Летописный сюжет построен по схеме: прибывает посольство – разговор начинают сами проповедники – князь спрашивает о сути их учения и (или) задаёт вопрос, как правило, неудобный.
Мусульмане ведут себя как типичные язычники. Они выдвигают несвойственный исламу тезис: «если будет кто убог (беден), тут то и там (в раю)» [6, стб. 84–95]. В трактовке Новгородской первой летописи он звучит ещё более определённо: «Кто будет богат здесь, то и там, кто будет убог здесь, то и там» [7, с. 132]. Это нисколько не соответствует догмам ислама, согласно которым перед Аллахом все равны. Проповедь волжских болгар книжник представляет сквозь матрицу традиционных языческих верований, согласно которым человек сохраняет свой статус в ином мире. О язычески-«плотском» характере исламского рая свидетельствуют и слова послов о 70 «красных девицах», даруемых правоверному на том свете. Сексуальный аспект загробной жизни импонирует Владимиру, не противоречит восточнославянской языческой культуре, чего нельзя сказать об обрезании, воздержании от пития и свинины. И князь и книжник отвергают ислам в первую очередь потому, что культурный опыт славянского и мусульманского населения слишком разный.
Другое дело – близкие в культурном отношении к славянам германцы: «Земля твоя яко и земля наша, а вера твоя не яко вера наша», – говорят немцы Владимиру [6, стб. 85]. На их проповедь он ответил просто: «Идите, откуда пришли, ибо и отцы наши не приняли этого».
Иудейские и византийские послы начинают разговор с критики чужих конфессий. Особый интерес представляют следующие слова евреев: «христиане веруют в того, кого мы распяли» [6, стб. 85]. Подобный аргумент против христианства со стороны иудеев не единственный в древнерусской книжности. На унизительность распятия на кресте указывают евреи при попытке обратить в иудаизм мученика Евстратия в Киево-Печерском патерике: «Моисей закон принял от Бога и нам дал, и это в книгах говорится: “проклят всякий распятый на дереве”» [5, с. 24].
Надо полагать, факт распятия Бога необычайно волновал русских. Божество, не способное защитить себя, вряд ли могло, с точки зрения языческого сознания, защитить своих приверженцев. Убийца объекта поклонения превосходил жертву. Неестественная смерть персонажей, имевших сакральные (магические) функции, рассматривалась как локальная катастрофа.
В «Сказании о построении града Ярославля» Ярослав побеждает некого лютого зверя, после чего жители Медвежьего угла «ужаснулись и пали ниц перед Князем, и были как мёртвые» [4, с. 236]. Дело в том, что население Медвежьего угла поклонялось Волосу, и победа над «его» животным была воспринята как поражение самого языческого божества. Неудивительно, что Владимир воспринял замечание иудеев серьёзно, о чем свидетельствует его вопрос к греческому философу: «Пришли ко мне евреи и сказали, что немцы и греки веруют в того, кого они распяли» [6, стб. 87].
Философ быстро смекнул, каков должен быть ответ: «Воистину в того веруем, их (иудеев) же пророки предрекали яко Бог родится, а другие говорили: будет распят и погребён, но в 3 день воскреснет и на небеса взойдёт; они же этих пророков избивали, иных истязали; когда же сбылись их пророчества, сошёл Он на землю и распятие принял, и воскрес, на небо взойдя, от них же ожидая покаяния 46 лет; они же не покаялись, и послал на них Римлян, города их разбил и самих расточил по странам, где пребывают в рабстве» [6, стб. 87].
В отличие от иудейского посла, который оконфузился на провокационном вопросе Владимира «где есть земля ваша?», греческий философ проявил необходимое благоразумие. Это неудивительно, ведь летописец вкладывал в его уста собственное видение ответа, которое содержит три важнейших положения: (I) собственно иудейские пророки предрекали пришествие христианского Бога, (II) который, после того как его распяли евреи, воскрес, и (III) при этом не остался в долгу и отомстил. Здесь ни слова об искуплении грехов, адамовом грехе и пр. Все это философ скажет в ответе на следующий вопрос князя «ради чего сошёл Бог на землю?».
Таким образом, вопрос о судьбе распявших Христа для язычника Владимира становился краеугольным камнем восприятия новой веры: Древняя Русь, принимая христианство, должна была стать под покровительство сильного бога, который может постоять и за себя, и за Русь. Неудивительно, что в обильной антииудейской литературе, бытовавшей на Руси, особое внимание уделялось страданию иудеев. Сам характер наказания в отношении евреев – изгнание с родной земли – воспринимался как наивысшая кара. Согласно древнерусскому праву, человек, оторванный от родной земли, по своему положению приближался к рабам. Поэтому люди, не относящиеся к коренному населению, искали покровительство у князя. (При князе находилось множество людей, потерявших связь со своей малой родиной [изгои]. Покровительство у князя, надо полагать, искали и евреи.) Но это означало и потерю самостоятельности, и что ещё страшнее – сохранение этого статуса после смерти (в соответствии с языческими представлениями).
Философ сравнивает мусульман с жителями Содома и Гоморры, а также указывает на их нечистоплотность, явно искажая мусульманский обряд ритуального омовения. Согласно ему, вначале моются интимные части тела, а потом полоскается рот, но осуществляется все это в текучей, а не в стоячей воде.
На описанных сюжетах «выбор веры» в летописи не заканчивается. В 987 году Владимир созывает вече, на котором было решено отправить посольства для «испытания» вер [6, с. 106–107]. Русские отправились ко всем тем народам, послы которых побывали в Киеве. Не посетили они только Хазарский каганат, который к этому времени уже канул в Лету. Само иудейское посольство могло прибыть в Киев из Крыма, если не стало плодом выдумки книжника. Правда, Л. Н. Гумилёв выдвигал предположение, что текст летописи отразил реальную попытку хазарских иудеев захватить власть в Киеве, как они это сделали в Итиле [3, с. 252]. Последнее, однако, маловероятно. В Киеве иудейская община не смогла собрать даже 100 монет на спасение своего члена от долгового рабства. За целый год киевские евреи собрали только 60 дирхемов. На эту сумму можно было купить 6 овец (или 6 свиней) [8, с. 218].
Проповедь иудея в композиции летописи имела большое значение для демонстрации превосходства Нового Завета и «греческой веры». Именно евреи задают тот вопрос, который, как мы выяснили, волновал древнерусское население. И тем самым дают повод философу убедительно на него ответить.
В 987 году русские послы отправляются в Волжскую Булгарию, Византию и Германию. Какое впечатление они вынесли от лицезрения религиозных обрядов?
Послы отвергают ислам в первую очередь из-за его обрядовой и бытовой стороны: «смотрели, как они молятся в храме, стоят без пояса, поклонившись, сядет и глядит то туда, то сюда, как безумный, и нет веселия у них, но печаль и смрад большой» [6, с. 108]. Выбор между верой «немецкой» и верой «греческой» послы делают в пользу последней, в первую очередь, из-за внешней красоты обряда: «и пришли в немцы и видели в храме многие службы, а красоты не видели никакой» [6, с. 108]. Если ислам мог принести на Русь только скверну, иудаизм – отвержение и потерю самого главного – земли, то христианство по католическому образцу не принесло бы Руси ничего. Ибо земля их, как и земля наша. Зато Византия могла дать новому народу многое. Великая империя была мощнейшим государством Европы. Чисто внешний фактор – культурное богатство Византии – играл огромную роль. Восторженными словами описывают русские послы богослужение в Греции: «и не знали, были мы на земле или на небе, нет на земле такого зрелища и красоты такой, и не можем этого описать, только то знаем: там Бог с людьми пребывает, и эта служба лучше всех».
Копирование греческих символов, замена имени императора именами князей в литургии, копирование греческой монетной системы [9] говорят о том, что Русь стремилась к Византии как к некоему идеалу. Так как в древности культурную, политическую и социальную стороны человеческой жизни не различали, политическая мощь и богатство империи в сознании древнерусского населения свидетельствовали о силе «греческой веры». Получив хрупкое господство над многочисленными разрозненными племенными образованиями, поляне грезили о едином мощном политическом образовании с центром в Киеве. Образовании, равном по величию, славе и красоте Византии.
Литература и источники:
1. Андрощук Ф. К истории обряда интронизации древнерусских князей («сидение на курганах») // Дружиннi старожитностi Центрально-Схiдної Європи VIII–XI ст.: Матерiали Мiжнародного польового археологiчного семiнару (Чернiгiв – Шестовиця 17–20 липня 2003 р.). Чернiгiв, 2003.
2. Аничков Е. В. Язычество и Древняя Русь. М., 2003.
3. Гумилёв Л. Н. Древняя Русь и Великая степь. М., 1989.
4. Додаток: Сказание о построении града Ярославля // Писаренко Ю. Г. Велес– Волос в язичницькому свiтоглядi давньої Русi. Київ, 1997.
5. Киево-Печерский патерик // Древнерусские патерики. М., 1999.
6. ПСРЛ. Т. I: Лаврентьевская летопись.
7. ПСРЛ. Т. III: Новгородская первая летопись младшего и старшего изводов.
8. Пузанов В. В. Древнерусская государственность: генезис, этнокультурная среда, идеологические конструкты. Ижевск, 2007.
9. Cherniavsky M. Khan or Basileus: An Aspect of Russian mediaeval Political Theory // Journal of History of Ideas. 1959. Vol. 20.
