Сими богини вратами коней подстрекаемых гнали». (5,94)
Оказывается, у Атланта были крылатые помощницы. Горы (Оры) считались дочерьми Зевса и Фемиды. У Гесиода они - покровительницы полей:
«Зевс же вторую Фемиду блестящую взял себе в жены,
И родила она Ор, - Евномию, Дику, Ирену
(Пышные нивы людей земнородных они охраняют)». (13,215)
Три Горы олицетворяли три стадии жизни растений: весенний рост, летнее цветение и осеннюю зрелость. Это были богини времен года. Одновременно они отвечали за упорядоченность и гармонию мира, о чем свидетельствуют их имена: «Евномия» – «законность», «Дике» – «справедливость», «Ирена» – «мир».
Римский поэт Овидий также считал Гор, наряду с двуликим Янусом, хранительницами небесных врат:
«С кроткими Горами я охраняю небесные входы,
Солнца восход и заход я направляю рукой.
Янус отсюда зовусь». (12,734)
Янус был латинским стражем небесных ворот и этим близок Атланту. Его длиннорукость – реликт гигантских рук Тартара. Янус - двуликое божество времени. Он изображался с 365 пальцами на руках - по числу дней года. Почему Гор было три – догадаться также легко. Три характерные точки отмечают движение Солнца по горизонту – две крайние точки солнцестояний и средняя – равноденствий. Поэтому Горы одновременно и стражи ворот, и повелительницы времен года. В разных вариантах мифов их могло быть и две, и четыре, и девять, и двенадцать.
Атлант держал небо там, где день сменялся ночью. Гесиод:
«Сын Иапета (Атлант. – В. Т.) пред ними
(жилищами богини Ночи. – В. Т.) бескрайно-широкое небо
На голове и на дланях, не зная усталости, держит
В месте, где с Ночью встречается День: чрез высокий ступая
Медный порог, меж собою они перебросятся словом –
И разойдутся; один поспешает наружу, другой же
Внутрь в это время нисходит: совместно обоих не видит
Дом никогда их под кровлей своею, но вечно вне дома.
Землю обходит один, а другой остается в жилище
И ожидает прихода его, чтоб в дорогу пуститься». (13,211)
Небодержец обладал чертами календарного божества. Точка его стояния – граница дня и ночи. Количество голов сторуких стражей ворот также имеет календарную природу. В году 52 семидневные недели. Округление числа недель до целых десятков дает 50 голов, которые были у каждого из сторуких братьев.
Головы Бриарея цепочкой тянулись по краю мира. Неделю Солнце исчезало в пасти первой головы, потом по мере сдвижения по горизонту подходило к следующей пасти. При счете пятидневными неделями, голов было бы больше.
Первоначально только одна голова подземного чудища моталась по краю мира, ловя заходящее Солнце. Позднее кто-то сообразил, что двум головам на крайних точках катания светила по горизонту справляться с поставленной задачей вдвое легче. Далее количество голов начало расти. У Тифона, родившегося позднее пятидесятиголовых гекатенхейров, насчитывалось уже 100 голов. Если бы лень, помноженная на изобретательность, достигла бы своего идеала, то головы бы размножились до 365. И только одной из них раз в четыре года пришлось бы чуть-чуть смещаться в сторону, чтобы ловить в високосный год дополнительный день.
Сторукие были ипостасью самого Тартара. Значит, и Тартар в разное время мог иметь разное количество голов-островов. Уже у Гесиода находим несколько жилищ повелителей царства вечного мрака. В его время Тартар был многоголовым. Позднее одну из адских голов Платон превратил в цветущую Атлантиду.
Небесный свод в древности представлялся в виде куполообразной тверди. Гомер считал его медным:
«Даже до медных небес воздымали копытами кони». (5,89)
Материал, из которого боги изготовляли свод, ворота и прочие составные части мироздания, мог быть разным. Гесиод, например, писал о мраморных воротах:
«Там же ворота из мрамора, медный порог самородный,
Неколебимый, в земле широко утвержденный корнями». (13,212)
Парменид, чьи сочинения лежали в лоне орфико-пифагорейской традиции, был также хорошо осведомлен о строении небес. Ключи от входа на них носила почитаемая пифагорейцами богиня справедливости Дике. Парменид и последующие философы на смену материализму Гомера и Гесиода выдвигали более тонкие сущности. Поэтому ворота стали возводиться из недоступного чувствам простых смертных эфира:
«По этой дороге меня уносило.
Ведь по ней меня несли меня смышленые кобылицы,
Влекущие колесницу, а направляли их девы…
Дочери солнца,покидающие дом ночи,
К свету, отведя руками покрывала с голов.
Там ворота между путями ночи и дня.
И они охвачены притолокой и каменным порогом.
К эфирным вратам плотно пригнаны огромные створы,
От которых двойные ключи имеет
Возвышающаяся сверх меры Справедливость
(богиня Дике. – В. Т.)». (17,151-152)
Здесь Горы названы дочерями Солнца. Средней из них пифагорейцы вручили ключи от небесных ворот. Квит Смирнский также считал Гор дочерьми Солнца (Гелиоса) и Луны (Селены). (4,235) Кроме Гор у Солнца было много иных дочерей. Самые известные из них – Гелиады. Гелиады были сестрами Фаэтона, и после гибели брата превратились в тополя, а их слезы – в янтарь. Гигин считал их дочерьми Климена, сына Солнца и Меропы, дочери Океана:
«Фаэтон, сын Климена, сына Солнца, и нимфы Меропы, которую считают Океанидой… Сестры Фаэтона, оплакивая гибель брата, превратились в деревья тополя. Их слезы, как рассказывает Гесиод, затвердели в янтарь. Их называют Гелиадами. Они были: Меропа, Гелия, Эгла, Лампетия, Феба, Этерия, Диоксиппа». (4,206)
В другом месте Гигин называет Фаэтона сыном Гелиоса и Климены. (4,203) Многовариантность обычна для греческих мифов. Аполлоний Родосский так описал горе Гелиад:
«Дочери Гелия, встав вокруг тополями прямыми,
Льют непрерывно тщетные слезы, и светлые капли
Тут же с их ресниц янтарем ниспадают на землю». (2,110)
Сестры рыдали на берегу мифической реки Эридан, истоки которого были у ворот ночи:
«После вступили они (аргонавты. – В. Т.) в глубокие струи Родана.
Он переходит в реку Эридан, и оба потока
В узком проливе сливаясь, ревут постоянно. Родится
В недрах земных Родан у ворот, где прибежище Ночи,
И устремляясь вверх, то несется к брегам Океана,
То кидает свою волну в Ионийское море,
То в Сардонийскую бездну с ее беспредельным заливом». (2,110-111)
Эридан-Родан вобрал в себя черты реальных рек. Он протекал по землям кельтов и где-то на севере впадал в Океан. Другими устьями он достигал Средиземного моря по обе стороны от Апеннинского полуострова.
Здесь воедино собраны: Рейн, впадающий в Северное море; Рона (античный Родан, Эридан), чье устье лежит напротив острова Сардиния, от которого получила свое название Сардонийская бездна; По (античный Пад, Эридан), впадающей в Адриатическое море (древнее Ионийское море). В верховьях всех трех рек, имевших в древности одинаковые названия, их притоки почти соединяются. Альпы, в которых они берут начало, действительно похожи на общий источник.
По крупным рекам проходили торговые маршруты, для которых небольшие сухопутные участки не были серьезным препятствием. Из-за этого возникали представления о соединении рек, составлявших единый торговый путь. Даже на средневековых картах нередки примеры таких «слияний». Некогда Альпы были северо-западной границей известного мира, и в них стояли ворота, в которые уходило вечернее Солнце в пору своего летнего солнцестояния. У этой границы жили таинственные западные гипербореи.
Вырываясь из одного из альпийских ущелий, мифический Родан устремлялся в разные стороны. На каком же из его потоков жили Гелиады? Слезы девушек превращались в янтарь и уносились речными водами. Гигин считал, что Фаэтон упал в реку Пад, греческий Эридан, то есть в современную реку По. (17,206) По Паду шел один из торговых маршрутов, по которому янтарь доставляли в Средиземноморье. Поэтому он имеет черты янтарной реки. Но сами янтароносные области лежат на севере Европы.
Аполлоний Родосский переосмыслил стародавние предания на основе накопившихся знаний. Обитатели древнего Средиземноморья некогда представляли Европу в виде цепочки довольно небольших в глубину островов, соединенных проливами с внешним Океаном. Постепенно, по мере поступления сведений от моеплавателей, острова расширялись в северном направлении, а проливы сужались, превращаясь в русла рек. Некогда единые образы стали расщепляться. Так Кронийское море у Аполлония размещено в северной части современного Адриатического моря. Иные авторы называли Кронийским морем участок Океана, омывающий северо-запад Европы. Соединение островов в материк и превращение пролива в реку Эридан привело к образованию двух Кронийских морей на севере и юге.
Привлекает внимание остров Электрида, лежавший по Аполлонию в Кронийском море. Остров был «крайний к реке Эридану». Электрида переводится как «Янтарный остров». Здесь видны реликты представлений о северных землях-островах, берега которых были богаты янтарем.
Позднее, когда обитатели Средиземноморья убедились, что северная часть мира представляет обширный континент, янтарные берега превратились в самостоятельные Янтарные острова среди морских вод. В нашем случае Янтарный остров «переместился» на север Адриатики от устья Рейна.
Подобно Золотому и Серебряному островам Индии, берега сказочного Янтарного острова были обильно усеяны драгоценным янтарем. В русском фольклоре известен остров Буян, с бел-горюч камнем Алатырем, и самостоятельный Латырь-остров. Алатырь, Латырь – одно из названий янтаря. Так что представление об янтарных островах было широко распространено среди европейских народов.
Ближайший от устья Рейна крупный остров - Великобритания. На нем встречается янтарь. Но другие указания ведут нас к иной территории. По Диодору Сицилийскому янтарь добывался севернее заселенных кельтами земель:
«Напротив берегов Скифии, которая расположена над Галлией, в открытом Океане лежит остров по названию Базилея (Царский). Прилив выносит на этот остров в изобилии янтарь, который нигде больше в мире не встречается. Многие из древних писателей рассказывали о нем совершенно невероятные мифы, которые при проверке были опровергнуты». (9,229)
Граница между кельтами и германцами проходила севернее Рейна. Скифией здесь названа вся малоизвестная территория, занятая северными варварами. Поэтому ближайшим к устью Рейна «островом» напротив Скифии будет Ютландский полуостров.
Историки отмечают, что в бронзовом веке, когда закладывался основной пласт античных мифов, главным поставщиком янтаря была Ютландия. Янтарные россыпи ее западного побережья снабжали Средиземноморье, включая Грецию микенской эпохи, солнечным камнем. (7,262) Янтарный остров следует отождествить с Ютландией.
Образ Янтарного острова проливает свет на природу загадочного орихалка из легенды Платона об Атлантиде. Орихалк переводится как «горная медь». Но в отличие от меди этот металл «испускал огнистое сияние». Ценность орихалка была значительно выше ценности меди. Платон:
«Многое ввозилось к ним из подвластных стран, но большую часть потребного для жизни давал сам остров, прежде всего, любые виды ископаемых твердых и плавких металлов, и в их числе то, что ныне известно лишь по названию, а тогда существовало на деле: самородный орихалк, извлекавшийся из недр земли в различных местах острова, и по ценности своей уступавший тогда только золоту». (15,509)
Здесь орихалк причислен к драгоценным металлам. Он был самородным, то есть добывался из недр в чистом виде и не требовал последующей переработки. В «Критии» неизвестный уже в эпоху Платона орихалк упоминается еще дважды – в описании внешнего облика столицы атлантов и в описании внутреннего убранства храма Посейдона.
Город окружало три ряда стен. Внешняя - была изукрашена медью, средняя – более дорогим оловом, стены внутреннего акрополя – орихалком. Акрополь по логике повествования был облицован более дорогим металлом, нежели олово. Внутри храма Посейдона простые металлы не допускались. Все убранство изготовлялось из золота, серебра и слоновой кости. При этом использовался и орихалк.
Орихалк встречаем только в мифах. Посох «из горной меди, кривой и блестящий», был у нимфы Лампетии, дочери Гелиоса, пасшей священное стадо бога на острове Тринакрии. У ее сестры Фаэтусы посох был серебряный. (2,118)
Драгоценный орихалк отличали от золота и серебра. В античную эпоху широко использовался электрон – природный сплав серебра и золота. Электрон по отражательной способности практически такой же, как и входившие в его состав металлы, и не воспринимается как «испускающий огнистое сияние».
Третий известный на земле драгоценный металл – платина. Она встречается в самородном виде, но очень тугоплавка и, самое главное, имеет блеклый серый блеск. На сияющий орихалк платина также не похожа.
У электрона был тезка - тоже «электрон», хотя и иной природы. Так звали янтарь. Освещенный солнцем янтарь как раз испускает огнистые лучи. Это единственный из драгоценных камней, который плавится, подобно металлу. Из существующих минералов янтарь наиболее подходит под описание орихалка. Эта смола исчезнувших пород сосен плавится, а при сильном нагревании горит. Наличие тезки среди драгоценных металлов облегчило причисление янтаря, сокрытого под малоизвестным прозванием «орихалк», к металлам.
Месторождения янтаря редки. Основные запасы этого солнечного камня сосредоточены на южных берегах Балтийского моря. Побережье от устья Вислы до Куршской косы носило название Янтарный берег. Наиболее крупное месторождение – Приморское - находится в современной Калининградской области. В меньших количествах янтарь встречается в разных местах северного побережья Западной Европы. По сию пору местные жители собирают после штормов выброшенные волнами на берег куски этой ископаемой смолы. Поэтому янтарная облицовка стен, колонн и полов храма морского бога выглядит естественной. Акрополь и храмы Атлантиды были облицованы датским янтарем.
Большая часть используемого античным миром янтаря привозилась с севера. В небольших количествах эта ископаемая смола встречается на Сицилии – древней Тринакрии. Так что Лампетия имела посох местного производства.
Северное происхождение янтаря объясняет природу загадочного названия. По древним представлениям северную границу мира окружали мифические Рифейские горы. Желтый камень, привозимый из-за Рифейских гор, по сходству с желтой медью, получил прозвание «медь Рифейских гор». Отсюда произошли более короткие именования - «рифейская медь» и «горная медь». В использованном Платоном рассказе упоминался янтарь, но под архаичным наименованием.
Горы в день летнего солнцестояния прилетали открывать северо-западные ворота в потусторонний мир. Здесь они превращались в Гелиад, оплакивавших погибшего брата. Их слезы на берегах северных морей порождали месторождения янтаря.
