Как только к смоленским служилым людям пришла весть о поражениях Василия Ивановича и разорении Московского государства, «начаша в Смоленске дворяне и земцы и все ратные люди совет совещати, како бы им царю помощь подати и государство Московское очистити от тех воров, от Москвы отогнати». Смоляне «возопиша единогласно, пойдоша под Москву, выбрав себе старейшину Григория Полтева».
Патриарх Гермоген писал, что «многих добрый детей боярских» прислали к Москве «смоленского города дворяне и дети боярские и всякие служилые и посадские люди и из уезду всеправославные христиане», то есть вся смоленская земля выступила в едином порыве. Их выступление не было спонтанным: царь Василий Иванович рассчитывал на смолян и скоординировал их действия со своими войсками.
Скорее всего, войско было набрано Крюком-Колычевым в области Вага, которая тогда принадлежала царю, доходы от неё шли «в казанский и в мещерский дворец». Богатой Важской волостью в Смутный период стремились владеть многие. Помимо природных благ она давала прекрасные воинские ресурсы. Не в этом ли ключ к словам «Иного сказания»: «Проиде тогда к царствующему граду Москве сила из Смоленска града, да з Двины с Колмогор двесте стрельцов». Двинские стрельцы, согласно «Иному сказанию», навели «страх и ужас» на мятежников. Между тем другие источники об этих стрельцах не упоминают. Не были ли эти двинские стрельцы теми же, что и лучники-важане из войска Крюка-Колычева? Летописец ведь не всегда точен в терминах. К тому же о пеших воинах — даточных людях из дворцовых земель севера России — мало сведений.
Интересно известие в разрядной книге Полоцкого похода от 23 сентября: в этот день государь отправил воевод в Вятку, Кострому, Галич, Балахну и другие северные земли «збирати пеших людей». Требовались люди «на конях, в саадацех (защитных доспехах) из луков и из пищалей стреляти горазди, и на ртах (лыжах) ходить умели, и рты у них были у всех, и наряду б у них было саадак или тул с луками и з стрелами, да рогатина или сулица, да топорок». Если к ополчению важан предъявлялись такие же требования, то понятно, почему 200 человек могли успешно действовать против воровского войска.
Смоляне и важане «Можайск взяли и многих воров побили». Таким образом была расчищена смоленская дорога. Войско Крюка-Колычева и Григория Полтева могло беспрепятственно пройти к Москве. В войске Крюка-Колычева было, как известно, 200 важан, а затем пришли ещё 200 даточных. Численность смолян известна из челобитной Д. П. Дернова времён царя Алексея Михайловича: «...при царе государе и великом князе Василье Ивановиче всеа Русии выбрано смольян шестьсот сорок человек и я, холоп твой, в том выборе был на всей службе в Московском приходе, и под Калугою з бояры, и под Тулою с царем.». Кроме того, в походе могли участвовать некоторые вязьмичи и дорогобужане.
Получается достаточно значительное войско — около 1000 человек. Приход смоленской армии совпал с переходом на сторону Василия Ивановича рязанцев. Это произошло 15 ноября 1606 года, в день взятия Можайска. Смолянам было велено «быть к Москве» 29 ноября. Неудивительно, что их выделили в отдельный отряд и назначили им воевод. «А как пришли смольняне и у них были воеводы: боярин князь Иван Васильевич Голицын, да окольничий Михайло Борисович Шеин, да окольничий Иван Крюк Федорович Колычев, да Григорий Иванович Полтев». Разместили смолян, по словам «Повести», в «Новодевичьих слободах». Туда к ним «прииде государев воевода Скопин-Шуйский». Вместе со смолянами он сумел разбить мятежников «в Коломенском и в Заборье». Автор «Повести.» весьма почитал воеводу Скопина и потому стремился «удрев- нить» историю его совместной со смолянами службы. В действительности смоляне попали под начало другого воеводы — И. И. Шуйского, брата царя.
Смоляне продолжали прибывать в Москву с 29 ноября по 1 января. Численное превосходство смолян во втором полку было значительным, даже официальная летопись отождествила с ними весь полк. Болотников встретил полк Скопина в деревне Котлы. В бою войско мятежников отступило в Коломну, где сидело до взятия города 5 декабря. Бо- лотниковцам удалось спастись. Остатки их войска были окружены и сожжены в деревне Заборье. В этом, видимо, участвовал полк Скопина, который затем вернулся в Москву, а полк И. И. Шуйского был направлен на преследование остатков войск Болотникова.
Смоляне участвовали в походах под Калугу и Тулу. Царь Василий Иванович «их жаловал и их службу и раденье пред всеми похвалял». Под Тулой они удостоились новой чести: царь «близ своих царских шатров повеле смольнянам ставиться, видя их к себе многую службу и радение, и многим дворянам града Смоленска повеле близ себя, государя, быти. И за сторожевом смольнян сам государь почи».
Почему же именно смоляне, а не представители других служилых городов, в решительную минуту помогли Василию Ивановичу? В разное время историки отвечали на этот вопрос по-разному.
Автор «Повести о победах Московского государства» объяснял поведение смолян их нравственными качествами, особой доблестью и мужеством, а расположение к ним Василия Ивановича считал естественным отношением благочестивого и милостивого царя к своим доблестным воинам.
С. М. Соловьёв объяснил «прямое стояние» Смоленска к царю Василию тем, что «смольнянам... поляки и Литва были враждебны... Как скоро узнали в Смоленске, что из Польши готов явиться царь, ложный или истинный, новый или старый, все равно... немедленно служилые люди собрались и пошли под Москву».
Но к моменту восстания Болотникова вряд ли можно было говорить о частых стычках: государства были в мире более 20 лет и никаких обострений на границе не допускали. Вольные набеги шляхтичей начнутся позже. О том, что новый Лжедмитрий скрывается в литовских пределах, смоляне могли и не знать; а вот о «подлинности» Лжедмитрия им как раз могло быть известно более, чем другим городам. Возможно, смоляне были своевременно извещены о планах Лжедмитрия передать Смоленск во владение литовскому королю. Во всяком случае, Соловьёв правильно сделал акцент на мнении смолян о личности самозванца. Правда, их отношение к полякам и Литве здесь могло играть второстепенную роль.
В. П. Мальцев исходил из постулата, что восстание Болотникова носило характер борьбы крестьян против феодалов. На первом плане для него были классовые интересы. Мальцев обратил внимание на пассивное поведение смолян во время их походов против тушинцев и сделал вывод, что смоляне были верны Василию Шуйскому, только когда участвовали в подавлении восстания Болотникова. Позицию смолян он объяснил логикой классовой борьбы. При этом Мальцев пытался через оклады смолян показать их наиболее обеспеченными феодалами. Он был первым, кто ввёл в научный оборот списки служилых людей, составлявшиеся во время их назначения, — смоленскую десятню 7114 (1606) года, сведения о которой сохранились в поздних списках начала XVIII века.
Обеспеченность смолян, по мнению Мальцева, была причиной их преданности Василию Ивановичу летом 1606 года. Впоследствии они изменили московскому правительству, поскольку оно не смогло обеспечить их «классовые интересы».
Выводы Мальцева нашли своеобразное отражение в книге Б. Н. Флори «Польско-литовская интервенция в России и русское общество». Флоря считал, что восстание Болотникова стало переломным этапом в истории Смоленского служилого города. «В начале XVII века положение смоленских помещиков не отличалось от положения ряда других уездных корпораций русских окраин. Они не имели никаких представителей в составе государева двора и принадлежали поэтому к менее полноправной, подчинённой части формирующегося дворянского сословия. Положение, однако, изменилось, когда смоленская рать сыграла едва ли не решающую роль в освобождении осенью 1606 года столицы от войск Ивана Болотникова». Изменение, по мнению исследователя, состояло во вхождении смолян в государев двор.
Во второй части смоленской десятни 7114 года находим такие сведения: «По государеве грамоте за приписью дьяка Истомы Карташова велено учинить оклад в 7114 году за Литовскую службу». Есть признаки, что речь идёт о «воровском» верстании, потому что его проводил Лжедмитрий I осенью 1605 года, то есть как раз в 7114 году по осеннему счёту лет. Оно изначально проводилось в целях коренной ломки службы «по отечеству», то есть системы назначения окладов с учётом заслуг всего рода. Ломка происходила «сразу по двум позициям — и в отношении старослужащих и в отношении служилых новиков».
Резкое повышение окладов от 40 до 929 четвертей определило будущее несоответствие поместных окладов и реальных земельных дач. «Пересмотр окладов в условиях Смуты и иностранной интервенции был бы губителен для русской государственности, так как неизбежно привёл бы к широкому возмущению дворянства. Возможным стал только один путь: приняв в качестве исходного рубежа новую, самозванческую систему поместных окладов, награждать служилых людей более скромными окладами, что делал царь Василий Иванович Шуйский».
Единство служилого города в выступлении против Болотникова было большим успехом смолян — самозванческие оклады 7114 года были подтверждены Шуйским. При Василии Ивановиче за смолянами закрепилось право на четвертное жалованье. Отныне установился более высокий статус смоленской службы «по отечеству».
После осады Москвы войсками второго самозванца значительная часть смолян осталась с царём в Москве и прошла все испытания осады тушинцами. Они сопровождали от Москвы к литовской границе семейство Мнишек и посольство шляхетской республики. Под началом царских воевод Якова Барятинского и Семёна Одадурова 11 ноября разбили отряд тушинцев на реке Уже.
Смоляне остались под рукой Шуйского даже во время «смуты Ивана Зубова», пытавшегося склонить смолян к переходу на сторону самозванца. На уговоры поддались всего два сына боярских — Андрей Викентьев и Пётр Жидовинов. Большинство тех, кто уже успел послужить царю Василию, не изменили ему.
В «Повести о победах Московского государства» много дополнений к образу воеводы Скопина-Шуйского. После того как 5 апреля 1609 года он заключил со Швецией договор о совместной борьбе против самозванца, отряд смолян соединился с основной ратью в Торжке или Твери. Этот план действий, скорее всего, был предписан царём Василием. Численность войска нам неизвестна, однако традиционно считается, что это войско составило основную часть смоленского гарнизона. Большинство смоленских детей боярских приняли участие в походе Скопина против тушинцев, и потому в Смоленске в период героической обороны 16091611 годов от польских и литовских интервентов оставалась незначительная часть служилых людей.
Автор «Повести о победах Московского государства» сознательно не стал упоминать об участии смолян в проигранных сражениях и рассказал лишь, как они остановили наступление тушинцев на Москву.
Служилые люди Смоленска вошли в состав Государева полка, который был сформирован, когда царь Василий Иванович принял участие в тульской осаде. Это было очень высокое место для служилого города, что свидетельствует о большой степени доверия Василия Ивановича к смолянам и близким служилым городам и о том, что они составляли его личный отряд вместе со стольниками, стряпчими и московскими дворянами.