгаут, то есть Ульв Гаутский, имя Стейнкель — за сокращение имени Торстейн. Первая половина этого имени дала имена Тови как вариант имени Торви, вто­рая — имя Стейнкель. В сказаниях о войне 1027 года малоизвестный Ульв был вытеснен своим знаменитым сыном Тови-Стейнкелем, в результате чего имя самого Ульва было перенесено на Регнвальда, которого из-за про­живания в заморской Ладоге превратили в закоренелого язычника.

Далин приводит из комментариев к сочинению Снорри рассказ о том, как Вальгаут, прозывавшийся за приверженность к старой вере Язы­ческой собакой, ездил к королю Олаву Святому в Сарпсборг, и тому не удалось его отговорить от язычества. Но на обратном пути, «на дороге заболевши, почувствовал такое угрызение совести, что от того крестился и как христианин скончал свою жизнь». (39, 820) Слушателей не смуща­ло явное противоречие — ярый язычник окрестился в пути, хотя при нём не могло быть священника. О крещении Вальгаута составлялись разные легенды. Регнвальд утонул, возвращаясь из Швеции. Он стал христиани­ном задолго до гибели. Поразившим скандинавов обращением к Богу было принятие им по русскому обычаю монашества перед лицом неми­нуемой смерти.

Прозвище Вальгаута подтверждает, что его имя восходит к имени Ульва-Волка.

В конце правления Якова Стейнкель был ярлом Восточного Гаутланда, затем он провожал изгнанного из Сигтуны Адальварда Старшего и его спутников в Западный Гаутланд, то есть жил несколько восточнее. Учёные монахи также считали, что он был ярлом Восточного Гаутланда.

По достижении в 1053 году совершеннолетия Эйрик Яковсон стал яр­лом одной из областей, а после смерти Эмунда был провозглашён гаутами королём и возглавил их силы в борьбе со своим двоюродным братом. Судя по активной поддержке его гаутами, он успел завоевать их любовь и провёл среди них длительное время. В 1053 году он стал ярлом Западного Гаутланда.

По смерти Эмунда Старого гауты попытались вернуть себе право из­бирать собственного короля. В конечном итоге победа оказалась за ними, так как после гибели Эйриков королём стал представитель рода гаутских ярлов Стейнкель. В шведских источниках подчёркивается особая любовь Стейнкеля к Западному Гаутланду и его обитателям. (61, 257) Он уча­ствовал в междоусобице на стороне Эйрика Яковсона, а после его гибели возглавил гаутов, оказавшихся сильнее свеев и добившихся утверждения на троне своего ставленника.

Сыновья Стейнкеля Халстейн и Инге назвали своих старших сыновей Филиппами, а у Халстейна и Олава, младшего из Стейнкельсонов, были сыновья Регнвальды. Регнвальдов назвали в честь их знаменитого праде­да. Знаковое для потомков Стейнкеля имя Филипп также нужно связать с каким-то их знаменитым предком. Первенцев должны были назвать в честь деда-короля. При крещении Стейнкель получил имя Филипп в честь апостола Филиппа, проповедовавшего в лежащих где-то за Русью скиф­ских землях.

Далин считал, что после Стейнкеля королём стал Хакон Ингварсон Роде, то есть Красный. Хакона в 1075 году сменил Инге Стейнкельсон. (40, 30‒38) Инге стал королём вскоре после достижения совершенно­летия. Такого же порядка смены шведских королей придерживался Снорри:

««Конунг Швеции Стейнкель умер примерно тогда же, когда умерли оба Харальда. После Стейнкеля в Швеции правил конунг, которого звали Хакон. Потом конунгом там был Инги, сын Стейнкеля, хороший и могущественный конунг, статный и могучий, как никто. Он был конунгом в Швеции, когда Маг­нус правил в Норвегии». (56, 473‒474)

Инге правил во времена Магнуса Голоногого, ставшего королём в 1093 году. На самом деле события развивались более бурным образом. В схолии 84 к сочинению Адама записано:

«Когда оба Эрика погибли в бою, на трон взошёл Хальцштейн, сын короля Стенкиля. Впрочем, вскоре он был изгнан, а из Руси призван Анунд. Когда же и он был изгнан, шведы призвали некоего Хакона, который взял в жёны мать юного Олафа». (1, 125)

Халстейну в начале 1067 года было 19 лет, и он унаследовал трон отца. После его изгнания из Руси был призван Анунд, какой-то предста­витель шведского королевского рода. И только после изгнания Анунда к власти пришёл Хакон. Хакон уступил в 1075 году королевскую власть Инге, но оставил за собой Западный Гаутланд. Халстейн, Анунд и Хакон правили в 1067‒1075 годах.

В 1076 году Инге за притеснения язычников был изгнан и нашёл при­бежище у Хакона. Королём был избран Свейн, который объявил себя сторонником язычества. В «Саге о Хервер и конунге Хейдреке» эта сме­на власти описана так:

«Инги был долго конунгом и был счастлив в друзьях и был хорошим хри­стианином. Он отменил в Свитьод языческие жертвоприношения и повелел всему народу принять христианство. Но свеи имели большую веру в языческую веру в языческих богов и сохраняли свои древние обычаи... На одном тинге, который свеи имели с конунгом Инги, они поставили ему условие: хочет ли он соблюдать древние законы или откажется от власти конунга? Тогда Инги конунг ответил, что он не может отвергнуть веру, которая является самой истинной. Тогда закричали свеи и бросили в него камень и прогнали его с зако­нодательного тинга. Свейн, зять конунга, остался на тинге. Он предложил свеям совершать для них кровавые жертвоприношения, если они дадут ему сан конунга. Они все согласились на это. Тогда Свейн был взят конунгом над всей Свитьод. Тогда вывели одну лошадь, и разрубили её на части, и разделили для еды, а идолов обмазали кровью. Тогда все свеи отказались от христианства и стали совершать кровавые жертвоприношения, и они изгнали конунга Инги, и он уехал в Западный Гаутланд». (30, 398)

Инге был долго королём во второе своё правление. На общешведском тинге он был свергнут, а королём избрали его зятя-ренегата, оставившего христианство и за языческие жертвоприношения прозванного Блот-Свейном, то есть Жертвующим. Инге нашёл убежище у Хакона Ингварсона в Западном Гаутланде. Общешведский тинг состоялся 2 февраля, так что события происходили в начале 1076 года.

Далин так описал восстановление язычества:

«В Швеции смерть короля Стенкиля произвела великую перемену. Он был (а наиболее снисходительным своим против язычников поступком) главною опорою христианской церкви, которая по кончине его едва совсем не разру­шилась. Тайный заговор вспыльчивого епископа Адальварда с епископом дальбийским в рассуждении разорения Упсальского храма, которое прежде Стенкиль отвратил, возбуждал исподволь между простым идолопоклонниче­ским народом такой ропот, что сей учитель принуждён был скоропоспешно удалиться из Сигтуны в Скару, где он получил епископство после Адальварда Старшего, которого будто бы он сам велел погребсти. Однако ж не мог воздер­жать слепой своей ревности, ниже следовать совету умершего короля, но вос­стал всеми силами против идолопоклонства, и епископу Эгину повелел воору­жённою рукою против оного свирепствовать во всём Готском царстве.

Тогда везде оказался пламень беспокойства. Раздражённые язычники при­нялись за оружие и мщение, и обратили великое число христиан на свою сторо­ну, так, что христианская вера в Швеции почти совсем пришла в упадок. Такое-то действие происходит от невместной к вере ревности, ежели люди за­хотят преобращать дела Божии в свои собственные.

Архиепископ Бременский с немалым прискорбием получил известие, что Адальвард оставил своё местопребывание в Сигтуне, где бы он мог с кротостию распространять Христово учение, почему и отозвал его обратно в Бре­мен, избрав на его место других учителей, но кои, страшась гонений, остались за морем. По сей причине Швеция долго была без епископа, а христианство — в наивеличайшем гонении». (40, 26‒27)

Адальвард был изгнан из Сигтуны и бежал в Скару, то есть в Западный Гаутланд. Здесь христианство уцелело, тогда как в восточной половине страны восторжествовало язычество. Стейнкель сдерживал рвение Адальварда Младшего, хотевшего разрушить святилище в Упсале. Адам в описании эпохи Стейнкеля упоминает о видении епископа Адальварда, в котором он «получил наставление не мешкать и продолжать проповедо­вать Евангелие». (1, 69) Свои действия против язычников епископ под­креплял волей небес. Причиной восстания стало разрушение главного шведского святилища. Архиепископу Адальберту пришлось отозвать вы­звавшего религиозную войну Адальварда.

Информаторы Далина относили начало языческого мятежа на время после смерти Стейнкеля. Такой же последовательности придерживался Адам. После сообщения о смерти Стейнкеля и двух Эйриков он пишет о том, что христианство было сильно подорвано и далее продолжает:

«Епископы, которых туда назначил архиепископ, боясь гонений, сидели дома. Только епископ Сконе заботился о готских церквях, да ещё какой-то шведский наместник Гниф укреплял народ в христианстве». (1, 85)

Далин отмечал, что Хакон Роде в иностранных сочинениях непра­вильно назывался Гнифом или Гнифуром. (40, 24) Восстание происходи­ло во время правления Хакона, которого Адам знал как Гнифа. Сведения Адама и Далина восходят к общему источнику. Далин приводит цитату из речи Стейнкеля в ответ на уговоры епископа Адальварда и приехавше­го из Сконе епископа дальбийского Эгина разрушить святилище:

«Таковое свирепство противоборствует государственным законам, древ­нейшим народным правам и учреждению, недавно ещё Олофом Скетконунгом подтверждённому в рассуждении свободного отправления веры. Вы, без сомне­ния, не только спешите подвергнуть себя неизбежной опасности лишиться жизни, равно как и я сам, ежели увидят, что в том имел участие, из государства изгнан буду. Но что всего злополучнее, такой ваш поступок безрассудный при­ведёт благой ваш подвиг в омерзение, разрушит начавшееся христианство и опять возвысит язычество». (40, 18)

Сказанное имеет вид пророчества — разрушение святилища подвер­гнет опасности священников, приведёт к изгнанию короля, падению хри­стианства и восстановлению язычества. Всё это и случилось в 1076 году. Адальвард Младший в конце 1075 года уговорил молодого Инге искоре­нить язычество, разрушил святилище в Упсале, что в начале следующего года привело к победоносному восстанию сторонников старой веры.

Блот-Свейн правил три года, и епископы боялись приезжать в его языческую державу. Святилище в Упсале было восстановлено и оконча­тельно уничтожено позднее.

Инге с отрядом внезапно напал на королевскую усадьбу и сжёг её вме­сте со всеми обитателями. Прорвавшийся через огонь Блот-Свейн был убит. Произошло это в 1079 году. (40, 40‒44) Только затем началось долгое и довольно спокойное правление Инге, во время которого он был современником Магнуса Голоногого. У Далина и Снорри часть событий шведской усобицы была опущена.

Самостоятельное правление Хакона Роде при Блот-Свейне и его под­держка Инге говорят о том, что Хакон был королём Западного Гаутланда, независимым от центральной власти. В письме римского папы Григо­рия VII от 1081 года Инге назван королём шведов, и Халстейн королём вестготов, то есть западных гаутов. (1, 145; 40, 52) В 1080 году Хакон умер, после чего Инге взял в соправители своего брата Халстейна, став­шего гаутским королём, а после смерти в 1090 году Халстейна правил единовластно 22 года. Традиция избрания гаутских королей в смутную эпоху возобновилась.

Инге скончался в 1112 году после непрерывного 33-летнего правле­ния. От второй жены Елены он имел сына Филиппа, умершего в малолет­стве, и Регнвальда, скончавшегося ранее отца, но оставившего дочь Ингерид. (40, 61‒166) После Инге стали править его племянники Филипп и Инге, сыновья Халстейна. Шведская замятня закончилась убийством Блот-Свейна, после чего началось многолетнее правление династии Стейнкеля.

Филипп Халстейнсон умер в 1118 году, его брат Инге скончался от отравы в 1133-м. К власти пришёл их племянник Регнвальд, сын Олава, младшего из сыновей Стейнкеля. Регнвальд Олавсон погиб в 1134 году в битве с Магнусом Сильным, сыном датского короля Нильса и Маргари­ты Фредкулы, дочери Инге Стейнкельсона. Из-за отсутствия мужских потомков Стейнкеля шведским королём стал Магнус Сильный, который в следующем году погиб, участвуя в датской междоусобице. (40, 69‒86)

Возвышению Блот-Свейна способствовало то, что Инге в начале сво­его правления, желая укрепить власть, женился на его сестре Моэ. (40, 38‒39) Блот-Свейн и Моэ считались детьми Тотила или Това, которого монахи отождествляли с союзником Свейна Астридсона и родоначаль­ником рода Сверкера.

У Блот-Свейна были дети: сыновья Коль и Ульв и дочь Цицилия. (40, 44) Коль в 1136 году стал шведским королём, в 1138 году принял крещение и умер в возрасте 90 лет, так что родился он в 1048 году. Шведский трон унаследовал Сверкер, сын Коля. (40, 94‒96) Он правил до 1155 года, а за­тем его потомки неоднократно становились шведскими королями.

Причисление Моэ к сестрам Блот-Свейна вызывает сомнение. У Блот-Свейна в 1075 году был 27-летний сын, самому ему было не менее 45 лет, а Инге было 20 лет. Сестра Блот-Свейна была бы старше Инге на поколе­ние. Имя Цицилия христианское. Блот-Свейн должен был выдать за моло­дого короля дочь или иную юную родственницу. Во время восстанов­ления язычества Цицилия выступала под своим языческим именем. Инге в 1075 году женился на Цицилии-Моэ, дочери Блот-Свейна.

Отождествление Това с ярлом Туфом также сомнительно. Блот-Свейна, сына Тови-Тости, следует отождествить с заказчиком седерманландской надписи из Ванста. Братья Свейн и Стейн установили камень по своему отцу Тости и по братьям Торстейну и Эйстейну, погибшим в походе Ингва­ра. Второй женой Тости была Ульвхильд, сестра Регнвальда Ульвсона.

Род Тости находился в родственных отношениях с родом Регнваль­да Ульвсона и также восходил к одной из боковых ветвей королевского рода. Когда основная ветвь королевского рода пресеклась, род Тости стал претендовать на королевское звание. Начало положил Блот-Свейн, но слава досталась его внуку Сверкеру, которого стали считать основа­телем династии.

Тости, предок Сверкера, погиб в 1043 году и не мог содействовать Свейну Астридсону в борьбе за власть. Стейнкель по отцу принадлежал к разветвлённому роду гаутских ярлов, что и привело к отождествлению его с этим Тости. Пользуясь родственными связями и близостью имён, скальды пытались связать предков Сверкера с родом знаменитого ярла Регнвальда Ульвсона и с его внуком Стейнкелем.

Под юным Олавом, на матери которого женился король Хакон, под­разумевается норвежский король Олав Тихий. Применение термина «юный» означает, что Олав только что достиг совершеннолетия. Мате­рью Олава была Тора, но после смерти Харальда Сурового она вышла замуж за Свейна Астридсона и, по крайней мере до 1073 года, жила в Да­нии. Хронисты сообщают, что после смерти её сына от Свейна она уже не имела детей, но молчат о смене мужа. Тора продолжала жить со Свейном, но детей у них не было.

По ошибке за мать Олава могли принять его мачеху Елизавету Ярос­лавну. Появление в Швеции прославленной в сагах Елизаветы, дочери знаменитой принцессы Ингигерд, вряд ли прошло бы незаметным для скальдов. Однако в скандинавских источниках о жене Хакона Ингварсона ничего не говорится.

В рассказе о правлении Инге Стейнкельсона и династических браках между скандинавскими королевскими домами Далин сообщает о том, что Ульвхильд, дочь Хакона, стала второй супругой датского короля Нильса Свейнсона, затем вышла замуж за короля Сверкера. (40, 60) В другом месте он называет её дочерью норвежского вассала Хакона Финсона, правнука Харека с Тьоты. (40, 89) Она участвовала в заговоре против шлезвигского герцога Кнута Лаварда, убитого 7 января 1131 года. Нильс был убит в 1135 году, и Ульвхильд вышла замуж за Сверкера ещё до во­царения его отца, чему, кстати, содействовала. В новом браке она родила дочь и сына. (40, 88‒96)

Хакон, дочь которого действовала в 1130-е годы, был внуком швед­ского короля Хакона Ингварсона по женской линии. Дочь короля Хакона вышла замуж за норвежца — оркнейского ярла Павла Торфинсона, кото­рый имел языческое имя Фин. Их сын получил имя в честь деда-короля и, став взрослым, унаследовал отцовское владение. Он побывал в Швеции, где был хорошо принят королём Инге Стейнкельсоном, что говорит об их родственных связях. (40, 46‒47)

Имя королевы Ульвхильд бытовало в роду Ингигерд, жены Ярослава, что подтверждает родство с ней жены короля Хакона Ингварсона. Коро­левские браки Ульвхильд также говорят о её высоком происхождении. Позднее 1069 года в скандинавских странах из женских потомков Ингигерд, жены Ярослава, известна одна Ингигерд — дочь Елизаветы Яро­славны. Снорри пишет:

«Конунг Норвегии Олав женился на Ингирид, дочери конунга датчан Свей­на, а конунг датчан Олав, сын Свейна, женился на Ингигерд, дочери Харальда конунга, сестре Олава конунга Норвегии». (56, 466)

Ингигерд, дочь Елизаветы Ярославны, была замужем за Олавом Гунгером, сыном Свейна Астридсона, который был датским королём в 1086‒1095 годы. Далин считал что она, овдовев, вышла замуж за короля Филип­па Халстейнсона, а брак этот устроил Халстейн. (40, 53) Однако Халстейн умер на пять лет раньше Олава Гунгера. Филипп стал взрослым не ранее 1084 года. Ингигерд если и выходила за него замуж, то ранее своего брака с Олавом Гунгером. Учитывая большую разницу в возрасте, женой Филип­па следует признать иную Ингигерд — привезённую из Руси внучку Яро­слава Мудрого и Ингигерд, родившуюся около 1066 года.

В 1065 году на Руси из детей Ингигерд оставались Феофания и Всево­лод. Феофания в 1060 году овдовела, в 1065 году имела взрослых сыно­вей, и ей было 39 лет. Всеволод в 1065 году овдовел и женился на половец­кой княжне Анне. От этого брака у него были Ростислав, Ирина, Евпраксия и неизвестная по имени дочь, умершая в 1089 году. (14, 218) Евпраксия была выдана замуж в Германию и впоследствии стала гер­манской императрицей. Судя по её первому браку с маркграфом Се­верной марки Генрихом III в конце 1086 года, она родилась в конце 1068 года, но в этом году родился Ростислав. Это означает, что Евпраксию выдали замуж исходя из немецких традиций в 16 лет, и она родилась в 1070 году. После развода с императором Генрихом IV Евпраксия в 1099 году вернулась в Киев, а узнав о смерти бывшего мужа, в воскресе­нье 16 декабря 1106 года, постриглась в монахини, а затем умерла 9 июля 1109 года и была похоронена в Печерском монастыре. (14, 422; 19, 266) Встречающиеся в летописях даты её пострижения — 6 и 26 декабря — ошибочны из-за описок.

Об Ирине известно лишь то, что она скончалась в Киеве 24 июля 1108 года и была похоронена в Печерском монастыре. (19, 260; 28, 224) В Лаврентьевской летописи из-за описки она названа Екатериной — бук­венные обозначения дня её смерти «кд» в протографе летописи стояли перед именем и были прочитаны как «ка», а при переписывании присо­единены к имени Ерина. (29, 283)

Всеволод Ярославич старшую дочь от второго брака назвал Ириной в честь своей матери Ирины-Ингигерд, вторую Евпраксию-Адельгейду — в честь Адельгейды Мешковны, бабушки девочки. Ирина была старше Ростислава и родилась в 1066 году. Под скандинавским именем Ингигерд она в 1084 году стала женой своего сверстника Филиппа. Филипп пере­жил Ирину-Ингигерд, которая повторила судьбу сестры — развелась с мужем, вернулась на родину, где и окончила свои дни, судя по захороне­нию в монастыре, монахиней.

Филипп стал шведским королём уже после смерти своей русской су­пруги. Ирина была женой шведского ярла, но в «Киево-Печерском пате­рике Иосифа Тризны» названа великой княгиней, так что, возможно, одно время она была женой великого князя Святополка Изяславича.

На момент гибели Харальда Сурового его старшая дочь Мария была обручена с Эйстейном Орром, племянником Финна Арнисона. (40, 7) Мария была девушкой на выданье, но скончалась до свадьбы. Ингигерд Харальдотир была младше её. Мария родилась в 1048 году, Ингигерд — не ранее 1050-го, а достигла возраста невесты не ранее 1068-го, что соот­ветствует примерному времени женитьбы Хакона Ингварсона.

Хакон Ингварсон в 1068 году женился на достигшей взрослости Ин­гигерд, а после его смерти она вышла замуж за датского короля. Причи­ной ошибочного отождествления её с матерью Олава Тихого, которому как раз исполнилось 18 лет, стало сокращение пояснений о родословной супруги Хакона. Знаменитая русская Ингигерд была матерью Елизаветы, мачехи юного короля Олава, а Ингигерд, супруга Хакона, была сводной сестрой этого Олава. С выпадением звеньев Ингигерд превратилась в мать юного Олава.

Ульвхильд, жена королей Нильса и Сверкера, была названа в честь прабабушки, супруги Хакона Ингварсона, но не её прямым именем, а именем-заменителем, которое ранее носила Ингигерд, супруга Ярослава Мудрого.

Хакон Ингварсон имел неясное происхождение. Далин отмечал:

«Никто из наших бытописателей не доставил ещё известия о происхо­ждении сего короля. Они поставляют его в росписи королей то прежде, то по­сле Стенкиля, но всегда так, как будто бы он спал с неба, и не знают, откуда он произошёл». (40, 30)

Уже Адаму было неизвестно происхождение этого короля, и он на­звал его неким Хаконом. У Эмунда Старого был сын Хакон, родившийся от норвежки летом 1015 года и ставший совершеннолетним летом 1033 года.

Знатный скандинав Хакон принимал вместе с Харальдом Суровым участие в подавлении болгарского восстания 1040 года. Этот Хакон ко­мандовал половиной тагмы, вторая половина которой находилась в ази­атской части Византии. (6, 272‒273) Хакон Эмундсон участвовал в уста­новлении памятного камня по своему брату Рагнару, погибшему в сентябре 1041 года. В это время он был либо в Швеции, либо, как Ингвар, близ пути «из варяг в греки».

Памятные камни обычно устанавливали по участникам заграничных предприятий. Имеется руническая надпись из шведского Упланда: «Он был лучшим из бондов в походе Хакона». (34, 137) Хакон командовал от­рядом наёмников, и родственники умершего гордились службой воина из их рода в этом отряде. В отличие от Норвегии имя Хакон не присуще шведской знати. Хакон Эмундсон жил как раз в эпоху широкого бытова­ния традиции памятных камней. Схождения позволяют отождествить Хакона с надписей с Хаконом Эмундсоном.

Знатные русы начинали служить в византийской армии с 18 лет, рядо­вые — с 20. Хакон Эмундсон принял участие в военных кампаниях ви­зантийской армии начиная с лета 1034 года. Он был на год младше Ха­ральда Сурового, и в Византию они прибыли в один год. Изгой Харальд начал службу рядовым воином по достижении 20-летия и, отслужив три военных сезона, остался. Хакон вернулся домой по осени 1036 года и принял участие в русско-шведском вторжении в Норвегию для возведе­ния на трон Магнуса. Ему на смену в Византию приехал его брат Ингвар Путешественник. Хакон приходился Олаву Святому двоюродным бра­том. В качестве родственника Магнуса он должен был задержаться в Норвегии до весны 1038 года, когда был подписан датско-норвежский мирный договор, и положение Магнуса упрочилось.

Вторично в Византии Хакон начал службу в кампанию 1039 года и вернулся домой осенью 1041-го. В 1042 году этот опытный наёмник дол­жен был отправиться в составе шведского отряда на Русь. Во второй по­ловине этого года он вместе с Ингваром и другими родственниками уча­ствовал в сооружении поминального камня по своем брату Энунду. Затем его след теряется. После гибели Эйриков никого из сыновей Эмунда Ста­рого в живых уже не было, что позволило Стейнкелю претендовать на престол. Как и большинство воинов варяжского отряда, Хакон погиб в походе 1043 года и не имел отношения к королю Хакону Ингварсону.

В надписи Эйрика Амундсона из Стрэгнеса по погибшим братьям их имена не указывались, так как гибель трёх принцев в одном походе была широко известна. Из шести сыновей Эмунда Старого пятеро пали в Ви­зантии.

В 1040 году резчиком рунической надписи на пирейском льве был Асмунд, один из сотников Хакона Эмундсона. Позднее в Швеции был из­вестен знаменитый резчик рунических надписей, тесно связанный с ко­ролевским семейством, — Асмунд Карасон. Следует отождествить двух живших одновременно одноимённых резчиков из окружения шведского королевского семейства.

Асмунд Карасон участвовал в византийских предприятиях Хакона Эмундсона, но уцелел в войне 1043 года. Позднее Эмунд Старый поста­вил этого проверенного сподвижника своего семейства во главе швед­ской церкви. Став архиепископом, он вряд ли сам высекал надписи, но мог давать советы своим ученикам. Большинство надписей 1030-х го­дов — 1053 года, сделанных по заказу родственников Эмунда Старого, следует связать с творчеством этого мастера.

Далин отождествлял шведско-гаутского короля Хакона с известным по сагам ярлом Хаконом Иварсоном. Отцом ярла Хакона был внук нор­вежского ярла Хакона Богатого Ивар Гвите, то есть Белый, который слу­жил у Канута Могучего. Хакон Роде был назван Красным в отличие от своего отца, прозванного Белым. (40, 30)

Снорри приводит такой рассказ об Иваре Белом:

«Одного человека звали Иваром Белым. Он был знатный лендрманн. У него была усадьба в Упплёнде. Он был сыном дочери ярла Хакона Могучего. Ивар был красив как никто. Сына Ивара звали Хаконом. О нём рассказывают, что он превосходил всех людей, которые в то время жили в Норвегии, мужеством, силою и способностями. С молодых лет он ходил в походы, завоевал большую славу и стал пользоваться великим почётом». (56, 425)

Бергльот, жена Эйнара Брюхотряса, после убийства по приказу Харальда Сурового её мужа и сына сожалела об отсутствии Хакона, сына Ивара, своего родича, который бы отомстил убийцам. (56, 427) Скальды считали, что Хакон Иварсон по отцу был правнуком норвежского короля

Хакона Сигурдсона, жил в Норвегии, где у него были владения. Хакон Иварсон женился в середине XI века, так что отнесение его к правнукам этого короля выглядит достоверно.

Среди потомков норвежцев, женившихся на дочерях короля Хакона Сигурдсона, иные Ивары неизвестны. У Хакона Иварсона были близко­родственные отношения с Бергльот, дочерью этого короля. Его родство с Хаконом Сигурдсоном шло через дочь Бергльот и Эйнара Брюхотряса. Хакон был правнуком короля по женской линии.

Во время расправы над Эйнаром Брюхотрясом и его сыном Эйнриди Хакон Иварсон жил в Упланде. Харальд Суровый, чтобы помириться с родственниками Эйнара, хотел выдать за него Рагнхильд, дочь короля Магнуса Доброго. Хакон считался самым могущественным среди родни погибших и готов был возглавить восстание жителей Трандхейма против Харальда. Свадьба и богатое приданое невесты должны были предотвра­тить междоусобицу. Но Рагнхильд не согласилась выйти замуж за челове­ка столь низкого звания, и разгневанный Хакон перешёл на службу к дат­чанам. Свейн Астридсон назван его свояком. (56, 426‒429) Позднее Хакон всё-таки женился на Рагнхильд.

Хакон Иварсон был родственником одной из жён Свейна — Гунхильд или Гуты. Гута имела смешанное англо-датско-славянское происхожде­ние. У Гунхильд были норвежско-шведско-славянские корни. По славян­ской линии они были троюродными сёстрами.

По матери Хакон Иварсон принадлежал к могущественному норвеж­скому роду Эйнара Брюхотряса. Его отца скальды считали норвежцем. Снорри упоминает норвежца Ивара Белого, дружинника Канута, убив­шего ярла Вольфа Токисона. (56, 315) Далин повторяет этот рассказ, уточняя, что Ивар Белый, отец Хакона, был внуком норвежского ярла Хакона Богатого, жил в Упланде и убийство совершил в церкви св. Лукии в Рошильде. (40, 10) Ивар Белый им отождествлён с отцом Хакона Ивар­сона. Иные сведения об этом Иваре отсутствуют.

Король Хакон Ингварсон и Хакон Иварсон породнились с норвежским королевским родом. Их избранницами были младшие родственницы Ин­гигерд, жены Ярослава. Судя по традиции близкородственных браков, Хаконы были в родстве с Ингигерд, а Хакон Иварсон был родственником её дочери Гунхильд. Отцы Хаконов носили близкие имена.

Далин отмечал, что Хакон Ингварсон 13 лет правил Западным Гаутландом и Вермаландом. (40, 46) Ярлом Вермаланда был Хакон Иварсон. Рассорившись с Харальдом Суровым, он перебрался в Швецию и был по­ставлен Стейнкелем ярлом над этой областью.

Причиной ссоры стало то, что Хакон в морской битве норвежцев с датчанами спас короля Свейна Астридсона. Битва произошла в Халланде в районе Ловуфьорда у реки Ниц через 15 лет после смерти Магнуса До­брого, то есть в 1061 году. (56, 437‒448) Согласно Далину, это было при Галмштаде в Халланде в 1061 году на день св. Лаврентия, то есть 10 авгу­ста. (40, 10)

После битвы при реке Ниц прошло два года до заключения мира с датчанами, и ещё полтора года длилась распря Харальда Сурового с жи­телями Упланда. Упландцев подбивал на мятежи их бывший правитель Хакон Иварсон. Далее последовал рассказ об английских событиях, в результате которых Харальд отправился в свой последний поход. (56, 444‒448)

В следующем году после битвы при реке Ниц в конце весны один из воинов Хакона на пирушке проболтался о спасении короля враждебной страны. Об этом узнал Харальд Суровый, и доброхоты предупредили Ха­кона о том, что его собираются убить по приказу короля. Хакон уехал в Швецию, где пробыл у Стейнкеля лето. На следующее лето он вернулся в Упланд, а по осени был вынужден вторично бежать в Швецию, где стал ярлом Вермаланда. В конце зимы Хакон вторгся в Раумарики во главе большого войска из вермаландцев и гаутландцев и собрал с жителей Упланда налоги. По весне был заключён датско-норвежский мирный до­говор. (56, 443‒445)

С битвы до договора события охватывают четыре календарных года. В начале зимы четвёртого года Харальд напал на озере Венерн на войско ярла Хакона и разбил его. В зиму Харальд предпринял карательный поход по землям Упланда. Мы переходим в пятый календарный год. Распря с упландцами заняла полтора года, так что закончилась в шестой календар­ный год. Затем приехал Тости Годвинсон просить помощи в борьбе с бра­том, и было решено летом отправиться на завоевание Англии. Весной умер окольничий Ульв, после этого норвежцы отправились в поход. (56, 444‒451) Перед нами 1066 год. Обратный отсчёт даёт для битвы при реке Ниц тот же 1061 год.

В 1061 году Хакон Иварсон спас Свейна Астридсона, в следующем году бежал в Швецию, в 1063 году был назначен ярлом Вермаланда, в 1064 году подписали датско-норвежский договор, с зимы 1064/1065 го­дов по зиму 1065/1066 годов Харальд Суровый усмирял брожение в Упланде. Хакон Иварсон жил в Швеции с 1062 года и оставался ярлом Вермаланда по крайней мере до кончины Стейнкеля.

Избрание Хакона Ингварсона в короли говорит о его близкород­ственных связях с шведским королевским родом. В этом роду был только один Ингвар — Ингвар Путешественник. Следует согласиться с Далином и отождествить Хакона Ингварсона Роде и Хакона Иварсона. Отцом Хакона Роде был Ингвар Путешественник, племянник Ингигерд и муж дочери Эйнара Брюхотряса. Далин, исчисляя время правления Хакона, отталкивался от кончины Стейнкеля, после которой Хакон якобы стал королём. На самом деле Хакон прожил в Швеции 18 лет, из них 17 был правителем над разными шведскими землями.

Эйнар Брюхотряс, пережидая нашествие Трюгви Олавсона, весну и часть лета 1036 года провёл в Швеции. Ингвар женился как раз весной 1036 года и уехал на Русь, а оттуда в Византию. Его первенцем была дочь, жена Стейнкеля. Сына он мог зачать по возвращении в Швецию не ранее осени 1039 года. Зиму он провёл при дворе Якова, а с весны начались его почти непрерывные походы, из которых он уже не вернулся. Хакон Роде родился летом 1040 года.

После гибели Ингвара его норвежская вдова вернулась на родину и по­лучила при помощи своего отца какие-то владения в Упланде для прокорм­ления Хакона, приходившегося королю Магнусу Доброму двоюродным племянником. Скорее всего, это были земли из выморочного владения, ра­нее принадлежавшего Эмунду Старому и Харальду Эмундсону.

Хакон Роде вырос в Норвегии и считался норвежцем. В 1058 году он стал совершеннолетним и поступил на датскую службу. Женой Свейна Астридсона и родственницей Хакона в это время была Гута. Гута по жен­ской линии была троюродной сестрой Ингвара Путешественника, а Ха­кон приходился ей троюродным племянником. Называя Хакона свояком Свейна, скальды скорее подразумевали более близкую родственную связь с полунорвежкой Гунхильд, двоюродной сестрой Ингвара, так как сам Свейн был троюродным братом Ингвара и приходился Хакону таким же по близости родственником, как и Гута.

После убийства Асмунда, племянника Свейна Астридсона, Хакон Роде вернулся в Норвегию, получил в жёны Рагнхильд и стал ярлом Уплан­да. (56, 430‒431) Для внука шведского короля и правнука Олава Трюгвасона такое развитие событий выглядит достоверно. Не менее одного во­енного сезона он пробыл в Дании. В 1061 году он уже был ярлом Упланда, в котором провёл время, достаточное, чтобы завоевать расположение местных жителей.

Между возвращением Хакона из Дании и военным сезоном, закон­чившимся битвой при реке Ниц, Снорри помещает два военных сезона. (56, 431‒435) Хакон вернулся осенью 1058 года, а отправился в Данию весной этого года вскоре после достижения совершеннолетия. Осенью 1058 года он стал ярлом Упланда и женился на Рагнхильд.

Асмунд в 1058 году был совершеннолетним, и его мать родилась не позднее 1021 года. Снорри описывает довольно длительную распрю Ас­мунда с его дядей королём Свейном Астридсоном, заключение под стра­жу, разбои буйного племянника. Мать Асмунда исходя из этого родилась ранее 1021 года и была дочерью Астрид Свейндотир от брака с норманд­ским графом Ричардом II. Рождение этой дочери Астрид следует отнести на конец 1017 года. Её сын Асмунд родился не ранее 1036 года, а стал взрослым не ранее 1054-го. Свейн Астридсон выпроводил из Дании убийцу своего племянника, так что Асмунд погиб осенью 1058 года. Учи­тывая плодовитость Астрид, рождение у неё Бьёрна следует отнести на 1022 год, а Асбьёрна — на 1024-й.

Снорри относит гибель Эйнара Брюхотряса ко времени до отъезда Ха­кона в Данию, то есть на 1057 год или начало 1058 года. Получается, что Бергльот надеялась на отмщение со стороны ещё ничем не проявившего себя несовершеннолетнего юнца, владельца скромного удела. Между тем в это время, по логике саги, был жив Орм, ярл Упланда, — один из самых мо­гущественных людей Норвегии. Он был сыном Рагнхильд, дочери Хакона Могучего и мужем Сигрид, дочери Свейна Хаконарсона. (56, 425) Орм приходился Бергльот племянником. Она призывала Хакона потому, что тот к этому времени был прославленным воином и сменил в Упланде скончав­шегося Орма. Дата гибели Эйнара «провалилась» на несколько лет.

Отказ гордой Рагнхильд от замужества с Хаконом также недостове­рен. Хакон в 1058 году имел деда-короля и был её знатнее. Двойное сва­товство — одно неудачное, другое успешное — появились из-за соеди­нения аналогичных известий с разными датами.

Эйнар Брюхотряс находился в родственных отношениях с Эмундом Старым, а Харальд Суровый, напрягая все силы своей страны, стремился овладеть Данией и нуждался в поддержке шведов или хотя бы в их ней­тралитете. С этим связано возвышение Хакона, ставшего ярлом одной из основных норвежских областей.

Ситуация изменилась после смерти Эмунда. Поначалу всё благопри­ятствовало планам Харальда Сурового. Королева Астрид, мать датского короля, была отстранена от власти. Это резко ослабило датско-шведские связи. Швеция из-за соперничества двух Эйриков погрузилась в смуту, и ей стало не до помощи Дании. Норвежцы воспользовались этим и в военные сезоны 1059‒1060 годов атаковали Данию. Ранее датско-норвежские отношения были мирными, что позволило Хакону набрать­ся боевого опыта на датской службе. Во время набега на Данию 1059 года погиб Кальв Арнисон, по осени Харальдом Суровым была основана бу­дущая норвежская столица Осло.

После гибели Эйриков к власти пришёл Стейнкель, брат Свейна Астридсона, ранее помогавший ему овладеть датским престолом. Было ясно, что как только его власть окрепнет, Норвегия попадёт в датско-шведские клещи. Харальд решил опередить укрепление этого союза, со­брал все норвежские силы и при реке Ниц разгромил датский флот, но в его рядах уже зрела измена. Хакон отпустил попавшего в плен датского короля, усилия и жертвы норвежцев пошли прахом.

В битве при реке Ниц центром норвежского флота командовал Харальд Суровый и окольничий Ульв, одним из флангов — Хакон Ингварсон. На другом фланге главными были трандхеймцы, но его командир не назван. Харальд Суровый решил казнить Хакона за измену летом 1062 года. Тогда же репрессии должны были затронуть и его родственников.

Дата гибели Эйнара «провалилась» на пять лет. Эйнар и его сын были убиты летом 1062 года. Далин относит их гибель на 1054 год. (40, 9) Здесь расхождение насчитывает восемь лет. В битве при реке Ниц од­ним из флангов командовал Эйнар, ярл Трандхейма. После того как стало считаться, что он погиб задолго до битвы, его имя исключили.

Несмотря на репрессии, норвежской знати было ясно, что войны про­тив датчан в новых условиях не выиграть. Более того, благодаря проис­кам Хакона началось брожение в Упланде, и Харальду пришлось зани­маться внутренними делами. Далин относил заключение договора на 1062 год. (40, 13) Однако картина, нарисованная Снорри, выглядит до­стоверно. Договор был заключен после шведского вторжения в Упланд, совершённого под прикрытием отстаивания Хаконом своих прав и его мести за гибель родственников. Обозначилась перспектива войны на два фронта, и Харальду Суровому пришлось пойти на уступки. Он заключил мирный договор с датчанами, разбил армию Хакона и усмирил Упланд. Дата Далина была «провалена» на пять или восемь лет, и её исправили на следующий после битвы год.

Хакон Роде был приглашён шведской знатью на престол в качестве внука Эмунда Старого. Предшествующая его жизнь в Норвегии и служба наёмником в Дании была шведам малоизвестна, что и стало причиной за­гадочности его происхождения.

Косвенным подтверждением принадлежности Хакона Роде к род­ственникам Олава Трюгвасона служит исключительное славословие в его адрес со стороны скальдов. Подобных характеристик удостаивались как раз потомки крестителя Норвегии.

Хакон Роде воспитывался у своих норвежских родственников и полу­чил норвежское имя в честь прадеда-короля. На выбор имени повлияло также имя его дяди Хакона Эмундсона. Выросший в чужой стране сын Ингвара рассматривался шведской знатью как приемлемый кандидат на трон.

Хакону Роде его первая жена Рагнхильд приходилась троюродной племянницей, вторая — Ингигерд — троюродной сестрой. Супругой Стейнкеля была сестра Хакона, чем объясняется назначение этого изгоя ярлом Вермаланда. Пришедший к власти Халстейн был ему племянником и в его правление Хакон стал ярлом Западного Гаутланда.

Халстейн был слабым правителем и позднее мирился со старшин­ством своего младшего брата. Гауты провозгласили Хакона своим коро­лём, что стало причиной ошибочного мнения о том, что он сменил на королевском престоле Стейнкеля.

Перед Хаконом Роде шведским королём был Анунд, приехавший из Руси. Примерно в это время в Швеции побывал Симон Варяг, вывезший драгоценности из храма, якобы украшенного Африканом, то есть Эмундом Старым.

Появление монументальных распятий в Скандинавии относят на вре­мя не ранее второй половины XI века. (36, 189) Вроде бы Эмунд во время своего правления повелел изготовить роскошное распятие, предназна­ченное для главного храма Сигтуны.

Эмунд долгое время пробыл православным монахом и враждовал с немецкой церковью. В конце правления он примирился с немецкими свя­щенниками, но епископ Адальвард Старший действовал среди гаутов, а в Сигтуне до 1063 года жил архиепископ Асмунд. Появление в столице яр­кого памятника западноевропейского типа следует связать с правлением Стейнкеля.

Далин пишет о том, что по призвании в Швецию Адальварда Старше­го Асмунду пришлось довольствоваться одной епископской кафедрой в Скаре, а в 1063 году епископом Скары по смерти Асмунда и Стенфрида стал Адальвард. (40, 14) Асмунд умер позднее, но из этого сообщения следует, что он покинул Швецию в 1063 году. Немецкие писатели преуве­личивали успехи своих земляков. Стенфрид был епископом Скары, ар­хиепископ Асмунд жил в Сигтуне. После смерти Стенфрида в 1058 году епископом Скары стал Адальвард Старший, а Асмунда удалось изгнать из страны только в 1063 году.

В 1064 году в Швецию прибыл Адальвард Младший, ставший еписко­пом Сигтуны. С самостоятельностью шведской церкви было покончено, и должность архиепископа упразднили. Через 128 лет после кончины епископа Унни он ездил в Бирку, для поисков его захоронения. (40, 15) Архиепископ Унни скончался в 936 году, так что поездка состоялась в том же 1064 году. Адальвард Младший заложил в Сигтуне собор св. Петра и учредил бенедиктинский монастырь. (40, 16) С этим первым столичным кафедральным собором и следует связать большое распятие луккского типа. Оно было изготовлено для возводимого храма около 1065 года.

Будучи простым пришельцем, Симон не имел возможности ограбить столичный храм. Драгоценности он привёз на Русь в 1072 году. В сентя­бре 1067 года он был ещё на Руси.

Симон был внуком Эмунда Старого и по знатности превосходил Ха­кона Роде, так как его мать была дочерью знаменитых и могущественных правителей Руси. После изгнания Халстейна сначала должны были вспом­нить о Симоне и только затем о его старшем сводном брате. Симон мог иметь в честь деда-короля один из вариантов имени Эмунд.

Схождения позволяют отождествить Симона Варяга с королём Анундом. После свержения с трона при бегстве из страны в 1072 году Симон-Анунд прихватил сокровища из королевской казны, не забыл и о драгоцен­ностях из столичного храма. Часть вывезенного золота он пожертвовал на богоугодные дела, что позволило построить самую большую на Руси церковь. Лишившись королевского титула, он не захотел идти в служи­лые князья к своим русским родственникам и предпочёл стать монахом.

Согласно датам Брокмана, Свейн, сын Ингвара, после пребывания на Руси в 1054 году вернулся в Швецию, а через два года опять уехал на Русь. На следующий год он отправился в королевство Силькисив, и его след затерялся. Возвращение из Швеции произошло не позднее ноября 1072 года, и дата «утонула» на 16 лет, в чём можно усмотреть влияние «эры ‒5516 года». Антиохийская по своему происхождению «эра ‒5516 года» была осенней. Отъезд из Швеции состоялся до 1 сентября 1072 года. Симона пригласили на шведский престол в 1070 году, а не позднее лета 1072 года изгнали.

Халстейн правил с 1067 по 1070 год, Симон-Анунд с 1070-го по 1072-й, Хакон Роде с 1072-го по 1075-й.

В рассказе о Симоне видно влияние эры, которая в XI веке бытовала в Полоцке. В 1049 году, по Брокману, то есть в 1065 году, Симон от­правился в поход. Он стал совершеннолетним в 1061 году. Осенью 1064 года, когда шёл следующий календарный год, полоцкий князь Всеслав Брячиславович захватил Новгород. На Руси началась очередная междоусобица. Симон по мужской линии был в родстве с полоцкими князьями и Изяславом, по женской — с Ярославичами. Влияние полоц­кой эры говорит о том, что Симон сражался на стороне Всеслава, а после его пленения перешёл на службу к Изяславу.

После поражения от половцев, при котором Симон чуть было не по­гиб, великим князем стал Всеслав, а Изяслав отправился в изгнание. Из изгнания он вернулся в 1070 году, заняв великокняжеский престол 2 мая. От всей русской службы Симона до ухода в монахи сохранилось только описание битвы с половцами 1067 года, когда он воевал под знамёнами Изяслава. Всё остальное время Симон провёл в войске Всеслава, но из­вестия об этом периоде его жизни были истреблены. Тесная связь Симо­на с Всеславом, при наличии родственных связей с его противниками, говорит об их особой близости. Симон был женат на какой-то родствен­нице Всеслава.

Симон-Анунд стал шведским королём при помощи великого князя Всеслава Брячиславича. Уехал он из Руси до апрельского возвращения Изяслава с польской армией. Судя по близости отъезда Симона к тради­ционному времени проведения общешведских тингов, смещение Халстейна и выборы Симона состоялись на тинге 2 февраля 1070 года.

Вскоре союзник Симона Всеслав был изгнан из Киева, а затем и из Полоцка. В 1071 году Всеславу удалось вернуться и отбить Полоцк, из­гнав из него Святополка Изяславича. В этом же году была битва Всеслава с Ярополком Изяславичем. В Радзивиловской летописи стоит испорчен­ная редактированием фраза: «В се же лето победи Всеслав Ярополкъ у Голотичска». (46, 74) По построению фразы ясно, что победил Всеслав, но окончание второго имени подправлено так, чтобы казалось, что победил Ярополк. В более поздней Лаврентьевской летописи имена уже пере­ставлены, чтобы не было сомнений в победе Ярополка: «В се же лето победи Ярополк Всеслава у Голотичска». (29, 174) У Татищева уже сооб­щается о том, что Ярополк овладел Полоцком. (58, 86)

Через год Святослав и Всеволод изгнали Изяслава. Произошло это в марте, так как 22 марта они вступили в Киев, а затем Святослав в Бере­стове был поставлен в великие князья. В 1073 году 22 марта было пятни­цей, так что великим князем Святослав стал в воскресенье 24 марта. Про­изошло это в Великий пост, из чего следует, что князья для достижения политических целей не считались с церковными традициями.

Летописец сообщает о том, что причиной междоусобицы стали про­иски Святослава, сообщившего Всеволоду о сватовстве Изяслава к Все­славу и их заговоре против братьев. Святослав уговорил Всеволода упре­дить выступление Изяслава и его союзников. (46, 76) В начале 1073 года Изяслав и Всеслав поженили своих потомков и их совместных сил опаса­лись другие Ярославичи, владевшие сильными княжествами. Всеслав здесь явно не изгой, а полоцкий князь. Всеслав выбил из Полоцка одного сына великого князя, а затем разбил армию другого. Он имел крупные военные силы.

Изяслав был старше Всеслава на 10 лет, поэтому поженились кто-то из внуков первого и детей второго. Такой брак известен. Женой Глеба Всеславича была Анастасия, дочь Ярополка Изяславича. Она умерла 3 ян­варя 1158 года. (14, 229) Дочь Ярополка могла достичь брачного возрас­та только в 1080 году, а Анастасия, если бы вышла замуж в 1073-м, про­жила бы 103 года. Свадьба Глеба и Анастасии была в 1081 году, но из-за «полоцкой» эры датировка «провалилась» на восемь лет, и сообщение о свадьбе было использовано при составлении легенды о заговоре Изяс­лава и Всеслава против Святослава и Всеволода.

В летописи № 145 из Толстовского собрания в рассказе о свержении Всеслава с великого княжения и его бегстве сообщается: «Всеслав бежа в Варяги». (45, 497) Всеслав бежал в варяжские земли и вернулся оттуда с сильной варяжской помощью. За морем у него был союзник — шведский король Анунд-Симон, так что в битвах с Изяславичами участвовал швед­ский отряд.

После утраты Всеславом звания великого князя Симон мог рассчиты­вать только на воинов его Полоцкого княжества. Хакон же опирался на помощь своего норвежского шурина-короля Магнуса Харальдсона. Си­мон помог Всеславу вернуть Полоцк из-за чего настроил против себя ве­ликого князя Изяслава Ярославича. Это, в свою очередь, нанесло удар по торговле шведов со странами Восточного пути и лишило их возможно­сти зарабатывать военным наёмничеством. Из-за неудачного выбора рус­ского союзника Симон не смог удержать власть и по проискам сводного брата лишился трона.

Симон рассказал преподобному Антонию о том, что был изгнан из своих владений дядей Якуном. Перед бегством он снял пояс и венец с распятия, поспешно взошёл на корабль и отправился в плавание. В море корабль попал в страшную бурю, а смертельно испуганный беглец удо­стоился видения.

Король Якун-Яков был дядей Ингвара, а Симон приходился ему вну­чатым племянником. Реальным же гонителем был Хакон, имевший со­звучное имя. Из-за этого созвучия исследователи считали летописного Якуна скандинавским Хаконом. В легенде о Симоне его противник при­обрёл черты разновременных персонажей.

Из Швеции Симон бежал морем. Новгородом в это время правил Глеб Святославич, которого Всеслав Брячиславич в 1069 году безуспешно пы­тался изгнать. Союзнику Всеслава путь в Новгород был заказан. Симон попал на Русь по Западной Двине и на первое время нашёл прибежище у Всеслава в Полоцке.

Согласно патерику, изгнанный из своего отечества Симон пришёл к Ярославу, а тот отослал его к своему сыну Всеволоду. Во время изгнания Симона Ярослава не было в живых, и участие в судьбе изгоя принимал великий князь Изяслав. Первоначальный рассказ был отредактирован — Изяслава заменили на Ярослава, а Всеслава — на Всеволода. Симона представили сторонником отца Владимира Мономаха, которому служил его сын Георгий Симонович.

Выпадение правления Симона из шведской истории говорит о его краткости и мирном переходе власти. Изгнание королей в эту смутную эпоху происходило обычно посредством принятия решений на обще­шведском тинге на Сретение. Симона, судя по всему, низложили 2 февра­ля 1072 года, и вскоре он уехал. Зимой мало кто рисковал пускаться в морские плавания из-за штормов. Шторм как раз присутствует в легенде о Симоне. Дождавшись в одном из удалённых от столицы шведских пор­тов вскрытия рек, он направился на Русь.

Дни памяти святых с именем Климент воскресными в период до за­ложения церкви были: в 1073 году — 28 апреля св. Климента Песнопев­ца; в 1072 году — 25 ноября св. Климента, папы римского, 22 апреля св. Климента, апостола от 70-ти. Имя обычно выбирали среди главных святых дня, если не было какой-то особенной заданности. Из трёх свя­тых Климент Песнопевец был самым малоизвестным, в святцах встреча­ется редко и то в глубине перечня. Апостол Климент стоит третьим в ряду апостолов. Климент, папа римский, открывает перечень святых дня. К тому же из-за перенесения его мощей из Херсонеса в Киев, он был одним из самых популярных святых Руси, а посредством служилых варя­гов его культ распространился в скандинавских странах.

Если Симон принял монашество в апреле 1072 года, то образуется странный годичный разрыв в начале строительства храма. Если он при­нял монашество в ноябре 1072 года или в апреле 1073 года, тогда следо­вало найти причину многомесячной задержки в принятии монашества.

В 1072 году Симону было 29 лет. Он обладал значительными средства­ми и мог переждать несчастливое для себя время. Лишение трона не стало непосредственной причиной пострижения. С Симоном произошло ещё какое-то несчастье. В марте 1073 года Изяслав Ярославич был свергнут с великого княжения и бежал из страны. Он приходился Симону по отцу двоюродным дядей, так как дед Симона был братом матери Изяслава.

Пришедшему к власти Святославу Ярославичу Симон был более даль­ним родственником и происходил из рода традиционно враждебного роду Святослава. Его дед Эмунд был убийцей дяди Святослава Бориса Владимировича, сам Симон в войске Всеслава воевал со Святославом и его сыном Глебом. С изгнанием Изяслава рушились надежды Симона на русскую помощь в возвращении шведского трона. Это изгнание следует признать непосредственной причиной его ухода в монахи. Симон был поклонником св. Климента Римского и, постригаясь 28 апреля 1073 года, принял в качестве небесного покровителя одноимённого святого.

Хакона сменил Инге, которого Далин на момент смерти его отца по­мещает в Голмгорде, то есть на Руси. Инге воспитывался то ли в Ладоге, у своего деда Регнвальда, то ли при дворе женатого на Гиде, дочери Ха­ральда Годвинсона, короля Вальдемара, сына Ингигерд, то есть при Вла­димире Мономахе. (40, 27‒28)

В начале 1067 года Владимиру Мономаху было 15 лет, и он не мог быть воспитателем 12-летнего Инге. Великим князем тогда был Изяслав Яросла­вич, которого по осени сменил Всеслав Брячиславич. Инге должны были отдать на воспитание по достижении трёх лет, то есть в 1058 году. Новго­родом тогда правил Изяслав Ярославич.

Далин считал, что Кристина, вторая дочь Инге и Елены, вышла замуж за Харальда или Ярополка Вальдемарсона, с которым Инге был воспитан. (40, 61‒62) Ярополк Владимирович, сын Гиды Гарольдотир, родился в 1082 году, в 1103 году участвовал с отцом в походе на половцев, возглав­ляя смоленскую дружину, то есть был смоленским князем. (14, 660) Инге не мог с ним воспитываться. Его сверстником был более старший Рюри­кович. В скандинавские сказания вкрались более поздние мотивы.

В 1058 году воспитанником был 15-летний Ярополк Изяславич. Инге воспитывался в семействе Изяслава Ярославича. Королём же он стал во время великого княжения Святослава Ярославича. Став великим князем, Святослав поставил своего сына Глеба переяславским князем, и в 1074 году они посещали Печерский монастырь. После смерти Святослава Глеб воз­вратился в Новгород. Во время переяславского княжения Глеба иные Рюриковичи в качестве новгородских князей неизвестны. Святослав, вы­ведя отсюда сына, по примеру Изяслава Ярославича оставил княжество за собой, поставив в нём наместника.

Святослав и Глеб были для Инге дальними родственниками. В обшир­ной летописной статье 6604 (1096) года сообщается о бегстве Олега Святославича из Чернигова в субботу 3 мая, что соответствует 1096 году. Автор пользовался «эрой ‒5508 года». Далее он приводит рассказ, услы­шанный за четыре года до этого от новгородца Гуряты Роговича, посы­лавшего человека, судя по описанию, в район морского побережья близ северной оконечности Урала. (46, 91‒93) Разговор с ним у летописца со­стоялся в 1092 году. Снаряжение Гурятой экспедиции в дальние север­ные земли выдаёт в нём владетельного человека.

Отчество Гуряты-Гюряты говорит о том, что его отцом был Рагуил. Такое имя носил племянник Гюряты, сын его брата Добрыни. (37, 71) В Новгородской первой летописи Гюрята упоминается в ряду новгород­ских посадников, вслед за Улебом. Следующим посадником назван сын Гюряты Мирослав. (38, 471‒472)

Имя Гюрята — древнерусская форма имени Георгий. Имя Рагуил — ва­риант имени Рогволод. Рагуила исследователи считают потомком Регн­вальда Ульвсона, названным в честь этого ладожского князя. Брат Гюряты Павел был ладожским посадником и строителем каменной ладожской крепости. Ладожским посадником был их племянник Рагуил Добрынич. Потомки Регнвальда вошли в русскую элиту и дали начало нескольким новгородским боярским родам, поставляшим долгое время посадников в Новгород и Ладогу. (37, 69‒71)

Стейнкель стал шведским королём, и остальные сыновья Ульва Регнвальдсона, если таковые имелись, должны были перебраться к его двору. Рагуила, отца Гюряты, следует причислить к сыновьям Эйлива Регнвальдсона. Улеб, бывший посадником до Гюряты, носил имя, которое было рус­ским аналогом имени Эйлив. Судя по всему, Улеб был старшим сыном Рагуила, Гюрята — более младшим. Инге воспитывался у Рагуила-Регнвальда, которого скальды из-за одноимённости спутали с его дедом Регнвальдом Ульвсоном.

Эйлив мог обзавестись взрослым сыном не ранее 1036 года, так что Гюряте в 1075 году было не более 37 лет, а в 1092-м — не более 54. В Новгородском княжестве жили двоюродный дядя и взрослые трою­родные братья Инге. Один из потомков Регнвальда во время прихода Инге к власти был ладожским князем, другой мог быть новгородским по­садником. Оттеснение Хакона от шведского трона произошло без крово­пролития, что свидетельствует о мощи собранной Инге русской помощи. Хакон Ингварсон на тинге 2 февраля 1075 года уступил власть Инге, вы­говорив себе звание короля Западного Гаутланда.

Гюрята действовал на посту новгородского посадника спустя много лет после возведения Инге. В 1075 году новгородским посадником был либо Улеб, либо, что более вероятно, его отец Рагуил, который в списках новго­родских посадников мог значиться под христианским именем Савва.

В рассказе о Свейне-Симоне самое позднее событие — отъезд Кети­ля в Исландию. Дата Брокмана, 1060 год, ведёт нас в 1076-й. В этом году в Швеции в результате языческого восстания к власти пришёл Блот-

Свейн, а на христиан были гонения. Из-за этих бурных событий Гарда-Кетиль вернулся на родину.

Швецией правили два сына Ингвара Путешественника, а затем было долгое правление Инге, который по политическим соображениям пред­ставлял себя наследником Эмунда Старого посредством своей матери, дочери Ингвара. Всё это содействовало укреплению традиции установ­ления камней Ингвара и их сохранению.