В 1621 году мангазейские служилые люди от шести пленных буляшей (эвенков) узнали о существовании «Лин, большой реки», где обитал многочисленный народ. Буляши сообщили, что «избы-де у них, как у русских людей. И лошади есть, а про то они не ведают, пашенные ль они или не пашенные; а платья носят таковые же, как русские люди» (4, с. 32), что они знали производство железа, так как от буляшей пушнину покупали на железные вещи, и вели оживлённую торговлю с другими народами. Таково было первое сообщение о якутах, полученное русскими.

В 1620-х годах русские служилые люди открыли реку Лена. Один из первых отрядов мангазейцев, достигший Лены, возглавлял промышленный человек по имени Пенда.

В 1628 году сын боярский Самсон Навацкий, который в то время собирал ясак с эвенков Нижней Тунгуски, получил у шамагирского эвенка «конкретные данные о реке Лене». Навацкий доставил своего информатора к мангазейскому воеводе А. Ф. Палицыну. Для проверки этих сведений экспедиция выделила отряд под началом Антона Добрынского и Мартына Васильева. Отряд перешёл на приток Вилюя – Чону, затем на Вилюй, по которому вышел на Лену. Шли они пешком, «зимою на себе таскали нарты, и на тех службах нужу и стужу и голод терпели» (2, с. 24). На Вилюе и Лене собрали ясак с тунгусов и с «конной якутской орды» и поставили на земле якутов укреплённый острожек.

Осенью 1630 года отряд разделился на две группы. Пятнадцать человек во главе с самим Добрынским остались «у якуцких людей» для сбора ясака на 1631 год и для утверждения здесь «государевой власти». Другая группа во главе с березовским казаком Мартыном Васильевым возвратилась назад. Из них семь человек в июне 1632 года добрались до Тобольска и представили воеводам сведения о произведённых на «новой землице» открытиях. Мало того, они были отпущены в Москву для доклада о необходимости организации новой экспедиции в Ленский край.

Группа Добрынского провела зиму 1630–1631 годов в Якутии, попытавшись во второй раз собрать ясак и охватить новые группы местного населения. Осенью 1630 года возмущённые местные жители предприняли осаду острожка. Эти князцы, или тайши, как их называл Добрынский, – Нарыкан, Корени, Буруха, Бойдон, Ногуй со своими улусными людьми – приступили к острожку. Осада длилась с 8 ноября 1630 по 9 мая 1631 года и закончилась неудачно для местных жителей. Последние вынуждены были не только снять осаду, но и потеряли убитыми многих, а другие были «переранены». С Лены отряд вернулся в полном составе в Турухан, а в июле 1632 года пять человек из отряда прибыли в Тобольск и «подали в съезжей избе доездную память» (2, с. 54). Так были открыты «дальние от века неслыханные земли». Таинственная Лена своими сказочными богатствами привлекала внимание всё большего числа промышленников и служилых людей сибирских городов.

В декабре 1632 года был издан царский указ об отправлении через Мангазею отряда в составе 20 человек берёзовских и 20 мангазейских служилых людей, которым тогда же были выданы на три года вперёд хлебное и денежное жалованье. А. Добрынский и М. Васильев были отстранены от участия в предстоящей экспедиции как заподозренные в злоупотреблениях.

Разведка Лены одновременно была предпринята и со стороны Енисейского острога. В 1628 году на Лене десятник Василий Бугор собирал ясак с эвенкийских родов. Он спустился вниз по Лене, дошёл до устья реки Чаи и летом 1630 года вернулся в Енисейск. Енисейский воевода С. И. Шаховский в том же году дал память «на Лену реку служилым людям Ивану Галкину с товарыщи о посёлке от себя по Лене реке вверх и вниз для приводу под государеву державу немирных землиц для збору ясаку» (1, с. 40). От местных эвенков люди атамана узнали о том, что по Лене можно попасть в Якольскую землю: «Якольская земля людна и скотна, и скот всякой есть, и кони, и коровы, и овцы, а живут де они на край Лены реки» (1, с. 42).

Отряд Галкина уже весной 1631 года обследовал «иные сторонние реки, которые впали в Лену реку» и где жили «конные и скотные многие люди». Как сообщал атаман, они ещё не были подвергнуты ясачному обложению другими государствами, между тем «соболя-де и всякого зверя туто много». В «доездной памяти» Галкина сказано, что якуты «скотны и людны и доспешны и воисты и не хотели государева ясаку дать». Против него, как это видно из донесения, выступили пять якутских князцов с их улусными людьми: одейский князец Сергуй, мегинский Буруха, борогонский Ижил, батулинский Ногуй и бетунский Семён Улата. Преодолев, «у Бога милости прося», их сопротивление и взяв с них ясак, люди Галкина дошли до реки Алдан и поднялись по ней вверх, плыли около четырёх недель, подвергаясь нападению местных жителей. «И Бог пособил их побить и жены их и дети в полон взяты». На обратном пути на них напали кангаласский тойон Тыгын и бордонский тойон Бойдон.

После похода Галкина сведения о бассейне Лены расширились. В своих отписках Галкин перечислял крупные притоки Лены: Киренгу, Чаю, Чичуй, Витим, Олекму, Алдан, впадающие в Лену справа, а слева – Ичеру, Пеледуй, Вилюй.

На смену Ивану Галкину из Енисейска был послан новый отряд из 30 человек во главе со стрелецким сотником Петром Бекетовым. Ему удалось объясачить ряд местных якутских групп, которые он назвал волостями. Термин «волость», или «улус», применялся служилыми людьми и раньше по отношению к обложенному ясаком населению во многих областях Сибири. В росписи Бекетова упоминаются волости Бутунская, Намекая, Модуцкая, Бутулинская, Кангаласская, Мегинская, Нерюптайская, Дупсунская и другие.

В конце сентября 1632 года Бекетов построил на правом берегу Лены острог, получивший название Ленского острожка и положивший начало будущему Якутску.

Якутский острог стал прочной базой для походов Бекетова. Кроме жилых домов он имел ещё и часовню и был обнесён частоколом. Но вновь сменивший Бекетова Иван Галкин в 1633 году доносил, что «острожек водою подмыло и развалился, избы и амбары водою посносило». Поэтому летом 1634 года он вновь построил острог «середи Якольские земли блиско лутчих кангаласских князцов, многих людей... на многих на больших дорогах в иные землицы на Амгу и на Тату». Атаман Галкин, назначенный правителем Ленской землицы, организовал ряд походов на «государевы непослушников», но князцы продолжали упорно сопротивляться.

Недалеко от Ленского острога, в Намском улусе, стали собираться «многие якольские князцы своими людьми, сверху и снизу Лены реки и с гор, кангаласы и меги, катулинцы и бетунцы и дубчинцы многих родов». К концу декабря 1633 года сюда съехались от 600 до 1000 якутов, в то время как у Галкина было около 50 человек. Утром 5 января Галкин собрал всех служилых и двинулся на конях через Лену на Намский улус, где столкнулся с вооружёнными отрядами якутов. В этом бою служилые люди потерпели поражение, много жертв понесли и якуты.

Сменивший Галкина енисейский сын боярский Парфён Ходырев продолжал борьбу с кангаласскими тойонами Откураем и Бозеко. Зато борогонский князец Логуй, стараясь в своей борьбе против кангаласских князцов использовать служилых людей, вместе со своими улусными людьми подкочевал к Ленскому острожку, ближе к русским укреплениям. Когда кангаласские князцы, собрав войско в 400 человек, напали на него и захватили пленных и скот, на помощь Логую пришел атаман Иван Галкин.

Лишь на третий день служилые добились победы. Кангаласские князцы согласились платить ясак, «вину свою государю принесли и перед ним, Иваном, шертовали, чтобы им, кангаласским князцам, впредь под Ленской острожек войною не приходить и государевых служивых и ясачных людей не побивати и улусов не громити».

Мирный договор с кангаласскими князцами был большим успехом служилых людей. Теперь основная масса якутов стала платить ясак без сопротивления. С этого времени обозначился перелом в отношении якутских тойонов к царизму. Ясачные сборщики стали свободно ходить на Амгу, Вилюй, Алдан, в низовья Лены. Они закреплялись там, ставя острожки и зимовья, которые на первых порах подчинялись различным сибирским центрам: Мангазее, Енисейску, Тобольску и даже Томску.

Ряд важных открытий был сделан морским путём через устье Лены. В 1633 году группа служилых и охочих людей, уже обследовавших низовья Лены, подала челобитную о разрешении им идти в «новое место морем на Янгу реку». Во главе этой группы стал мангазейский служилый человек Иван Ребров. Он повёл своих товарищей по Лене до моря, морем достиг Яны, объясачил обитавшие здесь племена юкагиров и построил на реке Яне острог. Отсюда он послал со своим помощником Иваном Перфирьевым собранную пушнину в Елисейск, а сам пошёл дальше «по морю на новую стороннюю Индигирскую реку». Там он построил два острога. На Яне и Индигирке Ребров со своим отрядом пробыл семь лет, в течение которых «нужу и бедность и холод терпел и душу сквернил, ел всякой скверно, и сосновую кору и траву» (5, с. 31). Иван Ребров, таким образом, открыл Юкагирскую землю.

Почти одновременно с открытием морского пути к тем же северным рекам была проложена сухопутная дорога через Верхоянский хребет. Этим путём первым прошёл служилый человек СеливанкоХаритонов, поставивший на Яне зимовье. Далее шли на нартах до Алазеи, с которой десять дней достигали верховьев Колымы.

В 1638 году прошедший тем же путём отряд енисейского служилого человека Постника Иванова заложил в верховьях Яны зимовье, которое в дальнейшем выросло в город Верхоянск. Иванова сменил Дмитрий Ерилов. Он спустился вниз по Индигирке на струках и на земле юкагиров – олюбенцев поставил Олюбенское зимовье. От юкагиров он узнал, как проехать к реке Алазея, построил коч и весной 1642 года спустился на нём в море. Добравшись таким путем до Алазеи, он поставил там зимовье. Другое зимовье на Алазее построил казак Иван Беляна.

Вслед за предприимчивыми землепроходцами в новые «землицы» нередко шли и охотники до наживы, казачьи отряды, которые нещадно грабили и притесняли жившие здесь народы.

Поэтому в 1638 году было решено создать особое якутское воеводство, подчинив его Москве. Туда были назначены воеводы Пётр Головин и Матвей Глебов и дьяк Еуфим Филатов.

Воеводам были даны в помощники двое письменных голов, а в качестве вооруженной силы – 395 пеших стрельцов и казаков из разных сибирских городов. Кроме того, им предписывалось взять по дороге из Тобольска и Енисейска 20–30 плотников, двух кузнецов и двух толмачей для ясачного сбора.

В Ленский острог воеводы приехали летом 1641-го, через три года после выезда из Москвы, – так долог и затруднителен оказался путь. Было выбрано место в двух днях пути от прежнего острога Галкина вверх по Лене, на противоположном, левом её берегу. Острог был окружён тыном с пятью башнями. Внутри острога находились церковь и жилые дома, а также все административные учреждения: воеводский двор, съезжая изба, таможенная изба, амбары с государственной казной, тюрьмы, пыточная изба.

В 1646 году партия промышленников во главе с Исаком Игнатьевым вышла из устья Колымы в море. Повернув на восток, она достигла Чау и здесь обменяла свои товары на моржовую кость. Эта разведка вызвала большой интерес среди многочисленных промышленников и торговых людей. В дальний поход отправились 90 человек, во главе которых стал приказчик богатого купца Усова – Федот Алексеев Попов. К грандиозной экспедиции были прикомандированы несколько служилых людей во главе со знаменитым Семёном Ивановичем Дежнёвым. В экспедиции Попова он был одним из самых бывалых участников.

Географические открытия в Якутии русские делали при участии местного населения: якутов, тунгусов, юкагиров, чукчей. Хотя процесс включения Якутии в состав Русского государства был довольно болезненным для коренного населения, однако в Сибири никогда не проводилась политика истребления покорённых народов, уничтожения их самобытности. Царские власти были заинтересованы в получении соболиного ясака, а потому старались сохранить экономическую самостоятельность ясачного населения. Численность якутского народа с момента его вхождения в состав России возросла с 25 тысяч человек в 1648-м до 250 тысяч в 20-е годы ХХ века.

Для Русского государства присоединение Якутии имело огромное экономическое значение ‒ расширялся внутренний рынок государства. Первые русские, появившиеся в Ленском крае, вели торговлю с местным населением железом, оловом, домашней утварью, инструментом, тканями в обмен на пушнину.

Якуты научились у русских обрабатывать землю и сеять хлеб, улучшилось содержание скота. Новые приспособления для ловли зверя, огнестрельное оружие, перенятые у русских, повысили производительность охотничьего промысла. Уже в XVI веке упоминаются воспринятые якутами у русских рыболовные сети пущальницы. Русское влияние благотворно сказалось на развитии ремёсел и усовершенствовании ремесленной техники. Особенно привилось плотничье дело.

Русские принесли с собой в Якутию денежную систему, которая способствовала развитию здесь внутреннего рынка. Посредством русских промышленных и торговых людей было покончено с вековой изолированностью народов Якутии.

Пища стала разнообразнее и питательнее за счёт хотя бы частичной замены сосновой заболони ячменной и ржаной мукой. При постройке жилищ якуты стали применять срубную технику. Улучшилась домашняя утварь.

Острожки и зимовья, построенные служилыми и промышленными людьми, постепенно превращались в города – центры распространения культуры на северо-востоке Азии. Культурное влияние русских сказалось с первых же лет их общения с якутами.

Русская государственность, принесённая в Якутию, сыграла роль фактора, консолидировавшего якутский народ в единое целое. Она устранила прежнюю межплеменную рознь и вечные усобицы тойонов. В этом также сказалось прогрессивное значение включения Якутии в Русское государство.

Литература и источники

1. Алексеев А. Н. Первые русские поселения XVII–XVIII вв. на северо-востоке Якутии. Новосибирск, 1996.

2. Гоголев А. И. История Якутии (Обзор исторических событий до начала XX в.). Якутск, 2000.

3. Иванов В. Н. Якутия в составе русского государства XVII в. Якутск, 2002.

4. Ионова О. В. Из истории Якутского народа (первая половина XVII в.). Якутск, 1945.

5. Токарев С. А., Гоголев З. В., Гурвич И. С. История Якутской АССР. Москва, 1957.