Подавляющая часть российского провинциального дворянства перед отменой крепостного права относились к мелкопоместной страте, именно эта категория дворянства и являлась олицетворением российского помещика, по своим жизненным стандартам и поведенческим стереотипам сильно отличаясь от представителей верхних страт поместного дворянства. Нередко низшие подгруппы мелкопоместных дворян по стилю жизни мало чем отличались от собственных крестьян, проводя целые дни за сохой или на других работах. По этому поводу князь Борис Васильчиков справедливо отмечал: «Когда в разговоре с иностранцами о России и русских делах приходится упоминать о дворянах и дворянстве и поневоле, за отсутствием других слов, переводить это словами Noblesse, Nobility, Adel, то я всегда чувствую, что ввожу своего собеседника в заблуждение неточностью перевода, неверно передающего самое понятие. С этими словами на иностранных языках связано представление о древности рода, аристократизме, знатности… Но понятие русский дворянин совсем не вяжется с этими атрибутами аристократизма, и подавляющее большинство русских дворян вовсе не были аристократами и таковыми себя не считали, а сравнительно немногочисленные представители древних родов, составляющих аристократию в бытовом отношении, в социальном отношении терялись в общей массе дворянства, строй которого и значение сложились вне всякой связи с аристократизмом»[1]. То есть, представитель русской аристократии однозначно указывает на непреодолимую пропасть между мелкопоместным дворянством и представителями верхних страт дворянства.

Как в пореформенный, так и в дореформенный период, основу материального благополучия поместного дворянства, включая мелкопоместное, составлял земельный фонд. Рассмотрим категории дворянского землевладения накануне 1861г. в исследуемых губерниях.

Лидирующее положение в воронежском дворянском земельном фонде занимало крупное землевладение — 80,2%. Это отражено в следующей таблице.

Структура дворянского землевладения Воронежской губернии накануне отмены крепостного права[2].

В губернии оно отличалось латинфундиальным характером. Если вся площадь Бирюченского уезда составляла 400992 десятины, то графу Д. Шереметеву принадлежало 118981,4 десятины (28%). Свыше 1000 десятин имело 315 дворян-помещиков (16%) губернии.

Малочисленно представлена группа средних помещиков — 104, на основании рассматриваемого источника составлявшая 5,2% от общего числа дворян-землевладельцев. Они владели 76890,9 десятин. Накануне реформы 19 февраля 1861 г. эта категория не являлась промежуточной, а имела перспективу роста. Если по 8 ревизии помещиков владевших от 21 до 100 ревизских душ в губернии было 561, то к 10 ревизии уже стало 764[3].

Наиболее многочисленной была категория мелких дворян-помещиков — 1547 (78,6%). Категория мелкого дворянства постоянно сокращалась в предреформенные годы, с 8 по 10 ревизии их число уменьшилось с 1933 до 1252. Сокращение числа мелких помещиков и увеличение числа земельных собственников других категорий дворян-землевладельцев показывает, что шло перераспределение земель внутри сословия с перспективой упадка мелкого дворянского хозяйства, наиболее архаичного в условиях разложения феодально-крепостнического строя.

Обращает на себя внимание тот факт, что мелкопоместные дворяне, насчитывавшие в общей массе дворян-помещиков Воронежской губернии 78,6%, владели всего 16,1% дворянского земельного фонда, без учета Бирюченского и Павловского уездов. Если число крупных дворян помещиков в предреформенные годы качественно не изменялось, количество среднепоместных дворян с 8 по 10 ревизии увеличилось на 26,6% , то число мелкопоместных дворян, по градации душевладения, за этот период сократилось на 35,3%. Здесь просматривалась очевидная тенденция разорения мелкопоместных дворян, которые стремились строить карьеру на государственной службе или в одной из свободных профессий. Хотя многие из них пытались сохранить свои небольшие поместья.

Переходим к аналогичному анализу по Курской губернии.

Структура дворянского землевладения в Курской губернии накануне отмены крепостного права[4].

В губернии господствующее положение занимало крупное дворянское землевладение — 60,6%. Курское крупное дворянское землевладение также отличалось латинфундиальным характером. В Грайворонском уезде князю Н. Юсупову принадлежало 53559, 3 десятины, графу Д. Шереметеву — 52211,7 десятин, а весь дворянский земельный фонд уезда составлял 139334 десятины, то есть остальным помещикам уезда принадлежало только 33562,9 десятин (24%)[5]. В дореформенный период наметилась тенденция к увеличению числа крупных дворян-помещиков. Если в 1857 г. их было 95, то к 1861 г. — 102[6].

Среднее дворянское землевладение, как и в Воронежской губернии, было незначительным, удельный вес его составлял 10,8% от общего дворянского земельного фонда. Крупное дворянское землевладение в некоторой степени являлось тормозом для роста землевладения средних и мелких помещиков, так как оно располагало более мощными финансово-экономическими возможностями и доминировало на земельном внутрисословном рынке в этот период. Но, вместе с тем, кризис феодально-крепостнической системы, разорение дворянства способствовали выбросу на рынок достаточного количества земли за счет мелких помещиков, и число дворян-землевладельцев, имевших от 21 до 100 ревизских душ, возросло с середины 30-х до конца 50-х гг. XIX в. с 1255 до1392[7].

Мелкие курские помещики владели 28,6% земельного дворянского фонда, что было отражением общей тенденции в Центрально-Черноземном регионе. Около 1 тыс. курских дворян имело по 5 десятин, а некоторые владели еще меньшим количеством земли. Число мелкопоместных дворян в губернии быстро сокращалось. С 8 по 10 ревизии их число снизилось с 4680 до 3299или на 29,6%[8]. Таким образом, в Центральном Черноземье в предреформенные годы число мелкопоместных дворян в среднем сократилось на 1/3.

На аграрную эволюцию дворянских хозяйств, наряду с шедшими процессами в землевладении, оказывало огромное влияние изменение в характере землепользования.

Воронежская и Курская губернии являлись типично сельскохозяйственными, подавляющая часть их жителей (91%) занимались хлебопашеством и животноводством. Развитию этих отраслей традиционно благоприятствовало наличие чернозема, обилие пастбищ и сенокосных угодий. Немаловажное значение имело и то обстоятельство, что Центрально-Черноземный регион находился сравнительно близко к густонаселенным промышленным центрам страны. Все это предопределило аграрную направленность деятельности дворянских хозяйств.

Помещичья система землепользования, как и землевладение, в условиях разложения феодально-крепостнического строя базировалась на сословном праве дворян владения населенными землями. Обеспеченность дворянских хозяйств крепостными руками находилось в прямой зависимости от того, к какой категории: мелкому, среднему или крупному они относились.

Численность помещичьих крестьян в 1858 г.[9]

Воронежские и курские мелкопоместные дворяне владели 4,9% ревизских душ от их общего числа, что было выше на 1,8%, чем в среднем по данной категории в Европейской России. Во владении среднего дворянства находилось 14,2% ревизских душ — ниже на 1,7% общероссийского показателя. Крупные помещики владели 82,3% ревизских душ — на 1,4% выше среднестатистического показателя. Основным полюсом концентрации крепостных крестьян были хозяйства крупных дворян-землевладельцев, составлявших 15,8% от общего числа помещиков в исследуемых губерниях. В то время как на одно мелкопоместное хозяйство Центрального Черноземья, исходя из вышеприведенных данных, приходилось в среднем 7 ревизских душ. Небольшое количество крепостных у мелкопоместных владельцев компенсировалось большей их эксплуатацией в сравнении с хозяйствами крупного дворянства. Об этом прямо говорится в отчете курского губернатора накануне отмены крепостного права: «Отношение помещиков к крестьянам благоразумно и законно, что касается до мелкопоместных дворян, то за некоторыми исключениями, обращение их с крестьянами не всегда сообразно, так как образование у них менее развито»[10]

Хотя здесь нельзя отрицать и влияние низкого образовательного уровня у представителей «дна» дворянского сословия, но это не имело особого значения. Хозяйственный опыт мелкопоместных дворян подсказывал им, что в случае природных аномалий, которые были не редкостью, наибольший урон несут владельцы нескольких десятин. Они не имели, в отличие от владельцев крупных хозяйств, возможности компенсировать потери сбором оставшегося урожая с больших площадей. Другими словами, в указанной ситуации мелкопоместный хозяин оставался вовсе ни с чем. Отсюда он стремился интенсифицировать труд крепостных, чтобы провести определенный цикл сельскохозяйственных работ в максимально возможные сроки. С другой стороны, в мелкопоместных хозяйствах и крестьянские наделы были мизерными, в случае если их не переводили на месячину, что позволяло использовать оставшееся свободное время крестьян на господской запашке.

Важным условием развития землевладения в дворянских хозяйствах была обеспеченность помещичьих имений удобной для возделывания землей. Но количество земли, занятой под помещичьими запашками, зависело не столько от общей обеспеченности имений землей, сколько от распределения земли между помещиками и крестьянами. Господская запашка в Воронежской губернии составляла 303906 десятин (34,1%), крестьянская — 585772 десятины, в Курской губернии земли в господской запашке — 375129 десятин (36,7%), в крестьянской — 645593 десятины[11].Такое соотношение во многом определялось распределением пахотных земель в латифундиях, где практически вся пахотная земля находилась в крестьянской запашке.

В имениях средних и крупных помещиков повсеместно господствовала хозяйственная запашка. Отсутствие сведений по хозяйствам мелкопоместного дворянства не позволяет сделать определенный соответствующий вывод, хотя просматривалась четкая тенденция — чем меньше хозяйство, тем там больше господская запашка.

Система хозяйства в дворянских поместьях была связана с характером эксплуатации крестьян в них.

Крестьянство по формам эксплуатации в дворянских хозяйствах (в %)[12].

Основная масса крестьянства в дворянских хозяйствах находилась на барщине. На уездном уровне соотношение форм эксплуатации приближалось к общегубернскому показателю. Исключением являлись Воронежский, Землянский уезды в Воронежской губернии и Курский уезд одноименной губернии, где концентрация барщинных крестьян была свыше 90%[13].

Подсчет количества дворянских имений по формам эксплуатации затруднен отсутствием сведений по владениям мелких помещиков. Тем не менее, исследователи отмечают тенденцию в помещичьих хозяйствах, где, чем меньше в них земельный фонд, тем более распространена барщинная система.

Характер эксплуатации крестьян был тесно связан с системой полеводства в дворянских хозяйствах. В рассматриваемый период в регионе повсеместно господствовало трехполье. Воронежский агроном М. Афанасьев в 1856 г. отмечал: «Система полеводства везде 3-х польная: опытов введения других севооборотов здесь вовсе нет, или до такой степени не значительны, что о них и не слышно»[14]. Плодопеременная система, характерная для капиталистической эпохи, в регионе начинает появляться с 50-х гг. XIX в. в крупных имениях, где не так сильно была представлена чересполосица. В мелкопоместных хозяйствах эта система в источниках не отражена.

Важным показателем уровня земледелия в дворянских хозяйствах являлась его агротехническая база. В исследуемых губерниях в помещичьих имениях, включая мелкопоместные, основными орудиями земледелия были соха с двумя сошниками, деревянные конные грабли и борона. Для распашки новых земель применялся особый вид сохи, которая была меньше обыкновенной и имела более короткие узкие сошники. Сельскохозяйственные машины были редким явлением и применялись в крупных имениях графа А. Кушелева-Безбородко, графа А. Левашева, князя И. Васильчикова, и в основном это были конные молотилки[15].Незначительное использование сельскохозяйственных машин связано с наличием большого количества крепостных рук в средних и крупных имениях. В мелких дворянских хозяйствах с экономической точки зрения они были нерентабельны из-за малой площади обрабатываемой земли и высокой их стоимости. Одна сенокосильная машина Вуда стоила 220 руб. серебром.

Наличие рабочего скота в дворянских хозяйствах было мизерным в силу их барщинного характера, когда крестьянин обрабатывал господскую запашку своим инвентарем, скотом. Здесь также сказывалось практическое отсутствие выгонных и пастбищных угодий в имениях. В Воронежской губернии в 1858 г. фонд пахотных земель составлял 3574236 десятин, выгонных и пастбищных угодий — 187737 десятин, а к 1861 г. пахотные земли увеличились до 3665044 десятин, выгонные и пастбищные до 209748 десятин. Пахотные земли обгоняли в росте выгонные, в мелкопоместных хозяйствах весь земельный фонд, фактически, находился под пашней.

Характер эксплуатации крестьян, агротехническая база, наличие рабочего скота в помещичьих имениях определяли уровень сельскохозяйственного производства в них. Помещичье земледельческое производство Европейской России было сосредоточено в Центрально-Черноземном регионе, где в 1851–1860 гг. высевалось 82% всех основных культур. Размеры посевов с 1842–1850-х гг. снизились на 1,7% в Центральном Черноземье, отражая общую тенденцию в дворянских хозяйствах России[16]. Быстрое сокращение числа черноземных мелкопоместных помещиков в предреформенные десятилетия подтверждает хозяйственную деградацию их имений, что являлось следствием общей направленности спада урожайности в дворянских хозяйствах. Есть основания для предположения, что у мелкопоместных владельцев, в сравнении со средне- и крупнопоместными хозяйствами, спад урожайности был значительно ниже.

Размеры высева культур не отражали основных тенденций в развитии дворянских хозяйств. Более важным показателем являлась урожайность на помещичьих запашках. Для рассматриваемого периода, из-за отсутствия статистического материала о размерах посевных площадей, выходом является исчисление урожайности в «самах». Такой подсчет менее точен, но он позволяет определить эволюционные процессы в дворянском хозяйстве.

Урожайность хлебов в дворянских хозяйствах, в «саамах» [17].

Спад урожайности (22,5%) произошел в Курской губернии, связанный, в первую очередь, с большим истощением почвы и количеством барщинных хозяйств. Черноземные помещики не занимались и селекционной работой. На Курской выставке сельских произведений в 1852 г. из 533 представленных экспонатов местным помещикам принадлежало 24, купцам и мещанам — 11, государственным крестьянам — 478[18].

Р. Л. Рянский, исследуя курские помещичьи хозяйства дореформенного периода, утверждает: «в середине XIX века на территории Курской губернии явного кризиса помещичьего хозяйства не наблюдалось»[19].Это утверждение базируется на анализе урожайности в выборке по годам — 1848–1857 гг. в 8–13 имениях различных категорий хозяйства. Урожайность в них значительно выше, чем в отчетах губернаторов в целом по губернии в помещичьих хозяйствах. Само незначительное количество исследуемых имений вряд ли может служить основанием для столь серьезных выводов. Ведь урожайность, если не брать в расчет погодные условия равные для всех, зависела от многих факторов: качества земли, степени унавоженности пашни, количества рабочего скота на 1 десятину пашни, характера эксплуатации крестьян, хозяйственной инициативы помещика. Вариаций условий рентабельности в каждом отдельном имении было множество. Нельзя здесь сбрасывать со счетов в качестве критерия степень и скорость разорения поместных хозяйств. С 8 по 10 ревизии число курских мелких помещиков, как уже было показано выше, сократилось на 1381 владельца. Поэтому более корректным было бы утверждение, что хозяйственный кризис менее затронул имения крупных и средних дворян, а мелкопоместные владельцы быстро разорялись.

Важнейшим показателем состояния дворянских хозяйств накануне отмены крепостного права являлся рост задолженности помещичьих имений. Вся первая половина XIX в. характеризовалась непрерывным увеличением числа заложенных в кредитных учреждениях крепостных крестьян, ростом задолженности дворянских хозяйств. Количество заложенных помещичьих крестьян и его рост в целом отражали состояние и тенденции развития дворянского хозяйства в дореформенный период. Но прямой зависимости здесь не было, так как залог имений был для ряда помещиков одним из источников получения денежных ссуд для перевода своих поместий на рельсы капиталистического развития. Государственные кредитные учреждения: Московская и Санкт-Петербургская сохранные казны, Государственный заемный банк, приказы общественного призрения были единственными официальными источниками, из которых помещики могли получить кредит.

Кредитная система дореформенной России отличалась значительным своеобразием. Государство превратило банковское дело в свою монополию, и деятельность частных банков не допускалась законом. Задача, которая была поставлена перед кредитной системой, сводилась к выдаче дешевых и долгосрочных ссуд под залог поместий. Был разработан способ определения кредитоспособности заемщика, где размер ссуды определялся в первую очередь количеством записанных за ним при последней ревизии крепостных душ[20].

В Воронежской и Курской губерниях кредитными учреждениями выдавалось в ссуду на каждую ревизскую душу, при наличии удобной земли в закладываемом имении на крестьянина не менее 4 десятин, — 70 руб. серебром, при меньшем количестве — 60 руб. серебром. Кроме того, сохранным казнам и приказам общественного призрения предоставлялось право выдавать добавочную ссуду по 10 руб. серебром на ревизскую душу, если удобной земли приходилось в отдельно взятом имении не менее 5 десятин на каждого крестьянина[21]. В Воронежской губернии в 1855 г. долги на имениях по банкам распределялись: Московской и Санкт- Петербургской сохранным казнам 621 имение с 144454 ревизскими душами были должны 9611837 руб., Государственному заемному банку 23 имения с 9464 ревизскими душами — 653356 руб., приказам общественного презрения 261 имение с 10111 крепостными крестьянами задолжало 546456 руб. В Курской губернии помещичий долг составлял: сохранным казнам 1038 имений с 190718 ревизскими душами должны были 11423399 руб., Государственному заемному банку 23 имения с 14339 ревизскими душами — 919028 руб., приказам общественного презрения 468 поместий с 17008 ревизскими душами — 832241 руб.[22]Распределение дворянской задолженности по кредитным учреждениям позволяет установить в них распределение долга в зависимости от категории дворян-помещиков, так как в самих источниках категории зажиточных поместий не отражены. В Воронежской губернии из общего числа заложенных поместий 68,6% дворянских хозяйств с 88,9% общей суммы долга приходилось на сохранные казны. По Московской сохранной казне 573 имения заложили 59% ревизских душ губернии с 62,4% общего долга, в то время как в Санкт-Петербургской сохранной казне 48 имений заложили 28,9% ревизских душ, и на них приходилось 26,4% суммы долга. Крупные поместья были в основном заложены в С.-Петербургской сохранной казне. Аналогичные подсчеты по Курской губернии показали, что крупные хозяйства были заложены в Государственном заемном банке. Предпочтение этих кредитных учреждений местными крупными помещиками предопределялось тем, что именно эти банки выдавали предельные суммы кредита на ревизскую душу — 70 руб., а приказам общественного презрения это право ограничивалось рядом оговорок. Мелкопоместное дворянство и часть среднего закладывали свои имения в приказах общественного презрения[23].

Рассмотрим рост задолженности накануне реформы отмены крепостного права.

Задолженность дворянских поместий в конце 50-х гг. XIX в. [24]

К 1856 г. было заложено 24,7% курских поместий с 61,3% крепостных крестьян и 31,3% воронежских имений с 67,6% помещичьих крестьян. Продворянская финансово-кредитная политика правительства, с одной стороны, и нерациональное расходование ссуд, — с другой стороны, при общем хозяйственном застое в дворянских поместьях привели к тому, что в 1859 г. число заложенных ревизских душ в Курской губернии достигло 69,2%, в Воронежской губернии — 73,4%. Это в среднем по двум указанным губерниям выше на 5,3% общероссийского показателя, при общем увеличении долга в них на 1356584 руб. Такая огромная сумма долга могла накопиться только в результате снисходительности банков при взыскании ссуд. Да и само законодательство, регулирующее кредитные операции, практически поощряло перезалоги из года в год. В этом смысле можно говорить о задолженности как признаке стагнации дворянского хозяйства, когда за год до реформы в Курской губернии было заложено 1165444 десятин дворянской земли (67,1%), в Воронежской губернии — 1378937 десятин (72,7%)[25]. С этой точки зрения задолженность также можно рассматривать как доказательство того, что барщинное хозяйство изжило себя и было способно к простому воспроизводству только при условии государственного кредитования. Вышеприведенные данные характеризуют в целом задолженность всех дворянских хозяйств, без структурного анализа поместий. В то же время есть возможность показать структурную направленность заложенных дворянских хозяйств. Накануне отмены крепостного права количество всех имений, по числу владельцев, в Курской губернии составляло 4 793, из них крупнопоместных –102, среднепоместных — 1392, мелкопоместных — 3299, число заложенных имений — 1433. Сопоставляя эти данные, можно утверждать, что основное количество заложенных имений принадлежало среднепоместным и мелкопоместным дворянам. Но, учитывая, что число среднепоместных дворян к 1861 г. увеличилось, вероятно, значительная часть владельцев заложенных имений была мелкопоместными дворянами.

Реформа 19 февраля 1861 г. главным показателем благополучия поместного дворянства определяла землю. Первые царские рескрипты произвели на черноземных дворян-помещиков весьма тревожное впечатление. Изложенные в этих рескриптах главные принципы реформы, в первую очередь касавшиеся землевладения, они считали для себя неприемлемыми. Вопрос о судьбе помещичьего земельного фонда стал основным предметом обсуждений в губернских дворянских комитетах. Главную роль в них играли крупные помещики.

Проблема размера крестьянского надела, которая непосредственно влияла на будущее возможное сокращение дворянских земель, больше всего вызывала споров среди помещиков. Вопрос мог идти о сокращении земельного фонда воронежских дворян на 699377 десятин и на 868993 десятин (49,9%) курских помещиков, если принять в 2,2 десятины предлагаемый Редакционными комиссиями средний надел крестьян в исследуемых губерниях[26].

После объявления в марте 1861 г. в черноземных губерниях Манифеста и Положения 19 февраля 1861 г. судьбу дворянского земельного фонда на местах должны были решать вновь созданные учреждения: институт мировых посредников и высшая местная инстанция — губернское по крестьянским делам присутствие. Мировым посредником мог быть потомственный дворянин, имевший не менее 500 десятин земли или 150 десятин при наличии аттестата учебного заведения. Из-за недостатка потомственных дворян посредниками могли быть и личные дворяне, но располагавшие двойным земельным цензом.

До выхода крестьян на выкуп сокращение помещичьего землевладения носило предположительный характер, потому что до этого момента земля являлась для крестьян объектом пользования, а не объектом собственности. Но обусловленное всем ходом реформы отмены крепостного права размежевание поместных земель в своей основе имело размер крестьянского надела в качестве главного критерия реального уменьшения доли дворянских земель в общем земельном фонде. В текущем распределении земель дворяне-помещики, окончательно принявшие реформу как свершившийся факт и видя в перспективе своих крестьян не как пользователей определенной части помещичьей земли, а как собственников, сосредоточили внимание на качестве земли.

Перенос усадеб, выделение в надел выгонов и покосов за счет сокращения пахотной земли нашли широкое распространение в помещичьей среде. Например, помещик Курского уезда Е. Десанглен перенес усадьбы крестьян на неудобные земли без их согласия и в размере меньше прежнего. Крестьяне Села Староживотинного Воронежского уезда в жалобе наследнику престола великому князю Николаю Александровичу писали о переселении их с чернозема на песок[27].

В ходе подготовки реформы отмены крепостного права и ее проведении правительство учитывало последствия реформы для разных категорий дворянского землевладения. При усредненном подходе мелкопоместные дворяне лишились бы практически всех своих земель, если бы размеры крестьянских наделов и условия их получения не были специально оговорены для этой категории помещиков. Была разработана специальная программа помощи мелкопоместному дворянству:

1. За освобождаемых без земли крестьян выдавалось денежное пособие от 50 до 100 руб. серебром за каждую ревизскую душу, с вычетом всех лежащих на их имениях долгов.

Владельцам, которые наделяли своих крестьян землей на общем основании за установленные повинности, выдавалось пособие до 50 руб. серебром на каждую ревизскую душу, с вычетом долгов или в зачет ссуд отводились казенные земли.

2. Мелким помещикам, у которых в ходе реформы практически вовсе не оказалось земли, предоставлялось по их желанию право переселения в многоземельные губернии с безвозмездным выделением земли[28].

Таким образом, правительство, чтобы поддержать основную массу поместного дворянства, готово было идти на значительные финансовые издержки и передать часть казенных земель в частновладельческий фонд.

Для получения помощи имения мелких дворян-помещиков обследовались местными учреждениями, отвечавшими за проведение реформы. Главные критерии для получения помощи — владение менее 21 ревизской душой, отсутствие средств к существованию кроме собственного хозяйства. В Курской губернии в начале пореформенного периода было 3134 мелкопоместного дворянина с 22711 ревизскими душами. Из них было признано имеющими право на помощь 2844 (90,7%) владельца с 18873 ревизскими душами, которые получили от государства 415206 руб. серебром, а это 146 руб. на 1 помещика. Сумма выдавалась из расчета 22 руб. серебром на ревизскую душу. Размер помощи, по стоимости равный цене 5 десятин, был явно незначительным и вряд ли мог предотвратить дальнейшее сокращение землевладения мелких помещиков. В ходе реформы, кроме предоставления финансовой помощи, применялись особые правила наделения крестьян землей в имениях дворян данной категории. Они заключались в следующем:

1. Мелкопоместные дворяне не обязаны были отводить наделы для крестьян, не наделенных землей до реформы.
2. Прирезка к существующему наделу до установленного низшего размера была не обязательна[29].

В предреформенные годы мелкопоместное дворянство, в отличие от среднепоместного и крупнопоместного, быстро утрачивала свои земли, что хорошо видно в ходе сокращения числа мелкопоместных владельцев. Эти земли перераспределялись на внутрисословном дворянском губернском земельном рынке. Хозяйственный регресс также наиболее был характерен для мелкопоместного дворянства, в общей структуре поместных хозяйств. В ходе реализации проекта отмены крепостного права мелкопоместное дворянство, в силу особых правил наделения крестьян землей в имениях этой категории помещиков, получило государственную субсидию и смогло сохранить фактически весь свой земельный фонд.

[1] Васильчиков Борис, князь. Воспоминания. Псков, 2003. С.85.

[2] Извлечение из описаний помещичьих имений в 100 душ и свыше. Воронежская губерния. СПб.,1860. Т.1.

[3] РГИА. Ф.1281. Оп.6. Д.47. Л.2; Шепунова Н. М. Об изменении размеров душевладения помещиков Европейской России в первой четверти XVII – первой половине XIX в. // Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы. 1963. Вильнюс, 1964. С.409.

[4] Извлечение из описаний помещичьих имений в 100 душ и свыше. Курская губерния. СПб.,1860. Т.1.

[5] Там же.

[6] РГИА. Ф.1281. Оп.6. Д.6. Л.7; Шепунова Н.М. Указ. соч. С.409, 418;

[7] Там же.

[8] Там же.

[9] Военно-статистический сборник. Россия. СПб., 1871. Вып. V. С.189.

[10] РГИА. Ф.1281. Оп.6. Д.64. Л.56.

[11] Объяснение статистических сведений о количестве крестьян и земель в 25 великорусских губерниях// Сельское хозяйство. 1861. Т.2. Ч.1. С.190.

[12] Литвак Б.Г. Русская деревня в реформе 1861 г. Черноземный центр. 1861-1895 гг. М., 1972. С.77.

[13] Извлечение из описаний помещичьих имений в 100 душ и свыше. Т.1.

[14] О поземельном богатстве Воронежской губернии. Б.м., б.г. С.11.

[15] РГИА. Ф.1281. Оп.4. Д.55. Л.44.

[16] Ковальченко И. Д. К вопросу о состоянии помещичьего хозяйства перед отменой крепостного права в России // Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы. 1959. М., 1961. С.194.

[17] Там же.

[18] Описание Курской Коренной очередной выставки сельских производителей. Курск, 1852. С.5.

[19] Рянский Р. Л. Помещичье хозяйство Курской губернии перед отменой крепостного права (к проблеме кризиса крепостничества в России). Автореферат диссертации кандидата исторических наук. Курск, 2006. С.21.

[20] Ковальченко И.Д. Указ. соч. С.200.

[21] Боровой С.Я. К вопросу о задолженности помещичьего землевладения в пореформенный период // Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы. 1968. Л., 1972. С.197.

[22] Скребицкий А. Крестьянское дело в царствование императора Александра II. Бон-на-Рейне. 1866. Т.3. С.1241.

[23] Там же. С.1242-1245.

[24] Банковские долги губерний в 1856 г. // Журнал МВД. 1860, февраль. Б.м. С.207.

[25] Боровой С.Я. Кредит и банки России. М., 1958. С.199.

[26] Военно-статистический сборник. Россия. Вып.V. С.189; Скребицкий А. Указ. соч. Т.4. С.1234.

[27] Государственный архив Воронежской области (ГАВО). Ф.26. Оп.2. Д.90; Государственный архив Курской области (ГАКО). Ф.68. Оп.3. Д.560. Л.5-6.

[28] Скребицкий А. Указ. соч. Т.4. С.584-585.

[29] Там же. С.601.