Виктор Тороп

Во время рейда 1220 года Джебе обходил города, стараясь не вступать в битвы с местными правителями. Позднее он частично повторил маршрут этого рейда, но его поведение было уже иным. Он вёл завоевание с осадой и захватом крепостей. С обычной для монголов жестокостью вырезалось население взятых городов, по всему их пути сеялись смерть и опустошения. Самой дальней страной, достигнутой ими на западе, была Грузия. 

Ибн ал-Асир даёт такую последовательность событий. После захвата Мавераннахра монголы переправились через Аму-Дарью и овладели Хорасаном, после чего пошли на запад:

«Эти враги неверные, татары уже попрали земли Мавераннехра, завладели ими и опустошили их – тебя ограждает от них (только) обширность земель. Толпа эта переправилась через реку в Хорасан, овладела им и сделала (там) подобное же.  Потом двинулась на Рей, землю Джебаль и Адзербейджан, дошла уже до грузин и одолела их в землях их». (30, 16)

Рей находится вблизи современного Тегерана. Землёй Джебаль (ал-Джабал), то есть Горной, ранее называли Ирак Персидский. (1, 43 и 152) Азербайджан (Адзербейджан) лежал западнее Гиляна между озером Урмия и Каспием. Современный Азербайджан получил своё название позднее, а в то время состоял из двух областей Аррана, находившегося к югу от реки Куры, и Ширвана, располагавшегося между Курой и Кавказом. В более лаконичном варианте пределы завоевания выглядят следующим образом:

«Не проходит у них года, как часть её с этой стороны добирается до земель Армении, а со стороны Хамадана заходит за Ирак». (30, 16)

Вместо архаичного названия ал-Джабал использовано название Ирак, под которым подразумевается Ирак Персидский. Монголы достигли Армении, располагавшейся южнее Грузии, и вторглись в соседящие с Ираком Персидским области, то есть в Луристан.

Пока война бушевала в глубине гигантской среднеазиатской державы, в иных странах она привлекала мало внимания. Положение изменилось после того, как нашествие приблизилось к границам окружавшего гибнущую Хорезмскую империю мира. Отсюда большее внимание хронистов к этой самой западной волне монгольского нашествия. Завоевания, совершённые менее чем за год, следует отнести к западной части империи.

В другом месте своего сочинения ал-Асир приводит такое описание:

 «Вышел народ некий из окраин Китая и устремился на земли Туркестана, то есть Кашгар и Белясагун, оттуда на области Мавераннехра, как то: Самарканд, Бухару и другие, завладевая ими и поступая с жителями так, как мы (ниже) расскажем. Затем один отряд их перебирается в Хорасан и окончательно расправляется с ним, завладевает, опустошает, избивает и грабит. Потом переходит в Рей, Хамадан, землю Джебальскую и во (все) области (простирающиеся) до пределов Ирака. Далее направляется в земли Адзербейджана и Аррании, опустошая и убивая большую часть жителей. Спасся только редкий (из них), выбравший верный путь. Менее чем в год (происходит) то,  чему подобного не слыхано».  (30, 2–3)

Дополнительно назван Арран, который монголы должны были пройти, чтобы попасть к пределам Грузии. Для Ирака Персидского приводятся два названия, причём во втором случае может подразумеваться Ирак Арабский, до границ которого докатилось нашествие. Далее хронист описывает нападение на Ширван, кавказские народы и кипчаков.

Сирийский автор Абу-л-Фарадж бар-Эбрей, скончавшийся в 1286 году, сообщал о том, что татары «стремительно прошли с востока вплоть до Хамадана, Азербайджана и Аррана. По всей Персии распространился ужас». (32, 232)

Рашид ад-Дин приводит решение Чингисхана об отправке Джебе и Субедея в завоевательный поход:

«Затем Чингиз-хан,  – поскольку он покончил с делом султана Мухаммеда, а равно и с делом его сына, султана Джелал-ад-Дина, ибо один умер, а другой скитался, Джэбэ же и Субэдая он послал на завоевание владения султана, состоящего из Аррана, Азербайджана, Ирака и Ширвана, – успокоился на этот счёт. Когда войска выздоровели, Чингиз-хан окончательно решил возвратиться (в Монголию)».  (23, 225)

Джебе и Субедей были посланы Чингисханом на завоевание юго-западной части Хорезмской империи после бегства Джелал ад-Дина в Индию, то есть после 25 ноября 1221 года. Мухаммед умер в зиму 1220/1221 годов. Наиболее вероятным временем его кончины считается декабрь 1220 года, указанный в одной из поздних хроник. (3, 493) Только получив известие о его смерти, Чингисхан решился на вторжение в Хорасан.

Часть перечня областей перевёрнута. Монголы шли с восточной окраины страны в западную. Вначале нападению подвергся Ирак, затем Азербайджан и Арран. Ширван находился далее Аррана и до него добрались позднее, чем до иных областей. 

По данным китайских источников, Чингисхан 5 ноября 1222 года был в районе Самарканда. (20, 102) Из пограничных с Индией районов он ушёл в Мавераннахр в октябре 1222 года.

Рашид ад-Дин относил завоевание мусульманских стран на год Обезьяны монгольского календаря, начинавшегося, по его мнению, в месяц мухаррам   621 года Хиджры мусульманского календаря. Обозначенный месяц продолжался с 24 января по 22 февраля 1224 года. Затем последовало принятие решения о возвращении в Монголию, а в зиму Чингисхан переправился  через Аму-Дарью и расположился в окрестностях Самарканда. (23, 226) Датировка возвращения у него «всплыла» на два или три года.

Выше по тексту хронист описывал посланную за Джелал ад-Дином погоню во главе с нойонами Бала и Дурбай в Индию. (23, 225) Джувейни руководителем рейда по Индии называет Торбей-Токшина, то есть Дурбая. (33, 292) По «Тайной истории монголов» в погоню за Джелал ад-Дином был направлен Бала из джалаиров. Дорбо-Докшин из дорбетцев упоминается как предводитель похода на земли между Индией (Хинд) и Багдадом, причём после упоминания о походе Чормагуна на Багдад.  (26, 498–499) Чормагун был направлен против Джелал ад-Дина после смерти Чингисхана. В южную часть Хорезмской империи Дурбай мог проникнуть не ранее завоеваний Чормагуна. В сочинении присутствует хронологический сбой. 

Весной года Овцы или 620 года Хиджры, что соответствует весне 1223 года, монголы, по его мнению, разоряли пограничные с Индией области, включая Газну. Летнюю жару они переждали в степях Первана, опустошая окрестности. Здесь к Чингисхану явились вернувшиеся из Индии нойоны. Далее последовала зимовка в районе Буя-Кубур, во время которой монгольское войско поразила эпидемия, после чего идёт рассказ об отправке Джебе. (23, 225) 

Указанный год недостоверен.  Боевые действия в округе Газны велись с весны 1222 года. Зима с эпидемий соответствует зиме 1221/1222 годов. Хронология событий ошибочно омоложена на год-два. Рашид ад-Дин соединял известия из разных источников со «сбитыми» датами, из-за чего сложилась противоречивая и хронологически недостоверная картина.

После того, как войско оправилось от эпидемии, монголы по весне продолжили завоевания и отправили отряд в Индию на поиски Джелал ад-Дина. Вывод о том, что беглец не представляет опасности, был сделан после летнего возвращения нойонов. Джебе был послан в поход не ранее лета 1222 года. Монголы начинали крупные военные кампании осенью, так что на запад Джебе двинулся в сентябре 1222 года.

Описывая завоевание Хорасана, Ан-Насави относит осаду Нишапура к концу 618 года Хиджры после ухода Джелал ад-Дина в Индию. (34, 94) Этот год заканчивался   14 февраля 1222 года. К осаде приступили в первой половине февраля 1222 года, что соответствует времени вскоре после бегства Джелал ад-Дина.

Ранее под Нишапуром при нападении на город был убит стрелой Токучар. Для нападения он собрал все монгольские отряды, действовавшие в Хорасане. Горожане сделали вылазку, в ходе которой монгольский предводитель погиб. (34, 93)  Учитывая, что монгольские полководцы держались позади своего  войска, гибель означает разгром монголов под Нишапуром.

По сведениям Джувейни, Токучар был убит в середине месяца рамазана. (33, 116–117) Перед нами осень 1221 года. В этом году рамазан продолжался с 19 октября по 17 ноября. (25, 128) Токучар погиб в первых числах ноября. До этого монголы захватывали менее крупные города, откладывая нападение на столичный Нишапур.  (34, 92–93)

Завоевание Хорасана нойонами Токучаром и Берке началось осенью 1221 года.  Нападение на хорасанскую оборонительную линию они начали с города Наса, то есть с западного фланга. (34, 91) Наса была взята, а жители уничтожены в сентябре.  Город был слабо укреплён, так как подступы с севера преграждала крупная пустыня Каракум. Наибольшее количество войск было сосредоточено в Мерве, охранявшем торную дорогу от Самарканда в Хорасан, и в столичном Нишапуре. Они были захвачены в конце завоевания Хорасана.

Ан-Насави определял численность войска Токучара и Берке в 10 тысяч воинов, что недостоверно. У нойонов было по большому тумену, и они имели довольно скромную численность в 60 тысяч воинов. Это объясняет их активность только в местах с малым количеством мусульманских войск.

Ал-Асир завоевание Хорасана описывает под 617 годом Хиджры, начавшимся 8 марта 1220 года.  По Рашид ад-Дину, нападение Тулуя на Хорасан было в 618 году Хиджры (начало 25 февраля 1221 года) той же весной, в которую шла осада Ургенча, то есть весной 1221 года. При таких хронологических указаниях  взятие Мерва и Нишапура следует относить к началу 1221 года. Опираясь на мусульманских хронистов, даже крупные историки так и датируют эти события. (3, 514)

По Джувейни, армия Тулуя подошла к Мерву 1 мухаррама 618 года, что соответствует 25 февраля 1221 года. На седьмой день горожане делали безуспешные вылазки, а на восьмой день сдались. Падение Нишапура он относил на 16 сафара 618 года, то есть на 11 апреля 1221 года. (33, 106 и 118) Реальной исторической обстановке более соответствуют данные Ан-Насави, бывшего во время завоевания Хорасана комендантом одной из местных крепостей. Даты ал-Асира и других хронистов «провалились» на год.

К Мерву монголы подошли  1 мухаррама 619 года (15 февраля 1222 года), а 8 мухаррама (22 февраля) горожане сдались.  Нишапур был взят 16 сафара этого же года (1 апреля 1222 года) ещё до подхода Тулуя из-под Мерва.

Ал-Асир исчислял мусульманское войско, которое расположилось лагерем вне Мерва, в более чем 200 тысяч человек. Они намеревались напасть на подходивших монголов, уповая на своё превосходство в численности. В разразившейся жестокой битве мусульмане потерпели поражение. Через пять дней после начала осады Мерв был взят под обещание пощады его воинам и жителям. Ал-Асир:

«Когда настал пятый день со времени их прибытия, то татары послали к эмиру, начальствовавшему над теми, которые были в городе, сказать ему: „Не губи себя самого  и жителей города. Выйди к нам, мы поставим тебя эмиром над этим городом и уйдём от тебя”. Он послал просить пощады для себя и жителей города, и они татары помиловали их. Тогда он вышел к ним, и сын Чингисхана (Тулуй. – В. Т.) подарил ему халат, оказал ему почести и сказал ему: „Я  хочу сделать смотр твоим соратникам, чтобы увидеть, кто годен для нашей службы, того мы возьмём к себе на службу и дадим ему надел, и он будет при нас”.

Когда они явились к нему, то он овладел ими, схватил их и эмира их, и их связали. Управившись с ними, он сказал им: „напишите мне список купцов города, старшин его и богачей, да напишите мне другой перечень художников и ремесленников и представьте нам это”. Они сделали, что он им  приказал. Прочитав перечни, он приказал жителям города выйти из него с семействами своими. Они вышли все, и не осталось в нём ни единого. Тогда он сел на золотой престол и приказал привести тех воинов, которых он захватил. Они были приведены, связаны и обезглавлены, а люди глядели на них и плакали. Что же касается простого народа, то мужчины, женщины, дети и деньги были разделены. И был этот день, ознаменовавшийся обилием стенаний, плача и рыдания. Схватили они богатых людей и мучили всеми возможными истязаниями для вымогательства денег. Случалось, иной  из них умирал от сильных побоев, но не было у него ничего, чем бы он мог откупиться. Потом они зажгли город, сожгли гробницу султана Синджара и перерыли могилу (его), отыскивая денег.

Так они действовали три дня. На четвёртый день он велел умертвить всех жителей города и сказал: „Они бунтовали против нас”. Перебили их всех. Приказал он сосчитать убитых, и оказалось до 700 000 убитых». (30, 30–31)

Захватив город, монголы по своему обыкновению нарушили обещания и после трёхдневного грабежа на четвёртый день перебили всех пленников.

По Джувейни, жители выходили из Мерва четыре дня и четыре ночи, после этого были уничтожены, за исключением 4 тысяч ремесленников и некоторого количества детей, взятых в плен. Женщин перед убийством изнасиловали. (33, 107) После этого в течение 13 дней был произведён подсчёт убитых:

«Считая только тех, которые были хорошо видны, и, не учитывая убитых в ямах и норах, а также в деревнях и пустынных местах, они получили более миллиона трёхсот тысяч».  (33, 109)

Джувейни излагает события сходно, но опускает обман монголами горожан, говоря лишь о том, что руководитель обороны Муджир аль-Мульк сам решил сдаться и был ободрён учтивыми словами и обещаниями монголов.  Опускает он и использование хашара, то есть пленников из окрестных селений, при штурме города, упомянутого ал-Асиром. Если ал-Асир пишет о четырёхдневном упорстве защитников Мерва, то в версии Джувейни монголы шесть дней осматривали укрепления, а стычки с горожанами продолжались всего один день.

Рассказ Джувейни более детален, но менее достоверен, нежели рассказ ал-Асира. Монголы гордились своей жестокостью и вряд ли бы преуменьшили свои подвиги. Приказ Тулуя о пересчёте трупов говорит о желании похвастаться перед отцом столь впечатляющим деянием.  Население города даже с учётом прихода в него жителей окрестных селений в 1 миллион 300 тысяч человек вызывает большие сомнения. Джувейни считал, что каждый воин убил три или четыре сотни человек. Если исходить из его определения войска Тулуя в 70 тысяч, то получается фантастическая численность более 21 миллиона. Монголы 26 февраля истребили 700 тысяч пленников.

Джувейни пишет о том, что Чингисхан выделил Тулую каждого десятого воина из войска, что составило 70 тысяч человек. (3, 514) Армию Чингисхана он определял в 700 тысяч воинов. При хорошо налаженной монгольской разведке Чингисхан знал примерную численность вражеского войска и выделил сыну превосходящую по численности армию. Семьдесят тысяч появились из первоначальных семи больших туменов. С Тулуем было 210 тысяч воинов. Монголы в своей версии истории систематически занижали численность монгольских войск по сравнению с вражескими, чтобы победы выглядели более впечатляюще, а поражения –  менее позорно.

После захвата Мерва монголы отправились к Нишапуру. Ал-Асир:

«Потом они (монголы) пошли к Нишапуру и осаждали его пять дней. В нём собрались уцелевшие рати мусульманские, но у них не было силы (биться) с татарами, которые овладели городом, вывели жителей его в степь, умертвили их, взяли в плен жён их и истязали тех, у кого подозревали деньги, (точно так) как они поступали в Мерве».  (30, 31)

Нишапур обороняли уцелевшие мусульманские войска, в  которых узнаются беглецы из битвы под Мервом. (30, 30–31) Ан-Насави отмечает подход к Нишапуру 50 тысяч монголов во главе с Кутуку-нойоном, Кед-Бука-нойоном, Толан-Черби и непоименованными эмирами. Монголы построили осадные сооружения, после чего приступили к осаде. Было установлено 200 катапульт, и город пал после трёх дней осады. (34, 94) Вновь мы видим преуменьшение времени осады, и следует принять пять дней ал-Асира.

После взятия Нишапура всех его жителей истребили, за исключением 400 ремесленников. У убитых были отрублены головы и сложены в три пирамиды из мужских, женских и детских голов. Таким образом был произведён подсчёт убитых, но численность в сочинения не попала. Были истреблены все животные, включая кошек и собак,  город был полностью разрушен. Расправой командовала вдова Токучара, дочь Чингисхана. Монголки по жестокости не отставали от мужчин.

Если в Мерве казнили и воинов, и жителей, то в Нишапуре –  только жителей. Это означает, что крупное войско, подошедшее в город после битвы при Мерве, перед началом решительного штурма вырвалось из окружения и спаслось. Оборонялись одни горожане.

От Мерва до Нишапура более 700 километров или более двух недель пути для войска с крупными обозами. Тулуй, оставшись под Мервом, отправил войска под Нишапур, а сам прибыл уже после взятия города.

Нишапур осаждали пять туменов, в которых узнаются большие тумены. Нойоны Кутуку и Кед-Бука возглавляли отряды по 60 тысяч, менее знатный Толан-Черби – отряд в 30 тысяч. В Кутуку узнаётся Шиги-Хутуху – неудачливый соперник Джелал ад-Дина. 

В столице укрылось менее 150 тысяч воинов. Количество мусульманских войск численностью более 200 тысяч человек подозрительно близко численности войск Тулуя. Монгольские хронисты первоначально показывали «честный бой» равных по силам войск. Затем, пользуясь двусмысленностью термина тумен, свою численность они уменьшили в три раза.

В Средневековье в жестоких сражениях потери побеждённых доходили до 30%, потери победителей – до 15%. (31, 319) Для маневренных конных войск эти потери следует снизить. Мусульманская конница имела больший процент арабских и иных пород скакунов, превосходивших монгольских лошадей по скорости. Только часть монгольского войска пересела на трофейных скакунов. Исходя из этих факторов, потери мусульман можно исчислить в 20%, монголов – в 10%.

На Джелал ад-Дина Чингисхан осенью 1221 года отправил войско, превосходившее врага более чем на треть. При этом нужно учитывать то, что в Хорасане с осени 1221 года находился отряд Берке, к которому присоединился отряд погибшего Токучара. После ноябрьского разгрома под Нишапуром Джувейни сообщает о захвате ими городов Сабзавара и Туса, лежавших к западу и востоку от Нишапура. Сабзавар был захвачен Берке 28 рамадана, то есть 15 ноября 1221 года. Все 70 тысяч его жителей были истреблены.  (33, 117) Затем известия об отряде пропадают. Берке не решился продолжать завоевания и затаился в каком-то укромном месте Хорасана. В осенних боях и передвижениях монголы потеряли значительную часть воинов, которую можно оценить в треть.

Сорокатысячный отряд Берке Чингисхан также учитывал. Бесчинства довольно небольшого отряда Токучара в Хорасане, обладавшем крупными военными силами, говорит о том, что основные мусульманские войска стояли под Мерверудом, преграждая вторжение с востока более крупной армии Чингисхана.   

В битве 200 тысяч мусульман вначале успешно противостояли 210 тысячам монголов. Успех Тулую принёс излюбленный монгольский приём нападения в тыл врага. Отряд Берке ударил в спину и решил исход сражения.  Силы монголов превышали силы защитников Хорасана примерно на 20%.

Меньшая часть  разбитых войск бежала в Мерв, большая – в Нишапур. Тулуй начал бить врага по частям, начав с меньшей. После захвата Мерва он отправил против Нишапура войска, значительно превышавшие по численности его гарнизон.  После битвы у Тулуя из 250 тысяч осталось 225. Он с 75 тысячами  воинов остался завершать разграбление Мерва, и за это время был произведён подсчёт убитых.

Реальная численность монгольских войск помогает понять механизм искажения численности убитых в Мерве. Первоначально говорилось о двух или трёх убитых каждым воином из войска Тулуя в 250 тысяч. Затем число убитых каждым воинов было преувеличено на два порядка. Исчисленное же количество погибших информаторы Джувейни преувеличили вдвое. Насчитано было 650 тысяч, но так как исчислены были далеко не все, то информатор ал-Асира увеличил это число до 700 тысяч. Погибло более 650 тысяч горожан и воинов, из них не менее 600 тысяч мирных жителей. Нишапур по населению был сопоставим с Мервом, так что и там погибло не менее полумиллиона человек.

Чингисхан смог послать в Хорасан крупные силы во главе с Тулуем только  после победы над Джелал ад-Дином и окончания эпидемии среди монгольских войск. Ал-Асир завоевание Хорасана связывал с анонимным сыном Чингисхана, Рашид ад-Дин – с Тулуем. (30, 29–31; 23, 218) Монгольские историки всю славу победителя отдали чингизиду, проигнорировав усилия Токучара и Берке. Тулуй из похода вернулся к Чингисхану ко времени начала летней жары, то есть в июне 1222 года. (23, 219) Затем по осени Чингисхан ушёл на север.

Рашид ад-Дин в ином месте так описал поход Джебе:

 «Когда Чингиз-хан был в области Балха и Таликана, он послал его (Джэбэ) с Субэдаем и Нуркэ, которые были из (племени) джалаир, вместе с войском в те пределы. Нуркэ в пути умер. Они вышли оттуда (и, двигаясь на запад), взяли много городов Персидского Ирака (Ирак-и Аджам). Учинив убийства и грабежи, они пошли оттуда в область Грузии и Тифлис (Тбилиси. – В. Т.)». (22, 195)

Джебе сопровождали Субедей и Нурке. Нурке в этом походе умер и на страницы иных хроник не попал. В сообщении подразумевается не  Таликан в  верховьях Мургаба, а одноимённый город, стоявший к востоку от Балха в области Тохаристан. (23, 219) Из бассейна Инда Чингисхан возвращался через тохаристанский Таликан, Балх, затем переправился в районе Термеза через Аму-Дарью и ушёл к Самарканду. Он отправил Джебе с помощниками из-под Балха накануне ухода в Мавераннахр. Исходя из прихода к Самарканду к 5 ноября, начало похода Джебе на завоевание западной части Хорезмской империи вроде бы следует отнести на октябрь 1222 года. Но монголы начинали свои военные кампании по осени, и Джебе приступил к завоеваниям в сентябре. 

Во время похода Джебе 1220 года крупных военных действий в областях южного Прикаспия, таких как Гилян, Мазендеран и Табаристан, не было. В Табаристане хорезмшах Мухаммед спокойно прожил до своей кончины в конце 1220 года.

Теркен-хатун, мать Мухаммеда, покинула Ургенч в начале марта 1220 года и укрылась в крепости Илал, считавшейся одной из самых неприступных крепостей Мазендерана. Здесь, по сведениям Ан-Насави, она прожила до кончины хорезмшаха. Позднее крепость после четырёх-месячной осады была взята монголами. Причём причиной сдачи крепости стал недостаток воды, что говорит о зимнем малодождливом для условий Мазендерана периоде. (34, 79)

Мазендеран во время завоевания Хорасана не пострадал, иначе славу его покорения приписали бы Тулую. Продвижение Джебе на запад  началось с Табаристана и Мазендерана, граничивших с Хорасаном. Ал-Асир относил захват Мазендерана и пленение Теркен-хатун к 617 году Хиджры, продолжавшемуся с 8 марта 1220 года по 24 февраля 1221 года. В связи с этими событиями он описывал поиски монголами хорезмшаха Мухаммеда. (30, 14)

Датировка у ал-Асира завоевания Мазендерана «провалилась» на два года, из-за чего реалии двух походов Джебе 1220 года и 1222 года соединились в один. В его рассказе о завоевании этой области причудливо вплелись эпизоды из странствий скончавшегося к тому времени хорезмшаха. (30, 13) Джувейни захват крепостей Мазендерана связывал с Джебе и Субедеем, что могло происходить только позднее 1220 года. (33, 98)

Перенос завоевания Мазендерана на 1220 год привёл к его исключению из рассказа ал-Асира о западном походе монголов 1222 года. В одном месте текста по завершении покорения Мазендерана монголы уходят к городу Рей, в другом –  они приходят к Рею сразу же после захвата  Хорасана.

Ал-Асиру следуют более поздние авторы. У Джувейни Джебе приступил к  завоеванию  Мазендерана после того, как покинул Нишапур в июне 1220 года. У Рашид ад-Дина приведён выдуманный каким-то писателем рассказ о страданиях Мухаммеда, узнавшего о пленении его гарема и гибели сыновей, сопровождаемый лирическими стихами. (23, 213)

По армянским данным, монголы  обосновались в местности Бегамедж, то есть в Арране между Бердаа (Партав) и Байлаканом, совершая оттуда набеги. (2, 13) Это соответствует мнению ал-Асира о том, что из-за суровой зимы монголы ушли из-под Хамадана в Муган и Арран. В востоку от Байлакана лежала Муганская степь, простиравшаяся до Каспийского моря. В этом тёплом районе, пригодном для откормки коней, монголы решили перезимовать.  По ал-Асиру и Рашиду, это было в 1220 году, что с учётом двухлетнего сбоя соответствует зиме  1222/1223  годов.

Армянский хронист Мхитар Айриванеци записал:

«Появилась копьеобразная звезда. Джэбэ и Субэдэ, татарские нуины, разбили Лашу (в долине реки) Котман». (2, 89)

Копьеобразная звезда – знаменитая комета Галлея, наводившая в Средневековье своим появлением суеверный ужас на народы. В интересующую нас эпоху она была видна на небе в сентябре – октябре 1222 года. Грузинский царь Георгий IV Лаша был разбит монголами не ранее осени 1222 года. У других авторов место битвы называется долиной Хунан. (2, 107)

Другой армянский писатель Вардан приводит оба варианта нападения монголов:

 «С наступлением 669 года (по армянской эре. – В. Т.) какие-то неведомые полчища, говорящие на неизвестном языке, называемые мугал и татар, выступили из стран Чин и Мачин, и в числе 20 000 человек проникли до равнин Гугарских со стороны Агвании. Истребив на пути своём всё живое, они быстро поворотили назад. Лаша со всеми своими силами бросился их преследовать и настиг на берегах реки Котмана. Но, разбитый ими, искал спасения в бегстве вместе с Иване, у лошади которого один обиженный им князь подрезал подколенную жилу. Владетель же страны, Вахрам, не зная об их бегстве, жестоко поражал и гнал неприятеля до самого Гартмана.

В 671 году татары снова вознамерились идти на нас, но так как разведчики их нашли грузин и армян готовыми дать отпор и донесли им о том, то они, не сделав вторичной попытки, ушли неизвестно куда». (11, 2–3)

Армяне использовали «эру +551 года»,  по которой в 669 году шёл 1220 год, а в 671-м – 1222-й. Дублирование известий появилось из-за двухлетнего «провала» одной из датировок. Отряд монголов в 20 тысяч воинов проник в Грузию со стороны Аррана, который армяне называли Агванией. Название Агвания восходит к названию античной Кавказской Албании. Разорив в южной части Грузии населённую армянами Гугарскую равнину, они повернули назад, были настигнуты грузинским царём Георгием Лаша и полководцем Иване (атабек Иване Мхаргрдзели), которым нанесли поражение у реки Котман. Вахрам  преследовал их до Гартмана (Гардмана), находившегося в западной части Аррана, в районе современного города Мингечаур. Вахрам был армянским владетелем из Гугарской равнины и был воспет армянским писателем.

Выше по тексту Вардан упоминает землетрясение 11 января,  разрушившее церковь Мешкаванк за год до возведения в армянские патриархи Константина после кончины патриарха Иоанна. Константин стал патриархом в 669 году армянской эры, то есть в 1220-м. Затем Вардан отметил:

 «В течение целой ночи виднелась на небе звезда копьеобразная. Оба эти знамения означали, что спокойствие мира будет нарушено копьём враждебного народа. Так оно и случилось». (11, 2)

Здесь также в качестве знамения монгольского нашествия приведена комета Галлея. Датировка появления кометы и возведения Константина «провалилась» на два года.  Землетрясение было в предыдущем календарном году 11 января 1222 года. Удалённое во времени событие было привлечено в качестве знамения из-за своего январского характера, так как 11 января непосредственно предшествовало началу нашествия.    Нашествие было вскоре после 11 января 1223 года, то есть во второй половине января.

Аналогичные сведения о двух нападениях приводит армянский писатель Себастаци:

«В году 669 армянского летосчисления (1220) 20 тысяч татар вышли из  страны Чина и Мачина, пошли через долины Агвании и дошли до области Гугарк. Разоряя всё на своём пути, они  достигли  Тхбиса (Тбилиси. – В. Т.), но быстро повернули обратно, ибо их преследовал грузинский царь Лаша. Лаша и Иване выступили против татар, но те (уклонились)…

В году 671 (1222) татары хотели снова возвратиться в Грузию и Армению, но так как армяне и грузины подготовили войска для сопротивления, они против них не осмелились выступить». (2, 23)

Предводителем первого нападения он называет Субедея, а его войска исчисляет в 20 тысяч человек. Монголы вторглись из долин Агвании и, разоряя всё на своём пути, дошли до Тбилиси, от которого повернули обратно, преследуемые царём Лаша. По мнению Себастаци, монголы уклонились от битвы и ушли через Кавказ на север. Поражение грузино-армянских войск часть местных хронистов скрывала.

Монголы двигались к Тбилиси по дороге, проходившей южнее течения Куры. В античности область Гугарк находилась на стыке современной Грузии,  Армении и Азербайджана, и её отождествляют с современным Ноемберянским районом Армении. (2, 13) Под Гугарской равниной подразумевается населённый армянами район верхнего течения Куры южнее Тбилиси.

Двойное нападение в армянских хрониках образовалось из-за сводки известий по разным армянским эрам. Наряду  с общеизвестной «эрой +551 года» армян-монофизитов григорианской церкви существовала более редкая «эра +553 года» православных армян. Православные армяне со временем растворились среди других народов, их эра перестала использоваться, что обусловило её малоизвестность. (15, 116; 8, 8) В православной Грузии «эра +553 года» в XIII веке была ещё в употреблении, что привело к дублированию известий.

Смена года в армянской монофизитской эре происходила 11 июля, в православной, скорее всего, по византийской традиции – 1 марта.     

Ал-Асир следует армянской традиции и сообщает о двух поражениях грузин от монголов, хотя и помещает их в одной годовой статье:

«О прибытии татар в Адзербейджан. Когда зима застигла татар в Хамадане и Джебале, то они увидели сильную стужу и глубокий снег и ушли в Адзербейджан. На пути своём, в деревнях и небольших городах, они совершали убийства и грабежи, подобные тем, какие производили прежде, опустошали и жгли. Пришли они к Тебризу, в котором (находился) властитель Адзербейджана, Узбек, сын Пехлевана… послал к ним (Узбек. – В. Т.) и замирил их (монголов. – В. Т.) деньгами, одеждами и скотом. Все это было принесено к ним, и они ушли от него, желая (спуститься) к берегу моря, потому что он менее холоден для зимовки и там много пастбищ для скота. Отправились они в Мукан, а на пути зашли в землю грузин. Вышло на них из грузин большое количество войска, до 10 000 бойцов, и сразилось с ними. Грузины были обращены в бегство, и большая часть их была перебита…

Думали все они (местные правители. – В. Т.), что татары спокойно пробудут (там) зиму до весны, но те не поступили так, а двинулись (дальше) и пошли в земли грузин. К ним присоединился ещё тюркский невольник, (один) из рабов Узбека, по имени Акуш, который собрал жителей этих гор и степей, тюркмен, курдов и др. Собралось у него множество народа, и вошёл он в переговоры с татарами относительно присоединения к ним. Они согласились на это, будучи расположены к нему вследствие сродства.

 Соединились они и пошли во главе татар на грузин. Овладев одной из крепостей их, они разорили её, ограбили страну, опустошили её, избили жителей её, отняли у них имущество и, наконец, дошли до окрестностей Тифлиса. Собрались грузины и выступили против них со своей отвагой и с железом своим. Первый встретил их Акуш с теми, которые присоединились к нему. Совершили они бой жестокий. Все упорно действовали в нём, и из сторонников Акуша было убито много народу. Тогда напали (сами) татары на грузин, которые уже устали от боя. Их также было перебито много, так что они не устояли против татар и обратились в самое постыдное бегство. Налёг на них меч со всех сторон, и убито их столько, что и не сочтёшь. Произошла эта битва в дзулкааде этого года». (30, 15–16)

Зима застала монголов в районе Хамадана, и, спасаясь от зимней стужи, они отправились к побережью Каспия, где климат был мягче. Уход из-под Хамадана следует отнести к ноябрю, когда начинались зимние холода. Узбек, владетель  Азербайджана, живший в столичном Тебризе, откупился от них, и завоеватели  ушли в Муган (Мукан) с Муганской степью, где остановились на зимовку. К монголам примкнул бывший тюркский невольник из Азербайджана Акуш во главе крупного отряда из живших  в горах и степях туркмен, курдов и иных народов. Об этих союзниках монголов ал-Асир упоминает при описании нападения на Рей:

«…к ним (монголам. – В. Т.) уже присоединилось много войск мусульманских и неверных, а также и (много) негодяев, замышлявших грабёж и бесчинства». (30, 14)

Монголы сумели присоединить крупные силы из местного населения.

Двигаясь от Тебриза к Мугану, в Грузию попасть было нельзя, так как она лежала за Муганом. Численность грузин в первом сражении была определена в 10 тысяч воинов. В описании второго сражения численность не была указана, но рассказ более подробен. В Грузии была захвачена одна из крепостей, страна до окрестностей Тбилиси была опустошена. Монголы поставили охочий до грабежа сброд впереди своих войск. После того как обе стороны понесли большие потери, а грузины утомились, в бой вступили монголы и грузины бежали.  Победа была одержана в 617 году Хиджры в мусульманском месяце зуль-каде (дзулкааде). (30, 15–16)

Ал-Асир использовал сведения армянских хронистов, так что подразумевалось зуль-каде 1222 года, продолжавшееся с 7 декабря 1222 года по 5 января 1223 года. Это не соответствует сведениям Вардана. Ал-Асир использовал христианскую привязку к одному из дней января после 11 числа, заменив январскую дату на соответствующий ей мусульманский месяц 1220 года.

Рашид ад-Дин так описал сражение с грузинами:

 «Грузины собрались в большом количестве и вышли на войну. Джэбэ послал против них Субэдая с войском, а сам с пятью тысячами бахадуров сел в засаду. Субэдай нарочито побежал, и грузины пустились его преследовать. (Тогда) Джэбэ вышел из засады, зайдя с фланга, и всех уничтожил. Обычный приём их (монголов) в большинстве сражений был таков». (22, 194–195)

Джебе с пятью тысячами воинов спрятался в засаду, а когда отряд Субедея притворно побежал, ударил во фланг грузинам и всех уничтожил. Участие отряда Акуша в битве уже не упоминается. В другом месте своего сочинения хронист  пишет об уничтожении 30 тысяч грузин. (23, 228) Разнобой в определении  численности грузинского войска, которых было то ли 10 тысяч воинов, то ли 30 тысяч погибших, настораживает.

Согласно сведениям Ан-Насави, после произошедшего позднее захвата Азербайджана султан Джелал ад-Дин вторгся в Грузию и был встречен в августе 1225 года грузинским войском во главе с полководцем Иване в 60 тысяч человек. Султан у крепости Гарни, близ Двина, разгромил грузин, которых погибло 20 тысяч. (34, 151; 5, 167)

Данные о более поздней численности грузинских войск вроде бы подтверждают сведения армянского писателя Магакии, который определял грузинское войско, бившееся с монголами, в 60 тысяч воинов. (10, 5)

Армянские писатели опирались на монгольское исчисление войск туменами. По монгольской версии событий, грузины погибли в количестве большого тумена, то есть их численность была более 30 тысяч. Монгольских войск было два тумена, которые по монгольской традиции преуменьшения своих войск соответствуют двум большим туменам, или 60 тысячам воинам.

В 1217 году хорезмшах Мухаммед намеревался отправить 50 тысяч всадников для захвата Грузии. В связи с походом на Багдад нападение не состоялось. (5, 82) Но эти сведения позволяют исчислить военные силы грузин в 50 тысяч. Против них намеревались отправить такую же армию, к которой присоединились бы подчинённые хорезмшаху местные властители со своими отрядами. В противостоянии с Джелал ад-Дином грузины воспользовались помощью союзных им алан и выставили 60 тысяч воинов. Эту численность использовал Магакия в определении грузинских сил, которого не нашёл у своих информаторов.

Нападение монголов на Грузию было неожиданным. В авангарде шёл 30-тысячный отряд Акуша, за ним следовал такой же монгольский отряд, Авангард бился с грузинскими заслонами и штурмовал пограничные крепости, монголы грабили местное население. Грузины ошиблись в исчислении войск нападавших и собрали только 30 тысяч из 50 тысяч возможных. Они навалились на отряд Акуша, а когда тот, утомлённый боем, побежал, попали в монгольскую засаду. Половина большого тумена, то есть 15 тысяч человек, во главе с Джебе ударила им в спину, тогда как вторая половина свежих войск во главе с Субедеем ударила им в лоб.

Нападение носило характер разведочного рейда, в ходе которого велось разграбление и опустошение территории, чтобы ослабить и запугать противника. Не решившись штурмовать хорошо укреплённый Тбилиси и получив известия о подходе к  грузинам подкреплений, Джебе ушёл в свой основной лагерь.  

Монголов, судя по всему, настигли при их возвращении из набега у переправы через Куру близ современного города Евлах. Пока противники сражались, обоз с добычей продолжал удаляться, и его преследовал, пытаясь отбить пленников, не участвовавший в битве отряд Вахрама.

Монголы хвастались уничтожением всего грузинского войска, хотя на самом деле грузинской конницы погибло не более 20%, или около 6 тысяч человек.

Исходя из всех имеющихся известий и общей ситуации похода, монголы не совершали нападения на Тбилиси. Ан-Насави в описании успешного штурма Тбилиси в 1225 году войсками Джелал ад-Дина, ворвавшимися в город через открытые ворота на плечах разбитых в вылазке грузинских войск, отмечает наличие в городской цитадели сокровищ, которые находились «здесь в течение веков».  (34, 162)  Тбилиси долгое время не подвергался захвату врагами. Бытующее мнение о его взятии войсками Джебе недостоверно.

Представления о крупном разорении Грузии возникли ещё из одного рассказа ал-Асира:

«О прибытии татар в земли грузин. Управившись с мусульманскими владениями в Адзербейджане и Арране, одними овладев, а с другими заключив мир, татары пошли в землю грузин, (составлявшую) также (одну) из этих областей. Грузины уже успели вооружиться против них, снарядились и выслали большое войско на окраины своих владений, чтобы отразить от них татар. Пришли к ним татары, и произошла стычка. Грузины не устояли, а обратились в бегство. Поял их меч, и спасся только тот, кто хорошо знал дорогу. Дошло до меня (известие), что убито их  было  около 30 000.

Опустошили они (татары) города их, в которые приходили, разорили их и совершили в них то, что обыкновенно делали. Когда бежавшие прибыли в Тифлис, где был царь их, то набрали другой отряд и также отправили его против татар, чтобы не дать им возможности проникнуть во внутреннюю часть владений. Завидели они татар, когда те уже успели вторгнуться в их земли. Не удержали их ни гора, ни ущелье, ни что другое. Видя, что они сделали, они (грузины) возвратились в Тифлис и покинули (свои) земли. Татары сделали в них что захотели по части грабежа, разбоя и разорения. Увидев (перед собой) страну со множеством теснин и ущелий, они не отважились углубиться в неё и вернулись оттуда. И напал на грузин великий страх перед ними». (30, 23–24)

Здесь повторена версия армянских хронистов о битве, состоявшейся  при первом нападении монголов и отсутствии столкновений во второй раз. Из одной захваченной пограничной крепости какой-то доброхот монголов сотворил захват и разорение многих городов. Во второе нашествие грузины якобы в страхе бежали сначала в Тифлис, а затем бросили свою столицу на произвол судьбы, покинули страну, в которой монголы делали что хотели. 

О том, что грузины не потерпели серьёзного поражения, говорит приведённое ал-Асиром их послание 1225 года Джелал ад-Дину, в котором есть такие слова:

«На нас нападали татары, которые поступили с твоим отцом, владевшим более обширными землями, чем ты, имевшим больше войск и более сильных духом, так, как тебе это лучше известно. И всё же они захватили вашу страну. Однако мы не придали им (монголам) значения, и самое большее, о чём они думали, так это уйти от нас восвояси». (5, 167)

Грузины гордились тем, что смогли дать отпор могущественным захватчикам. Уход монголов из Грузии после битвы близ грузинской границы мог ими трактоваться как трусливое бегство.

 В перевёрнутом перечне из описания монгольского нашествия, приведённого у Рашид ад-Дина, первым стоит Арран. Он граничил со страной автора рассказа о набеге, который, судя по этому, жил в Грузии или Армении. Армянское участие проглядывается в упоминании Армении как предела завоеваний. Между тем на Армению войска Джебе не нападали, а прошлись по населённой армянами области Грузии. Сочинение армянского хрониста о монгольском нашествии было использовано последующими писателями, что привело к закреплению в исторической традиции «сбитых» на два года датировок.

Джебе достиг крайней точки в своём походе на запад во второй половине  января 1223 года, отразив нападение грузин в конце января.