Сигурд сын Эйрика приехал из Хольмгарда (Новгорода. – В. Т.) в Страну Эстов как посланец Вальдамара конунга. Он должен был собрать там в стране подати для конунга. Сигурд приехал в сопровождении многих людей и с большой пышностью. Он увидел на рынке мальчика, очень красивого, и понял, что он чужеземец. Он спросил мальчика, как его зовут и кто он родом. Тот назвался Олавом и сказал, что его отец – Трюггви сын Олава, а мать - Астрид, дочь Эйрика Бьодаскалли. Тут Сигурд понял, что мальчик – его племянник. Он спросил мальчика, как он туда попал. Олав рассказал ему всё, что с ним случилось. Сигурд попросил Олава провести его к Реасу. Придя туда, он купил обоих мальчиков, Олава и Торгисля, и увёз их с собой в Хольмгард. Он никому не открыл происхождения Олава, но содержал его хорошо». (20, 100-101)
Спасаясь от преследования сыновей Гунхильд, Астрид решила уехать в Гардарики-Русь к своему брату Сигурду, служившего у конунга Вальдамара, то есть у Владимира Святого. В море на торговый караван, с которым следовали Астрид и Олав, напали морские разбойники-эсты. Путешественников захватили и продали в рабство. Сигурд приехал в Страну Эстов за сбором дани и выкупил Олава, забрав его с собой в Новгород. Перед нами романтическая легенда о скитаниях Астрид.
В «Саге об Олаве Трюггвасоне» монаха Одда пребывание Олава в рабстве описано в розовых тонах:
«А в это время правил Вальдамар над Гардарики. У него была та жена, которая звалась Аллогией и была умнейшей женщиной. Сигурд, брат Астрид, имел такой большой почёт от конунга, что он получил от него большие владения и большой лен, и поручено ему было вести дела конунга и собирать дань конунга по всем областям, а его повеления должны были иметь силу во всём государстве конунга. Олаву было 9 лет, когда случилось это событие, что Сигурд, брат матери Олава, приехал в это место, где находился Олав, а бонд (Эрес. – В. Т.) ушёл в поле с работниками. Сигурд въехал тогда в селение со многими воинами и достойными спутниками. Олав тогда играл с другими мальчиками. Он пользовался такой сильной любовью своего хозяина, что он не был ни пленником, ни рабом, скорее он был как желанный сын, и не позволял тот ему ни в чём нуждаться, о чём он просил. Забавлялся он каждый день, как ему нравилось…
Затем пришёл бонд Эрес домой и хорошо приветствовал Сигурда, так как он должен был собрать дани с тех областей и с каждого дома и наблюдать, чтобы всё это делалось хорошо. И, наконец, Сигурд завёл разговор с бондом, не захочет ли он продать мальчиков за любую цену, «я теперь тотчас заплачу за них». Он отвечает: «Я продам старшего мальчика, как мы договоримся, а младший у меня не для продажи, потому что он умнее и даже красивее, и его я люблю много больше, и мне трудно расстаться с ним. И я не продам его, кроме как по большой цене»… старший мальчик был куплен за марку золота, а младший за 9 марок золота, и было всё-таки бонду труднее расстаться с ним, чем с тем мальчиком. После того отправился Сигурд прочь с Олавом, своим родичем, и вернулся домой в Гардарики». (11, 133-134)
Сигурд изображён фактическим правителем Руси, а Олав - любимцем своего хозяина. Жизнь Олава мало напоминала рабство. Он жил у бонда, то есть свободного земледельца, в холе и неге, проводя время в играх и забавах, в то время как хозяин с домочадцами трудились.
Мальчиков выкупили за десять марок золотом. За Торгильса отдали одну марку, за Олава – девять. Это фантастические суммы. Так, кельнская марка весила 234 грамма. Между тем в богатой Византии, согласно договору Игоря Старого с греками, выкуп византийца из русского плена составлял 10 золотников за юношей и девушек, 8 золотников за зрелых людей и 5 золотников за детей и стариков. (19, 27) Русский золотник составлял 4,235 грамма и равнялся по весу арабскому золотому динару. Византийская золотая монета номисма весила несколько больше – около 4,4 грамма.
Двух византийских мальчиков выкупили бы за 10 золотников, двух скандинавских мальчиков выкупили за 10 марок золота. Речь могла идти о выкупе Олава за пять золотников, что было для северных стран очень большой суммой. Пять золотников составляли по русскому счёту 2032,8 грамма серебра или 39,71 гривны кун и равнялись годовой плате отряда из 80 варяжских наёмников. Согласно Русской Правде вира за убийство свободного человека составляла 40 гривен кун. (18, 176) На Руси стоимость одного человека была в два раза ниже, чем в Византии.
За убийство взрослого раба по русским законам следовало заплатить 5 гривен кун. Вряд ли на берегах Балтики пользовались византийскими золотыми монетами и русско-византийскими договорными отношениями. За несовершеннолетнего Олава, скорее всего, заплатили цену взрослого раба в 5 гривен кун, которые скальдами были переиначены в марки золота. Плата в 5 марок золота за не столь знатного Торгильса показалась чрезмерной, и с него в пользу Олава сняли четыре марки.
С меньшими прикрасами события изложены в «Истории Норвегии»:
«Мать же (мальчика), хотя горячо любила своего единственного сына, когда узнала про враждебные планы ярла, вероятно, по Божьей провидческой милости, рассталась с ним и отдала некоему Торольфу, по прозванию Вшивобородый, чтобы тот доставил своего воспитанника во Светию (Швецию. – В. Т.). Тот его принял для воспитания со всей тщательностью и, взяв его на руки, пересёк земли Трондемии, подвергаясь величайшим опасностям. После этого он приехал в Светию, где пробыл некоторое время, и оттуда направился в Русцию (Русь. - В. Т.), но (по пути) отклонился в Эйстрию (страну эстов. – В. Т.). Наконец, когда он проплывал под парусами около Эйсюслы (остров Саарема. – В. Т. ), на них напали пираты и частично разграбили, частично убили. Среди них лишился головы и воспитатель мальчика, сам же мальчик Олав был продан в рабство эйстриям.
Оттуда Олова выкупает какой-то его родич, который в это время как раз был послан туда королём Русции для сбора дани. С ним мальчик несколько лет тайно провёл в Русции». (11, 221)
Астрид не пустилась в бегство, а отправила сына в Швецию с Торольвом. Здесь отсутствует заезд к Эйрику Бьодоскали, отцу Астрид. Торольв поехал задолго до того, как ярл Хакон стал правителем Норвегии, но так как Хакон считался преследователем, в рассказе упомянута его область Трандхейм-Трондемия, а Торольв из Вика, лежащего на юго-западе Норвегии, показан поехавшим в Швецию кружным путём через лежащий на севере Норвегии Трандхейм. Торольв брал на руки воспитанника потому, что рассказчик считал Олава недавно родившимся младенцем. Из Швеции беглецы направились на Русь, но у Эйсюслы, под которой обычно понимают эстонский остров Саарема, стали добычей пиратов.
В тексте есть недостоверный мотив вражды ярла Хакона, который породил фантастический маршрут Торольва, уменьшен возраст Олава. Сомнение вызывает также цель путешествия. Из Швеции путь на Русь шёл по восточному побережью Балтийского моря гораздо восточнее острова Саарема. Эта странность бросалась в глаза и скальд специально оговаривает, что корабль отклонился от обычного пути, но не указал причину отклонения. Путешественники искали кого-то, жившего на балтийском побережье западнее острова Саарема. Согласно данным Снорри, им был Сигурд, брат Астрид.
В «Обзоре саг о норвежских конунгах» читаем:
«И поскольку нельзя было скрыть её поездку и могло свершиться любое предательство, отправила она тогда своего ребёнка прочь с тем человеком, которого некоторые называют Торольвом Вшивобородым, и привёз он ребёнка тайно назад в Норег, и с большими предосторожностями переправил в Свитьод. А из Свитьод хотел он поехать в Хольмгард, так как там у него была какая-то родня. И тогда напали эйсты на тот корабль, на котором он был, и были некоторые перебиты, а некоторые взяты в плен, воспитатель его был убит, а он был взят в плен близ того острова, который зовётся Эйсюсла, и затем продан в неволю». (11, 121)
Маршрут Торольва с Оркнейских островов лежал в Норвегию, а затем в Швецию. Писатель считал Сигурда родственником Торольва. У Снорри Торольв назван приёмным отцом Астрид, в «Истории Норвегии» - воспитателем Олава. Хакона Старого, у которого два года жил Олав, Снорри называет могущественным мужем и другом Эйрика, отца Астрид. Если мы отбросим выдуманный мотив преследований Олава, то увидим, что Олав был отдан на воспитание в богатую и дружественную семью Хакона Старого. Перевозили мальчика под охраной и, конечно же, не одного дряхлого старца.
В рассказе о прибытии Астрид к своему отцу Эйрику упоминается Торгисль, шестилетний сын Торольва. (20, 98) Между тем далее Торгисля находим только в рассказе о выкупе Олава его дядей. В лаконичных по своему характеру устных сказаниях сохранение такой подробности как имя сына воспитателя и его возраста могло иметь место только в том случае, если впоследствии Торгисль стал бы прославленным мужем и соратником Олава. Подробности подчеркивали бы давность связи двух побратимов. Но никакого взрослого Торгисля, сына Торольва, саги не знают.
Хакон Старый более соответствует роли воспитателя Олава нежели Торольв Вшивобородый со своим не очень благозвучным прозвищем. Хакон, судя по своему прозвищу, был старцем. Старец был убит пиратами по причине своей дряхлости. Похоже на то, что Хакон и Торольв – имена одного и того же исторического персонажа. Воспитатель Олава принял решение искать Сигурда, и был его родственником.
Хакон-Торольв был родственником Астрид, но в источниках не сохранилось данных о его родственных связях и месте проживания, кроме упоминания страны. У монаха Одда читаем:
«И когда они, Олав и Астрид, пробыли 2 года у Хакона Старого, тогда собрал он их в путь с честью и передал их в руки тех купцов, которые собирались ехать на восток в Гарды (на Русь. – В. Т.). Он думал отправить их к Сигурду, брату Астрид, который имел большие почести от конунга Гардов. Хакон Старый дал им всё, что им требовалось для этой поездки, и расстался с ними не раньше, чем они взошли на корабль с хорошими попутчиками». (11, 133)
Скальд не позволил Хакону Старому сесть на корабль, но решение направиться на поиски Сигурда было принято им. Наличие приёмного отца Астрид при жизни живого отца вызывает сомнение. Описания маршрутов странствий Олава то включали посещение Эйрика Бодаскали, то не включали. Снорри повествует о родовых связях Эйрика и о его проживании в Опростадире. Хакон Старый подобных характеристик был лишён.
В «Обзоре саг о норвежских конунгах» говорится о том, что Трюгви женился на Астрид в Упланде. Снорри сообщает о бегстве Трюгви в Упланд от короля Эйрика Кровавая Секира. Упланд был областью в центральной части Норвегии. Из этого следует, что в Упланде жил и Эйрик Бодаскали, отец Астрид. Упландом называлась также главная область в Швеции, в которой находилось общешведское языческое святилище и располагалась резиденция шведских королей. Норвежский Упланд образовали переселенцы из шведского Упланда.
В сагах приведены два параллельных мотива. Согласно одному Олав был отослан в Упланд к Эйрику Бодаскали, отцу Астрид. Согласно другому – в Швецию к Хакону Старому, приёмному отцу Астрид. Одноимённость Упландов могла привести к мысли о том, что Олав очутился в шведском Упланде. При наличии мнения об его преследовании это хорошо объясняло бы спокойное проживание в течение двух лет. В норвежском же Упланде враги Олава быстро бы с ним расправились. Отбросив мотив преследования, освобождаемся от необходимости отправлять Олава на жительство в Швецию. Мальчик мог спокойно расти у родственников своей матери в норвежском Упланде, куда его и должны были в первую очередь отправить.
Соединение известий говорит о том, что под именами Эйрик Бодаскали, Хакон Старый и Торольв Вшивобородый скрывается один и тот же персонаж – приёмный отец Астрид, живший в норвежском Упланде. Среди сыновей Эйрика Бодаскали самым младшим был Торкель Дюрдиль. (20, 133) Торгисль и Торкель – разные варианты одного имени. Позднее Торкель Дюрдиль служил Олаву Трюгвасону и участвовал в его последней битве. В плену спутником Олава был Торкель Дюрдиль. Торкель оставил потомство, ради которого скальды сохранили детали его совместного пребывания в рабстве со знаменитым королём.
На момент приезда Олава к Эйрику-Хакону возраст Торгисля-Торкеля был исчислен в 6 лет. Он был на три года старше Олава, и при освобождении из плена ему было 15 лет. На самом же деле он мог быть старше, так как его шестилетний возраст подозрительно совпадает с шестилетним возрастом Олава на момент пленения. Из-за мнения о рождении Олава во время бегства Астрид, правильный его возраст в качестве реликта сведений мог перекочевать в биографию его спутника. В пользу этого говорит уплаченная за Торгисля сумма, равная цене взрослого раба. В саге специально оговаривается, что за Олава была запрошена повышенная цена. Из этого следует, что за Торгисля заплатили обычную цену, и ему в момент выкупа было не менее 18 лет.
В рабстве Олав пробыл шесть лет и Снорри, считавший, что Олав родился во время бегства Астрид, определял его возраст на момент приезда на Русь в 9 лет:
«Олаву было девять лет, когда он попал в Гардарики, и он провёл у Вальдамара конунга ещё девять лет». (20, 101)
На самом деле Олав попал на Русь в 12 лет. В три года он лишился отца и был отдан на воспитание, в шесть лет попал в плен и шесть лет провёл в рабстве. Олав попал в плен в 974 году, а в 980 году очутился на Руси. Двенадцатилетний возраст на момент пребывания в Новгороде указан в «Истории Норвегии»:
«Когда ему (Олову. – В. Т.) исполнилось около 12 лет, он посреди торга в Хольмгардии мужественно отомстил за своего воспитателя». (11, 221)
Олав встретил в Новгороде Клеркона, убившего его воспитателя, и зарубил его топором. Согласно монаху Одду, Олав убил Клеркона после шести лет неволи, то есть в первый же год своего пребывания на Руси. Далее возраст Олава определён в 9 лет, когда он, согласно большинству известий, прибыл на Русь. (11, 135)
В скандинавских географических сочинения Эйстланд помещался к западу от Вирланда и к востоку от Ливланда. (16, 65) Вирланд размещают на севере современной Эстонии, Ливланд – на западе современной Латвии. (16, 211-217) Мореплавателей-скандинавов интересовали, прежде всего, прибрежные местности. Эйстами, то есть восточными людьми, скандинавы именовали племена балтов, и только позднее это название перешло на западнофинские племена. (11, 258) Эйстланд в интересующее нас время располагался на берегах Рижского залива и Клеркон был балтом.
Борьба русов в эпоху Ярослава Мудрого за обладание территорией современной Эстонии и южной части современной Литвы говорит о том, что более дальний район Рижского залива не был им подвластен. Владимир Святой не мог посылать сюда сборщиков дани. Но зато в 980 году, когда Олав появился на Руси, происходили примечательные события. В Радзивиловской летописи в статье 6485 года после описания междоусобицы, в которой погиб древлянский князь Олег Святославич, читаем:
«Слышавше Володимер в Новегороде, яко Ярополк уби Олга, и убоявся, бежа за море. И Ярополк посади свои посадники в Новегороде, бе владея един в Руси». (19, 37)
Владимир, узнав о гибели своего сводного брата Олега, не стал дожидаться его участи и бежал из Новгорода за море. Далее следуют две пустые годовые статьи, а затем рассказывается о возвращении Владимира с варяжским войском:
«В лето 6488. И прииде Володимер с варягы к Новугороду, и рече посадником Ярополчим: «Идите ко брату моему и рците ему: «Володимер идет на тя, пристраиваися противу»». И седе в Новегороде». (19, 38)
Владимир изгнал из Новгорода посадников Ярополка и объявил ему войну. Затем последовал захват новгородцами Полоцка и поход на Киев. Междоусобица закончилась гибелью Ярополка и занятием Владимиром великокняжеского стола 11 июля 980 года. (9, 361) Дата возвращения Владимира приведена по «эре - 5508 года». В Новгород он вернулся, скорее всего, в мае 980 года.
Если гибель Олега Святославича и бегство Владимира к варягам датировать по «эре - 5508 года», то эти события следует отнести на 977 год. Летом произошла междоусобица Святославичей, а в конце лета или по осени Владимир отправился в изгнание. В этом случае изгнание его продолжалось примерно два с половиной года. Но в Мазуринском летописце в статье 6485 года читаем:
«Владимер же в Великом Новгороде слышав сия и бежа за моря в варяги, и бе там 7 недель. Ярополк же и намесники своя посади в Великом Новеграде. И прииде Владимер из-за мория в Великий Новград со множеством варяг, числом их 70 000». (15, 41)
В этой же статье сообщается о гибели Ярополка, а в статье следующего года – о занятии Владимиром великокняжеского стола в Киеве 11 июля на восьмое лето по смерти его отца Святослава. Святослав погиб весной 972 года и восьмое лето по его смерти приходилось на 980 год. Относительная хронология верна. Гибель Олега и бегство Владимира здесь датированы по «эре - 5506 года». Продолжительность изгнания в 7 недель вызывает сомнение. За это время добраться до варяжских земель, собрать войско, и вернуться в Новгород было затруднительно. К тому же исчисляли неделями только периоды менее месяца. Изгнание определялось бы в месяц и три недели. Начиная с четырёх и до одиннадцати исчисление было характерно для месяцев.
Гибель Олега Святославича могла произойти в военном июне 979 года. Тогда в июле Владимир узнал бы об этом, а затем бежал, в мае следующего года вернулся, отсутствовав на Руси не более десяти месяцев. Судя по всему, первоначально его отсутствие определялось в 7 месяцев и несколько недель. Но затем известие подверглось сокращению и превратилось в упоминание о семи неделях. В этом случае эмиграция продолжалась с октября по май, а гибель Олега приходится на сентябрь. По весеннему счёту лет гибель выпадала на один календарный год, по осеннему - на следующий. Влияние сентябрьской эры прослеживается в отнесении гибели Олега и Ярополка на один год, что подкрепляет сентябрьское время гибели Олега.
Армия в 70 тысяч варягов невероятна. Число наёмников преувеличено, по крайней мере, на порядок. Но и 7 тысяч наёмников Владимир набрать не мог. Варяжские отряды на Руси в эпоху Ярослава Мудрого были менее тысячи человек. Количество наёмников нужно уменьшить ещё на порядок и исчислять в 700 человек. Преувеличение численности шло в два этапа. Сначала один писатель увеличил численность приплывшего с Владимиром из заморья отряда на порядок, но позднее и этого показалось недостаточным и произошло ещё одно увеличение.
Приглашение Ярославом Мудрым на службу 600 варягов обуславливалось его экономическими возможностями. На военные нужды жители княжества выплачивали 300 гривен, из которых 200 гривен отправлялось в Киев, 100 гривен поступало в распоряжение новгородского князя. Будучи новгородским князем, Ярослав отказался платить дань в Киев и все 300 гривен использовал на наём 600 варягов. Данный порядок сбора с новгородцев дани был установлен со времени правления Олега Вещего и действовал при Владимире Святом.
Варягам платили по половине гривны серебра в год, ещё на половину гривны они получали довольствие в виде продуктов. Новгородским дружинникам князя платили по гривне в год, так как они обеспечивали себя продовольствием сами. Сто гривен, оставляемых в Новгороде, шли на оплату дружины князя в 100 воинов. Владимир уехал к варягам на пяти ладьях, вмещавших по 20 человек. При сборе военной помощи он мог рассчитывать на 300 гривен, которые собрал бы, захватив Новгород. Собственная его дружина для того, чтобы возвратиться из изгнания, должна была ждать оплаты за ратные труды до победы над противником. Шестьсот наёмников-варягов и 100 человек княжеской дружины составили отряд в 700 воинов возвращавшегося в Новгород Владимира.
Весной 980 года Владимир Святой в сопровождении дружины и варяжского отряда проплывал мимо берегов, населённых балтами и финноуграми, собирая по пути желавших послужить ему удальцов. Появившийся в этом же году в Новгороде балтский викинг Клеркон был одним из таких наёмников. Сигурд оказался в 980 году в земле эстов, где выкупил из рабства родственников, не как сборщик дани, а как один из варяжских вождей, принявших участие в возведении Владимира на киевский престол.
Олав провёл у своего воспитателя не два года, а три. Скальды, соединяя разные варианты сказаний, один год отвели на его проживание у Эйрика Бодаскали, а два года – у Хакона Старого.
Согласно Цезарю Баронию, в 980 году на Руси служили норвежские и датские принцы. (23, 40) Под норвежским принцем следует понимать Олава Трюгвасона, под датским – его дядю Сигурда. Соединение русских, скандинавских и западноевропейских известий свидетельствует о прибытии Сигурда и Олава в Новгород в 980 году.
