К югу от Москвы тянется Москворецко-Окская равнина, крайнюю северную часть которой занимает останец коренного рельефа — Теплостанская возвышенность с сильно рассеченным рельефом. Граница этой возвышенности оконтуривается горизонтально в 200 м. С нее берет начало большое число малых рек Подмосковья: Битца, Сосенка, Городенка и др., которые создают ту пересеченность рельефа, которая в наибольшей мере, очевидно, способствовала оседанию здесь населения. Во всяком случае, именно на эту зону приходится наибольшая плотность археологических памятников конца XI-XIV в.
Юго-восточная часть изучаемого региона занята низменным пространством, которое постепенно переходит в обширную Мещерскую низину, в юго-восточной своей части заболоченную. Плотность населения здесь в древности была невысокой, впрочем, как и сейчас.
Проникновению славянского населения на эту территорию в значительной степени способствовала развитая речная система с преобладанием широтного направления стока вод. Три основные реки региона — Клязьма, Москва и Ока текут либо с запада на восток, либо с северо-запада на юго-восток, имея преимущественно левые (северные) притоки вследствие общей покатости поверхности по направлению к югу.
Почти на всей изучаемой территории, за исключением небольших участков песчаных или мореных равнин, преобладают почвы, относящиеся к типу подзолистых, сформировавшихся на тяжелых и средних суглинках.
Что же касается лесных массивов, то их территория и состав лесных пород претерпевали весьма существенные изменения. Первое наступление на леса было связано с начальным этапом расселения славян в Подмосковье. Безусловно, первоначально для жилья выбирались прибрежные террасы и пойменные плодородные луга, свободные от леса (что подтверждает археологическая карта). Но как только речные долины с их аллювиальными почвами были освоены, началось новое наступление на леса, что относится к XIV в., когда наблюдается сильный приток населения на территорию княжества. «Есть множество указаний, — писал С. Б. Веселовский, — что вторая половина XIV в. и почти весь XV в. были временем наиболее интенсивного истребления лесов в средней полосе Руси». Истребление лесов происходило и в последующие годы.
Если сопоставить полученную карту лесов с картой плотности археологических памятников, то удается проследить определенную закономерность между отсутствием археологических памятников и наличием массивов леса. Так, массивам Звенигородских лесов, лесов в междуречье Истры и верховьев Клязьмы, бассейна среднего течения р. Нары соответствует полное отсутствие памятников археологии в этих местах. Большим массивам лесов и болот в восточных районах княжества соответствует малая заселенность левых притоков нижнего течения р. Москвы.
Крупной группой археологических памятников Московской земли являются неукрепленные поселения — селища. Вследствие ряда причин памятники этой группы изучены гораздо хуже любых других. Однако перспективность их изучения очевидна в связи с рассмотрением таких важных вопросов, как освоение территории славянским населением и выяснение направлений славянских миграционных потоков, зарождение и становление феодальных отношений и сложение различных форм феодального землевладения.
Отсутствие интереса со стороны как местного, так и общерусского официального летописания к рядовым сельским поселениям обусловило почти полное отсутствие сведений о них в летописных письменных источниках в домонгольский период. Для нас значительный интерес представляет ограниченный круг источников, связанных с оформлением земельных сделок и установлением даней на общинной, в том числе сельской территории в XII‒XIII вв.
Для основной территории Московской земли источниками такого рода для домонгольского времени мы почти не располагаем. Вследствие этого единственным комплексом источников остаются археологические данные. Однако степень информативности археологической карты о сельских поселениях, очевидно, ниже, чем о городищах или курганных группах, поскольку обнаружение селищ связано с дополнительными земляными работами. Тем не менее в литературе и в архивных материалах имеются сведения о 164 селищах домонгольской поры.
Изучение топографии домонгольских селищ Московской земли дает возможность разделить подавляющую часть их на пять типов. Наиболее многочисленную группу составляют поселения, относящиеся к приречному типу, согласно классификации Т. Н. Никольской (56,7%). Причем удаленность этих селищ от реки может быть значительной — до 200 м и более, в зависимости от ширины поймы. Основным признаком, определяющим отнесение памятников к этой группе, является расположение их на береговых террасах независимо от удаленности от русла реки.
Вторую по численности группу составляют мысовые селища, расположенные при вхождении в пойму реки мелких ручьев либо значительных оврагов (29%).
Более малочисленную группу образуют селища, располагающиеся между двумя ручьями либо значительными оврагами, выходящими к реке. Этот тип сельских поселений, так же как и соответствующий им тип городищ, назван нами прибрежно-овражным (6,3%). Удаленность их от русла реки может быть значительной.
Небольшую группу поселений составляют селища, расположенные на водораздельных участках, занимающих невысокие плато (4,2%).
Пять поселений образуют небольшую группу селищ, занимающих узкий перешеек петли реки (3,5%). Этот тип сельских поселений, как и соответствующий им тип городищ, мы назвали перешеечным.
Таким образом, преобладающим типом сельских домоногольских поселений является приречный тип, что еще раз подтверждает выдвинутое многими исследователями положение о связи домонгольских поселений с реками — основными транспортными артериями, пойменные луга которых, как правило, свободные от леса, были наиболее удобные для земледелия.
Интересна география размещения различных типов заселения. В. В. Седов высказал мысль о зависимости типов заселения центральных районов Смоленщины от физико-географических зон. Для изучаемой территории Подмосковья характерны три физико-географические зоны. Северо-запад региона занимает Смоленско-Московская возвышенность, северная часть которой занята Клинско-Дмитровской грядой, образующей водораздел между бассейнами верхней Волги и Оки и имеющей плоско-волнистый рельеф.
Южнее до Оки тянется Москворецко-Окская морено-эрозионная равнина с развитыми речными долинами, сложенная покровными суглинками. Северную часть этой зоны (почти в пределах современной Москвы) занимает Теплостанская возвышенность, расчлененная глубокими долинами, оврагами и балками. И, наконец, восток Подмосковья по левобережью р. Москвы занят Мещерской низменной равниной, в значительной части заболоченной, с отдельными пологими мореными поднятиями.
Почти всюду в Подмосковье, за исключением сравнительно небольших участков, занятых песчаными или мореными равнинами, господствуют покровные суглинки, мощность которых достигает 0,85-4 м.
Изучение географии различных типов заселения с учетом вышеописанных физико-географических зон показывает, что никакой зависимости топографии памятников от этих зон не наблюдается. Для каждой из физико-географических зон характерно сочетание различных типов заселения.
Зависимость типов заселения от географической среды прослеживается в другом. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что по течению некоторых рек наблюдается преобладание мысового типа заселения (реки Москва, Клязьма), по течению других рек — приречного типа (Воря, Северка). Наиболее безопасный с точки зрения обороны мысовый тип заселения господствует по течению трех рек региона: Москвы, Клязьмы и Нерской. Думается, что эти данные могут свидетельствовать в пользу подтверждения того мнения, что реки эти служили древнейшими путями сообщения, проходящими через территорию Московской земли, и именно поэтому население выбирало в качестве мест поселений наиболее защищенные участки побережья. Кроме того, именно эти реки служили, очевидно, и древнейшими путями миграционных и колонизационных потоков в изучаемом регионе.
Открытые же поселения, относящиеся к приречному типу заселения, располагались на внутренних реках, не имеющих транзитного значения, — Пахре, Воре, Северке, Озерне.
Таким образом, размещение селищ зависело не от физико-географических особенностей того или иного района, а от близости или удаленности, этих поселений от основных речных артерий, являющихся в то время главными путями сообщения.
Древнейшие сельские поселения Московской земли восходят, как уже говорилось выше, к IX в. Их известно всего пока пять: Покров 5 и Стрелково на р. Пахре, Заозерье, Жуковское и Беседы на р. Москве. По течению последней размещается и вся группа древнейших поселений IX-XI вв., захватывая частично и ее притоки — Истру, Пахру, Северку и Нерскую. Показательно, что по течению таких рек, как Москва, Клязьма и Нерская, располагается около 53% общего числа ранних селищ, что подтверждает пути проникновения древнейших миграционных потоков. В целом же число сельских поселений, так же как и число городищ этой поры, незначительно (17). Преобладающим типом заселения для селищ IX-XI вв. является приречный. Четыре поселения, относящиеся к наиболее защищенному мысовому типу, располагались на крупнейших водных магистралях — Москве и Клязьме, в то время как наиболее открытые поселения приречного типа (7 из 9) размещались в глубинных районах — на более мелких притоках.
Из 13 селищ этой поры, площадь которых известна, лишь три выделяются значительностью своих размеров: это селище у с. Саурово площадью около 24 тыс. кв. м, селище у с. Заозерье — около 30 тыс. кв. м и селище Десна — около 30 тыс. кв. м. Площадь остальных колеблется в пределах 1-12 тыс. кв. м, средняя площадь селищ IX-XI вв. составляет около 10,8 тыс. кв. м.
Подавляющая часть селищ Подмосковья возникает в XII в. (127 селищ). Значительно расширяется география поселений этой поры: осваиваются такие притоки р. Москвы, как Пахра, Истра, Северка, а также верховья Клязьмы с ее притоками Борей и Шерной. Наибольшая плотность поселений этой поры наблюдается в бассейне р. Пахры и преимущественно в средней ее части, а также в среднем течении р. Вори, что, по-видимому, объясняется внутренним положением этих рек и удаленностью их от основных речных путей. Наименее освоенным оказывается левобережье р. Оки с ее притоками, поскольку Ока, являясь крупной транзитной рекой, к тому же пограничной для Московского княжества вплоть до XV в., представлялась, очевидно, недостаточно безопасной для выбора мест поселения вблизи нее.
Как уже отмечалось выше, для сельских поселений XII в. господствующим является приречный тип заселения с прибрежно-рядовой планировкой построек.
Размеры селищ XII в. варьируют очень значительно — от 200 кв. м до 72 тыс. кв. м. Причем преобладали селища небольших размеров, имеющие площадь до 18 тыс. кв. м. (84,2% общего числа селищ). Селища больших размеров единичны. В среднем же размер сельских поселений, возникающих в XII в., больше, чем селищ XI в.: 11,0 тыс. кв. м.
Небольшую группу образуют шесть селищ площадью каждое до 1 тыс. кв. м, наименьшее из них занимает территорию всего в 0,2 тыс. кв. м. Очевидно, что сельские поселения подобных размеров могли состоять всего из одного-двух дворов и относились, видимо, к типам поселений, представляющих собой починки или займища, отпочковавшиеся от более крупных поселений. Это подтверждает и география размещения этой группы сельских поселений. Все они располагались либо на притоках больших рек, либо по берегам мелких речек и ручьев, куда население проникало уже после освоения берегов более крупных рек.
Вторую группу сельских поселений, состоящую всего из 11 памятников, образуют селища более крупных размеров (от 21 до 50 тыс. кв. м), располагающиеся в основной своей массе на береговых террасах, имеющих высоту до 10 м.
Картографирование обеих этих групп сельских поселений позволяет подметить закономерность: подавляющая часть мелких селищ группируется вокруг крупных, образуя как бы гнезда поселений. Близ этих наметившихся сгустков селищ размещаются синхронные им и тяготеющие к ним другие памятники (городища и курганные группы), образуя, видимо, территории сельских соседских общин.
Все эти сгустки памятников прослеживаются и на общей археологической карте, однако чаще всего они образуются преимущественно одной категорией памятников — курганными группами. Отсутствие внутри таких групп селищ, и в том числе крупных, объясняется, очевидно, недостаточной обследованностью территории. Поэтому приходится говорить лишь о тех гнездах памятников, где имеются различные их категории. Подобные скопления представляли собой, так же, очевидно, как и в XI в., территории сельских общин, внутри которых удается наметить их центры. В большинстве случаев они действительно занимают центральное положение и к ним тяготеют курганные могильники и более мелкие селища, образующие общинную округу. На протяжении XI-XII вв. удается выделить 13 крупных селищ, которые могли служить общинными центрами с группирующимися вокруг них более мелкими поселениями. Показательно, что подавляющая часть их имеет наиболее защищенный мысовой тип заселения и прибрежно-овражный (75%) и лишь три селища имели приречный тип заселения.
Публикуется по изданию: Юшко А. А. Московская земля IX‒XIV вв. М., 1991.