Служилые люди сыграли главную роль в ос­воении Западной Сибири. Это — Тобольский, Верхотурский, Тюменский, Туринский, Тарский, Пелымский, Сургутский, Березовский, Томский, Кузнецкий уезды, которые обладали всем богат­ством единого социокультурного развития. Непре­рывное активное заселение и освоение этих огромных территорий шло до 20-х годов XVIII ве­ка, и с конца XVI века формируется специфическое мировосприятие и самосознание сибирских служилых людей, выполнявших ряд стратегичес­ких общих для них функций и обязанностей. Несмотря на определенные региональные разли­чия, они обладали примерно одним и тем же мировоззрением и социальным статусно-ролевым набором и по образу мыслей и образу действий во многом совпадали. А в первой четверти XVIII в. происходят существенные изменения в области организации и государственного обеспечения служилых людей, что повлекло изменение их статуса и социокультурных представлений.

Анализируя социальную психологию данной категории русского населения, можно лучше понять механизм функционирования государства через субъективную плоскость — людей. Государь как главное содержание власти и общества явля­ется ключевой фигурой для понимания полити­ческих и социальных представлений наших пред­ков. Не менее важно выяснить восприятие ими службы. Используем для анализа различные методы, в том числе историко-сравнительный и историко-антропологический.

«История — это наука о людях во времени», — абсолютно справедливо пишет один из основа­телей «Школы Анналов», выдающийся француз­ский ученый Марк Блок. (Блок М. Апология исто­рии, или Ремесло историка. — М., 1986. С. 18.) Главные субъекты, творцы истории — это живые люди. Это основа историко-антропологического метода. В процессе взаимодействия люди обра­зуют реальность «второго порядка» — социальную реальность. Человек становится человеком в процессе общения с другими людьми, что обус­ловливает первостепенную важность изучения, прежде всего, общества. Точнее говоря, представ­лений об обществе. Его изучение как сложной субъективно-объективной реальности должно опираться на определенные теоретические кон­струкции.

Обратимся к концепции «социального про­странства» известного французского социолога Пьера Бурдье. По его мнению, люди в своем взаимодействии в физическом пространстве («реальность первого порядка») образуют свое общественное (социальное) пространство («ре­альность второго порядка», «ментальная структу­ра»), более мелкими структурными разделами которого являются «поля», отражающие своими пропорциями реальное соотношение неравно­мерного распределения «капиталов». «Капитал»

— определенный вид благ и ресурсов, вокруг которых складываются социальные отношения во время борьбы за них. Капитал — это социальная характеристика, придающая его владельцу вли­яние и власть в обществе. «Социальные агенты»

— это люди, являющиеся активными носителями социальных практик и способные осуществлять стратегии поведения для сохранения или изме­нения своей позиции в социальном пространстве. Исходя из вышеназванного, государь будет рас­смотрен в работе в качестве социального агента, обладающего определенными капиталами (Бур­дье П. Социология политики. — М., 1993). Речь пойдет, прежде всего, о тех характеристиках (капиталах), которыми наделяют государя разные слои служилой общности.

Для выявления социальных капиталов госуда­ря используется методика контент-анализа. «Сущность методов контент-анализа сводится к тому, — пишет один ведущих отечественных спе­циалистов в области исторической информатики Л.И. Бородкин, — чтобы найти такие легко подсчи­тываемые признаки, черты, свойства документа (например, частота употребления определенных терминов), которые с необходимостью отражали бы существенные стороны его содержания. В таком случае качественное содержание делается измеримым, становится доступным точным вы­числительным операциям. Результаты анализа становятся более объективными» (Бородкин Л.И. Многомерный статистический анализ в истори­ческих исследованиях. — М., 1986. С. 139).

Главный этап контент-анализа — составление списка интересующих исследователя символов (первичных понятий, индикаторов), а затем вводят категории — более укрупненные смысловые еди­ницы (ключевые проблемы), представляющие классы символов. Смысловой единицей должна быть социальная идея, социально значимая тема (одно слово, некоторое устойчивое словосочета­ние слов может вообще не иметь явного терми­нологического выражения, а преподноситься описательно в тексте). Данный метод используется для реконструкции не только качественных ха­рактеристик, но и количественной определеннос­ти представлений служилого населения. С его помощью отражаются существенные стороны мировоззрения служилого человека по доступ­ным признакам и свойствам источника.

Источники в оцифрованном виде были обра­ботаны с помощью компьютерных программ URS (Unique Record Set Management utility) Version 1.1 и TextAnalyst v. 2.01. Кратко охарактеризуем возможности данных программ. Утилита URS является эффективным инструментом для пред­ставления всего объема текстовой информации в виде списка лингвистических единиц (слов), отражающих содержание всего текста. Одной из главных функций утилиты является выделение из текстов встречающихся в них слов с подсчетом частоты их встречаемости. А программа TextAnalyst позволяет произвести смысловой поиск в тексте. Функция смыслового поиска дает возможность в один миг увидеть всю информа­цию по каждому понятию — теме текста. Кроме того, каждое интересующее исследователя поня­тие представлено в виде узла, в котором отобра­жается разбросанная по тексту информация, имеющая отношение к понятию, и формируется список предложений, в которых оно употребля­лось. Каждый элемент сети — понятие характери­зуется числовой оценкой, так называемым смыс­ловым весом.

Архивные источники были обработаны вруч­ную. Работа с архивными данными ведется вруч­ную на основании индикаторов, ранее выявленных с помощью компьютерного анализа. Использова­ние потенциала контент-анализа и получение достоверных сведений возможно при двух обяза­тельных условиях: однородность сравниваемых источников и высокая степень их репрезентатив­ности по интересующей теме. В данном исследо­вании оба условия были полностью соблюдены.

Источниковая база состоит из летописей (По­годинский летописец, Лихачевская редакция, Головинская и Нарышкинская редакции Сибир­ского летописного свода) и делопроизводствен­ных документов (челобитные различных слоев служилой общности). Одно из обязательных условий для использования источника — прина­длежность автора к служилой общности. А.А. Люцидарская рассматривает челобитные в плане «коммуникативной культуры» как «документы, имеющие конкретного адресата», «адресные ис­точники», — они есть отражение диалога, «событие общения». Она замечает, что, с одной стороны, разрабатывался «строгий этикет» при написании данных источников, а с другой стороны, «челобит­ные... создают иллюзию непосредственного пря­мого диалога между простым человеком из дале­кой сибирской “государевой Украины” и государем всея Руси». Кроме того, за каждым документом стоит конкретный человек — часть своей эпохи, обладающий своей индивидуальностью.

Наиболее «разработанный строгий этикет» существовал для челобитных, направленных в Москву, а наиболее «раскрепощенными» явля­лись документы, относящиеся к переписке людей равных или близких по своему положению в обществе (Люцидарская А.А. Челобитные XVII в. в контексте коммуникативной культуры своего времени: на материалах документов Сибирского Приказа). Часть источников, используемых в работе, является опубликованной («Акты истори­ческие», «Дополнения к актам историческим», «Первое столетие сибирских городов», «Полное собрание русских летописей», «Ремезовская летопись», «Приложения» в работе Миллера, «Памятники Сибирской истории»), а другая часть — неопубликованной, архивной (Российский государственный архив древних актов: Фонд 199. Портфели Миллера, опись 1, № 133, часть 1‒3; Фонд 214. Сибирский приказ).

Большая часть источников (около 60%) прина­длежит к XVII веку, а оставшиеся (40%) — к началу XVIII века. Для контент-анализа использовались в полном объеме «Повести о взятии Сибири» в соот­ветствии с авторской принадлежностью и челобит­ные. В челобитных использовался не весь текст, а только содержательная часть, исключающая первое и последнее предложения, являющиеся зачастую формальными. Все разнообразие авто­рского видения заключено именно в средней части, посвященной описанию того или иного события, известия, проблемы. Кроме того, наиболее демок­ратичными из всех видов челобитных являются те, адресатами которых являются сами служилые люди (воевода — воеводе, служилые люди — воеводе).

Оговорим некоторые частные аспекты методики семантического контент-анализа социальных пред­ставлений. За единицу текста принимаем создан­ную определенными (низшими или высшими) слоями служилыми людьми строго пропорцио­нальную совокупность документальных (челобит­ных) и литературных (летописей) текстов за опре­деленный период времени (конец XVI — начало XVIII вв.). Единица анализа — социальный агент (в самом широком смысле). Сформированную источниковую базу распределим натри единицы текста (по авторству и однородности произведе­ний): низшие слои — конец XVI — начало XVIII вв., высшие слои — конец XVI — начало XVIII вв., низшие и высшие слои — конец XVI — начало XVIII вв. Благодаря дифференциации и обобщению пред­ставлений разных слоев служилой общности мы имеем возможность увидеть общее и особенное в их представлениях. После этого мы выявляем множество смысловых взаимосвязей слов с инте­ресующим нас индикатором — словом «государь», затем группируем их в тематико-смысловые группы (капиталы). Результатом становится таблица «Пред­ставления служилого населения Западной Сибири о государе».

Количественные показатели представлены в абсолютных и процентных единицах. Предпочти­тельнее использование процентного выражения, т. к. объем источников в соответствии с социаль­ной принадлежностью автора к высшим или низшим слоям служилой общности различается.

Таблица 1

Представления служилого населения Западной Сибири о государе

В социальном пространстве Сибири, согласно обобщенным представлениям служилой общнос­ти XVII — начала XVIII вв., наиболее значимой социальной персоной является государь (царь) (74,9%), все остальные социальные агенты зани­мают достаточно скромное место и располагаются в следующей последовательности, исходя из процентного веса каждого: служилые люди (11,3%), воеводы (9,7%), и, наконец, крестьяне упоминаются меньше всего (4,1%). Иными сло­вами, в сознании служилой общности государь упоминается наиболее часто, несколько реже встречается упоминание служилых людей, еще меньше — воевод и крестьян. Хотя в реальности, в социальной структуре сибирского русского общества крестьяне были наиболее многочис­ленной категорией. В этом и состоит субъектив­ное отражение социальной структуры в созна­нии служилой общности.

В обобщенных представлениях служилой общности XVII — начала XVIII вв. (см. табл.1) социальный агент «государь» имеет два главных капитала: собственность — 50,6% и приказ — 49,4%. Любопытно совпадение их процентного веса почти на одном уровне. Нередко государь встречается с эпитетом «великий», который нами не подсчитывается в отдельный капитал. Разве может любой из государей не быть великим? Ответ очевиден: конечно же, само слово «госу­дарь — царь» есть обозначение человека, далеко превосходящего по своему уровню и значению обычного рядового гражданина.

Как видим, один из главных капиталов госу­даря — это собственность. Слово «собственнос­ть» в самом широком смысле обозначает «право владения, признаваемое обществом». Опираясь на источники, мы смело можем констатировать факт распространения права собственности государя на движимое (деньги, товары, средства производства, и т. д., 22,3%) и недвижимое (земля, сооружения, 14,6%) имущество, а также на людей (министериалитет, 11,6%). /примечание: Министериалитет — отношения односторонней зависимости одного человека с совокупностью определенных прав по отношению к другому лицу, имеющего только обязанности. Несмотря на то, что это слово германского происхождения, оно вполне точно характеризует отношения между государем и народом в позднесредневе­ковой России (XVI‒XVII вв.).

Применительно к персоне государя — царя чаще всего в источниках встречаются случаи употребления его тесной связи с движимым имуществом. Среди видов движимого имущества — ясак и казна, включающие деньги, различные предметы и вещи. Но именно ясак имеет перво­степенное в данном случае значение (13,5%).

Уже в самом начале «присоединения» Сибири именно ясак вышел на первый план. В конце 1581 года Ермак и его дружина отправили вест­ников к царю с сообщением о том, что (курсив мой) иноземцев «по их вере привели многих, ..., и ясак им давати царю государю по вся лета бес переводу ...» (Полное собрание русских летописей. Том 36. — М., 1987. С. 123). Таким образом, главная обязанность иноземцев в от­ношении царя даже в понимании казачьего атамана состоит в выплате ясака.

После гибели Ермака и на второй год после смерти князя Семена Волховского, то есть в 1585 году, пришел из Москвы в Сибирь воевода Иван Мансуров с воинским отрядом. Воевода приказал поставить крепость «на Оби, на стороне, что напротив Иртышского устья», где и зимовал с отрядом. Эта крепость, где Мансуров пробыл зиму 1585/86 гг., получила название Обский городок. Через несколько дней к строящемуся городку пришло множество остяков, однако огнестрельное преимущество русских оказалось решающим. «И от того часа отступиша от городка и отидоша кииждо восвоясы и быша мирны, и начата государю давати ясак и многия приносити запасы воеводе с товарищи» (Там же. С. 252).

Итак, акцент Ермака на ясаке как главном интересе государя в Сибири закрепился, и пос­ланный воевода, подчиняя коренные народы, в доказательство их лояльности русской власти требует от них «давати ясак» царю. В 1675 году воевода Григорий Волков в отписке томскому воеводе Данилу Барятинскому соглашается, что «которые ясашные люди в прежних давних летех великим государем ясак платили и после того были в измене...», не должны подвергаться нака­занию «до указу великих государей». Поскольку ситуация была стабильная, «служилые люди ...посыланы были для государева ясашного сбору».

Еще один документированный пример. В 1616 году томский казак Иван Хлопин в своей челобитной к государю Михаилу Федоровичу описывает специфику своей службы и в числе прочего упоминает о том, что «посылали, го­сударь, нас, холопей твоих, из Томского города твои государевы воеводы Федор Василевич Бабарыкин да Таврило Юдич Хрипунов на твою царскую службу» (Миллер Г. Ф. История Сибири. Т. 2. С. 278‒279). Для сознания служилого че­ловека само собой разумеется видеть в воеводе лицо, полностью принадлежащее к персоне государя и царя. Конечно, в других случаях связки воеводы и государя может и не быть, в том числе, и при обращении к царю, но из всех случаев упоминания о социальных ресурсах царя-государя агент воеводы звучит чаще всего.

В 1645 году томский казак И. Хлопин извещает государя: «Пришел я, холоп твой, в Якуцкой острог к твоим государевым стольникам и вое­водам к Петру Петровичю Головину с товарыщи, и твой государев воевода Петр Петрович Головин с товарыщи мне холопу твоему в Якуцком остроге твоего государева жалованья ... не дали» (Там же. Т. 1, 1999. С. 256). В 1709 году приказчик Чусовской слободы С. Головков пишет: «Великого государя царя ... воеводе Петру Ивановичу Стефан Головков челом бьет» (Памятники Сибирской истории XVIII века. Т. 1. С. 327), и сообщает о нападениях башкиров. Здесь важен не предмет разговора, а упоминание воеводы как человека, зависимого от государя. Обращаясь к воеводе как части царя, он словно обращается к государю напрямую. Аналогичные упоминания воевод в качестве государевых людей встреча­ются у приказчиков других слобод.

Несмотря на то, что и низшие и высшие слои служилой общности признавали общую её за­висимость от государя, наблюдаются определен­ные особенности по степени зависимости каж­дого из слоев в отдельности. Общее для представлений высших и низших слоев служи­лой общности о социальном агенте «государь» заключаются в общем для всех них представле­нии о главном капитале государя — собственности на всех служилых людей. Принципиальные же отличия ярко выражены в понимании того, кто в наибольшей степени является собственностью государя: высшие слои (по мнению низших слоев) или низшие (по мнению высших). Проще говоря, воевода считал казака (9,2%) большей собственностью государя, чем он сам /т. е. вое­вода/ (1,0%), а казак, наоборот, представлял воеводу (11,4%) большей собственностью госу­даря, чем он сам /т. е. казак/ (1,6%).

Казак считает государя собственником воевод, а воеводы, напротив, видят государя собствен­ников простых служилых людей. С чем это связано? Вопрос достаточно сложный и скорее всего однозначного ответа не имеет. Попытаемся все-таки ответить. Возможно, это обстоятельство связано с определенными психологическими механизмами и потребностями. Каждый человек психологически ощущает потребность в саморе­ализации, в развитии личности. Безусловно, и воевода, и рядовой казак считали своих коллег гораздо большей собственностью государя, не­жели крестьян. Однако каждый из слоев служи­лой общности стремился к всевозможной внут­ригрупповой и индивидуальной свободе и независимости в разумных границах. Воевода, признавая свою общую (как одного из множества представителей служилой общности) зависи­мость от государя, стремился к осознанию того, что казак больше принадлежит государю, чем он. Значит, у него больше свободы действия и признания собственного «Я». Аналогичным обра­зом казак, признавая воеводу более зависимым от государя, осознавал более значимой собствен­ную индивидуальную деятельность. Однако при­чины данного феномена могли быть несколько иными. В глазах воеводы деятельность казака на пользу государя могла быть более весомой, чем своя собственная (вся черновая работа и факти­ческое управление на низовом уровне выполня­лись на самом деле казаками). Казак же мог считать воеводу более весомой фигурой, по­скольку он был непосредственным представителем (посредником) государя в Сибири. Другим крупным капиталом государя является «приказ». В капитале «приказ» лидерство при­надлежит двум элементам: «указ» (13,5%) и «служба» (12,9%), а несколько дальше распола­гается «жалованье» (9,4%). Что такое приказ? Мы используем это понятие как официальное тре­бование, подлежащее обязательному исполне­нию. Почему приказ структурно состоит из трех элементов? Здесь, думается, дело в том, что приказ, как некое распоряжение, сначала необ­ходимо огласить, постановить в форме указа, затем исполнить в форме службы и, конечно же, вознаградить в форме жалованья. Любо­пытно, что жалованье, то есть оплата за работу, занимает самое меньшее место в структуре ка­питала «приказ» в сравнении с двумя другими элементами — «указ» и «служба». Иными слова­ми, государь при таком понимании, прежде всего, оглашает свою волю и создает условия для ее исполнения.

Одним из трех видов капитала «приказ» яв­ляется «указ». В каких целях издается указ и при каких обстоятельствах? Рассмотрим некоторые случаи упоминания указа царя. В 1583 году «...по указу великого государя царя и великого князя Иоанна Васильевича, всеа Великия Росии самодержца, присланы с Москвы в Сибирь первые воеводы князь Семен Волховской да Иван Глухов с ратными людми» (Полное собра­ние русских летописей. Т. 36. С. 258). В 1625 го­ду приказчику Ницынской слободы Борису Толбузину велено «по государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии указу... называти за государя в новую в госуда­реву в Ницынскую слободу...» (Миллер Г.Ф. История Сибири. Т. 2. С. 372‒373). Это — указ о призыве крестьян в новую слободу. В 1659 году «...по указу великого государя присланы с Мос­квы в Тоболеск и во все сибирские городы государские медные денги и велено им торго­вать» (Полное собрание русских летописей. Т. 36. С. 256). В 1709 году группа тобольских дворян, детей боярских, казаков и служилых татар «по ...великого государя указу, наряжены на службу в крайние слободы от Башкирцов для обережи...» (Памятники Сибирской истории XVIII века. Т. 1. С. 376). Это — указ об организации карауль­ной службы.

Как видим, указы государя касаются регла­ментации различных сторон сибирской действи­тельности: отправка воевод и рядовых служилых людей, получение продуктов питания, сбор ясака, основание слобод и поселение людей в них, деятельность слободской администрации, финансовые и торговые вопросы, изменение внешнего вида сибиряков, отправка на службу, назначение митрополита и многое другое. Указ — это первое действие для реализации приказа. Издается указ — человек должен выполнить определенные действия. Во многих случаях эти действия называются службой.

Практически равнозначной с «указом» явля­ется «служба» как вид капитала «приказ». В Погодинском летописце автор рассуждает о возможных альтернативах для покоренных си­бирских иноземцев конца XVI в.: «А которые похотят к государю в его государеву службу, и тем служити его государева служба прямо, недругом его государским не спущать... и самим им не изменить, к царю Кучюму и в ыные орды не отъехать и зла никакого на всяких руских людей не думать, и во всем стоять в прямом постоянстве» (Полное собрание русских летопи­сей. Т. 36. С. 133). Как видим, служба государю воспринимается как защита государя, его инте­ресов в военных сражениях с его «недругами», а также хранение собственной верности ему.

В 1623‒1624 годах кузнецкий воевода Евдоким Баскаков заявляет томским воеводам князю Афанасию Гагарину и Семену Дивову о том, что «велено мне орицких калмацких людей приводить под царскую высокую руку к шерти», а мирных жителей защищать от их набегов. Но «...кузнецких ясачных людей от тех колмацких людей оборонять некем, служилых государевых людей в Кузнецком остроге мало», — вполне справедливо акцентирует внимание Евдоким. Единственное возможное решение им видится в следующем: «И вам бы, господа, по государеву указу и по боярской отписки, которым указано в Кузнецком остроге на государеве службе быть, прислать вам, господа, тех людей вскоре» (Мил­лер Г. Ф. История Сибири. Т. 2. С. 360). Вероятно, перед этим часть кузнецких служилых людей по приказу томских воевод была по каким-то причинам выслана из места постоянной дисло­кации — города Кузнецка. Однако «государева служба» предполагает как пребывание служилых людей на определенной территории, так и пе­редвижение по государственной необходимости.

В 1668 году на Верхотурье воеводой назна­чается Ф. Хрущев. «И будучи на вашей государской службе на Верхотурье и многую прибыль вам учинил», — отчитывается перед государем воевода (Полное собрание русских летописей. Т. 36. С. 259). Служба заключается в увеличении доходов государя. В 1709 году «...из Тобольска на береговую великого государя службу, для остерегательства Тобольского уезду крайных слобод от приходу всяких воровских Башкирцов» был отправлен мобильный военный меж­дугородный «отряд из тобольских и тюменских дворян и детей боярских, а также конных каза­ков» (Памятники Сибирской истории XVIII века. Т. 1. С. 385). Служба воспринимается в очеред­ной раз как караульная командировка с целью защиты пограничных территорий от вражеских нападений и вылазок иноземцев.

Понятие служба в большинстве случаев упот­ребляется воеводами и казаками для характе­ристики исполнения поручений царя, связанных с активными действиями и передвижениями (в военном или ином смысле). Служба для вое­воды — это скорее интеллектуальное приказание, а служба для рядового служилого человека, напротив, преимущественно физическое пору­чение. Итак, воевода и казак единодушны в том, что главным содержанием их жизни является служба государю, которая имеет свои особен­ности для тех и других. Для воеводы это, прежде всего, деятельность, связанная с координацией различных видов работ с целью обогащения государевой казны прибылью. Казак понимает службу исключительно как практическую (свя­занную с физическими усилиями — военную) деятельность, цель которой состоит в активных действиях (победе над противником). В боль­шинстве случаев служба связана с активной физической работой и словосочетание «служи­лые люди» связано именно с «активными людь­ми», выполнявшими всю черновую работу в управлении государством.

Последним видом изучаемого капитала явля­ется «жалованье». В 1581 году, когда царь узнал о завоевании Сибири отважными донскими казаками, его переполнила буря чувств. Пого­динский летописец повествует: «Ермака же за­очно своим государевым жалованным словом пожаловал и похвалил, також и всех ево таварыщеи атаманов и казаков. А тех сеуншиков пожаловал государь своим царским многим жалованьем, денгами и сукны. И паки государь отпусти их в Сибирь к Ермаку с товарищи. И посла государь Ермаку с товарыщи многое свое государево жалованье, сукна и золотые» (Полное собрание русских летописей. Т. 36. С. 133). Жалованье, с одной стороны, подразумевает конкретное (и немалое) денежное и веществен­ное вознаграждение, с другой стороны — имеет место некий ценностный компонент, ибо жало­ванье выдает не кто-либо, а царь — священная фигура.

В 1684 году «...прислана в Тоболеск великих государей грамота, а велено в Тоболску и в Тоболском розряде в городех прибрать ис пеших казаков и ис казачьих детей 500 человек и поверстать в службу и послать в Дауры. И по указу великих государей и по грамоте служилые люди прибраны, и великих государей жалованья учинены оклады денег по пяти рублев, да им же дано ружья по пищале человеку. И посланы те ратные люди в Даурскую землю ...» (Там же. С. 220). Жалованье — оклад в рублях для служи­лого человека.

В действительности, в источниках нередко все три элемента приказа (указ, служба, жало­ванье) перечисляются близко друг от друга. Прокомментируем вышеприведенный эпизод из Головинской летописи. Во-первых, в город Тобольск (кстати, разрядный город) приходит царский указ (грамота), в которой содержится «веление». Во-вторых, необходимо, в соответст­вии с волей государя, призвать 500 человек добровольцев (судя по всему) из казаков для отправки «в Дауры» на службу государя. В-треть­их, вновь прибранным людям дано «госу­дарей жалованье» по пять рублей в оклад.

Поскольку авторами Головинской летописи являются представители воеводского окружения конца XVII века, что символизирует собой царь в сознании воевод? Дважды упоминается «указ» — как атрибут государя. Правитель издает распо­ряжение об инициировании похода в далекие земли (цель похода в данном случае нас не интересует). В соответствии с указом организуется набор людей на государеву службу. И, наконец, государь же выдает им оклад за службу ему. Любопытно, что структура капитала «приказ» в глазах разных слоев служилой общности вос­принимается по-разному. Низшие слои считают главным видом капитала «приказ» — службу (22,7%), а высшие слои — указ (24,4%). Иными словами, в глазах рядового служилого человека (например, казака) государь реализует свой капитал «приказ» посредством организации службы и привлечения на нее людей, а воевода считает, что государь — это человек, издающий различные распоряжения (указы).

Воевода видит «приказ» государя преимущес­твенно в двух видах: указ и жалованье. Дети боярские и казаки также признают среди основ­ных видов капитала «приказ» такие, как указ и жалованье, но только после службы.

Иными словами, для воеводы капитал «при­каз» реализуется государем в указах и жалова­нье, а рядовые служащие главной формой «приказа» считают службу как подчинение государю. Сын боярский или казак расчленяет «приказ», прежде всего, на следующие виды в иной последовательности: служба, указ и жа­лованье.

Таким образом, Государь для служилых людей — это собственник ясака, собираемого и распро­страняемого в его государстве в целом или в слободах и городах в частности, за поставку которого отвечают воеводы — его главные зави­симые люди; приказная деятельность государя выражается в организации службы на него. В узком смысле, Государь — это ясак и служба. Высшие же слои служилой общности видят главный капитал государя в возможности «при­казывать» посредством издания различных рас­поряжений — указов, велений. Право собствен­ности государя — это право распоряжения в равной степени ясаком и казной, пашнями и городами и простыми служилыми людьми. По мнению высших слоев, Государь — это человек, издающий различные распоряжения, касающи­еся преимущественно вопросов сбора и распро­странения ясака и казны, которые решаются в рамках его пашенных земель и городов с помо­щью служилых людей — наиболее зависимых от государя лиц. В узком смысле, Государь — это Указ и Ясак-казна.

Случайно ли наличие вышеуказанных осо­бенностей представлений различных слоев слу­жилой общности в отношении социального агента — государя? Для ответа нам необходимо обратиться к практической деятельности разных слоев служилой общности.

Низшие слои. Во-первых, они находились в постоянном взаимодействии с инородцами, а главным вопросом из взаимодействия являлся ясак, который должны были выплачивать корен­ные народы, а служилые люди — собирать. В случае нежелания иноземцев платить ясак слу­жилые люди воевали с ними. Во-вторых, сбор ясака и войны с иноземцами выдвигали необ­ходимость служилых людей ездить по различным территориям, поскольку коренные народы жили на отдалении от русских городов. Постоянное передвижение по обширным территориям Сибири способствовало тому, чтобы признавать за своим государем все эти территории, а всё государство — как государеву вотчину, ибо в противном случае они передвигались бы по территориям как налетчики и нелегалы. Чтобы осуществлять быстрые поездки в командировки, они должны были находиться в слободах и городах как местах пересылки и форпостов для быстрого продвижения к инородцам. В-третьих, координаторами практической деятельности выступают воеводы — посредники между госу­дарем и ними. Именно воеводы доводили до сведения рядового служилого населения раз­личные распоряжения царя, при этом нередко конкретизируя их в зависимости от нередко непредвиденных сибирских обстоятельств. В-четвертых, вся эта деятельность служилых людей осуществлялась на благо государя, назы­ваясь службой и подразумевала различные активные физические действия.

Высшие слои. Во-первых, будучи посредником между государем и местным сибирским (в том числе и служилым) населением, должны были получать различные указы по обустройству си­бирских территорий. Во-вторых, воевода должен был отвечать не только за доставку ясака, но следить за сбором и распределением других видов материальных благ, имевших для государя и сибирских административных центров не мень­шее значение (скажем, обеспечение хлебом населения или оружием — служилого человека). В-третьих, особое значение приобретали в таком случае пашенные земли — как источник поступ­ления в царскую казну продовольствия, и города — места, откуда легче всего руководить всей подчиненной территорией.

Главной же опорой в проведении царских распоряжений — как военного, так и мирного плана — являлись служилые люди, исполнявшие всю черновую и опасную работу.