Василий Кекавмен, перешедший во время апрельского мятежа на сторону победителей, должен был  последовать за отцом в Италию. В сентябре 1043 года Катакалон Кекавмен оказался на северных окраинах империи, где был архонтом придунайских городов и деревень. (27, 189) Его перемещение из Италии на границу с северными варварами следует объяснить участием в мятеже 1043 года.

После разгрома мятежников  Катакалон сдался правительственным войскам и как опытный воин был отправлен на опасную пограничную службу в места, где ожидалось нашествие варваров. Вскоре ему  пришлось сражаться с недавними боевыми товарищами. Позднее Катакалон примкнёт к восстанию Исаака Комнина, которое будет успешным и вождь мятежников станет императором. (28, 138)

Василий Кекавмен вместе с Харальдом воевал в Болгарии, а затем они под знамёнами Георгия Маниака сражались в Италии и в составе мятежной армии на Балканах. Василий выгораживал своего товарища, рассказывая только о благонадёжных в отношении византийского правительства деяниях. Об участии Харальда в мятеже 1043 года он умолчал, намекнув на преодоление неких препятствий.

В своём сочинении Василий подчёркивал свою верноподданность, посвятив ей целый раздел, который начинался с таких благих рассуждений:

«О правилах поведения в случае мятежа против василевса

О том, чтобы во время мятежа хранить верность василевсу

Если кто-нибудь затеет мятеж и провозгласит себя василевсом, не вступай с ним в сговор, а держись от него в стороне. Если ты можешь воевать с ним и совершить на него нападение, то воюй за василевса и всеобщий мир. А если ты не можешь сразиться с ним, отдались от него, как сказано, и, заняв какое-нибудь укрепление со своими людьми, пиши василевсу и старайся, сколь в твоих силах, исполнять службу, чтобы были почтены и ты, и твои дети, и твои люди. Если у тебя нет людей, чтобы захватить укрепление, брось всё и беги к василевсу. А если случится так, что ты не осмелишься бежать из-за своей семьи, присоединись к нему (мятежнику), но помыслами останься с василевсом и, когда сможешь, соверши достохвальное дело. Находясь с мятежником, сговорись со своими задушевными друзьями и схвати его. Храни верность василевсу в Константинополе – и не ошибёшься в своих расчётах. Но пиши ему тайно». (22, 249)

Василий преподносит несколько вариантов поведения во время мятежа в зависимости от обстоятельств. Он допускает возможность перехода в стан мятежников для спасения семьи или под предлогом попытки устранения мятежного вождя. Далее он приводит примеры поведения своих родственников. Дед писателя Кекавмен, живя в Лариссе и имея «власть над Элладой», переходил на сторону болгарского царя Самуила, хотя этот переход и был обставлен как некая хитрость, сильно вредившая захватчику. (22, 251-253)

Свойственник писателя  Никулица Дельфин стал главарём мятежа в Фессалии, но Василий приводит много доводов по его оправданию. Никулица присоединился к мятежникам как раз из-за опасения за свою семью. Даже штурмуя правительственные крепости, он делал это не по своей воле, а будучи вынужденным наглым поведением защитников. В конце-концов главарь мятежников, вступив в тайные переговоры с императором, предал своих соратников, выпросив себе помилование. Император обманул Никулицу, засадив перебежчика в тюрьму. Вина мятежника оказалась столь велика, что его не спасло ни предательство, ни императорские обещания. (22, 255-265)

Примеры подтверждали разумность только одного варианта поведения – участие в мятеже и последующий переход на сторону императора. Примеров сопротивления мятежникам или бегства от них не приводится. Бывший мятежник, обеляя своих родственников-перебежчиков, обосновывал правомочность своих собственных действий. Можно догадаться, что Василий также, разумеется вынужденно, побывал среди мятежников, но зато при первом же удобном случае  оказал услуги императору. Византийские писатели были пристрастными людьми и часто использовали свои сочинения для самооправдания. Василий был мятежником и происходил из традиционно мятежного рода.

За участие в мятеже Василий Кекавмен был наказан императором Константином IX, так как только о нём из всех правителей отзывается неодобрительно:

«Вместо него (Михаил V Калафат. – В. Т.) воцарился Мономах, который погубил и разорил царство ромеев». (22, 289)

Сестёр-императриц в качестве правителей империи Кекавмен не признавал. Участие в болгарском походе 1041 года – единственное место, где Василий описывает свою военную службу. Мятежная юность поставила крест на его военной карьере. Иначе его сочинение было бы переполнено описаниями собственных военных подвигов.

Снорри осветил возникшие затруднения, о которых умолчал Василий Кекавмен:

«Когда Харальд вернулся в Миклагард из Йорслаланда, ему захотелось отправиться в северные земли на свою родину. Он узнал тогда, что Магнус, сын Олава, сын брата его, сделался конунгом в Норвегии и в Дании. Он отказался тогда от службы греческому конунгу. Но когда конунгова жена Зоэ проведала об этом, она разгневалась и обвинила Харальда в том, что он присвоил имущество греческого конунга, которое захватил во время военных походов, когда Харальд был предводителем войска…

Конунга греков в то время звали Константин Мономах. Он управлял царством вместе с Зоэ конунговой женой. И вот греческий конунг приказал схватить Харальда и отвести его в темницу». (38, 409)

Харальд вернулся в столицу, где был посажен в тюрьму. Возвращение воинов Георгия  Маниака в Константинополь красочно описал Михаил Пселл:

«Когда войско вернулось (большинство воинов шли, украшенные победными венками) и раскинуло лагерь у стен города, самодержец решил устроить триумф в честь победы. Зная толк в зрелищах, умея торжественно обставить любое дело, он устроил эту процессию следующим образом: впереди, по его приказу, с оружием в руках, неся щиты, луки и копья, но без порядка и строя шли легковооружённые воины. За ними следовали отборные всадники — катафракты, наводящие ужас своим облачением и боевыми рядами, а затем уже мятежное войско — не в строю и не в пристойном виде, но все на ослах, задом наперёд, с обритыми головами, с кучей срамной дряни вокруг шеи. Дальше уже справлялся триумф над головой узурпатора, а за ней несли его облачение, потом шли воины с мечами, равдухи и потрясающиев своих десницах секирами — вся эта огромная толпа двигалась перед полководцем, вслед ей ехал и он сам, приметный благодаря коню и платью, а за ним и вся свита». (28, 94)

Победители Георгия Маниака удостоились триумфа. В торжественном шествии шли легковооруженные воины, за ними – закованные в броню всадники.  Замыкали шествие пленники. На ослах везли наиболее видных мятежников, к которым к тому времени принадлежал доблестный Харальд. В войске мятежников, большей частью состоявшем из иноземных наёмников, он должен был занимать крупный пост, так как уже во время болгарского восстания командовал значительным отрядом. Так что Харальд въехал в столицу не как благостный паломник, возвращавшийся из святых мест, а в позорном шествии сидя задом наперёд на осле. Следом за предводителями вели их воинов, среди которых были и скандинавы. Скальды, естественно, не удержали в памяти это шествие, несмотря на всю его примечательность. 

В «Красивой коже» о заключении Харальда в тюрьму сказано так:

«Зоя царица и Мунак император велели взять Харальда и отвести связанного в темницу и двух мужей с ним: Ульва, который после  был конюшим его, и Халльдора, сына Снорри, и близ темницы той на улице явился ему святой Олав конунг. Там после была поставлена часовня святому Олаву конунгу, и он ещё стоит. И там их бросили в ту темницу... Это была башня, и открытая сверху, и её называют теперь темницей Харальда». (34, 57)

Рядовых воинов мятежного войска должны были по обычаям того времени разослать по дальним гарнизонам. В столичную тюрьму попали только командиры. Так что Харальд оказался в камере вместе с двумя своими сотниками. Сходный рассказ есть у Снорри:

«Но когда Харальд подходил к темнице, ему явился святой Олав конунг и сказал, что поможет ему. На этом месте на улице впоследствии была построена часовня, посвящённая Олаву конунгу, и с тех пор эта часовня там стоит.

Темница была построена в виде высокой башни, открытой сверху, а дверь вела в неё с улицы. Туда был помещён Харальд, а с ним Халльдор и Ульв». (38, 409)

Здесь опущены подробности, но прибавлена поздняя благочестивая легенда о заступничестве Олава Святого. Подобная легенда включена в описание спасения Харальда из темницы:

 «Следующей ночью пришла в верхнюю часть темницы одна знатная женщина, поднявшись по лестнице вместе с двумя своими слугами. Они сбросили сверху в темницу верёвку и вытянули узников наружу. Этой женщине святой Олав конунг даровал исцеление и явился ей, повелев освободить его брата из тюрьмы». (38, 409)

В первый раз Харальда освободили из тюрьмы восставшие жители Константинополя. Восстание горожан против обидчика славного скандинава должно было бы только радовать скальдов, и нужды заменять этот мотив на иной, не было. К тому же, такое освобождение вполне могло быть приписано оставшимся на свободе товарищам Харальда. Чудесное избавление  посредством незнакомой женщины следует связать со вторым заключением.

В описании последовавшего за выходом из тюрьмы морского бегства упоминается железная цепь, которую преодолели беглецы. «Красивая кожа»:

 «Потом взяли они две галейды и вышли на вёслах в Севидарсунд. Там через залив тот были (протянуты) железные цепи. Тогда сказал Харальд, чтобы сели на вёсла на обеих галейдах, а все те, кому не надо грести, бежали назад на обеих галейдах и чтобы каждый держал в руках свой кожаный мешок. И так поднялись галейды на цепь, и как только они стали, велел он им перебежать вперёд, тогда соскочила с цепи та галейда, на которой был Харальд, а другая, где его не было, разбилась, когда поднялась ту цепь, и многие с неё погибли, а некоторых вытащили из залива». (34, 57-58)

В «Гнилой коже» уточняется, что одна из галейд развалилась на части. (18, 137) Часть экипажа развалившегося судна утонула. Сообщение о цепи, перегородившей залив, позволяет уточнить время бегства. В Константинополе массивной железной цепью перегораживали залив Золотой Рог только в военное время, чтобы предотвратить попадание туда вражеских кораблей. Морские нападения на столицу  обладавшей мощным флотом Византии были редкими, и цепью пользовались нечасто. 

Лев Диакон, в описании приготовлений императора Никифора Фоки к возможному нападению на столицу русов сообщает:

«Затем он выковал тяжёлую железную цепь и протянул её на огромных столбах, расставленных в Босфоре, прикрепив одним концом к башне, которую обычно называют Кентинарий, а другим - к башне Кастеллий, находящейся на противоположном берегу». (24, 44)

Лев Диакон не во всём достоверен. На самом деле цепь была выкована по приказу Иоанна Цимисхия и натянута в 970 году во время подготовки к войне с армией Святослава Великого. (13, 29) До этого цепь натягивали в 821 году, когда город осаждали мятежники Фомы Славянина.  (31, 142) Продолжатель Феофана:

«Положение было столь трудным и грозным, что царь (Михаил II Травл. – В. Т.) протянул цепь от акрополя до селения на противоположном берегу, чтобы изнутри преградить путь врагу (Фоме Славянину. – В. Т.)… морские и сухопутные силы одновременно подошли к Влахернской бухте (нисколько не помешала им протянутая цепь)». (30, 29)

Акрополем назывался старый центр на возвышенности ещё античного города близ узкого входа в Золотой Рог. (30, 276; 23, 111) Башни стояли у входа в Золотой Рог: Кентинарий в северо-восточной части столицы, у подножия Акрополя, Кастеллий - на противоположном берегу в предместье Галата. (24, 189) Влахерны находились на берегу залива в глубине Золотого Рога.  На воде цепь поддерживалась деревянными брусьями-поплавками. Мятежному флоту Фомы Славянина удалось порвать цепь и ворваться в залив.

В 1043 году русы прорвались из Чёрного моря к столице в ночь с 10 на 11 июня. Утром 12 июня из Золотого Рога для сражения с ними выдвинулся византийский флот, а вечером этого дня русы ушли в Чёрное море. Цепь натягивали 11 июня, а утром следующего дня она была уже снята. Русы больше не пытались напасть на Константинополь, нужда в цепи отпала, и Харальд мог её преодолевать только в ночь с 11 на 12 июня.

 Триумфальное шествие по поводу победы над Георгием Маниаком состоялось 5 июня. В этот же день  Харальд оказался в тюрьме, в которой провёл меньше недели.  В «Красивой коже» есть важное уточнение:

 «В следующую ночь пришла одна вдова и открыла темницу ту. У этой женщины было с собою двое слуг. Они спустили сверху веревку и вытащили Харальда наверх и тех, кто были с ним. Этой женщине дал помощь святой Олав, и явился ей, и велел освободить его брата». (34, 57)

Женщина, вызволившая Харальда из плена, была не только знатной, но и пожилой. Она имела власть открывать темницу. С Харальдом выпустили большую группу пленников и снабдили их двумя лодками, так как в одну они все не поместились. А в это время столице угрожал русский флот.

Из могущественных особ больше всех была заинтересована в сохранении добрых отношений с русами императрица Феодора. Так, когда Константин IX был уже смертельно болен, она при помощи русских гвардейцев стала самодержавной правительницей, опередив претендента Никифора Протевона, которому хотел передать престол умиравший император.

Константин IX, наученный судьбой Михаила V, опасался трогать сестёр-императриц. Они имели мало реальной власти, но пользовались большим влиянием на столичную знать. Харальд содержался в одной из крепостных башен и, судя по всему, был выпущен по приказу Феодоры каким-то городским начальником, имевшим ключи от её дверей. Им мог быть, например, назначенный ею городским эпархом Никифор Капанера.

Феодора никогда не была замужем и поэтому не могла быть вдовой. Но по примеру Зои, трижды выходившей замуж, Феодору иноземные наёмники могли считать вдовой. Когда Зое было 50 лет, Феодоре было 45. (9, 335)  Она была младше сестры на пять лет. Зоя скончалась 13 сентября 1047 года, а родилась в 975 году. Феодора родилась в 980 году. Указанный византийскими писателями возраст сёстры имели на момент кончины Василия II, когда семейство его брата стало привлекать внимание писателей. В 1043 году Феодоре было 63 года, так что она была пожилой женщиной.

При помощи наиболее знатных пленников Феодора могла вести сепаратные переговоры, убеждая русов в своей непричастности к осложнению русско-византийских отношений. Остальные пленники ничего не знали о своей благодетельнице, поэтому им спасение казалось настоящим чудом.

В «Гнилой коже» и «Хульде» есть такая виса Харальда, посвящённая Елизавете Ярославне:

«Нас было шестнадцать на корабле, когда внезапно поднялась буря. Нагруженный наш корабль был полон воды, которую мы вычерпывали. Я меньше всего надеюсь на то, что бездельник будет нам в этом подражать. Однако не хочет  девушка в Гардах чувствовать ко мне склонности». (18, 142)

Торговлей Харальд никогда не занимался. Для боевых судов 16 человек экипажа недостаточно. Самый малый экипаж северян насчитывал 20 человек. Византийские же корабли были значительно крупнее варварских.  Опасное плавание на малом судне соответствует рискованному бегству из Константинополя на лёгкой лодке, которую удалось перетащить через запиравшую Золотой Рог цепь.

Согласно Барийской летописи в византийских владениях в Италии в 1041 году находилась армия из 18 600 человек. (8, 297) В майской битве этого года при Офанто приняла участие часть армии в 10 000 человек. (8, 301) В апреле следующего года в Италию прибыл Георгий Маниак. С ним были северные наёмники из русов и скандинавов, участвовавших в столичном мятеже.  Отряд Маниака мог насчитывать от нескольких сотен, до нескольких тысяч воинов и большого прироста уже имеющихся в Италии воинских сил не дал.

Состав византийских войск в Италии был пёстрым. Северные наёмники составляли только часть этих сил и не превышали нескольких тысяч человек. Какую-то часть армии Маниак оставил в Италии. Пселл говорит о том, что для участия в мятеже Георгий «отобрал только самых испытанных в бою воинов». (28, 92) Северные наёмники как раз и были наиболее боеспособными частями византийской армии и почти в полном составе должны были уйти с Георгием на Балканы. Эти же несколько тысяч северян приняли участие в последней битве Маниака, частично в ней погибли, а уцелевшие попали в плен. 

Из тюрьмы бежали опытные мореходы. Утонуть могли только ослабевшие от ран и болезней люди. В заключение попало более 16 человек военной верхушки северных наёмников. Численность заключённых свидетельствует о том, что большая их часть была сотниками и только несколько человек - командирами более высокого ранга. В плен попало около двух тысяч северян, а всего их в рядах мятежников было около трёх тысяч. С Харальдом в тюрьму попало два его сотника. Часть его соратников могла погибнуть или утонуть, известия о некоторых могли быть утрачены. Но многотысячного воинства под его командованием явно не было. Во время мятежа Георгия Маниака он продолжал оставаться командиром тагмы варягов.

Харальд прибыл в Киев летом 1043 года и здесь женился на Елизавете Ярославне, к которой сватался ещё до отъезда в Византию. «Хульда»:

«Харальд ездил по всему Аустрвегу и совершил много подвигов, и за это конунг его высоко ценил. У конунга Ярицлейва и княгини Ингигерд была дочь, которую звали Элисабет, норманны называют её Эллисив. Харальд завёл разговор с конунгом, не захочет ли тот отдать ему девушку в жёны, сказал, что он известен родичами своими и предками, а также отчасти и своим поведением. Конунг отвечал на эту речь хорошо и сказал так: «Это хорошо сказано. Думается мне, во многих отношениях дочери моей подходит то, что касается самого тебя. Но здесь могут начать говорить крупные хёвдинги, что это было бы несколько поспешное решение, если бы я отдал её чужестранцу, у которого нет государства для управления и который к тому же недостаточно богат движимым имуществом. Но я не хочу, тем не менее, оказывать тебе в этой женитьбе. Лучше оставить тебе твой почёт до подходящего времени, даже если ты немного подождёшь». (18, 126)

На Руси имя Елизавета имело форму Елисава, поэтому в сагах дочь русского конунга звали Эллисив. (18, 127) Ярослав Мудрый женился на Ингигерд летом 1019 года и первенец у них появился не ранее 1020 года. В 1034 году Елизавета была ещё несовершеннолетней. Харальду на момент отъезда было 18 лет, прав на какое-либо имущество на родине за время пребывания на Руси он лишился, так что в качестве жениха великого князя он действительно смотрелся незавидно.

В 1043 году Харальду исполнилось 27 лет. Невеста была моложе. При возвращении на Русь он имел виды на Елизавету, о чём  свидетельствуют посвящённые ей любовные стихотворения:

«Во время этой поездки  Харальд сочинил Висы Радости, и было их всего шестнадцать с одинаковым припевом в каждой. Вот одна из них:

Взгляду люб, киль возле

Сикилей (Сицилии. – В. Т.)  – сколь вёсел

Бег проворный вепря

Вёсел! – нёс дружину.

Край пришёлся б здешний

Не по вкусу трусу.

Но Герд монет в Гардах

Знать меня не хочет.

Так обращался он к Эллисив, дочери Ярицлейва конунга в Хольмагарде». (38, 411)

Снорри привёл вису, описывавшую сицилийский поход. Сицилийские подвиги он счёл самыми впечатляющими для девичьего воображения. В «Гнилой коже» и «Хульде» приведено большее количество вис и первой стоит  виса, посвящённая Сицилии:

«И в этих поездках сочинил Харальд Висы радости, и всего их шестнадцать,  и один конец у всех, хотя здесь записаны немногие. Вот одна (из них):

«Корабль проходил перед обширной Сицилией. Мы были горды собой. Корабль с людьми быстро скользил, как и можно только было желать. Я меньше всего надеюсь на то, что бездельник будет нам в этом подражать. Однако не хочет девушка в Гардах чувствовать ко мне склонности».

Этим намекает он на Элисабет, дочь конунга Ярицлейва, руки которой он просил, как раньше говорилось. И так сказал он:

«У трёндов оказалось больше войска. Мы выдержали поистине горячий бой. Будучи молодым, я расстался с молодым конунгом, павшим в бою. Однако не хочет девушка в Гардах чувствовать ко мне склонности…

Я владею восьмью  искусствами: умею слагать стихи, умею быстро ездить верхом, иногда я плавал, умею скользить на лыжах, я опытен в метании копья и владении веслом, я также знаком с игрой на арфе и поэзией.

Я родился там, где уппландцы натягивают луки. Теперь у меня есть корабли, ненавистные населению, которые плавают среди островов. С тех пор, как мы пустили его на воду, корабль мой рассекал много морей. Однако не хочет девушка в Гардах чувствовать ко мне склонности.

Кроме того, ни вдова, ни юная девушка не могут отрицать, что мы у южного города храбро сражались своими мечами. Я прокладывал путь острием копья. Там есть доказательства наших подвигов. Однако не хочет девушка в Гардах чувствовать ко мне склонности». (18, 142)

Вместе с третьей висой с плаванием в бурю приведено шесть вис, в которых запечатлены разновременные события. Висы, за исключением второй, имеют примерно одинаковый по объёму текст. Вторая виса имеет меньший объём текста, нежели остальные. В четвёртой висе стандартное упоминание о девушке отсутствует, но средний объём при этом выдержан. Девушка не упомянута в соответствии с авторским замыслом.

В трёндах второй висы узнаются бонды Трандхейма, участвовавшие в битве при Стикластадире. Павший в бою конунг – Олав Святой. Во второй висе описаны события 1030 года. Третья виса посвящена возвращению Харальда из Византии на Русь.

Четвёртая виса не содержит реалий странствий. Она целиком заполнена перечислением талантов Харальда. Эта виса первоначально была конечной. Перечислив свои странствия и подвиги, поэт подытоживал рассказ о себе общей оценкой своей личности.

Плавание между островами, упомянутое в пятой висе, относится к начальной поре службы Харальда в Византии, а мотив ненависти населения островов позволяет отождествить строфу с нападением византийского флота на дельту Нила в 1034 году. В 1035 году Харальд также плавал среди островов, но населённых византийцами, которых он охранял от пиратов.

В шестой висе сообщается о подвигах у южного города. Города Харальд брал во время подавления болгарского восстания. В скальдических строфах сицилийские события связаны с морскими плаваниями. Харальд мог участвовать на Сицилии  в сухопутных битвах, но основная его служба проходила на кораблях. Заимствованные из иных сказаний штурмы сицилийских городов были присочинены позднее. О балканском характере южного города говорит и указание на оставленные доказательства. Одним из таких доказательств была надпись на пирейском льве. Надписи делались по приказанию Харальда, после того, как он стал командиром крупного отряда.

Если мы восстановим порядок вис в соответствии с хронологией описанных в них событий, то увидим следующее. За исключением второй висы, идёт последовательный рассказ о пребывании Харальда в Византии. Он начинается с участия в египетском походе, затем следует сицилийский поход и болгарская война. Далее показаны трудности возвращения. Эти висы заканчиваются стенанием о холодности русской девушки. В последней висе представший перед девушкой герой расхваливает себя. Здесь стенания уже отсутствуют, так как последовал счастливый конец встречи – свадьба.

В висах нет палестинских событий и деяний под руководством Георгия Маниака: участие в двух мятежах и служба в Италии. Сопровождение византийских строителей и паломников по мирной в целом стране не соответствовало образу воинственного героя и  было опущено. Но возвращение на лодке всего с 15 спутниками требовало пояснений. Тем более, что при дворе Ярослава Мудрого хорошо знали обстоятельства заключительного периода жизни Харальда в Византии. Ведь большинство бежавших с ним  на лодке были знатными русами, также воевавшими под знамёнами Георгия Маниака.

Описание битвы при Стикластадире стоит особняком и не соответствует основному рассказу о византийских приключениях. Эта битва состоялась до приезда Харальда на Русь, когда он ещё не был знаком с Елизаветой, бывшей в то время ребёнком. Стенания здесь не уместны. Харальду было 15 лет, и он был не молодым, а очень юным человеком. Олаву же на момент гибели было  35 лет, и он был в зрелом возрасте. Первоначально в висе описывались более поздние византийские события, но затем текст был переделан в рассказ о битве 1030 года.

В висе говорится о гибели молодого конунга, павшего в неравном бою. Георгий Маниак был провозглашён императором и пал в битве при Острове. Эта гибель стала главной причиной злоключений Харальда, чудом выбравшегося из тюрьмы и бежавшего на утлом судне без оружия и имущества. Первоначально в висе сообщалось о гибели императора Георгия Маниака, которому в его последнем сражении сопутствовал Харальд.

Георгий Маниак впервые появляется на страницах исторических сочинений в описании событий похода на мусульман императора Романа III Аргира 1030 года. Он был в это время стратигом фемы Телух и сумел разбить отряд, преследовавший императорское войско. (9, 340) В 1043 году ему было более 30 лет. Молодым его могли назвать только в сравнении с кем-то.

Константин IX Мономах был ненамного старше Георгия Маниака. Старухой была в 1043 году Зоя, которая в сагах считалась главной правительницей Византии. Называя Георгия молодым, Харальд считал основным его противником Зою, и это мнение затем было усвоено скальдами. Он воспринял простонародное мнение о том, что верховная власть Византии связана, прежде всего, с полуобожествлённой Зоей, наследницей правителей Македонской династии. Сменявшиеся же при ней императоры, несмотря на то, что реальная власть была в их руках, воспринимались как земные исполнители её воли.

Начало висы о Маниаке подверглось переработке. В неё был вставлен сюжет с норвежскими трёндами. Но и с этой вставкой, объём висы, без рефрена о девушке, выбран только на две трети. Конец висы не пострадал. Она заканчивалась сообщением о гибели властителя. Примерно треть основной части висы, где рассказывалось о предшествующих поражению событиях, утрачена.

Самыми славными для Харальда деяниями в период между болгарской войной и битвой при Острове было участие в низвержении Михаила V, в победоносных сражениях в Италии и  возведении Георгия в императоры. Хоть и  в искажённом виде, но рассказ о низвержении Михаила V в сагах уцелел. Значит, он был и в висе. Низвержение одного правителя и гибель его преемника требует упоминания о взятии власти. На третий сюжет места уже не остаётся. В лаконичной форме этот рассказ звучал примерно так: «Мы поразили во дворце негодного и возвели на трон героя». Далее, если мы трёндов заменим на просто врагов, то получим связный текст нужного объёма.

Скальды уверяют нас в том, что десять вис было утрачено. На самом же деле после устранения искажений перед нами вполне связный рассказ, в который ещё десять вис просто не вставить, так как наиболее яркие события из византийского периода жизни Харальда в него уже включены.

Вис было шесть, но после перестановок и искажений стало казаться, что многое утрачено. Так с появлением описания битвы при Стикластадире создалось впечатление, что выпали висы, рассказывающие о пребывании на Руси, где Харальд воевал с поляками.  После создания красочного рассказа о завоевании Святой земли вызывало недоумение отсутствие упоминаний о столь славном деянии. С появлением африканских сюжетов количество мнимых утрат стало ещё больше. Скальды накинули десяток, доведя предполагаемое число вис до 16.

 Восстановленная поэма Харальда будет звучать так:

«Я родился там, где уппландцы натягивают луки. Теперь у меня есть корабли, ненавистные населению, которые плавают среди островов. С тех пор, как мы пустили его на воду, корабль мой рассекал много морей. Однако не хочет девушка в Гардах чувствовать ко мне склонности.

Корабль проходил перед обширной Сицилией. Мы были горды собой. Корабль с людьми быстро скользил, как и можно только было желать. Я меньше всего надеюсь на то, что бездельник будет нам в этом подражать. Однако не хочет девушка в Гардах чувствовать ко мне склонности.

Кроме того, ни вдова, ни юная девушка не могут отрицать, что мы у южного города храбро сражались своими мечами. Я прокладывал путь острием копья. Там есть доказательства наших подвигов. Однако не хочет девушка в Гардах чувствовать ко мне склонности.

Мы поразили во дворце негодного и возвели на трон героя. У врагов оказалось больше войска. Мы выдержали поистине горячий бой. Будучи молодым, я расстался с молодым конунгом, павшим в бою. Однако не хочет девушка в Гардах чувствовать ко мне склонности.

Нас было шестнадцать на корабле, когда внезапно поднялась буря. Нагруженный наш корабль был полон воды, которую мы вычерпывали. Я меньше всего надеюсь на то, что бездельник будет нам в этом подражать. Однако не хочет  девушка в Гардах чувствовать ко мне склонности.

Я владею восьмью  искусствами: умею слагать стихи, умею быстро ездить верхом, иногда я плавал, умею скользить на лыжах, я опытен в метании копья и владении веслом, я также знаком с игрой на арфе и поэзией».

Поэма начиналась с указания на место рождения героя среди воинственного населения. Вторая и третья строфы связаны между собой общим мотивом – бездельник не будет подражать, вдовы и юные девушки не будут отрицать. Образ бездельника повторяется в предпоследней пятой строфе. По законам симметрии, далее должно было бы последовать упоминание вдовы и юной девушки. Но шестая строфа целиком посвящена герою. Поэтому ассоциация со вдовой и юной девушкой должна сместиться в прозаический текст, следовавший за поэмой – в описание свадьбы Харальда и Елизаветы. Сама же поэма обрамлялась двумя гордыми заявлениями автора: «я родился», «я владею».

Первые пять вис, взятые по отдельности, заканчиваются стенанием. Название Висы Радости справедливо только для всего сочинения. Нагнетая тревогу на протяжении пяти строф, поэт заканчивает его  положительным концом. Герой добился своей цели - пройдя через все испытания, получил руку желанной девушки. Мощная разрядка накопленной эстетической энергии при сообщении о свадьбе, так счастливо завершившей треволнения героя, действительно вызывает чувство радости. 

Висы сочинялись не постепенно, одна, за другой, а в одно и тоже время.  Они составляют цельное сочинение, показывающее жениха в выгодном свете, что способствовало успеху сватовства. Поэма была написана Харальдом в 1043 году по приезду в Киев, так как в ней содержится мотив встречи после долгой разлуки. Перед нами авторский текст с большой достоверностью описанных событий, так как оглашался он перед сведующими людьми.

Рефрен из Вис Радости имеет два мотива – осуждения Елизаветы за отсутствие любовных чувств к герою, и оправданий героя за своё длительное отсутствие. С Елизаветой ассоциативно связан мотив вдовы и юной девушки. Напрямую она названа девушкой. Соединение определений позволяет представить Елизавету в качестве молодой вдовы.

Рефрен позволяет вычленить пять циклов этих оправданий-осуждений. Задержка возвращения героя каждый раз была связана с уважительными причинами – его участием в важных военных событиях.  Любимая девушка не дождалась Харальда и вышла замуж. Сходный печальный мотив по поводу замужества Ингигерд есть в висе Олава Святого. Вернувшись на Русь, Харальд, к своей радости, застал Елизавету свободной. Её муж к этому времени погиб.

Предшествующий 1043 году  период был довольно мирным. Только зимой 1041/1042 годов состоялся поход русов на ятвягов. Поход не был кровопролитным, так как Ярослав отказался от штурма городов, не желая терять людей. Тяжёлые потери русская армия понесла в византийском походе. Так что муж Елизаветы сложил голову в боях с византийцами.

В начале византийской службы Харальда Елизавета была слишком юной, чтобы он чувствовал чувство вины за свою задержку в дальних краях. Совершеннолетней она стала не ранее 1038 года. Начиная с этого года отсутствие Харальда насчитывает пять полных лет, на шестой год он вернулся.

Пять первых строф Вис Радости посвящены оправданию пятилетней задержки Харальда. Период времени по исчислению саги и между совершеннолетием первого ребёнка Ярослава и возвращением Харальда на Русь совпадает. Это говорит о том, что совершеннолетней в 1038 году стала Елизавета. Родилась она в 1020 году и была первым ребёнком Ярослава и Ингегерд. Под этим годом по «эре - 5508 года» в старших летописях сообщается о рождении у Ярослава сына Владимира. Но Владимир родился раньше. Первоначально сообщалось о рождении дочери, но затем запись отредактировали.

У Харальда с Елизаветой были договорённости о свадьбе, которые жених нарушил, надолго уехав из страны. Это значит, что незадолго до её совершеннолетия Харальд приезжал на Русь. Удобным поводом для приезда было византийское посольство на Русь, с которым в сентябре 1036 года прибыл митрополит Феопемпт.  Елизавете было 16 лет, и она могла строить планы на будущее. Скорее всего, Харальд в составе вооружённой охраны этого посольства приехал в Киев, а по весне отправился обратно на службу, пообещав вернуться через год, чтобы сыграть свадьбу. Но в 1038 году начался крупный поход на Сицилию, от участия в котором Харальд отказаться не смог.

Большая война давала возможность проявить себя, добиться славы и денег. Предшествующие же два года Харальд провёл на малоприбыльной и не очень славной службе в боевом охранении. Далее последовал взлёт его военной карьеры, появилась большая военная добыча, и Харальд забыл про далёкую невесту.

Соединение событий в пяти строфах не совсем соответствует их реальной хронологии. Пятая строфа посвящена плаванию 1043 года, в четвёртой отразились события 1042 – 1043 годов, в третьей – 1040 - 1041, во второй – 1038 – 1040.  В первой строфе описано морское патрулирование среди островов, которым Харальд занимался большую часть своей византийской службы, хотя в основу висы положен поход 1034 года.

В угоду поэтическим нуждам Харальд пожертвовал хронологической точностью, выбрав для объяснений самые яркие и хронологически близкие эпизоды своей боевой биографии. Пятая строфа символизирует 1043 год, четвёртая – 1042, третья – 1041, вторая – 1040, первая – 1039. Харальд обещал вернуться в 1038 году, но задержался на пять лет, в чём и оправдывался в Висах Радости. 

Горячность оправданий, несмотря на измену невесты,  свидетельствует о длительном ожидании Елизаветой своего жениха. Несмотря на то, что она вышла замуж за другого, вина за  это лежала на Харальде.  Свадебной была осень 1042 года, когда польский король Казимир Восстановитель женился на Марии Борисовне, а Изяслав Ярославич – на его сестре Гертруде. Свадьбу Елизаветы следует приурочить к этой же осени. Она прождала Харальда четыре года, на год больше, чем по норвежским законам следовало ожидать уехавшего человека, прежде чем поделить его наследство. Елизавета недолго прожила в первом браке, овдовев на следующий год.

Реликт рассказа об ожидании Елизаветой Харальда сохранился в составе «Пряди о Хеминге»:

«Он (Харальд Суровый. – В. Т.) был женат на Силькисив Хакадоттир. Он оставил её в Хольмгарде. Он сказал, что будет её помнить, и оставил большое богатство в залог, - это была козлиная шкура, содранная целиком, с рогами, и была она полна чистого серебра, - и сказал он, что, если он не напомнит ей о себе, она станет владеть богатством, когда пройдёт пятнадцать лет, и поклялись каждый из них другому в верности». (18, 154)

Имя Елизаветы приведено в форме Силькисив. Она названа дочерью Хака. В имени отца можно усмотреть титул «каган», которым в ту эпоху русские книжники иногда именовали великих князей. Рассказ поставлен после сообщения о начале правления Харальда в Норвегии и дело представлено так, будто русская супруга была оставлена на Руси. На самом же деле Елизавета сопровождала своего мужа до конца его дней. (38, 453) Клятва верности соответствует долгому ожиданию Елизаветой Харальда из Византии и его пятилетней задержке. Подобно тому, как скальды добавили к шести висам десяток не существовавших, здесь для большего драматического эффекта к пяти годам задержки  прибавлено 10 лет.

В «Красивой коже» возвращение Харальда на Русь описано лаконично:

«Харальд прибыл в Хольмгард к Ярицлейву конунгу и был там хорошо принят. Взял он тогда то множество золота своего,  которое он раньше посылал из Миклагарда. Раньше, чем Харальд уехал из Гардов с востока, Ярицлейв выдал за него дочь свою, которую звали Елизаветой, а норманны называли Эллисив. Так говорит Стув Слепой». (34, 58)

 

На Руси Харальд был хорошо принят Ярославом, который вернул ему золото, присланное из Византии, и выдал замуж свою дочь. Супружество Харальда подтверждает Адам Бременский:

«Харольд, вернувшись из Греции, взял в жёны дочь короля Руции Герцлефа». (18, 148)

Снорри:

 «Когда Харальд прибыл в Хольмгард, Ярицлейв принял его отменно хорошо...

В ту зиму Ярицлейв конунг выдал свою дочь за Харальда. Имя её было Элисабет, а норвежцы звали её Эллисив». (38, 411)

Выражение «в ту зиму» можно понять как указание на последовавшую зиму, так и указание на текущий год, который менялся следующим в конце декабря. Осенью 1043 года начался поход на Литву, который закончился зимой. Поход возглавил Ярослав Мудрый. Свадьба была справлена до похода.

Свадьбу Харальда воспели разные скальды. Стув Слепой:

«Воинственный конунг Эгда взял себе ту жёну, какую он хотел.

Ему выпало много золота и дочь конунга». (18, 148)

Главным достоянием Харальда было добытое на чужбине золото и знатная жена. Вальгард из Веллы отметил красоту Елизаветы:

«Ты спустил на воду корабль с красивейшим грузом. Тебе на долю выпала честь. Ты вывез, действительно, золото с востока из Гардов, Харальд». (18, 148)

Рассказ составлен так, что супруга и золото воспринимаются как синонимы. Обладание  этими сокровищами возвысило Харальда.

Несмотря на красочную любовную историю Харальда и Елизаветы, скальды описывают его попытку измены. В «Красивой коже» рассказывается о сватовстве Харальда к внучке Зои:

«Второе, в чём Зоя царица обвиняла Харальда, - что он искал любви Марии, дочери сына её. Харальд сватался к ней и не получил её. Говорят же люди, которые были в Миклагарде, что варяги помнят рассказы о том, что Зоя царица сама хотела Харальда». (34, 57)

У Зои не было детей, и Мария не могла быть её внучкой. Зоя была любвеобильной и пересуды об этом могли ходить среди северных наёмников. Она добивалась любви Харальда, но не преуспела. В действительности Харальд занимал слишком низкое положение, чтобы Зоя могла на него обратить внимание. Вряд ли она его и видела когда-либо, разве, что наблюдая во дворце за  ослеплением Михаила V.  Также фантастично утверждение о сватовстве рядового варварского офицера к родственнице императрицы. Создатель легенды подчёркивал возможность Харальда породниться с императорским домом, стать если не мужем, то любовником Зои или её родственницы.

Дальнейшее развитие легенды находим у Снорри:

«Марией звали одну юную и красивую девушку. Она была племянницей Зоэ, конунговой жены. Эту девушку Харальд сватал, но конунгова жена ему отказала. Как здесь на севере рассказывали веринги, служившие в Миклагарде, осведомлённые люди передавали, что Зоэ, конунгова жена, сама хотела выйти замуж за Харальда, и это была главная и истинная причина её ссоры с Харальдом, когда он захотел уехать из Миклагарда, хотя перед народом она выдвигала другую причину». (38, 409)

Харальд подобно библейскому Иосифу Прекрасному стал жертвой женской любви к нему знатной повелительницы. Снедаемая страстью и ревностью Зоя, упрятала варвара в тюрьму, возведя на него клевету в утаивании части добычи. Вот такие дела происходили в Константинополе накануне бегства Харальда.

В «Красивой коже» описана романтичная история похищения Харальдом Марии в ночь его бегства из Константинополя:

«В ту самую ночь захватил он ту палату, где была девица Мария, и взял её с собой».   (34, 57)

В ночь бегства Харальду и его спутникам было не до захвата столичных домов и похищения девицы. Рассказ о пленении Марии выдуман. Перебравшись через цепь и достигнув Чёрного моря, Харальд совершает совсем уж фантастический поступок:

 «И раньше, чем плыть по морю тому, он высадил на сушу девицу Марию и дал ей хороших спутников до Миклагарда, и поручил сказать ей Зое царице, что Харальду кажется, что у неё мало власти над ним и что её могущество не может помешать ему взять девицу Марию, если он захочет». (34, 58)

Похитив девицу и увезя далеко от столицы, он отрядил часть своих спутников, чтобы они доставили её обратно. Харальд продемонстрировал своё превосходство над Зоей. Взять же с собой Марию Харальд не захотел, хотя та и была у него в руках.

Снорри изображает Харальда галантным рыцарем, обеспечившим безопасное возвращение девушки домой. Можно не сомневаться, что в грубой солдатской среде бытовали более скабрезные версии их отношений. Отголоски их, сдобренные сказочными подробностями, запечатлены Вильгельмом Мальмесберийским, умершим в 1141 году. Юный Харальд, находясь на службе у византийского императора, обесчестил знатную девушку. За изнасилование его  по приказанию императора бросили на съедение льву, которого преступник задушил голыми руками. (8, 238)

Харальд отверг домогательства императрицы, похитил и изнасиловал её родственницу Марию. Появление этих легенд связано со свадьбой Всеволода Ярославича на племяннице Константина IX Мономаха царевне Марии в 1048 году.

Мария перед свадьбой была удочерена своим дядей-императором, поэтому на Руси её считали дочерью Константина IX. Отсюда разные определения её родственных связей с царским семейством. Константин IX был моложе Зои, открыто при ней жил с любовницами и в сказаниях мог причисляться к её сыновьям. Михаил V Калафат, которого в сагах заменяли на Константина IX, был усыновлён Зоей. Литературный герой, совмещавший черты двух императоров, иногда причислялся к сыновьям Зои. Из-за родства с  Мономахом, Мария считалась племянницей его жены Зои.

В скандинавских странах женитьба Харальда на Елизавете воспринималась как  выдающийся успех норвежца. Но спустя всего несколько лет после его отъезда из Византии, в Константинополе русский князь добился большего успеха, женившись на византийской царевне. Со временем Харальд превратился в  сказаниях в одного из самых могущественных людей Византии и её главного полководца. Русская свадьба вызывала недоумение – как же Харальд не опередил Всеволода? Скальды нашли выход из этой щекотливой для скандинавского честолюбия ситуации. Они  создали яркий литературный реванш, согласно которому к русу попало то, что ранее досталось, но было отвергнуто Харальдом.  Домогательства же до Харальда самой императрицы ещё более снижали достижения Всеволода. 

Мария появилась в Константинополе после женитьбы своего дяди на Зое в июле 1042 года. До этого она была одной из многих провинциальных девушек благородного происхождения. Харальд покинул столицу до её приезда. Они могли видеть друг друга только во время триумфального шествия 1043 года. Затем Харальд попал в тюрьму, а оттуда -  на судно, увёзшее его за пределы Византии. Так что покушаться на честь будущей русской княгини у него не было возможности.

В осенне-зимнем походе русов на Литву принял участие вернувшийся из Византии Владимир Святославич с новгородским войском. В этом же войске были скандинавские участники византийского похода. При Ярославе должен был находиться и его воинственный зять Харальд.

В исландских анналах приезд Харальда в Швецию датирован 1044 и 1045 годами. (15, 159; 17, 216) Запись звучит лаконично: «Харальд прибыл в Швецию».

Летом 1044 года начался большой поход Ярослава Мудрого на мазовшан, закончившийся осенью после гибели князя Моислава. Это была военная помощь польскому королю Казимиру. Поход должен был состояться ранее, но помешала русско-византийская война. К нему готовились и скандинавов, включая Харальда, Ярослав мог  отпустить на родину не ранее осени 1044 года. Харальд прибыл в Швецию в 1045 году. Более ранняя дата имеет «эру + 1 года».

Надо полагать, что отправился Харальд в путь в традиционное весеннее время. Действительно, в «Красивой коже» уточняется, что он отправился на север по весне:

«Весною собрался он в путь с востока из Хольмгарда и пошёл с тремя кораблями в Швецию. Так говорит Вальгард». (34, 58)

О весеннем прибытии Харальда в Швецию из Руси сообщается в «Саге о Кнютлингах». (34, 73) Он имел три корабля, на которых было около сотни воинов.  Согласно Снорри, Харальд провёл на Руси одну зиму.  (38, 411) На самом деле он пробыл на Руси с осени 1043 года по весну 1045 года.

Скиталец не торопился возвращаться в родную Норвегию, где правителем был его племянник Магнус. Швецией правил Яков, дядя его жены, и эта страна прельстила его больше. Здесь Харальд пробыл до осени:

«Весною Харальд отправился из Хольмгарда в Альдейгьюборг, снарядил там корабли и летом отплыл на запад, сперва повернул в Швецию и причалил в Сигтунах…

Харальд встретился там со Свейном сыном Ульва. Тою осенью он бежал от Магнуса конунга после битвы у Хельганеса…

Харальд и Свейн вступили в дружбу и заключили союз». (38, 411)

Магнус Добрый подчинил в 1042 году своей власти Данию, а Свейн Астридсон безуспешно пытался её отвоевать. Харальд примкнул к врагам  своего племянника и принял участие в нападении шведов на Данию осенью 1045 года. Посланцы Магнуса уговорили Харальда оставить Свейна и перейти на сторону норвежского короля:

 «Советники Магнуса конунга говорят, что, как им кажется, плохо будет дело, если родичи Харальд и Магнус станут смертельными врагами. Многие предлагали поехать и достигнуть соглашения между ними, и конунг согласился на их уговоры. Снарядили тогда быстроходный корабль и спешно отплыли на юг в Данию. Для этого посольства к Харальду были выбраны датчане, верные друзья Магнуса конунга. Это дело держали в большой тайне. Когда же Харальд услышал, что сородич его Магнус конунг предлагает ему примирение и дружбу и хочет, чтобы Харальд поделил Норвегию с ним пополам, а также, чтобы они поделились поровну своими богатствами, он согласился на это, и гонцы поехали назад к Магнусу конунгу». (38, 413)

В результате тайных переговоров Магнус и Харальд заключили соглашение, и Харальд переметнулся. Магнус уступил Харальду власть над половиной Норвегии, а Харальд вручил ему половину  своих сокровищ. Богатства Харальда вызывали удивление. «Красивая кожа»:

«И показалось  это каждому, кто видел, великой диковиной, что в северные страны пришло столько золота. Это было поистине  богатство конунга греков, как говорят все люди, что там дома полны червонного золота». (34, 58-59)

Снорри:

 «Он провёл там (на Руси. – В. Т.) зиму и получил в своё распоряжение всё то золото, которое прежде посылал туда из Миклагарда, и самые разные драгоценности. Там было столько добра, сколько никто в Северных Странах не видал в собственности одного человека…

В конце дня Харальд конунг велел принести в шатёр множество сундуков. Люди принесли, кроме того, одежды, оружие и всяческие другие ценные вещи. Это имущество он разделил и раздал людям Магнуса конунга, присутствовавшим на пиру…

Затем Харальд велел расстелить большую воловью шкуру и высыпать на неё золото из сундуков. Принесли тут весы и гири, и всё было порознь взвешено на чашах весов и разделено повесу, и казалось всем, кто видел это, в высшей степени удивительным, что в северных странах могло столько золота собраться в одном месте. И в самом деле, это были имущество и  сокровища греческого конунга, у которого, как все говорят, дома полны червонного золота». (38, 411-415)

Харальд привёз на север сказочные богатства, которые позволили ему купить дружбу Магнуса и возвращение  в Норвегию. Их происхождение объяснялось так:

«Там было столько добра, сколько никто в Северных Странах не видел в собственности одного человека. Харальд трижды ходил в обход палат, когда находился в Миклагарде. Там было в обычае, что всякий раз, когда умирал конунг греков, веринги имели право обходить все палаты конунга, где находились его сокровища, и каждый был волен присвоить себе то, на что сумеет наложить руку». (38, 411)

Часть золота Харальд награбил в Болгарии и иных местах. Но основные сокровища были им приобретены в столице Византии. Невиданные до того в Норвегии груды золота и серебра Харальд получил, конечно же, не за счёт баснословного обычая распахивать перед варягами двери царской сокровищницы после смерти каждого императора. В Византии был обычай награждать золотом военную и гражданскую знать в начале каждого нового правления. Во время пребывания Харальда в Византии как раз трижды начиналось новое царствование: Михаила V, Феодоры и Зои, Константина IX. Харальд действительно трижды получал выплаты, связанные с переменой царствования. Но его скромный чин обусловливал скромные выплаты, и сокровища были приобретены иным путём.

В строфе скальда Торарина Скегьясона о Харальде сообщается:

«Стольный конунг Греции стал слепым, как камень, после великой беды, а смелый  конунг (Харальд Суровый. – В. Т.) овладел золотом». (34, 57)  

Золото к Харальду попало в то время, когда император был ослеплён, то есть во время апрельского мятежа. Связь появления сокровищ с императорским дворцом вызывает доверие. Во время грабежей дворцовых покоев и усадеб родственников Михаила V варяги могли получить большую добычу. Так в тайниках новелисима Константина было обнаружено 53 кентинария золота или 1,6 тонны.   (27, 202)

Эти тайники не были найдены мятежниками, так как обитатели усадьбы Константина укрылись во дворце, и выпытать место размещения сокровищ было не у кого. После пленения Константина и его слуг сведения о тайниках стали известны правительству, и золото поступило в казну.

Атталиат в описании разгрома усадеб императорских родственников сообщает о том, что народ забрал богатство, «нажитое на слезах и страданиях бедняков». (28, 275) Речь здесь идёт о более значительных ценностях, нежели расхищаемая горожанами домовая утварь. Роскошная обстановка домов была обычной для византийской знати.  Слезами и страданиями бедняков создавались запасы золота. До каких-то тайников мятежники всё-таки добрались.

Не меньшими богатствами, нежели новелисим Константин, обладал Стефан Калафат, отец Михаила V. Стефана репрессии, обрушенные  его сыном на родственников, не коснулись, и в момент мятежа он был в своей усадьбе. При её захвате мятежникам  было у кого расспрашивать про тайники. Золото Стефана казне не досталось. Так что их добыча была колоссальной. 

Василий Кекавмен пишет о том, что во время мятежа 1042 года был уничтожен весь род Михаила IV Пафлагона. (22, 287) Михаил V и дядя были только ослеплены. К убитым следует причислить  отца императора и иных не убежавших во дворец его родственников.

У скальда Иллуги Харальд назван родичем Будли, зазывающим в гости своих родственников. (38, 405) Слушателю, знакомому со сказаниями о нибелунгах, эта фраза говорила о многом. Сыном Будли был царь гуннов Атли, который пригласил в  гости своих шурьев - бургундского короля Гуннара и его младшего брата Хегни, на чьей сестре Гудрун был женат. В царском дворце гостей вероломно захватили в плен и погубили. У Хегни было вырезано сердце, Гуннар умер в яме со змеями. Гудрун отомстила за смерть братьев, убив Атли и детей от него. (5, 315)

Схваченные и погубленные в царском дворце братья, один из которых был королём, вызывали ассоциацию со свергнутым Михаилом V и его менее знатным дядей. Они также были пленены и в нарушение обещаний подвергнуты в царском дворце жестокому наказанию. Их победитель Георгий Маниак позднее получил звание провозглашённого войсками императора. Он, в свою очередь, погиб в битве  с армией Зои, которую скандинавы считали главной правительницей Византии. Её подразумевал в качестве противника Харальд, говоря о гибели молодого конунга – Маниака. Для скандинава ситуация в Византии имела близкий аналог в сказании о нибелунгах, а Зоя - черты Гудрун.

В эпической «Песни о нибелунгах», созданной около 1200 года, бургундский король Гунтер и его вассал Хаген прибывают на пир во дворец гуннского царя Этцеля, женой которого была сестра Гунтера Кримхильда. Кримхильда, желая отомстить за смерть своего предыдущего мужа Зигфрида, стала причиной ссоры пирующих. Несмотря на все попытки миролюбивого Этцеля потушить разгоравшуюся распрю гостей, во дворце произошла жестокая битва. Убив множество обидчиков, Гунтер и Хаген попали в плен. Гунтера обезглавили по воле Кримхильды,  Хагену, убийце Зигфрида, она сама отрубила голову. (5, 627) 

Образ Атли-Этцеля восходит к славному своими военными подвигами предводителю гуннов Аттиле, правившему в 434-453 годы. Несмотря на вариации имён и изменение сюжетов в разновременных сказаниях о нибелунгах описана драма в царском дворце, в результате которой погибли знатные родственники царицы. В «Младшей Эдде» Атли выставляет против гостей дружину, в битве с которой они попадают в плен. (40, 138) По мере развития сюжета усиливался мотив вооружённого сопротивления бургундцев пленению и роль мстительной жены царя в их погибели.

В строфе Иллуги заметно смешение двух одноимённых императоров. Иллуги говорил о войнах эпохи Михаила IV, но подразумевал трагическую судьбу Михаила V и новелисима Константина, которым Харальд, этот второй Аттила, вырвал глаза.

Битва во дворце Этцеля близка сражению в императорском дворце в апреле 1042 года, погубившая бургундцев Кримхильда напоминает императрицу Феодору, по приказанию которой ослепили приёмного сына её сестры. В строфе Иллуги отразилась одна из версий сказания о нибелунгах, в которой мифический Аттила ещё выступает в качестве главного врага бургундов.

Харальд во время апрельского восстания 1042 года был холостым. Родственником по жене с семейством свергнутого императора был какой-то иной человек, занимавший более видное положение при дворе. Первоначально его сравнивали с Аттилой. Из участников апрельского восстания на роль второго Аттилы наиболее подходит полуварвар Георгий Маниак, которого за свирепый нрав и гигантский рост могли сближать со знаменитым героем древности, ставшим символом варварской злобы и могущества.

Маниак был родственником императриц и лучшим полководцем империи. Строфа Иллуги говорит о том, Георгий был женат на девушке из рода Пафлагонцев. Михаил IV выдал за талантливого полководца свою родственницу, что не спасло того от опалы.

Среди иноземных наёмников бытовали дружинные сказания о славном полководце Георгии Маниаке, ставшем причиной погибели своих царственных шурьев. Но  и сам он стал жертвой мести родственницы шурьев - могучей Зои - преемницы Гудрун. Часть этих сказаний была использована скальдами в их рассказах о Харальде.

Основная сюжетная линия сказаний о нибелунгах разворачивается вокруг судьбы золота дракона Фафнира. Дракон хранил золото, полученное от богов его отцом Хрейдмаром, в качестве выкупа за убитого богами Отра, брата Фафнира. Этим наследием предков завладел Сигурд, убивший в схватке дракона. В свою очередь Сигурд был предательски убит родственником своей жены, и золото стало достоянием бургундских королей. Когда же убийцы Сигурда попали в плен, гунны стали у них выпытывать место хранения сокровища.

В сагах количество золота нибелунгов определяется по-разному. В «Речах Регина» говорится так:

«Асы отдали Хрейдмару (отец Фафнира. – В. Т.) золото, набили (золотом. – В. Т.) шкуру выдры и поставили её на ноги. Затем они должны были засыпать её золотом. Когда это было сделано, Хрейдмар подошёл, увидел один волосок усов и велел засыпать его. Тогда Один вынул кольцо, принадлежавшее Андвари (карлик, хранитель золота. – В. Т.), и покрыл им волосок». (5, 276) 

Золото было в объёме приличной кучи, не менее метра высотой. Согласно «Речам Фафнира», Сигурд заполнил найденным золотом два сундука. (5, 283) Объёмы золота близки. Для того, чтобы разместить золото, привезённое в Норвегию Харальдом,  потребовалась большая воловья шкура. Золото высыпали из нескольких сундуков. Сокровища Харальда были сопоставимы с кладом нибелунгов, несколько превышая его. Саксон Анналист определял сокровища Харальда так:

«…большое количество золота, которое он вывез из Греции и тяжесть которого едва могли поднять 12 отборных юношей». (35, 362)

Обычный человек поднимает 50-60 килограммов, отборные норвежские юноши поднимали несколько больше. Хронист исчислял вывезенное из Греции золото примерно в 1 тонну. В действительности около тонны весила вся казна Харальда, большей частью состоявшая из серебра.

В сказаниях о нибелунгах Атли не узнал тайну клада, который по сию пору сокрыт в водах Рейна. Маниак и Харальд были удачливее. Первым на кого должен был наброситься вышедший из тюрьмы известный своим бешеным нравом Маниак, был Стефан Калафат, из-за которого полководец попал в опалу. Можно не сомневаться, что Стефан был уничтожен. Далее наступил черёд иных царских родственников. Масса золота, малая часть которого достигла Норвегии, попала в руки мятежников из тайников убитых ими вельмож. Ко времени  завоевания Болгарии в 1041 году она была многократно ограблена и такой колоссальной добычи дать не могла.

Скальды уверяют, что в обмен на золото Харальд получил половину Норвегии, но не уточняют какую. Харальд родился в Упланде, покинув который отправился в странствия. В 1046 году он вернулся в Норвегию  и вроде бы стал соправителем. Вскоре Магнус Добрый  умер, и Харальд стал правителем всей страны. (18, 115) Но скальды Тодольв и  Стув называют своего современника Харальда правителем Агдира, одной из норвежских областей. (38, 410; 34, 56-58)

Правителем Агдира  Харальд мог быть только в короткий период времени пребывания в Норвегии при жизни Магнуса. Это значит, что в действительности Магнус сделал приехавшего родственника в обмен на золото ярлом Агдира, а скальды несколько приукрасили это назначение.

 Список использованной литературы

1. Агбунов М. В. Античная лоция Черного моря.  М.,  1987.

2. Адам Бременский, Гельмольд из Босау, Арнольд Любекский. Славянские хроники. М., 2011.

3. Аммиан Марцеллин. Римская история. СПб., 1996.

4. Анна Комнина. Алексиада. М., 1965.

5. Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о нибелунгах. М., 1975.

6. Библиотека литературы Древней Руси. Т. 4. XII век. М., 2004.

7. Библия. М., 1968.

8. Васильевский В. Г. Варяго-русская и варяго-английская дружина в Константинополе  XI - XII веков // Васильевский В. Т. Труды. Т. 1. СПб., 1908.

9. Величко А. М. История византийских императоров. Т. 4. М., 2010.

10. Всеобщая история Степаноса Таронского Асох'ика по  прозванию.                            М., 1864.

11. Глазырина Г. В. Следы устной традиции о Ярославе Мудром в ранней письменной традиции Скандинавии (до 1200 года) // Древнейшие государства Восточной Европы. 2005. М., 2008.

12. Грицков В. В. Крещение Руси. М., 2009.

13. Грицков В. В.  Русы. Ч. 5.  Род Рюрика // Киммерийский центр. Вып. 6. М., 1992.

14. Дашков С. Б. Императоры Византии. М., 1996.

15. Джаксон Т. Н. Исландские королевские саги как источник по истории Древней Руси и ее соседей. X - XIII вв. // Древнейшие государства на территории СССР. 1988-1989. М., 1991.

16. Джаксон Т. Н.  Исландские королевские саги о Восточной  Европе (первая треть XI в.). М., 1994.

17. Джаксон Т. Н. Рюриковичи и Скандинавия //  Древнейшие государства Восточной Европы. 2005. М., 2008.

18. Джаксон Т. Н. Четыре норвежских конунга на Руси. Из истории русско-норвежских отношений последней трети X – первой половины XI в. М., 2000.

19. Древнерусские города в древнескандинавской письменности. Текст, перевод, комментарии. М., 1987.

20. Иерусалимская А. А. «Великий шелковый путь» и Северный Кавказ. Л., 1972.

21. Исландские саги. Т. 2. СПб., 1999.

22. Кекавмен. Советы и рассказы Кекавмена. Сочинение византийского полководца XI в. М., 1972.

23. Кондаков Н. П. Византийские церкви и памятники Константинополя. М., 2006.

24. Лев Диакон. История. М., 1988.

25. Левченко М. В.  Очерки  по истории русско-византийских отношений. М., 1956.

26. Литаврин Г. Г. Византия, Болгария, Древняя Русь (IX - начало XII в.). СПб., 2000.

27. Литаврин Г. Г. Война Руси против Византии в 1043 году // Исследования по истории славянских и балканских народов. Эпоха средневековья. Киевская Русь и ее славянские соседи. М., 1972.

28. Михаил Пселл. Хронография. М., 1978.

29. Мельникова Е. А. Древнескандинавские географические сочинения. М., 1986.

30. Продолжатель Феофана. Жизнеописания византийских царей. СПб., 1992.

31. Робер де Клари. Завоевание Константинополя. М., 1986.

32. Розен В. Р.  Император Василий Болгаробойца. Извлечения из летописи Яхьи Антиохийского // Приложение к XLIV тому Записок Императорской Академии наук, № 1. СПб., 1883.

33. Романовский Б. В. С метром по векам. Л., 1985.

34. Рыдзевская Е. А. Древняя Русь и Скандинавия. IX – XIV вв. // Древнейшие государства на территории СССР. 1978. М., 1978.

35. Саксон Анналист. Хроника. 741 – 1139. М., 2012.

36. Сахаров И. П. Сказания русского народа. Т. 2, кн. VIII. Путешествия русских людей. СПб., 1849.

37. Смирнов В. Л., Смирнова М. Ю. Неизвестное о Распутине. P.S. Тюмень, 2010.

38. Снорри Стурлусон. Круг земной. М., 1995.

39. Страбон. География. М., 1994.

40. Стурлусон Снорри. «Младшая Эдда». М., 1994.

41. Успенский Ф. И. История Византийской империи. Период Македонской династии. М., 1997.

42. Чекин Л. С. Картография христианского средневековья VIII - XIII вв. Тексты, перевод, комментарии. М., 1999.