В ответ на попытки силового захвата власти в Новороссии тут же начали создавать свои государственные образования. В декабре 1917 года возникла Советская Украина с центром в Харькове, в январе 1918 года – Одесская советская республика, в феврале – Донецко-Криворожская республика, в марте – Советская республика Тавриды.
Поначалу это не вызвало разгула насилия. В редких боестолкновениях участвовали небольшие отряды, количество жертв было минимальным. Так, в самой пропагандистски раскрученной на Украине «битве под Крутами» погибло всего около 30 человек. С обеих сторон воевали добровольческие формирования, а население наблюдало, чья сторона сегодня возьмёт. В начавшейся «рельсовой войне» малочисленные отряды передвигались по железной дороге, по очереди занимая узловые станции.
Ситуация стала меняться с приходом на Украину австро-германских войск после Брестского мира. Вооружённые силы южных республик не смогли оказать сопротивления профессиональной армии оккупантов и отошли на территорию Советской России. Народ привычно безмолвствовал, ожидая возвращения мирного распорядка, пусть и под чужими знамёнами. Известный профессор Новороссийского университета Б. В. Варнеке, проживший в Одессе с 1917 по 1920 год, замечал в воспоминаниях, что самое спокойное время для горожан наступило именно в период австрийской оккупации. С марта по август 1918 года политическая борьба в городе совершенно затухла, одесская пресса обсуждала в основном российские и киевские новости. К удивлению профессора, даже одесские трамваи начали ходить точно по расписанию, а местный Совет рабочих депутатов в мае 1918 года принял решение о самороспуске, т. к. перестал пользоваться поддержкой городского пролетариата.
Весьма показательна смена марионеточной Центральной рады на столь же марионеточную фигуру гетмана П. Скоропадского, осуществлённая австро-германскими силами. В защиту национальной республики не выступила ни одна воинская часть, не прошло ни одной демонстрации сторонников Грушевского или Петлюры. Гетман уловил господствующее настроение – оставаться в стороне от полномасштабной гражданской войны, разгоравшейся в Поволжье и Сибири. Однако необходимость снабжения германских войск продовольствием и поставки его в Германию и Австро-Венгрию привели к конфискациям зерна у крестьян. Это сразу вызвало стихийный протест, который вылился в махновское анархическое движение. Мирные до того крестьяне начали партизанскую войну против немецких гарнизонов и отрядов гетманской Державной варты.
Изобретательные махновцы первыми применили самое эффективное оружие Гражданской войны – тачанку (таврическая рессорная бричка с установленным пулемётом «максим»). И. Бабель в своей «Конармии» сложил ей своеобразную оду. «Поповская, заседательская ординарнейшая бричка по капризу гражданской распри вошла в случай, сделалась грозным и подвижным боевым средством, создала новую стратегию и новую тактику, исказила привычное лицо войны, родила героев и гениев от тачанки. Таков Махно, сделавший тачанку осью своей таинственной и лукавой стратегии, упразднивший пехоту, артиллерию и даже конницу и взамен этих неуклюжих громад привинтивший к бричкам триста пулемётов. Таков Махно, многообразный, как природа. Возы с сеном, построившись в боевом порядке, овладевают городами. Свадебный кортеж, подъезжая к волостному исполкому, открывает сосредоточенный огонь, и чахлый попик, развеяв над собою черное знамя анархии, требует от властей выдачи буржуев, выдачи пролетариев, вина и музыки. Армия из тачанок обладает неслыханной маневренной способностью. Будённый показал это не хуже Махно. Рубить эту армию трудно, выловить – немыслимо. Пулемёт, закопанный под скирдой, тачанка, отведённая в крестьянскую клуню, – они перестают быть боевыми единицами. Эти схоронившиеся точки, предполагаемые, но не ощутимые слагаемые, дают в сумме строение недавнего украинского села – свирепого, мятежного и корыстолюбивого. Такую армию, с растыканной по углам амуницией, Махно в один час приводит в боевое состояние; ещё меньше времен требуется, чтобы демобилизовать её».
В промышленные регионы гетманщины отправлялись тайные эмиссары большевиков с чемоданами царских купюр для создания базы восстания. Гениальная идея продолжать выпуск царских дензнаков, которым население доверяло, позволило большевикам покупать оружие, типографии, дома фактически по цене бумаги. Говорить о собственном революционном движении можно было с большой натяжкой. Председатель Одесского областкома КП(б)У Софья Соколовская направила в Центральный комитет совершенно секретный доклад: «Одесский пролетариат это бандиты-спекулянты, гниль [...] Возможно, что мы попадём в самое отчаянное положение, накануне падения Одессы останемся без средств, а в Одессе без денег революция не двигается ни на шаг и, пожалуй, под грохот боя с нашими войсками будет классически безмолвствовать».
С падением гетманского режима во второй половине ноября – начале декабря 1918 года Украина оказалась в ситуации полного безвластия. На Киев наступала крестьянская армия националистической Директории, а на улицах городов господствовали уголовники. Дезорганизованные австрийские и немецкие части постепенно эвакуировались. На Донбассе и в районе Войска Донского окрепли части Добровольческой армии генерала Деникина, преобразованные в Вооружённые Силы Юга России. Начиналась полномасштабная война всех против всех. Ценность человеческой жизни упала как никогда. Убийства по политическим мотивам (не тот флаг, не та нашивка), по национальной принадлежности (дикие еврейские погромы в черте оседлости), откровенный разбой (грабеж богатых немецких колоний в Таврии махновцами), обычная уголовщина...
Не сумевший создать собственную армию, гетман П. Скоропадский бежал вместе с немецкими войсками в Берлин. Вошедшие в Киев отряды Директории начали массовые убийства оставшихся офицеров старой русской армии. В этой ситуации представители антисоветских партий отправились к бывшим союзникам по Антанте. По решению Ясской конференции стран Антанты юг России становился зоной влияния Франции и Великобритании, войска которых высадились в одесском порту 17 декабря 1918 года и заняли 100-километровую прибрежную зону. Однако уже в январе с севера начала наступление Украинская Рабоче-крестьянская Красная армия, быстро разбившая войска националистической Директории и к весне взявшая под контроль большую часть Украины и Новороссии.
Уставшие воевать англо-французские войска по решению Большого совета Антанты были эвакуированы из южных губерний в апреле 1919 года. Весною же начались советские социальные эксперименты, заставившие крестьян ощутить все прелести «военного коммунизма». К реквизициям по продразверстке прибавилась политика красного террора, провозглашённая советским эмиссаром Яном Гамарником на юге Новороссии: «Мы должны вырубать контрреволюцию с корнем. Каждое слово, играющее на руку контрреволюции, должно преследоваться самым решительным образом. Мы не должны останавливаться перед расстрелами [...] и мы будем массами, пачками расстреливать [...] И поэтому красный террор должен сейчас пойти по всему революционному фронту, он должен быть не только в городе, но и в деревне. Там нужно беспощадно расправляться с теми кулаками, которые затевают контрреволюционную агитацию и контрреволюционные выступления». Подобные воззвания разогрели массовый психоз, когда доблестью считалось убить врага (буржуя, жида, мазепинца, москаля, чекиста, да и просто неприятного субъекта).
Логика войны заставляет противников наращивать вооружённые силы. Мотивированных бойцов, первоначально воевавших за идею, становится недостаточно, и приходится объявлять мобилизацию, заставляя новобранцев воевать под страхом смерти. Наибольших успехов достигла в этом Красная армия, которой удалось поставить под ружьё до 5 миллионов человек, тогда как Добровольческой армии – около полумиллиона. Из обеих армий дезертировали сотни тысяч бойцов. Бежали с оружием и, добравшись домой, организовывали отряды «зелёных», воевавших против всех. Только человек с ружьём чувствовал себя защищённым. Расцвела партизанщина. Вспомните батьку Ангела из «Адъютанта его превосходительства » с классическим лозунгом «Бей красных, пока не побелеют, бей белых, пока не покраснеют!»
Для устрашения населения большевики регулярно публиковали в местной прессе списки расстрелянных. По данным специальной комиссии Осведомительного агентства Добровольческой армии по злодеяниям большевиков, в Одессе менее чем за полгода было уничтожено около полутора тысяч человек. Иван Алексеевич Бунин описал атмосферу тех «окаянных дней»: «По странно пустым, ещё светлым улицам на автомобилях, на лихачах – очень часто с разряженными девками, мчится в эти клубы и театры (глядеть на своих крепостных актеров) вся красная аристократия: матросы с огромными браунингами на поясе, карманные воры, уголовные злодеи и какие-то бритые щёголи во френчах, в развратнейших галифе, в франтовских сапогах, непременно при шпорах, все с золотыми зубами и большими, тёмными, кокаинистическими глазами».
Неудивительно, что малочисленный десант Добровольческой армии взял Одессу практически без боя. К утру после его высадки, 24 августа 1919 года, в городе не осталось ни одного подразделения Красной армии, хотя сами деникинцы оценивали силы как
1:10 в пользу противника. Накопившаяся ненависть населения к большевикам выразилась в стихийном линчевании чекистов и советских чиновников. На короткое время осени 1919 – зимы 1920 земли Новороссии перешли под власть Добровольческой армии генерала А. И. Деникина. Однако ему нечего было противопоставить мощной военно-политической системе, созданной большевиками. Им удалось рассеять и вытеснить белогвардейцев с территории Украины. Угроза сохранялась со стороны частей петлюровской Директории, отошедших на территорию Польши. В апреле 1920 года Петлюра заключил с Пилсудским Варшавский договор, признав претензии Польши на западные области Украины. В состав Польского государства должны были войти Галиция, Западная Волынь, Лемковщина, Надсянье и Холмщина. В смутные времена вполне можно поживиться чужой территорией. (Тем паче, что подобный прецедент уже был в начале 1918 года, когда Румыния захватила земли Бессарабии.) Взамен Петлюра рассчитывал сохранить власть на Украине и расширить её границы за счёт юго-восточных губерний. Уже 7 мая польские войска заняли Киев и большую часть Правобережной Украины. Пользуясь гражданской смутой в России, Пилсудский пытался вновь создать Великую Польшу «от моря до моря». Однако иностранное вторжение вызвало мощное патриотическое движение, и уже со второй половины июня началось масштабное наступление Красной армии, едва не приведшее польские войска к краху. В августе 1920 года советские войска дошли до Варшавы, но там М. Тухачевский потерпел стратегическое поражение. Силы противоборствующих сторон были истощены, обеим был нужен мир.
Мир был заключен в Риге в марте 1921 года. К этому времени Крым уже был за большевиками. В ноябре 1920-го, обойдя укрепления Перекопа через Сиваш, Красная армия вынудила эвакуироваться Русскую армию генерала П. Н. Врангеля в Турцию.
Война с собственным крестьянским движением будет продолжаться до 1922 года. Повстанческая армия Махно, банды зелёных, украинские повстанкомы – никому не нравилась жёсткая политика «военного коммунизма». И только комплексом экономических (введение НЭПа), политических (широкая амнистия для участников повстанческого движения) и жёстких репрессивных мер удалось перейти к мирной жизни.
В конце концов любая война заканчивается. Что же в итоге? Разрушенная экономика и инфраструктура, голод и пайковая система, репрессивная машина для подавления инакомыслия, массовая эмиграция, социальное одичание, снижение культурного уровня до животных рефлексов, эпидемии…
Так или иначе, гражданская война становится частью глобального сценария. Выиграть в ней могут только внешние силы, свежий пример чему – Югославия. Однако прошедшее столетие принесло и примеры того, как народы, не желающие жить вместе, расходятся цивилизованно. Так расстались Словакия и Чехия. Остановить братоубийственную войну никогда не бывает поздно.
