Указом Петра I от 26 ноября 1718 года вместо подворной переписи вводилась подушная. И хотя указ именовался «О введении ревизии, о распределении содержания войск по числу ревизских душ…», мы поддерживаем мнение В. М. Кабузана, что понятия «перепись» и «ревизия» необходимо разделять [2, с. 118]. Он также приводит убедительную датировку первой подушной переписи — с 22 января 1719 по 1 января 1722 года.
Первая ревизия проводилась с 1 января 1722 по июль 1727 года, и в дальнейшем вплоть до 1860 года все подушные переписи назывались ревизиями.
Пётр I повелевал «взять сказки у всех… чтоб правдивые принесли, сколько у кого в которой деревни душ мужеска пола». В XVII веке «сказкой» назывался «документ, поступающий в приказ от более мелких чинов» или «запись объяснений, показаний должностного лица или свидетеля; показания на суде или при сыске». Уточнения по порядку проведения переписи последовали 22 января 1719 года в новом именном указе, объявленном из Сената: необходимо было собрать сведения о численности «дворцовых и прочих государевых, патриарших, архиерейских, монастырских, церковных, помещиковых и вотчинниковых сёл и деревень», а также об однодворцах, татарах и ясачных, «кроме завоёванных городов и астраханских и уфимских татар и башкирцов и сибирских ясачных иноземцев». Устанавливались и возрастные границы податного населения — «от стараго до самого последнего младенца» [7, с. 618], — причём данные о них надлежало собирать «без всякой утайки, невзирая ни на какие старыя и новыя о дворовом числе переписи».
Как свидетельствуют самые ранние сказки, перепись в Тюменском уезде началась в 1719 году, без промедлений, не смотря на отдалённость края от столицы и специфичность его населения. Сбором сказок должны были заниматься особые переписчики, находившиеся под руководством полковых и земских комиссаров — росписчиков, в обязанности которых входило «росписать, на сколько душ солдат рядовый с долею на него роты и полковаго штаба, положа средний оклад». За подачу сказок о монастырских и государственных крестьянах ответственность возлагалась на приказчиков, старост, выборных людей, «где, кто какой вотчиной ведает» [7, с. 597, 618–619].
Собранные сказки поступали сначала в Тюменскую воеводскую, а затем в Тобольскую губернскую канцелярию для итоговой проверки. Оттуда они попадали в Переписную канцелярию при Сенате, возглавляемую бригадиром В. Н. Зотовым.
Предоставить все сказки к концу 1719 года оказалось для многих канцелярий не по силам, поэтому власти решили прибегнуть к радикальным мерам, приказав 4 декабря 1719 года служителей «держать в Канцеляриях на цепях и в железа скованных, не выпуская… пока в оном деле… совершенно исправятся» [7, с. 758].
После проверки в Переписной канцелярии губернатор Сибири князь Алексей Михайлович Черкасский получил 16 сентября 1720 года подробный отчёт. Он обнаружил ряд серьёзных недостатков: документы не были должным образом удостоверены, в сказках были допущены серьёзные ошибки, — а потому работа над подушными данными в уезде была продолжена. Всё осложнялось отсутствием необходимой нормативно-правовой базы и форм учёта. Единый формуляр ревизской сказки, её печатный бланк был введён только с третьей ревизии (1761 год).
В формуляре первых сказок указывалась сословная принадлежность налогоплательщика; его имя, отчество, фамилия, возраст; размер податей, платимых казне; доходы; удостоверение документа, которое заключалось во фразе «руку приложил». Сведений о женском населении он не содержал вовсе, тогда как в переписных книгах указывался весь состав семьи, проживающей в одном дворе.
Так выглядела характерная запись в сказке: «1719 год декабря 2 ден по указу великого государя царя и великого князя Петра Алексеевича всеа великия и малыя и белые Росии самодержца тюменской казачей сын Никита Фокин сын Меденцов сказал себе семдесят пят лет а в казну великого государя десятиной не платит для того что никаких торгов и промыслов за собою не имеет а буде все свое скаске сказал ложно или кого утаил и за то указал великий государь учинит мне наказание да сверх того за всякую утаенную душу взят в рекруты лутчего человека невзачете положенных в рекрут вместо Никиты Меденцова по его велению Кирил Воронов руку приложил» [2, д. 530, л. 51].
В 1722 году для проверки итогов переписи в Сибирской губернии была создана Переписная канцелярия полковника князя И. В. Солнцева-Засекина. Её штаб-квартира находилась в Тобольске, но по мере необходимости открывались её особые «присутствия» в других населённых пунктах Сибирской губернии. С этого времени ревизские сказки подавали лица, занимающие выборные должности в крестьянской общине. «Свидетельство душ» стало в своём роде новой переписью, получившей название «генералитетская», поскольку Переписная канцелярия была правомочна определять сословную принадлежность податного населения.
И. В. Солнцев-Засекин положил в подушный оклад «действительно служащих по Тюмени» детей боярских и казаков, записав их в качестве государственных крестьян или в посад. Подобным же образом было сделано и в других уездах Сибири. Это вызвало недовольство губернской власти, которая отстаивала сословие служилых людей, имеющих ряд административно-полицейских обязанностей в губернии. «А Сибирскую губернию с другими губерниями сравнять невозможно для того, что царедворцев и прочих чинов и шляхетства никого не обретается, а служили… дворяне и дети боярские из денежного и хлебного жалованья, а окроме Тобольска Сибирской губернии в городех полков салдатских нет, и для розсылок казаков у воевод ни единого человека не имеется» [9, л. 496–517], — писал губернатор, князь М. В. Долгоруков.
И. В. Солнцев-Засекин склонялся к увеличению числа посадских людей, записывая к ним беглых, служилых и людей без чётко установленного сословного статуса. Против этого выступил князь С. М. Козловский, требовавший установить цензовый капитал в 500 рублей.
Непросто решался и вопрос о зачислении в подушный оклад сибирских татар и бухарцев. К моменту проведения ревизии многие из них приняли православие, что поощрялось освобождением от уплаты ясака на три года, ктото поступил на военную службу. Митрополит Сибирский и Тобольский Филофей (Лещинский) «опротестовал действия переписчика Солнцева, включившего новокрещённых в подушную перепись» [5, с. 13]. Ответом на обращение митрополита стал указ от 26 марта 1726 года, который разъяснил окончательно, что с крещёного и некрещёного сибирского ясачного населения подушных денег «сбирать не велено, из подушной переписи выключить; а брать с них ясак по прежнему» [8, с. 596].
Для населения стало явным, что новая перепись приведёт к повышению налогового бремени. Участились случаи бегства из уезда. Это обнаружилось уже при проведении второй ревизии 1744–1747 годов. Далёкий от справедливости подушный принцип вынуждал укрывать наиболее «незащищённых» членов семьи — стариков или малолетних. Платежи раскладывались на всех трудоспособных членов сельской общины, поэтому крестьяне стремились к тому, чтобы в сказки попадали только они.
Переписчики, со своей стороны, всячески старались обеспечить наибольший результат, включали в сказки родившихся детей, но не выключали умерших. Девятого января 1723 года был издан указ, согласно которому надлежало младенцев, родившихся «после поданных 1719 года сказок… в утайку не ставить и в роскладку не писать», а «которые души в сказках были написаны, а ныне померли, таковых из той переписи никого выключать… не велено».
Безусловно, податная направленность переписи не позволяла получить достоверную информацию. Чаще всего респонденты давали сведения о том, что не имеют «никаких торгов и промыслов», «пашенных земель и сенных покосов и… угодей», а «кормятся чёрной работой» или «довольствуются денежным и хлебным жалованьем».
В. М. Кабузан считает, что наиболее достоверные сведения были отражены в «Генеральном, учинённом ис переписных книг, о числе мужеска полу душ табеле 1738 г.», созданном на основании всех данных переписи и ревизии. Согласно этому документу, в городе Тюмени было учтено 973 души мужского пола купечества, 5504 души мужского пола русских черносошных крестьян, что в общей сложности равнялось 6477 душам [10, л. 1002].
По сохранившимся документам учёта и взимания подушной подати Тюменской воеводской канцелярией численность «душ мужского пола» была следующей. В 1729 году в уезде насчитывалось 847 государственных крестьян, 2841 разночинец, 241 монастырский крестьянин, 963 посадских человека и 12 дворовых людей, что в общей сложности составляло 4904 человека. В 1730 году их было 4906, а в 1743-м только крестьянства и разночинцев — 6320 [2, д. 662, л. 14; д. 674, л. 19].
Рост населения позволяет предположить, что к середине XVIII века хозяйственная жизнь Сибири начала восстанавливаться и входить в привычное русло, а вместе с этим установилась и система государственного учёта населения.
Литература и источники
1. Вилков О. Н. Очерки социально-экономического развития Сибири конца XVI — начала XVIII в. Новосибирск: Наука, 1990.
2. ГБУТО ГАТО. Ф. И–47. Оп. 1.
3. Кабузан В. М. Народонаселение России в XVIII — первой половине XIX века: По материалам ревизий. М., 1968.
4. Клюева В. П. Расселение бухарцев в Сибири (XVII — начало XX в.) // Проблемы взаимодействия человека и природной среды. Тюмень, 2003. Вып. 4: Материалы итоговой научной сессии Учёного совета Института проблем освоения Севера СО РАН. 2002 г.
5. Конев А. Ю. О включении ясачных в сословие государственных крестьян (на материалах Западной Сибири) // Вестник Томского государственного педагогического университета. №. 3. 2007.
6. Милюков П. Н. Государственное хозяйство России в первой четверти XVIII столетия и реформа Петра Великого. СПб., 1905.
7. ПСЗ. Т. 5.
8. ПСЗ. Т. 7. № 4860.
9. РГАДА. Ф. 248. Кн. 711.
10. РГАДА. Ф. 248. Оп. 17. Д. 1163. Ч. 2.
