Ранее вторым по своему значению после Киева был Новгород. Здесь княжил Ярослав, младший сводный брат Святополка. Святополк считался старшим среди своего поколения Рюриковичей, был наследником престола и переяславским князем. Во время же свадебных торжеств 1014 года более знатную невесту получил Борис. За него выдали дочь польского князя, тогда как за Святополка — овдовевшую племянницу. Болгарская партия при дворе вытесняла Святополка с места наследника престола, и, в конце концов, он очутился в тюрьме, из которой сумел выбраться, уступив переяславское княжение и звание наследника Борису.
Охраняя границу и готовясь к схватке за власть, Святополк нуждался в воинах. Позднее, согласно летописным известиям, при нём были варяги, принявшие участие в убийстве Бориса. Эмунд, судя по включению в его биографию пересказа подвигов Эймунда Хрингсона, также принял участие в междоусобице Владимировичей. Приехал он на Русь до свадьбы Ингигерд, получив известие о свадьбе Астрид и желании её мужа обзавестись опытными наёмниками.
Приёмный отец Астрид был шведским королём, её двоюродные братья владели Данией и Англией, другие родственники традиционно правили Йомсборгом. Йомсвикингом был Эмунд. В трудную минуту Святополк мог прибегнуть к помощи шведских и датско-славянских викингов.
В 1015 году Канут Могучий предпринял нашествие на Англию. Он успешно воевал с королём Этельредом, а когда тот в 1016 году умер, осенью этого же года разбил войска его сына и преемника Эдмунда Железнобокого. Эдмунду по договору был оставлен только Уэссекс. Вскоре этот король был убит, и Канут завладел всей Англией, разделив её в 1017 году на четыре графства. (5, 98‒102)
На стороне англичан служил Торкель Высокий. Затем он оказал важные услуги Кануту, так как, уезжая после смерти старшего брата в Данию, тот оставил его своим английским наместником. (11, 220‒221)
Весной 1015 года Эмунд мог отправиться либо к своей сестре Астрид, либо к йомсвикингам. Уход его к пиратам говорит о том, что он уехал в Йомсборг, а затем в составе отряда йомсвикингов участвовал в датско-английской войне под знамёнами своего двоюродного дяди Торкеля. Здесь он обогатился на грабеже английских земель.
Возобновление военных действий в Англии произошло после прихода к власти воинственного Эдмунда Железнобокого. В Англию прибыла шведская армия, и по осени Эдмунд потерпел окончательное поражение. Успокоение в Англии наступило в начале 1017 года после взятия Лондона, хотя большую часть своего войска Канут распустил только в 1018 году.
В «Саге об Ингваре» русская междоусобица описана так:
«Несколько зим спустя посватался к Ингигерд тот конунг, который звался Ярицлейв и правил Гардарики. Она была ему отдана, и уехала она с ним на восток. Когда Эймунд узнал эту новость, то отправляется туда на восток, и конунг Ярицлейв принимает его хорошо, а также Ингигерд и её люди, так как в то время большое немирье было в Гардарики из-за того, что Бурицлейв, брат конунга Ярицлейва, напал на государство. Эймунд провёл с ним 5 битв, но в последней был Бурицлейв пленён и ослеплён и привезён к конунгу...
В то время, о котором рассказывается, Эймунд был в Хольмгарде, и провёл много битв и во всех побеждал, и отвоевал и вернул конунгу много земель, плативших дань». (2, 252)
Воевал Эмунд, естественно, на стороне своего зятя Святополка. Позднее, когда Святополк был демонизирован как в русских, так и в скандинавских сказаниях, Эмунда пришлось выдать за союзника Ярослава, используя сведения из рассказов об Эймунде Хрингсоне. Однако один эпизод проделал обратный путь.
В первоначальных сказаниях об Эмунде Старом скальды могли воспевать только его славную службу на границе и приводить трафаретное мнение о том, что он чуть ли не в одиночку разгонял свирепых соседей и расширял пределы державы. Битва под Любечем и штурм Киева для Святополка были неудачными, а скальды обычно такие события опускали. Славным скандинавским деянием в этот период было только убийство варягами пленённого Бориса, к которому скальды присоединили подвиг дружины Путяты, похитившей его из лагеря под Переяславлем.
Добить раненого Бориса Святополк должен был послать самых доверенных варягов. Среди таких доверенных лиц был его шурин Эмунд. Включение в саги подвига скандинава Эймунда, убившего врага Ярицлейва по имени Бурислав и принесшего его отрубленную голову в доказательство исполненного поручения, свидетельствует о том, что казнь совершил Эмунд Старый. Пользуясь его одноимённостью с Эймундом Хрингсоном, скальды включили интересный сюжет в сказание о норвежце. Это добавление привело к тому, что в сагах враждебную сторону в русской междоусобице стал возглавлять Бурицлав, то есть Борис. В сказании же о самом Эмунде убийство и расчленение тела было заменено на менее жестокое ослепление пленника.
По мере становления культа св. Бориса роль его убийцы становилась всё более и более неблагодарной. В сказаниях об Эймунде Хрингсоне, несмотря на несоответствие имени, Буриславу были приданы черты Святополка, и там этот эпизод сохранился. Казнь шельмуемого Святополка была незазорной. В сказаниях же об Эмунде были сведения, выдававшие его участие в междоусобице на стороне Святополка, и в Буриславе угадывался св. Борис. Здесь текст пришлось сильно редактировать, чтобы отвести от шведа обвинения в убийстве русского святого.
Эмунд Старый принял участие в русских событиях июля 1017 года. Он покинул отряд Торкеля Высокого, не дождавшись расчёта за службу, следовательно, его отозвали. Святополк собирал силы и готовился к схватке за власть, что и стало причиной появления Эмунда на Руси. Эта подготовка не осталась незамеченной, и Святополка посадили в тюрьму. В начале лета 1017 года Владимир Святой готовил военный поход против Ярослава Мудрого. Конфликт, вызванный переменой наследника престола, задевал и Ярослава, следующего по старшинству после Святополка. Единоутробные братья составили заговор, добиваясь соблюдения традиционного порядка передачи власти старшему в роду. Заговорщики набирали по разным странам варягов. Заговор раскрыли не ранее весны 1017 года, иначе попытку расправиться с Ярославом предприняли бы в зимнее полюдье.
Рейнберн был епископом Кольберга и за участие в заговоре был посажен в тюрьму, где и умер не позднее лета 1017 года. (14, 95) Столь крупный иерарх не мог переехать на Русь для того, чтобы жить при дворе Астрид. Он появился на время, и поводом для приезда стали нужды католиков-печенегов. Рейнберн приехал в составе посольства. Варяжскую помощь к Святополку его противники при великокняжеском дворе не пропустили бы. Заговорщики воспользовались для прикрытия Рейнберном, отказать которому благочестивый Владимир Святой не смог. Ранее он радушно принял католического архиепископа Бруно. В качестве охраны в поездке к свирепым печенегам Рейнберна сопровождал сильный отряд варягов во главе с Эмундом.
По весне к Святополку и Ярославу прибыли варяги, и в начале лета они намеревались с разных сторон выдвинуться к Киеву, чтобы добиться смещения Бориса с поста наследника престола. Заговор был раскрыт, Святополк посажен в тюрьму, в «военном» июне Владимир Святой хотел послать против Ярослава войско, но заболел и вскоре умер.
Для переговоров между заговорщиками, для поездки в Англию и Норвегию, и организации польского посольства потребовалось немалое время. Заговорщики начали действовать не позднее начала 1017 года. Самым крупным праздником в это время было Рождество. На Рождество 1016 года Борис был объявлен наследником престола, после чего братья приступили к решительным действиям.
Самым примечательным днём весны является Пасха, которая в 1017 году была 21 апреля. В пасхальную неделю Рейнберн отправился к печенегам, а по возвращении был арестован. Заговорщиков опередили, и семейство Святополка вместе с Рейнберном в мае арестовали. Святополк не позднее июня пошёл на уступки, согласился с первенством Бориса и своим переводом с переяславского княжения на черниговское. Его простили и выпустили из тюрьмы.
Примирению способствовала угроза осложнения международных отношений. Святополк был зятем Болеслава, в тюрьме умер польский посол, а Астрид, жена Святополка, к тому же была близкой родственницей правителей северных стран. Ярослав остался непреклонным, и против него стали готовить военный поход.
Для варягов Святополк, благодаря своей жене, был естественным покровителем во время их пребывания на Руси. После его смещения с переяславского княжения они вполне могли стать участниками мятежа, который охватил пограничные крепости и был подавлен Борисом Владимировичем в июле 1017 года.
Поляки, захватив в 1018 году Киев, встретили в нём много варягов, которых информатор Титмара Мерзебургского причислил к беглым сильным рабам и назвал «быстрыми данами», участвовавшими в обороне границы от печенегов. (13, 178) Ярослав взял в поход против поляков норвежский отряд Эймунда Хрингсона, варягов-йомсвикингов, доставшихся от Святополка, посчитал ненадёжными и оставил. В Киеве должны были остаться крупные силы для сдерживания дружественных Святополку и полякам католиков-печенегов. Эмунд был со Святополком, и переход йомсвикингов к полякам после их водворения в Киеве вполне возможен.
Варяги несли службу на южной границе, а после захвата Киева были отозваны в столицу. Отряд Эмунда вошёл в состав гвардейских частей Святополка. Рядовой состав йомсвикингов был из разноплеменного сброда, включая датчан и беглых рабов, что и отметили информаторы Титмара. Снорри приводит рассказ об Эмунде из Западного Гаутланда:
«Одного человека звали Эмунд из Скарара. Он был лагманом в Западном Гаутланде. Он был очень умным и красноречивым мужем. Он был знатного рода, и родичей у него было много, к тому же он был очень богат. Он слыл хитрым, и на него не очень-то можно было положиться. После того, как уехал ярл (Регнвальд Ульвсон. — В. Т.), Эмунд стал самым могущественным человеком в Западном Гаутланде.
Той весной, когда Рёгнвальд ярл уехал из Гаутланда, гауты сошлись на тинг. Они были очень обеспокоены тем, что предпримет конунг шведов, так как узнали, что он был сильно на них разгневан за то, что они завели дружбу с Олавом конунгом Норвегии вместо того, чтобы враждовать с ним. Он обвинял в измене и тех, кто сопровождал его дочь Астрид в Норвегию. Некоторые говорили, что им надо искать поддержки у конунга Норвегии и предложить ему свою дружбу, но другие были против этого и говорили, что западным гаутам не под силу тягаться со шведами.
— Норвежский конунг от нас далеко, — говорили они, — и главная часть его страны далеко отсюда, поэтому надо послать людей к конунгу шведов и попытаться заключить мир с ним. А если это нам не удастся, то тогда нам остаётся только искать помощи у конунга Норвегии.
Бонды попросили Эмунда быть их послом и отправиться к конунгу шведов. Он согласился, взял с собой тридцать человек и отправился в Восточный Гаутланд. Там у него было много родичей и друзей, и его хорошо принимали. Он рассказал о своём трудном поручении самым мудрым людям, и все они согласились с тем, что конунг поступает против законов и обычаев. Потом Эмунд поехал в Швецию и совещался там со многими могущественными людьми, и все они были того же мнения. Он продолжил свою поездку и добрался однажды вечером до Упсалы. Они нашли себе хорошее пристанище и переночевали там. На следующий день Эмунд пошёл к конунгу». (12, 235‒236)
Эмунд жил в Скаре, столице Западного Гаутланда, и был лагманом, то есть законоговорителем, которого избирало население. Для гаутов он оказался удобной фигурой для переговоров с королём, так как иные знатные люди обвинялись в измене из-за поддержки Регнвальда Ульвсона. Эмунд в переговорах с Олавом Святым и выдаче за него замуж Астрид не участвовал.
Эмунд настраивал знатных людей против короля. Перед нами заговор с целью свержения с трона. Брожение, вызванное Эмундом, закончилось тингом 2 февраля 1020 года. Заговорщик действовал с весны 1019 года до начала 1020-го.
Эмунд принадлежал к знатному роду, имел родственников и друзей в обоих Гаутландах, его мнение поддержала как гаутская, так и свейская знать. Ярл поставлял в королевское войско 60 человек, херсир — 20. Ярла Регнвальда Ульвсона поэтому сопровождал отряд в 60 воинов. (12, 217) Лагман Эмунд имел сопровождение меньшее, чем у ярла, но большее, чем у херсира. Большим богатством в бедной на ресурсы Швеции обладали люди, торговавшие с дальними странами либо служившие в них военными наёмниками.
Регнвальд Ульвсон принадлежал к захудавшей ветви королевского рода. Характеристика лагмана Эмунда, сменившего его в роли самого могущественного человека Западного Гаутланда, выдаёт и в нём представителя королевского рода. В речи перед королём лагман Эмунд посредством иносказаний призывал к примирению с Олавом Святым. После отъезда семейства Регнвальда наиболее близким Олаву Святому человеком в Швеции был его шурин Эмунд Старый. Схождения позволяют отождествить лагмана Эмунда с Эмундом Старым. Эмунд Старый вернулся в Швецию после отъезда Регнвальда и поэтому не входил в число лиц, обвинённых королём в измене.
В мае 1019 года в Швеции появилось свадебное посольство Ярослава Мудрого, и Регнвальд Ульвсон уехал с Ингигерд на Русь. В Западном Гаутланде после этого началось брожение. В марте Святополк отправился в изгнание. Появление вскоре после этого в Швеции Эмунда говорит о том, что он сопровождал свергнутого правителя, но в Польше их пути разошлись. Святополк ушёл в Венгрию, Эмунд отправился к дяде-королю Болеславу, а затем — в Скандинавию. Вернулся он на родину весной 1019 года и в мае после отъезда Регнвальда появился в Западном Гаутланде. Здесь на тинге он был избран в лагманы.
В саге описан насильственный захват Эймундом Акисоном владений по возвращении домой после окончания русской междоусобицы:
«Олав, конунг Свитьода,узнал о том, что Эймунд пришёл в страну с большим войском и частью своего богатства и утвердился в тех государствах, которыми владели его отец и восемь хёвдингов, и подумалось ему, что это хуже, чем он мог предположить. Однако он не осмелился ничего предпринять, так как каждый день слышит он рассказы о многих суровых поступках Эймунда. И живёт каждый из них тихо, так как ни один не хочет уступить другому. Вот живёт Эймунд в своём государстве, управляет им и распоряжается, как подобает конунгу, и расширяет своё государство. Становится у него поэтому всё больше людей. Он велит построить себе большой зал и достойно убрать его, и каждый день там накрывается стол для многих людей, потому что у него было много всадников и достаточное число мореходов». (2, 252)
Поведение Эймунда соответствует обстоятельствам заговора Эмунда Старого против Олава Скотконунга в 1019 году. Эймунд силой присвоил себе звание младшего короля и с помощью привезённого из Руси золота вербовал сторонников. Эмунд Старый поднял второй мятеж, пытаясь свергнуть Олава или хотя бы получить звание младшего короля.
В Западном Гаутланде разбогатевший на русской службе Эмунд в качестве королевского сына оказался в 1019 году самым знатным и богатым и был избран в лагманы. Снорри изображает его хитрым и даже коварным человеком. Поведение Эмунда-Эймунда соответствует этой характеристике. Западные гауты отправили его к брату-королю для примирения. Принц же, встречаясь с гаутской и свейской знатью, убеждал её в незаконности поступков короля и напоминал старинные попираемые королём обычаи.
Выполняя наказы гаутов, Эмунд должен был смиренно просить о прощении их проступков. Однако речь литературного Эмунда перед королём полна оскорбительных намёков. Он сравнивал Олава Скотконунга с незадачливыми Атти Дурашливым и Гаути, потерявшими своё добро из-за неразумия, и безымянным, но могущественным нарушителем постановлений тинга. В тот же вечер лагман-правдолюбец уехал, так как после таких дерзостей ему могло не поздоровиться.
Эмунд сеял семена раздора среди знати и провоцировал короля на выступление против гаутов. Принц для достижения своих целей вызывал междоусобицу. Его замыслы были близки к осуществлению. На королевском совете Фрейнвид так описал обстановку в стране:
«Все шведы хотят сохранить свои старые законы и права. Посмотрите, государь, сколько с Вами знатных людей сейчас сидит здесь на совете. По правде сказать, нас здесь только шестеро из тех, кого называют Вашими советниками, а остальные, как я полагаю, разъехались по стране и собирают бондов на тинги. Если говорить начистоту, то уже вырезана ратная стрела и разослана по стране, чтобы собрался карательный тинг. И нас, братьев, просили принять участие в этом заговоре, но никто из нас не захотел стать предателем своего конунга, как никогда не был им наш отец». (12, 239)
Из 12 советников короля шестеро примкнули к заговору и собирали мятежное войско для свержения Олава Скотконунга. Эймунд по возвращении в Швецию занял все те земли, которыми владел Аки и восемь его соратников. Он ведёт себя в занятых владениях как король, и к нему собирается всё больше людей. Король Олав не решается выступить против захватчика, но и не сближается с ним. (2, 65) Передана обстановка начала мятежа, поднятого Эмундом в конце 1019 года против Олава Скотконунга.
Олав, получив тревожные известия, также приступил к сбору сохранивших ему верность воинов, обещая им уступки и льготы, а двое братьев-советников, Фрейвид и Арнвид, взяли с собой Якова и поехали к мятежникам. Встретив там родственников и друзей, они объявили о своём участии в мятеже и вскоре стали предводителями войска. Они действовали по принципу, который позднее масоны сформулировали так: «Если не хочешь, чтобы толпа помешала тебе, возглавь толпу».
Далее события развивались следующим образом:
«Когда Фрейвид увидел, как народ возбуждён, он понял, что дела конунга плохи. Он созвал вожаков и сказал им так:
— Как мне кажется, чтобы довести до конца наши замыслы и лишить власти Олава, сына Эйрика, надо, чтобы всё возглавили шведы из Уппланда. Всегда было так: если что-то решали знатные люди из Уппланда, то за ними шли все остальные шведы. Наши предки не спрашивали совета западных гаутов о том, как править своей страной. И нам, их потомкам, не пристало слушаться Эмунда. Я предлагаю, чтобы все мы, родичи и друзья, заключили союз.
Всем эта речь понравилась, и они согласились так и сделать. После этого многие присоединились к союзу, который заключили знатные люди из Уппланда. И Фрейвид с Арнвидом стали предводителями всего войска». (12, 240)
Главную опасность для короля Фрейвид видел в западных гаутах и Эмунде, их предводителе. Он сделал всё возможное, чтобы оттеснить принца от руководства мятежом и забрать власть в свои руки. В дело пошли сведения о низком происхождении Эмунда и высоком — Якова:
«Когда об этом узнал Эмунд, он стал сомневаться в том, что замысел будет осуществлён. Он отправился к братьям и вступил с ними в переговоры. Фрейвид спрашивает Эмунда:
— Что вы будете делать, если Олава, сына Эйрика, убьют? Кого вы тогда хотите в конунги?
Эмунд говорит:
— Того, кто по нашему мнению лучше всего подходит для этого, будь он высокого рода или нет.
Фрейвид отвечает:
— Мы шведы из Уппланда, не хотим, чтобы нашим конунгом стал человек не из рода древних конунгов, и есть возможность избежать этого. У конунга — два сына, и мы хотим, чтобы один из них стал конунгом. Но между ними большая разница. Один рождён женой конунга, и отец и мать у него шведы, а другой — сын рабыни, и его мать вендка.
Тут все одобрительно зашумели, и все захотели Якоба в конунги...
После этого братья Фрейвид и Арнвид велели привести на тинг Якоба, конунгова сына, и он был провозглашён конунгом». (12, 240)
Мачеху Якова норвежку Аудурию Хакондотир в пропагандистских целях переделали в шведку, мать же Эмунда стала безродной рабыней из чуждого племени славян. Диалог Эмунда с Фрейвидом был составлен скальдами в соответствии с этими легендами. Снорри не стал подправлять диалог, хотя выше писал о происхождении Эмунда и Якова от одной матери. Он не знал о тождестве двух Эмундов. Пророчество Эмунда о падении древней династии и воцарении другого рода относится ко времени прихода к власти Стейнкеля. Диалог составлялся не ранее правления Стейнкеля.
Эмунд слишком поздно понял, что предводители свейского ополчения выступают против него. На тинге они сумели одержать верх и провозгласить младшим королём не вдохновителя мятежа, а Якова. Пожилые братья-советники и юный Яков фальшивым переходом на сторону повстанцев втёрлись им в доверие и сорвали замыслы Эмунда. Гаутам было по большому счёту всё равно, кто станет их королём. Главное было вернуть древнюю привилегию считать Гаутланд королевством, а не провинцией, управляемой королевскими чиновниками. Юный и неопытный Яков для гаутской знати был даже предпочтительнее много повидавшего в своих скитаниях властного и хитроумного Эмунда.
Избрание Якова поставило крест на мечте Эмунда. Позднее мы находим его мирно живущим на окраине Гаутланда, и скальдам ничего не известно о его королевском происхождении. Только после смерти Якова Эмунд Старый смог стать шведским королём.
Литературный Эймунд во время русской междоусобицы принял участие в пяти битвах. Крупных битв в эту эпоху было семь: четыре при Святополке — любечская, киевская, бугская и переяславская; три после его бегства из страны — судомирская, касожская, лиственская. В 1022 году Брячислав, имея отряд варягов, захватил Новгород, при приближении войск Ярослава бежал и был разбит на границе с Псковским княжеством при реке Судомири. Изгнанный из Полоцка, он перебрался со своей дружиной в Тмутараканское княжество к Мстиславу и участвовал в покорении касогов.
Летописцы показывают Мстислава единственным участником битвы с касогами. Он в поединке убил касожского князя Редедю, а затем в соответствии с условиями поединка пошёл в его владения, забрал имущество и семейство, а на касогов наложил дань. Воинам двух армий отводилась роль простых зрителей. На самом же деле победа в поединке не отменяла столкновения, хотя подорванный боевой дух проигравшей стороны и ослаблял его ожесточённость. Подобное же противостояние с печенегами в 993 году после победы в поединке над печенежским богатырём Яна Усмошвеца продолжилось нападением русов на побежавших печенегов:
«И кликнуша печенези и побегоша. И русь погнаша по них секуще, и прогна их». (10, 56)
Эмунд участвовал в преследовании разбежавшихся после гибели своего князя касогов. Скальды вполне могли приписать ему если и не убийство вражеского вождя, то уж по крайней мере единоличный разгон войска диких горцев-язычников.
Из семи битв в любечской, перяславской и судомирской противники Ярослава потерпели разгром. Поражения в сагах не сохранялись. В бугской, касожской и лиственской они одержали победу. В «Саге об Ингваре» отразились события неудачного похода 1033 года на Карах. Удачным был поход предшествующего года в Закавказье. Набирается четыре победные битвы. В пятую победу был превращён рассказ о пленении и казни Бурицлава-Бориса.
Осенью 1018 года Астрид покинула Русь, а вместо неё весной следующего года приехала Ингигерд. К этому времени Святополка на Руси уже не было, и Эмунд вновь лишился родственника-покровителя. Его переход на сторону Ярослава осложнялся тем, что Ингигерд привезла на Русь Регнвальда, врага Эмунда. Кроме того, приём Ярославом противника Олава Скотконунга мог осложнить русско-шведские отношения. Довольно достоверное указание количества победоносных битв и умолчание об обстоятельствах сражений против Ярослава свидетельствуют о том, что Эмунд находился на стороне врагов Ярослава вплоть до битвы при Листвене.
После неудачного мятежа зимы 1019/1020 годов Эмунд вновь оказался на Руси. Из Швеции он был во второй раз изгнан. Решимость Брячислава в 1022 году захватить Новгород и появление несколько позднее при нём и Мстиславе Эмунда говорят о том, что, готовясь к схватке с Ярославом, полоцкий князь призвал варягов. Содержание наёмников было обременительным, и их в больших количествах приглашали только для участия в военных кампаниях. В изгнание проигравший бунтовщик отправился после общешведского тинга в феврале 1020 года, в Полоцк приехал весной 1022 года. Надо полагать, что время между этими событиями он провёл, как и после предыдущего мятежа, в Норвегии, но теперь у другой своей сестры — Астрид.
В Норвегии был известен эмигрант из Гаутланда:
«Одного человека родом из Гаутланда звали Бьёрн. Он был знакомым и другом Астрид, жены Олава конунга, и даже приходился ей родичем. Благодаря ей он сделался управителем сюслы в Верхнем Хейдмёрке. Он управлял землями и в Эйстридалире. Конунг не любил Бьёрна, и бонды тоже недолюбливали его. Случилось, что в той местности, где правил Бьёрн, стал пропадать скот и свиньи. Бьёрн велел созвать тинг и стал выяснять, кто виноват в пропаже. Он сказал, что, скорее всего, виноваты в пропаже те, кто живут в лесах далеко от других людей. Он имел в виду жителей Эйстридалира. В этой местности усадьбы далеко друг от друга, у озёр или в лесах, и только в некоторых местах стоят близко». (12, 321)
Затем Бьёрн был разоблачён как похититель скота, пропажей которого так усердно занимался, и изгнан из страны:
«Конунг сказал, чтобы Бьёрн убирался из страны да ещё благодарил жену конунга за то, что его оставили в живых». (12, 322)
Рассказ о коварном Бьёрне помещён после упоминания празднования йоля 1027 года, но ранее описания захвата Норвегии Канутом Могучим летом 1028 года. Перед нами зима — весна 1028 года. В Норвегию прибыли эмиссары Канута и вербовали сторонников. Олав Святой искоренял заговоры и казнил изменников.
Родственником Астрид, жившим в Гаутланде и отличавшимся коварным нравом, был Эмунд, только жил он в Норвегии на несколько лет ранее. Мы можем отождествить скотокрада с Эмундом, жившим в Норвегии под именем Бьёрн. Среди норвежцев он оставил недобрую память. Дата его изгнания была ошибочно омоложена на шесть лет из-за влияния восточной эры.
О том, что Эмунд был сводным братом Олава Святого, мало кто знал. Официально он считался только братом королевы. Небольшой округ — сюсла в Верхнем Хейдмерке для королевского шурина и хоть и опального, но шведского принца — удел слишком незначительный. Как раз Хейдмерк после опалы Хререка Дагсона незадолго перед этим оказался в распоряжении Олава. Надо полагать, что Эмунд стал наместником Хейдмерка, а возможно, и каких-то иных земель, конфискованных в Упланде у мятежников осенью 1018 года.
Рассорившийся с норвежцами Эмунд предпочёл откликнуться на призывы своего зятя Брячислава и уехать на Русь. Скальды представили отъезд нелюбимого иноземца как позорное изгнание. Пополнив варягами войско, Брячислав решился на междоусобицу.
После рассказа о завершении благодаря победам Эймунда Акисона русской междоусобицы сообщается о его примирении с королём Олавом Скотконунгом:
«Там получил он (Эймунд. — В. Т.) огромное богатство серебром и золотом, и различными драгоценностями, и дорогими предметами. Тогда Ингигерд послала людей к конунгу Олаву, своему отцу, и просила, чтобы он отказался от тех земель, которые принадлежали Эймунду, и лучше им помириться, чем ожидать, что тот выступит с войском против него. И можно сказать, что на том и порешили...
Затем захотел Эймунд посетить свои владения, и берёт большое и хорошо снаряжённое войско, потому что не было у него недостатка ни в деньгах, ни в оружии. Вот идёт Эймунд из Гардарики с большим почётом и всенародным уважением, и приходит теперь в Свитьод, и утверждается там в своём государстве и владениях». (2, 252)
Благодаря заступничеству Ингигерд Эмунд вернулся в Швецию и получил какие-то владения. Русская междоусобица закончилась миром у Городца 1026 года. Страна была поделена между Ярославом и Мстиславом, а участвовавшим в борьбе с Ярославом братьям Мстислав выговорил достойные уделы. Мстислав был сводным братом Эмунда, так что в его примирении с Ярославом и возвращении домой должен был принять деятельное участие. Эмунд вернулся в Швецию летом 1026 года при помощи Ингигерд и Мстислава.
Эймунд Хрингсон перебежал к врагам Ярослава в 1018 году. С этого времени вплоть до 1026 года одноимённые норвежец и швед вместе служили сначала Святополку, затем — Брячиславу и Мстиславу. Совместная служба двух одноимённых героев одним и тем же князьям и участие в одних и тех же событиях облегчали взаимопроникновение реалий в складывавшиеся о них рассказы.
После победы под Лиственом Эмунд Старый должен был получить более высокий статус и из подручника Брячислава и Мстислава превратиться в наместника одного из русских княжеств. Так, Эймунд Хрингсон стал наместником Полоцка. Более знатный Эмунд в качестве брата Мстислава, получил не менее престижное княжество.
Брячислав посадил в своём родовом гнезде Полоцке иноземного наёмника. Для Мстислава таким родовым гнездом была Тмутаракань. После мира у Городца Русь была поделена по Днепр — на западную и восточную половины. Ростовское княжество отошло в великое княжение Мстислава. В предшествующий раздел южной Руси 1024 года между Мстиславом и Брячиславом граница также должна была проходить по Днепру. У сидевшего в Чернигове Мстислава было Тмутараканское и Переяславское княжества. Для содержания воинов южной пограничной линии к Переяславскому княжеству должны были приписать одно из богатых западнорусских княжеств.
Мстислав мог последовать Брячиславу и сделать Эмунда тмутараканским князем либо выделить ему иное княжество. Позднее он посадил своего единственного сына Евстафия в Тмутаракань. Евстафий родился около 1008 года и стал совершеннолетним около 1026 года. Сыновья Владимировичей подрастали, и нужда в наместниках, не принадлежавших к роду Рюриковичей, отпадала. Пример Евстафия говорит в пользу того, что Мстислав сделал Эмунда в июне 1024 года тмутараканским князем.
Условия для отъезда Эмунда в Швецию возникли в 1026 году, когда установился мир. Эмунд, как и Олав Трюгвасон и Харальд Суровый, после многолетних заграничных странствий отягощённый русским золотом устремился на родину. Русские князья и Ингигерд выхлопотали ему удел в Швеции. В это время в ней правил младший брат Эмунда Яков, а время загладило память о былых конфликтах.
К третьему возвращению Эмунда на родину следует отнести короткое сообщение после рассказа о бесчинствах Эймунда:
«Теперь живёт он тихо». (2, 252)
После возвращения в 1026 году Эмунд не строил козней против брата-короля Якова и мирно жил в своих владениях. Вместе с подошедшим русским отрядом он, судя по всему, сражался с датчанами в 1027 году в битве при реке Хельга. Главные неприятности датчанам доставили шведы. Снорри вложил в уста ярла Вульфа, сказанные во время его ссоры с Канутом Могучим, слова:
«Это ты бы бежал у Хельги реки, если бы мог! Ты не называл меня трусливым Ульвом, когда я со своими кораблями пришёл к тебе на помощь. Шведы избивали вас там, как собак!» (12, 315)
Ссора стоила Вульфу жизни, что говорит о верности его оценки хода битвы. Норвежцы себя в этой битве не проявили, и скальдам пришлось выдумывать фантастическую хитрость Олава Святого, запрудившего реку и неожиданно сбросившего массу воды на датский флот. Среди противников датчан были экипажи кораблей, которым смогли противостоять только воины из Сконе и йомсвикинги — традиционные союзники рода Вульфа, совершенствовавшие боевое мастерство во время наёмнической службы на Руси и в Византии. Задавшими трёпку датчанам головорезами, судя по всему, были послужившие в разных странах наёмниками шведы, такие как Эмунд, и выступавшие под шведским флагом разноплемённые варяги русского отряда.