В 992 году Стюрберн погиб и Тюри овдовела. Наместником Йомсборга вновь стал Сигвальд, женившийся на польской княжне. Тюри на несколько лет исчезает из поля зрения писателей. Адам Бременский пи­шет о её браке с Олавом Трюгвасоном:

«Олаф, сын Трукко, будучи изгнан из Норвегии, прибыл в Англию и там при­нял христианство, которое первым принёс на родину. Он взял в жёны дат­чанку, высокомернейшую Тору, по наущению которой начал войну с данами». (1, 47)

Адам, как и скальды, считал Олава крестителем Норвегии. Под войной с данами понимается последний поход Олава Трюгвасона в 1000 году, воз­вращаясь из которого норвежцы были при Свольде атакованы превосхо­дящим по силам датско-шведским флотом, и традиционно считается, что Олав в этом сражении погиб.

Снорри описывает домогательства Бурислава, добившегося приезда обещанной ему в жёны Тюри. Наконец-то они поженились, но через семь дней жена сбежала. Нежелание выходить замуж объяснялось так:

«Тюри наотрез отказалась идти замуж за конунга язычника и старика». (31, 154)

Болеслав I и его отец Мешко I были христианами и правили крещёной страной. В мае 992 года Мешко I умер, участвуя в немецком походе про­тив славян. Титмар называет его при этом больным стариком. (33, 68) Болеславу в год смерти отца было 26 лет, так что он был молод. Мешко I вторым браком был женат на немке Оде, которую Болеслав, опасаясь со­перничества со стороны сводных братьев, изгнал после смерти отца из страны вместе с её сыновьями. (33, 67)

Нужды, да и возможности у Мешко I добиваться руки датской прин­цессы не было. Развод с Одой и брачный союз польского правителя с враждебной немцам Данией к тому же был бы отмечен хронистами. Бо­леслав в это время был женат на Эмнильде, умершей в 1017 году. (34, 98) Поисками жены он озаботился только после того, как стал вдовцом. Сле­дует согласиться с теми скальдами, которые мужем Тюри считали Стюрберна.

После литературного бегства от престарелого польского правителя Тюри вернулась в Данию, но скрывалась, опасаясь брата:

«Так они странствовали (Тюри и её свита. — В. Т.), скрываясь, и добра­лись до Норвегии. Тюри не успокоилась, пока они не предстали перед Олавом конунгом. Он их хорошо принял, и они жили у него в довольстве. Тюри рассказа­ла конунгу всё о своей неволе и попросила у него совета и помощи. Она просила позволить ей жить в мире в его владениях. Тюри была женщина красноречи­вая, и конунгу понравились её речи. Он увидел, что она женщина красивая, и ему пришло на ум, что это был бы подходящий брак для него. Он повернул раз­говор в эту сторону и спросил, не пойдёт ли она за него замуж. Она была тогда в беде, из которой, как она понимала, ей было трудно выбраться. Вместе с тем она видела, насколько счастливым было предложение выйти замуж за такого знаменитого конунга, и она попросила его распоряжаться её рукой и её судьбой. И вот в соответствии с этими её словами Олав конунг женился на Тюри. Свадьбу сыграли осенью, когда конунг вернулся на юг из Халогаланда. Олав ко­нунг и его жена Тюри провели зиму в Нидаросе». (31, 154)

Тюри пробралась в Норвегию, где осенью вышла замуж за Олава Трюгвасона и стала норвежской королевой. Далее сообщается о весен­них событиях и решении Олава о летнем большом военном походе. Пе­ред нами весна 1000 года. Свадьба Тюри и Олава, по хронологии саги, состоялась осенью 999 года. Во времени между бегством из Польши и свадьбой Снорри знает только о тайном переезде датской принцессы че­рез Данию, который не мог продолжаться долго. Покинув Йомсборг в 992 году, Тюри где-то жила в течение семи лет, появившись в Норвегии не позднее осени 999 года.

Тюри, будучи сестрой могущественного датского короля, была завид­ной невестой, и её длительное отсутствие следует связать с замужеством. Лишившись второго мужа, она отправилась в Норвегию устраивать свою судьбу.

Для того чтобы понять, где пропадала Тюри, следует повнимательнее присмотреться к её родственникам. Время правления отца принцессы в источниках определёно по-разному. Роскилльская хроника:

«Этот Горм был отцом Харальда. Харальд 15 лет управлял королев­ством при живом отце, а после его смерти ещё 50. Он был христианином и носил прозвище Синезубый или Клак». (29, 327)

Самостоятельное правление исчислено в 50 лет, совместное правление с отцом — в 15 лет. Кончина Горма обычно относится к 936 году, а Хараль­да к 986 году, что соответствует указанию саги о продолжительности само­стоятельного правления. Если мы отнимем от 988 года, в котором Харальд умер, 65 лет, то окажемся в 923 году. В «Саге о Кнютлингах» сообщается о том, что Харальд был конунгом 80 лет, в том числе 30 при жизни отца. (13, 235) По этой версии, Горм правил по крайней мере с 908 года.

Видукинд Корвейский написал свои «Деяния саксов» в 950-х — на­чале 970-х годов и был младшим современником интересующих нас со­бытий. В повествовании о заключительной части правления короля Ген­риха I Птицелова говорится о немецко-датской войне:

«После того как он (Генрих I Птицелов. — В. Т.) подчинил себе все окру­жающие народы, он обратился со всем войском против датчан, которые совер­шали на кораблях разбойничьи набеги на страну фризов. Он победил [датчан] и заставил их платить дань, а короля их по имени Хнуба (Chnuba) принудил принять христианство. Покорив, таким образом, все окружающие народы, он, наконец, решил отправиться в Рим, однако, поражённый недугом, прервал путь». (5, 151)

Далее сообщается о выделении Генрихом уделов своим сыновьям и его кончине. Титмар Мерзебургский описал эту войну так же перед со­общением о кончине Генриха 2 июля 936 года:

«Сверх того он (Генрих IПтицелов. — В. Т.) силой сделал послушными себе норманнов и данов и, вместе с их королём Канутом, научил их, уже отошедших от прежнего заблуждения, нести иго Христово». (33, 12)

Гнупу немецкие хронисты знали и под именем Канут. Дату войны привёл Саксон Анналист, воспользовавшийся текстом Видукинда:

«935. Когда Генрих, победоноснейший король, подчинил себе все окрестные народы, он выступил с войском против датчан, которые по морю совершали разбойничьи набеги на землю фризов, победил их и, сделав своими данниками, заставил креститься их короля Нубу. Наконец, он решил отправиться в Рим, но, поражённый недугом, прервал путь». (30, 128)

Война произошла в 935 году, предшествовавшем году кончины Генри­ха. В «Корвайских анналах» есть лаконичное сообщение о том, что Ген­рих покорил датчан. Оно помечено 934 годом, в чём можно усмотреть влияние «эры +1 года». Согласно двум датским руническим надписям, в начале X века в районе Хедебю правил король Гнупа. (13, 236) Адам, со ссылкой на Свейна Астридсона, сообщает о совместном правлении в Да­нии королей Кнубы и Гурда, сыновей выходца из Швеции короля Олафа. (1, 29) После Олава-Олафа старшим королём стал Гнупа-Кнуба, млад­шим — Гурд.

Гнупу сменил Горм, который, судя по укоренённости его имени в ска­заниях, правил долго и успешно. Адам сообщает о посещении Горма-Вурма архиепископом Унни:

«После того как исповедник Божий прибыл к данам, где тогда, как мы ска­зали, правил свирепейший Вурм, он не смог обратить его из-за присущей тому с рождения свирепости, но, как говорят, приобрёл своей проповедью сына короля Харальда». (1, 32)

Рассказы о поставлении Унни при помощи Харальда по всей Дании священников вызывают сомнения. Сведения эти Адам почерпнул от одного датского епископа, относившего немецко-датскую войну ко вре­мени правления Вурма. (1, 32) Успешно проповедовать Унни мог только при Гнупе после его поражения от немцев. Харальд начал распростра­нять христианство среди датчан с 962 года и не был современником Унни. Из Дании, где Унни встретил неласковый приём от свирепого Горма, архиепископ перебрался в Швецию, где скончался в Бирке 17 сентяб­ря 936 года. (1, 136)

Унни посетил Данию во второй половине 935 года и занимался там проповедью христианства. В следующем году в Дании произошла смена власти, и во второй приезд Унни его встретил король-язычник. Пораже­ние датчан в войне и насаждение христианства вызвали языческую реак­цию, что привело к свержению правящей династии.

Из-за влияния западноевропейских эр обе поездки слились в одну, что привело к смешению их реалий в рассказе датского епископа. Про­тивником немцев вместо Гнупы оказался Горм. Из благочестивых побуж­дений кратковременный успех 935 года стал выдаваться за крещение Да­нии при Харальде, произошедшее гораздо позднее — в 962 году.

Хронология правления Харальда и Горма недостоверна. Горм начал править в 936 году. В наше время археологи раскопали в Эллинге — древ­ней резиденции датских королей — курган, в котором был похоронен Горм. По дендрохронологическим данным, строительство кургана было отнесено на 958 или 959 год. (28, 146) Горм скончался в 958 году и пра­вил 22 года.

Отнесение кончины Горма на 936 год имеет ошибку в 22 года. О том, что это не случайный сбой, свидетельствует аналогичный сбой у Саксона Анналиста, поместившего рассказ о датско-немецкой войне 974 года в статью 952 года. (30, 154‒155) Эра, из-за которой даты «провалива­лись» на 22 года, бытовала в Византии. С влиянием этой редкой восточ­ной эры на датскую хронографию и следует связать столь сильное иска­жение дат.

Кончину Тюры, супруги Горма, исследователи относят на 935 год. (18, 460) Между тем в это время её муж ещё не был датским королём, тогда как она успела во время его правления прославиться в Дании слав­ными деяниями. Умерла Тюра значительно позднее 935 года, скорее все­го, в 957 году.

В описании первого бегства ярла Хакона Сигурдсона из Норвегии Снорри сообщает:

«Потом Хакон ярл вышел в море и поплыл на юг вдоль побережья за острова­ми. Он приплыл в Данию и отправился к Харальду, сыну Горма, конунгу датчан. Его там хорошо приняли, и он оставался там зиму. Там был тогда у датчан человек по имени Харальд. Он был сыном Кнута, сына Горма, и племянником Харальда конунга. Он как раз вернулся из викингского похода. Он долго был викингом и взял огромную добычу. Его называли Золотой Харальд. Счита­лось, что он вполне может стать конунгом в Дании». (31, 96)

Хакон бежал весной 971 года и зиму 971/972 годов провёл в Дании. Здесь он сблизился с Золотым Харальдом, племянником короля Харальда Синезубого. Золотой Харальд только что вернулся из викингского похода, в котором пробыл лето 971 года и привёз большую добычу. Прозвище удач­ливого викинга говорит о том, что он имел отливавшую золотом одежду. Шитая золотом ткань или парча в страны Западной Европы поступала из Византии. В 971 году крупного нападения викингов на западноевропей­ские страны, позволившего бы Золотому Харальду получить поразившие современников сокровища и наряды, не было, но зато закончилась русско-византийская война. После заключения мира русы вернулись домой, хотя руководитель похода Святослав Великий отделился от основной части своей армии и в следующем году погиб в печенежской засаде.

Лев Диакон так описал встречу императора Иоанна Цимисхия и Свя­тослава после подписания в июле 971 года мирного договора под Доростолом:

«После утверждения мирного договора Сфендослав попросил у императора позволения встретиться с ним для беседы. Государь не уклонился и, покрытый вызолоченными доспехами, подъехал верхом к берегу Истра, ведя за собою многочисленный отряд сверкавших золотом вооружённых всадников». (19, 82‒83)

Императора сопровождали свита и телохранители из знатных визан­тийцев, одетых в богато украшенные доспехи. Кроме парчи в войне с византийцами можно было приобрести и украшенные золотом доспехи, снятые с одного из поверженных знатных врагов.

Византийские историки живописуют страшное поражение, которое нанесла армия Иоанна Цимисхия русам под Доростолом. Но почётные условия перемирия, по которому византийцы даже снабдили противника провиантом на обратный путь, говорят об ином. Сокрушительного по­ражения не было. Силы сторон оказались примерно равными, но Свято­слав понял, что Болгария для него потеряна и отказался от дальнейшей борьбы.

Русско-византийская война началась в 970 году и закончилась в 971 году. Два года шли жестокие битвы, что говорит о мощности собран­ной русами армии, позволившей длительное время противостоять Ви­зантийской империи.

В начале военной кампании 971 года, согласно Льву Диакону, у Цимисхия было 15 000 тяжеловооружённых пехотинцев-гоплитов и 13 000 всадников помимо иных войск. (19, 70) Вся византийская армия превышала 30 000 человек. Русы на обратную дорогу получили прови­ант на 22 000 человек. (19, 81) Учитывая потери в битвах, они к началу сражений под Доростолом собрали примерно 30 000 человек. Позднее Владимир Святой привёл в Византию 10 000 воинов — всё, что он смог собрать для помощи Византии. Огромность русской армии в 971 году следует связать с силами союзников. Татищев упоминает военную по­мощь от венгров и поляков. В этих условиях участие прибалтийских и скандинавских варягов в войне с империей закономерно и соответствует русской традиции их использования в крупных военных предприятиях.

Во время войны русы опустошили Болгарию и часть византийских провинций. Татищев пишет о том, что «Святослав, взяв многое имение у грек и полон, идет на Русь». (32, 53) Русы захватили богатую добычу и пленных и всё это беспрепятственно забрали с собой. Золотой Харальд обогатился на русской службе. В конце июля русы покинули Болгарию, и он к концу лета — началу осени смог вернуться на родину.

Золотой Харальд был старше Свейна Вилобородого, так что его отец Канут был старше Харальда Синезубого. В «Саге об йомсвикингах» есть глава с названием «Об убийстве Кнута Любимца Данов Харальдом, его братом». В ней рассказывается о том, что Харальд Гормсон не получил от своего отца таких же владений, какие получил Канут, и поэтому невзлю­бил брата. (12, 226‒227) Далее следует текст:

«Так говорится, что однажды осенью приплывает Харальд в Дан­марк, как у него было в обычае, чтобы провести там зиму. Он воевал летом в Аустрвеге. А в другом месте нужно сказать, что конунг Горм послал людей в Холтсеталанд, чтобы пригласить Кнута, своего сына, на пир по случаю йоля. И когда подошло время, отправляется Кнут из дома со своими спутника­ми, и было у него три корабля, и так он рассчитал, что приплыли они в Лимафьорд под конец дня в канун йоля. И в тот же вечер приплывает в Лимафьорд Харальд, его брат, и у него было девять кораблей или десять. Он вернулся из Эйстрасальта, где он воевал летом». (12, 227)

Затем сообщается об убийстве Канута Харальдом. В рассказе видна несообразность. Вроде бы уделы выделял Горм. Кануту, как старшему, до­стались большие владения, чем оказался недоволен Харальд. Но его гнев почему-то пал не на отца, а на брата. Убив брата при жизни Горма, Ха­ральд вряд ли бы добился увеличения владений. Скорее следует предпо­ложить обычную последовательность событий при братоубийственной междоусобице. После отца к власти пришёл старший из братьев, но затем он был убит честолюбивым младшим братом. Появление в рассказе име­ни Горма можно связать с «провалом» датировок, из-за чего события стали связываться с его правлением. Подобные искажения породили ошибочное мнение о многолетнем соправлении Харальда и Горма.

Ещё большее удивление вызывает местожительство Канута. Холсеталанд — датское обозначение Голштинии. (22, 206) В эту эпоху Голштиния не входила в состав Дании и была населена славянским племенем вагров, которые были в вассальной зависимости от немцев. Среди славян датский принц мог оказаться, только примкнув к славянским викингам. Но в викинги ушёл Харальд, а не Канут. В действительности датский ко­роль вызывал на новогодний пир из соседней страны Харальда, и этим королём был Канут.

Харальд отправился на встречу в разгар зимы, часть которой провёл среди вагров. Его зимовка на чужбине вблизи Дании свидетельствует о ссоре с королём. Канут пригласил брата на новогодний пир, на котором хотел помириться, но у того оказались иные планы.

Харальд в сагах представлен непосредственным преемником отца. На самом же деле он сменил на престоле старшего брата. В датской истори­ческой традиции сведения о правлении Канута Любимца данов были уничтожены. Он успел, судя по прозвищу, завоевать любовь подданных, но забвение этого короля говорит о непродолжительности его правле­ния. Его гибель можно отнести на начало 960-х годов.

Олав Далин определял кончину Харальда 985 годом. (25, 750) Осно­вываясь на иных источниках, современные исследователи зачастую при­нимают 986 год. (12, 99; 33, 205) Мы имеем отклонение от реальной даты кончины в три или два года и выпавшее правление Канута. В случае если продолжительность правления Харальда присоединяли не к дате смерти Канута, а к дате смерти Горма, дата кончины Харальда должна была удревняться на срок правления Канута. Если разнобой в датировках связан с этим, то убийство Канута приурочится к 961 или 960 году.

Поездка в Аустрвег, то есть в страны Восточного пути, означает по­ездку на Русь или далее — в Византию. Харальд Синезубый около 961 года побывал на Руси, после чего решил помериться силами с братом. Святослав Великий привлекал к своим военным предприятиям варягов и ранее 970 года.

Среди найденных близ лютичского города Стрелицы в сожжённых развалинах языческого святилища медных предметов были изображе­ния, несущие черты средиземноморской культуры. Купидоны и русал­кообразные юноша и девушка изображены на фигурах 19, 21‒22, 24‒27. На фигуре 30, имевшей вид колоннообразного мирового древа, грече­скими буквами вдоль колонны было написано слово «опора». При этом в соответствии со славянским произношением первая «о» имеет вид краткой греческой гласной «омикрон», а вторая — долгой гласной «омега». (37)

На многих предметах стрелицких древностей рунами написано слово «ретра». Ретрой называлось знаменитое святилище прибалтийских славян. Титмар описал его так:

«Есть в округе редариев некий город, под названием Ридегост, треуголь­ный и имеющий трое ворот. Со всех сторон его окружает большой лес, непри­косновенный и свято почитаемый местными жителями. Двое из этих ворот открыты для всех входящих; третьи же, обращённые на восток и самые ма­ленькие, открывают дорогу к лежащему неподалёку морю, весьма страшному на вид. В городе нет ничего, кроме искусно сооружённого из дерева святилища, основанием которого служат рога различных животных. Снаружи, как это можно видеть, стены его украшают искусно вырезанные изображения различ­ных богов и богинь. Внутри же стоят изготовленные вручную идолы, каждый с вырезанным именем, обряженные в шлёмы и латы, что придаёт им страш­ный вид. Главный из них зовётся Сварожич. Все язычники уважают и почита­ют его больше, чем остальных...

Сколько округов в тех краях, столько там и храмов, в каждом из которых почитается неверными идол того или иного демона. Причём вышеупомянутый город занимает среди них особое положение. Отправляясь на войну, они про­щаются с ним, а с успехом вернувшись, чтят его положенными дарами». (33, 102‒102)

Область редариев-ратарей включала территорию позднейших горо­дов Стрелитц и Штаргард (Мекленбург). (33, 224) Стрелицкие древно­сти найдены в земле ратарей, одного из лютичских племён, и соответ­ствуют их традиции вырезать имя бога на его изображении. В названии города-святилища отражено имя славянского бога Радегаста, которого информаторы Титмара именовали Сварожичем.

На стрелицких древностях есть серия надписей с несколько разнящи­мися по виду рунами, но передающими одно и то же слово. Если подста­вить звуковое значение русских рун, то слово будет читаться как «рад(или «р»)екант». (10, 25) При этом первая руна имеет вид западнославян­ской «р». В западнославянской рунике третья руна имела значение «п». (11, 14) В этом случае слово читается как «рапекант». В младших гер­манских рунах звуки «г» и «к» передавались одной и той же руной, ко­торая по своему облику была идентична русской руне «к». (20, 424) Предпоследняя же руна слова в некоторых младшерунических алфавитах звучала как «с». (36, 4‒6) Подстановка русского значения третьей руны и германского значения пятой и седьмой руны даёт слово «радегаст», что идентично имени Радегаста, которому было посвящено знаменитое святилище лютичей. Русско-германские значения рун использовались для шифровки имени бога. Рапекант было его именем-заменителем.

Наряду с использованием иноземных значений рун шифровка текстов достигалась зеркальным отображением рун, их переворотом на 180 гра­дусов, изменением направления прочтения: основная часть надписей чи­тается слева направо, но некоторые — справа налево.

Титмар размещал святилище в лесу, более же поздний Адам — на острове среди озера:

«Самые сильные среди них (прибалтийских и полабских славян. — В. Т.) — это живущие посрединератари. Город их, знаменитая на весь мир Ретра, явля­ется центром идолопоклонничества. Большой храм построен там для демонов, главным из которых считается Редегост. Образ его приготовлен из золота, а ложе — из пурпура. Этот город имеет девять ворот и со всех сторон окружён глубоким озером. Пройти туда можно лишь по деревянному мосту, но путь по нему дозволен только приносящим жертвы и или желающим получить ответ [оракула]». (1, 41)

Сварожич назван Радегастом. Исследователи размещают описанную Адамом Ретру в области ратарей на озере Липс. (1, 137) Более позднее святилище было крупнее, так как количество ворот в нём увеличилось с трёх до девяти. Причиной переноса были вражеские нашествия. Так, в 955 году император Оттон I сжёг Ретру. Враги рвались к славянским ка­пищам не столько из-за миссионерского рвения, сколько из-за хранив­шихся там сокровищ.

В славянской мифологии Сварожичем называли Дажбога, отождест­вляемого с Солнцем. Солнечному Дажбогу соответствуют мужские фи­гурки с солнечными лучами вокруг головы. Но на этих фигурках выреза­но имя не Дажбога, а Перуна. Перун назван по-разному: «перан» (фигура 5 лицевая и оборотная), «перини» (фигура 6 лицевая), «перунан» (фигура 6 оборотная), «перана» (фигура 42). Слово «перан» можно привести к более традиционному звучанию имени бога допуще­нием, что четвёртая руна представляет собой перевёрнутую русскую руну «у».

Имя Радегаста наносилось на мужские фигурки с уткой на голове или возле изображения утки. Утка относится к водоплавающим птицам. Судя по надписям, Перун считался ратарями солнечным богом, Радегаст — мор­ским. Первоначально Перун был водным божеством, но у лютичей его ме­сто занял Радегаст, а Перун потеснил Дажбога, став солнечным богом. Жившие на балтийском побережье ратари были морским народом, поэто­му их главное святилище было посвящено морскому богу Радегасту.

Составитель саксонской хроники Ботон оставил такое описание Ра­дегаста:

«Оботритский идол в Мекленбурге, называвшийся Радигостем, держал на груди щит, на щите была чёрная буйволиная голова, в руке у него был молот, на голове птица». (8, 297)

Ободритский идол Радегаста имел на груди изображение щита и голо­вы быка, в руках у него был молот, на голове — птица. На стрелицких древностях Радегаст держит в руках дубинку (фигура 1), на груди у него помещена голова быка (фигура 3), на голове — птица (фигуры 1 и 3). При некоторых отличиях — замена молота на дубину, отсутствие щита — лютичское изображение Радегаста соответствует ободритскому.

На фигурах стрелицких древностей на лицевой стороне зачастую по­мещалось мужское божество, на оборотной — женское. С женским бо­жеством можно отождествить слово «мермек» с производными, служив­шее зашифрованным обозначением богини Морены. Третья руна слова отсутствует в русской и германской рунике, а в западнославянской имеет значение «р». (11, 14) Учитывая обычай шифровки имён, последнюю руну следует читать как «а». Руна «а» была перевёрнута и по облику стала тождественной с руной «к». Имя богини читается как «мермеа», а в разговорной речи звучало как Мермея. На фигуре 14 на лицевой сто­роне имя передано словом «мермета», на оборотной — «мера», на фигуре 1 на лицевой стороне наряду с полным «мермеа» есть краткое «мер», на фигуре 44 — «мемеа» и «мермеа».

На стрелицких древностях упоминались Перун, Морена и Радегаст. Слово «ретра», аналогичное названию главного святилища, входило в число посвятительных надписей и вырезано на значительной части стре­лицких древностей. Оно имеет варианты: «ретра», «реетра», «раетра», «риетра». Название Ретра соседствует с именами как Перуна и Радегаста, так и Морены.

Высокое качество зверообразных и человекообразных изображений вкупе со славянскими руническими надписями привело к тому, что стрелицкие древности, обнаруженные и опубликованные в XVIII веке, были объявлены подделками. (36, 9‒10) В связи с этим изучать их не стали, а к настоящему времени утратили.

К изготовлению стрелицких древностей был привлечен мастер, судя по использованию греческой азбуки, из средиземноморского грекоязыч­ного региона. Показательна фигура 64. На ней изображён щенок, а на лицевой стороне сделана надпись «реетра». На оборотной стороне написано слово «фита» с использованием греческой буквы для обозна­чения «ф». Слово не славянское. В греческом языке созвучные слова передают понятия «дитя, потомок». (4, 1319) Греческое значение соот­ветствует изображению щенка.

На фигуре 44 изображена обнаженная женщина с рунической над­писью «нифма», которую следует читать справа налево. Для передачи звука «ф» использована греческая буква. Перед нами греческое боже­ство вод — нимфа. Без использования греческой буквы «фи» имя боже­ства помещено на наконечнике копья фигуры 57 и звучит как «нитма». На наконечнике копья фигуры 59 рядом с русалкообразной женщиной есть подпись «нина». На обороте фигуры 4 показана девичья головка и надпись «нимеа». На фигуре 43, изображающей голову Горгоны, читает­ся «ниема». На фигуре 51, имеющей пряжкообразный вид, изображён старик и надпись «нием». На обороте фигуры 63, изображающей девуш­ку, есть надпись «минимна». Нитма, Ниема, Нимея, Нина, Минимна — славянские варианты имени заимствованного водного божества, восхо­дящего к образу античной нимфы.

Обилие водных божеств в виде уток и русалкообразных, горгонообразных существ свидетельствует о том, что изображения были сделаны по заказу славянских моряков, которые преподнесли их в дар языческому храму и снабдили надписями. Об этом же говорит многочисленность упоминаний Радегаста. Радегаст был покровителем путешественников. Большую группу составляют надписи, отображающие имя Перуна, по­кровителя воинов.

Наряду с верховными богами владельцы древностей почитали юные водные божества, выступавшие как специальные заступники мореплава­телей.

Заказчиками стрелицких древностей были славянские воины-мореходы, посетившие Средиземноморье. Надпись «ниема» нанесена на обе стороны человекообразной фигуры 15 с разными начертаниями руны «е». На обороте этой фигуры на левой ноге написано «раминиа», на правой «интие». Второму слову в славянских языках наиболее близ­ким аналогом будет слово «инде», имеющее значение «в другом месте». (15, 222; 35, 131) Перед нами географический указатель, ведущий за пре­делы привычного обитания автора надписи. Географический характер надписи подчёркнут и местом её нанесения — на ногах.

Византийцы считали свою страну правопреемницей Римской импе­рии. Они называли себя ромеями, то есть римлянами, а государство — Ромейской державой. Слово «раминиа» созвучно именованию Визан­тии Романией. Фигура была из Византии, и надпись можно перевести как «нимфа из Романии».

На лицевой стороне фигуры 6 изображён бородатый мужчина с от­ходящими от его головы солнечными лучами. В надписи читается «перини», то есть перед нами бог Перун. На обороте помещено женское лицо, но надпись тем не менее посвящена Перуну: «перунан [и]нтеа реман». Во втором слове руна «и» опущена, но применена уже известная фор­мула, которую можно перевести как «Перун из Романии». На лицевой стороне есть сходная, но хуже читаемая надпись. Вначале её различается имя Перуна в форме «перини», предпоследним словом является иска­жённое «неиа» при исходном «интие». Пятая руна в этом слове имеет зеркальное отображение. Последнее слово можно прочитать как «ре­ман», хотя облики рун здесь использованы иные, нежели в аналогичном слове с оборота. Шифровка слова на обращённой к зрителям лицевой стороне усилена по сравнению с оборотной.

На обороте сильно пострадавшей от огня фигуры 7, также изобра­жавшей божественную пару Перуна и его жены в ореоле солнечных лу­чей, уцелел только реликт сходной надписи в виде обозначения Византии словами «ремини», «рамена». К этой же группе обозначений Византии можно отнести надпись на подножье человекообразной фигурки 2 — «реам».

Ратари-мореходы служили в византийской армии. Местные мастера изготовили по их заказу медные изображения языческих божеств в сме­шанном византийско-славянском стиле, которые затем оказались в свя­тилище.

На женской фигуре 8 славянскими рунами записано «критти», а на драконообразной фигуре 34 — «крит». На обороте фигуры 7 ниже упоминаний Византии написано слово «кр[и]теа». В середине слова буква «и» пропущена, первая и третья руны перевёрнуты, а последняя дана в зеркальном отображении, в чём можно усмотреть элементы шиф­ровки.

Изображение на фигуре 8 имеет вид толстощёкой женщины в шляп­ке, похожей на позднейший женский чепчик, с поднятыми вверх руками. На её левом боку висит сумка, из которой торчат пластинообразные предметы. На обороте на спине фигуры начертано «раетра», где вторая руна перевёрнута. Внизу по юбке написано слово, размещённое верти­кально. Оно читается справа налево как «минрева». Первая, шестая и седьмая руны перевёрнуты, четвёртая имеет специфический западносла­вянский облик, шестая приближена по написанию к германской руне «а», сходной обликом со славянской руной «в», но имеющей иное зву­чание.

В слове угадывается славянский вариант имени Минерва. Минерва была римской богиней ремёсел и искусств. По предложению поэта и дра­матурга Ливия Андроника при храме Минервы в Риме в 207 году до на­шей эры была создана коллегия писателей и актёров, покровительницей которых стала богиня. Позднее к её почитателям примкнули музыканты, врачи и учителя. В римских провинциях Минерву отождествляли с Афи­ной, что придало ей черты богини мудрости, войны и городов. (24, 152)

Минерва была покровительницей письменности и иных видов культу­ры. Этому соответствует её сугубо мирный облик «почтальонши» с сум­кой, из которой торчат предметы, которые можно принять за пластины или листы с письменами. Античная Минерва не имела мужа. В отличие от Морены, на обороте фигуры которой на стрелицких древностях размеща­лось мужское божество, на спине Минервы мужских изображений нет.

Соединение слова «крит» и его производных с упоминанием Визан­тии и античных образов, запечатлённых на стрелицких древностях, по­зволяет отождествить его с названием острова Крит.

Византийские наёмники вернулись на родину и по обычаю часть до­бычи и приобретённых на службе ценностей передали жрецам. В посвя­тительных надписях указывалось, что подарки происходят из Византии, при этом конкретное место оговорено только одно — Крит. Самые слав­ные деяния обогатившихся на службе наёмников происходили на Крите, что и было увековечено на храмовых дарах.

Остров Крит был захвачен арабами в 820-е годы. (19, 167) Продолжа­тель Феофана отмечал, что арабы воспользовались отвлечением визан­тийских войск на подавление мятежа Фомы Славянина. (26, 195) Визан­тийцы позднее предприняли несколько безуспешных экспедиций по отвоеванию острова. Успех выпал только на долю полководца Никифора Фоки. В июле 960 года его армия высадилась на Крит, в марте 961 года после осады штурмом взяла критскую столицу Хандак. На покорённом острове, бывшем прибежищем арабских пиратов, более века грабив­ших окрестные страны, византийцы захватили огромную добычу. Лев Диакон, младший современник событий, писал:

«Взяв, таким образом, город приступом, стратиг (Никифор Фока. — В. Т.) отобрал для себя лучшую часть военной добычи и поработил самых сильных пленников. Всё это он сохранил наилучшим образом для предстоящего триум­фа, а остальное отдал на разграбление войску. Воины разбрелись по домам и захватили много ценного имущества. Говорят, что в городе критян были собраны огромные, неисчерпаемые богатства, — ведь они долгое время благо­денствовали, пользуясь милостивым расположением судьбы и не испытывая никаких бедствий, которые, подобно керам (античным демонам смерти. — В. Т.), несёт с собой переменчивое течение времени. Опустошая пиратскими разбойничьими набегами берега обоих материков, [критяне] накопили неис­числимые сокровища». (19, 18‒19)

После этого завоевания крупных войн на Крите не было, и он был отторгнут от Византии только после сокрушительного нашествия на им­перию крестоносцев в 1204 году. Успешное участие ратарей в критских военных делах было возможным только во время экспедиции Никифора Фоки.

Продолжатель Феофана пишет об участии в завоевании Крита рус­ского отряда. (26, 196‒198) Им командовал Святослав Великий. (9, 23) Северные варвары участвовали в критской войне, и прибалтийские ви­кинги служили в отряде Святослава. Русские военные наёмники извест­ны в Византии с первой половины X века. Позднее прибалтийские жите­ли и скандинавы попадали в византийскую армию через Русь и служили в русском корпусе. Только в середине XI века их наплыв привёл к тому, что византийцы стали отличать скандинавов от русов и называть их варрагами-варягами.

Ратари попали на Крит в составе отряда Святослава Великого. О ха­рактере их возможных критских трофеев, лучшие из которых они пере­дали жрецам, можно судить по описанию триумфа в честь критской по­беды:

«Самодержец Роман принял его (Никифора Фоку. — В. Т.) с великими по­честями. Весь город собрался на его триумф в театре (на ипподроме. — В. Т.), изумляясь обилию и великолепию добычи. Там можно было увидеть груды золо­та и серебра, варварские монеты из чистого золота, вытканные золотом одежды, пурпурные ковры, всякого рода драгоценную утварь тончайшей рабо­ты, сверкающую золотом и камнями. В неисчислимом количестве были там самые разнообразные доспехи: шлёмы и мечи, золочёные панцири и копья, щиты и тугие луки. Всего этого было такое множество, что казалось, будто река изобилия втекает в город, и всякий находившийся в театре мог бы сказать, что туда снесено всё богатство земли варваров. Следом шла собранная в не­сметном множестве толпа обращённых в рабство варваров». (19, 19)

Колоссальная добыча, захваченная на Крите, позволила создать в ви­зантийской армии рыцарскую конницу — закованных в броню катафрактов, с которыми позднее русы имели дело в походе 1043 года. (19, 173) Среди множества захваченных на Крите рабов как раз и мог ока­заться ювелир, изготовивший стрелицкие древности.

Среди трофеев, поразивших даже видавших виды константинопольцев, были критские монеты. В Скандинавии была найдена критская монета че­канки 961 года, что говорит об участии в этом походе скандинавских ви­кингов. (19, 209) Из Византии славяно-скандинавские наёмники по осени 961 года вернулись по домам. Харальд Синезубый принял участие в пред­приятии Святослава. Богатая добыча позволила ему навербовать сторон­ников, и он при помощи славянских викингов напал на брата.

Византийская культура оказала большое влияние на Харальда. Так, образцом для его монет стали византийские монеты с изображением Христа на троне на аверсе и креста на реверсе. (18, 63) Между тем датча­нам были более известны западноевропейские монеты. Второй женой Харальда стала ободритская княжна, что говорит о его тесных связях со славянскими правителями. Потерпев поражение в борьбе со своим сы­ном Свейном Вилобородым, Харальд бежал к славянам. Византийское влияние и близость со славянами косвенно подтверждают пребывание Харальда на Руси и в Византии, во время которого он ознакомился с пра­вославной культурой и подружился с западнославянскими викингами.

Харальд вернулся из странствий осенью 961 года. Канут погиб в кон­це декабря 961 года, его правление продолжалось три года. Братья при­плыли в Лимафьорд вечером накануне йоля. Йоль — языческий Новый год — во время христианизации скандинавских стран справлялся на Рождество Христово, то есть на 25 декабря, которое в Западной Европе совпадало с празднованием Нового года. В языческой традиции Новый год приходился на зимнее солнцестояние, то есть на ночь с 22 на 23 дека­бря. В 961 году в Дании ещё господствовали языческие традиции. Вече­ром 22 декабря Харальд напал на Канута, готовившего в одной из коро­левских резиденций новогодний пир, и убил его.

Мать Тюри была славянской княжной, а отец бывал в славянских зем­лях и служил в русской армии.