Есть много различных свидетельств, которые показывают, насколько глубокий след оставляет Святая Земля в человеческих сердцах. Для меня эти слова также наполнены глубоким внутренним содержанием. В течение семи лет я трудился в Иерусалиме, к этому месту прирос душой. Поэтому часто вспоминаю святыни Палестины, Иерусалима, богослужения на святых местах — это близко моему сердцу. Существует много рассказов людей о том, какое значение имела в их жизни Святая Земля. Я вспоминаю одну женщину, которая после паломничества в Иерусалим пришла к губернатору области, где она жила, со словами: «Знаете, Иван Иванович, я теперь могу сказать Вам, что Бог есть».
Дай Бог, чтобы люди и в дальнейшем посещали Святую Землю, но именно как святыню, как сказала одна паломница: «Поеду в Иерусалим ко Гробу Господню».
В наше время попасть в эти места несложно — достаточно только купить билет. Но можно приехать в Израиль, а можно — в Святую Землю. Можно осматривать достопримечательности, а можно совершать паломничество. Всё это зависит от той атмосферы, которой будет окружена поездка каждого человека. Для людей, которые приезжают на экскурсии и посещают места, достойные примечания, главное — послушать рассказ экскурсовода, может быть, фрагмент евангельского текста, запечатлеть место на фотокамеру. Для паломника всё это является лишь подготовительным этапом, потому что самое важное — поклонение святым местам и молитва, произнесённая здесь. Об этом необходимо помнить.
Корр.: Вы упомянули, что семь лет служили в Русской духовной миссии. Что Вам более всего запомнилось и как изменило положение объединение Церквей?
Архиепископ Марк: Было всё: и горести, и радости. Главное — люди теперь могли приезжать в Иерусалим, к святым местам, для поклонения и молитвы.
Сам я приехал сюда в 1992 году, а реальное массовое паломничество началось в декабре 1993-го. И это то, ради чего и была устроена Русская Духовная Миссия. В её задачи входила помощь Иерусалимской Патриархии, местным православным верующим и, конечно, нашим православным паломникам. Возвращение на эту землю русских паломников и было для нас несказанной радостью.
Другая радость — начавшийся процесс восстановления наших святынь в Святой Земле. Многие храмы находились в плачевном состоянии: Троицкий собор в Иерусалиме нуждался в реставрации, в плохом состоянии был собор Апостола Петра в Яффе, не слишком радовал глаз наш храм в Хайфе, в Тиверии были только небольшие строения. В тяжёлых условиях жили наши сёстры и паломники в Горнем монастыре. При первой возможности мы стали приводить всё в порядок, чтобы храмы выглядели лучше, чтобы сюда приходили и молились люди.
Постепенно жизнь Духовной миссии налаживалась. Этому способствовали подписание акта о каноническом единстве Русской и Зарубежной Церквей. Ведь до этого на Святой Земле было достаточно осторожное отношение к представителям Московской Патриархии.
Я вспоминаю, как однажды привёз священника и мирянина, желавших посетить монастырь на Елеоне, принадлежащий Зарубежной Церкви. Мирянина пустили, а священника нет. В то время монастырь возглавляла довольно своеобразная игуменья, которая отказалась пустить даже Святейшего Патриарха Алексия II во время его визита в Святую Землю — до того доходили людская злоба и непонимание. Конечно, было печально, что есть две русские церкви: одна из них называлась «красной», другая — «белой». Мы могли спокойно общаться с греками, другими православными всех национальностей, католиками, протестантами — все к нам относились с симпатией и благожелательностью, потому что сейчас христианства в Святой Земле не так уж и много. Но в общении с православными русскими «с другой стороны» возникала непримиримая стена отчуждения.
Поэтому воссоединение Церквей — это великое дело, которое в Святой Земле имеет особое значение. Если в иных местах храмы расположены на большом удалении друг от друга, и потому такой конфронтации не чувствовалось, то здесь из-за близкого расположения складывалась другая ситуация. К счастью, сейчас этого уже нет. Совершаются богослужения, на которых присутствуют представители обеих ветвей воссоединённой Русской Церкви. Монахини Горнего монастыря приходят на праздники в Гефсиманию и на Елеон, и наоборот.
Корр.: Владыка, расскажите, как обстоят дела на Сергиевском подворье?
Архиепископ Марк: Возвращение Сергиевского подворья России — ещё одна большая радость. Его собственником — Управлением делами Президента РФ — сейчас осуществляется масштабный проект реконструкции и реставрации. Пройдут года полтора-два, может быть, больше, и Сергиевское подворье откроется обновлённым. Там будут оборудованы помещения, предназначенные для организаций, представляющих русскую культуру, русскую духовность: Российской академии наук, Русской Церкви, Императорского Православного Палестинского Общества (ИППО). Двери центра будут широко открыты для русских паломников и туристов.
Корр.: Какова, с Вашей точки зрения, перспектива распространения христианства на Святой Земле?
Архиепископ Марк: Количество христиан среди палестинцев сокращается. Но какой-то определённый процент христиан есть среди выходцев из бывшего Советского Союза, тех, кто приехал по линии еврейской миграции. Ситуация представляется непростой. Весьма печально, что в Палестинской автономии христиане не всегда чувствуют себя комфортно. И такие города, как Вифлеем, его спутник Бет-Джала, Бет-Сахур, уже не являются преимущественно христианскими. Многие оттуда уезжают, и это печально.
Помощь местным православным христианам была одной из первоначальных задач Русской духовной миссии и ИППО. В конце XIX — начале XX века на территории Сирии, Палестины, Ливана было организовано около 100 русских школ. Первая из них, в Бет-Джале, была устроена начальником Духовной миссии архимандритом Антонином (Капустиным). Позже инициативу подхватило Палестинское Общество, которое создало целую сеть таких школ. Сейчас, к сожалению, от всего этого богатства осталась только одна русская школа в Вифании, которая находится в ведении Зарубежной Церкви. ИППО осуществляет её поддержку.
Может быть, пока мы не совсем готовы к масштабным просветительским усилиям. Я думаю, что это дело будущего. Даст Бог, через год будет построен культурный центр ещё и в Вифлееме, и работа в этом направлении станет более активной.
Корр.: Какое место на Святой Земле наиболее дорого Вам?
Архиепископ Марк: Одна из паломниц, которая была ночью на богослужении у Гроба Господня, сказала удивительные слова: «Гроб Господень — это единственное место на земле, где можно по-настоящему молиться». Может быть, это было произнесено в порыве воодушевления. Ведь богослужение в целом было малопонятным: оно совершалось по-гречески, лишь отдельные возгласы можно было услышать на церковно-славянском языке.
Я тоже очень люблю ночной храм Гроба Господня. Днём я нечасто туда ходил, потому что, как правило, был в это время занят. С другой стороны, днём в храме находится множество не столько паломников, сколько туристов, которые ходят шумной толпой в сопровождении экскурсоводов, что-то громко рассказывающих и собирающих вокруг себя своих подопечных.
Ночью Иерусалим другой: он меняется. Стихает жизнь города, закрываются эти бесконечные лавки, уходят туристы, всё погружается в темноту. И вот идёшь к храму Воскресения, к храму Гроба Господня, по узким улочкам старого города. Их камни блестят, сточенные ногами миллионов человек.
Именно в этот час я люблю приходить к храму Гроба Господня. Его ворота открыты, слышится пение греческого монаха. Можно прийти, спокойно приложиться ко Гробу Господню , помолиться, обойти вокруг храма Воскресения, подняться на Голгофу, упасть там на колени. Когда совершаешь богослужение у Гроба Господня, можно преклонить колени перед Трёхдневным Ложем Спасителя. И, конечно, особое ощущение испытываешь во время литургии, когда слушаешь чтение Евангелия — обычно у Гроба Господня читают Евангелие от Марка, где говорится о Воскресении Христа. Вот этот ночной Иерусалим, наверное, я люблю больше всего.
Из других святых мест мне более близок Вифлеем. Там проходят особые богослужения, которые я очень люблю. В Вифлеемской пещерке нет иконостаса, а литургия совершается, я бы сказал, в удивительно домашней обстановке. Когда ты молишься близко к тому месту, где родился Спаситель, где он лежал в яслях, — это непередаваемая атмосфера. Особенно часто я принимал участие в богослужениях, когда мир готовился встретить двухтысячелетие Рождества Христова.
Во время работы в Русской Духовной Миссии я часто приходил в Гефсиманию, к Гробнице Божией Матери. Утром, когда только начинает рассветать, идёшь вдоль стен старого города. Приходишь туда — там тихо, спокойно, собираются немногочисленные паломники. И начинается удивительная молитва «Царице небесной».
Мне очень нравится молиться в Горнем монастыре, часто вспоминаю Фавор, Тивериаду — это самые главные места Святой Земли и наиболее любимые.
Меня спрашивают, скучаю ли я по Святой Земле. Знаете, когда приезжаешь в Иерусалим, создаётся впечатление, что ты из него и не уезжал. Потому что круг богослужений, Евангелие, которое мы читаем, помогают и способствуют тому, чтобы образы Святой Земли постоянно были в нашем сердце.
Беседовала Л. Б. Токарева
