Далее египетский жрец плавно приоткрывает завесу над этими пока что загадочными событиями:  

«Между тем, Солон, перед самым большим и разрушительным наводнением государство, ныне известное под именем Афин, было и в делах военной доблести первым, и по совершенству своих законов стояло превыше сравнения». (23,427)

Наконец-то египтянин дает описание самой войны:

«Из великих деяний вашего государства немало таких, которые известны по нашим записям и служат предметом восхищения; однако между ними есть одно, которое превышает величием и доблестью все остальные. Ведь по свидетельству наших записей, государство ваше положило предел дерзости несметных воинских сил, отправлявшихся на завоевание всей Европы и Азии, а путь державших от Атлантического моря…

На этом-то острове, именовавшемся Атлантидой, возникло удивительное по величине и могуществу царство, чья власть простиралась на весь остров, на многие другие острова и на часть материка (по ту сторону Океана. – В. Т.), а сверх того, по эту сторону пролива они овладели Ливией вплоть до Египта и Европой вплоть до Тиррении.

И вот вся эта сплоченная мощь была брошена на то, чтобы одним ударом ввергнуть в рабство и ваши и наши земли, и все вообще страны по эту сторону пролива. Именно тогда, Солон, государство ваше явило всему миру доказательство своей доблести и силы: всех превосходя твердостью духа и опытностью в военном деле, оно сначала встало во главе эллинов, но из-за измены союзников оказалось предоставленным самому себе, в одиночестве встретилось с крайними опасностями и все же одолело завоевателей и воздвигло победные трофеи.

Тех же, кто еще не был порабощен, оно спасло от угрозы рабства; всех же остальных, сколько ни обитало нас по эту сторону Геракловых Столпов, оно великодушно сделало свободными». (23,429-430)

Приведя лаконичный рассказ о войне в «Тимее», в «Критии» Платон к этой теме больше не возвращался, но из деталей описания Атлантиды мы можем вычислить военные силы атлантов. Плодородная долина острова была разбита на шестьдесят тысяч участков, население которых поставляло рекрутов в армию. Исходя из военной повинности каждого участка, армия атлантов состояла из 10 000 колесниц, 120 000 всадников, 120 000 тяжеловооруженных воинов, 660 000 легковооруженных воинов, 1 200 кораблей. Кроме того, в армии было 60 000 командиров, 60 000 возниц обоза и вспомогательное войско из жителей гор и остальной страны «в несчетном числе». Экипаж колесницы состоял из 2 человек, корабля из 200. В итоге получаем армию даже без несосчитанных горцев  в 1 040 000 человек и внушительную флотилию с экипажем в 240 000.

Составляя армию атлантов, Платон ориентировался на рассказ Геродота о войске Ксеркса в его грандиозном походе на Элладу. Количество колесниц атлантов соответствует численности отборного персидского отряда - так называемых «бессмертных». Конницы у персов было 80 000, не считая  20 000 верблюдов и колесниц, что также близко численности конницы атлантов. Общее число пехотинцев Геродот определял  невероятным числом 1 700 000. Современными историками сухопутная армия Ксеркса оценивается от 100 до 200 000 воинов.

Следы боле ранних и поэтому более скромных версий о численности войска Ксеркса  присутствуют в  рассказах других историков. Ктесий называл для армии Ксеркса цифру 800 000. Но Платон не тратил время на дотошные исторические изыскания и поэтому подлинная численность войска Ксеркса для нас значения не имеет.

Общее количество триер во флоте Ксеркса, по мнению Геродота,  составляло 1207, что также нереально. Названная историком цифра практически совпадает с численностью флота атлантов. Но подсчет по данным  рассказа  Геродота числа триер, выставленных разными народами, дает цифру 1163.

Информаторы Геродота донесли до него преувеличенные цифры. Причем они брали в качестве примера более ранние события. По данным Гомера, флот отправившихся под Трою греков состоял из 1186 кораблей. Эта цифра приблизительная, так как в «Илиаду» после Гомера вносились исправления. Например, Солону приписывается вставка про саламинскую флотилию из 12 кораблей. По Аполлодору кораблей было 1013. Разнобой во мнениях относительно численности флота греков под Троей, видимо, и отразился у Геродота. Со временем цифра все увеличивалась. У Гигина число плававших под Трою кораблей было уже не менее 1271.

Гомер экипаж корабля определял двояко – в 120 человек и в 50 человек. Меньшее число следует соединить с более ранней версией поэмы. Так аргонавтов, плававших на одном корабле, по данным Аполлодора было 45 человек, по данным Аполлония Родосского – 56, Гигин называет по именам 66 аргонавтов. Так что Гомер определял войско греков примерно в 60 000, хотя его поздние читатели могли ориентироваться и на цифру в 142 000.

Платон не стал утруждать себя расчетами, доверившись авторитету Геродота. Двести человек составлял экипаж триеры – военного судна, гребцы которого сидели в три ряда друг над другом у каждого борта. Гребцов на каждой триере было 170 человек, воинов – 30. Так было  в войну с Ксерксом. Триеры появились значительно позднее Троянской войны. Архаичные типы судов в эпоху Платона продолжали использоваться в торговых целях. Основными из них были 30-весельные и 50-весельные корабли.

Гомер ориентировался на 50-весельные суда. Списки живших до Троянской войны аргонавтов, из которых самый короткий  насчитывает менее 50 человек, свидетельствуют, что первоначально «Арго» был 30-весельным судном.

На ритуальном сосуде с острова Сирос, датируемом второй половиной III тысячелетия до нашей эры, схематично изображен именно 30-весельный корабль. Сирос входит в группу Кикладских островов. Поэтому сосуд получил условное название кикладская сковорода. (4,86) Со временем  экипаж «Арго» разросся, так как каждая греческая область постаралась включить в число популярных в народе аргонавтов своих местных героев. Платон, описывая эпоху, предшествующую плаванию аргонавтов, совершенно напрасно наполнил флот атлантов триерами.

Платон списал у Геродота, как численность полчищ, так и многое другое. Исследователи отмечают многочисленные заимствования из Геродота, использованные Платоном в описании Атлантиды. (20,150-152) Чего стоит один лишь образ мидийской столицы Экбатаны:

«Крепостные стены были построены так, что одно кольцо стен выдавалось над другим только на высоту бастиона. Местоположение города на холме благоприятствовало такому устройству стен, однако, местность еще была немного изменена искусственно. Всех колец стен было семь; внутри последнего кольца находятся царский дворец и сокровищница. Длина наибольшего кольца стен почти такая же, что и у кольцевой стены Афин. Бастионы первого кольца стен белые, второго – черные, третьего – желто-красные, пятого – сандаракового цвета. Таким образом, бастионы всех этих пяти колец пестро окрашены. Что же до двух последних колец, то бастионы одного были посеребренные, а другого – позолоченные». (7,43)

Стены, охватывающие город на холме несколькими кольцами были и в столицы Атлантиды. Правда, стояли они только в три ряда, а не в семь, но зато их покрывала не краска, а дефицитное олово и редкий орихалк.

Численность армии допотопных афинян Платон не называет. В «Законах», конструируя идеальное государство, он предлагал устанавливать число граждан страны в 5 040 человек. В этом случае, по его мнению, «земледельцы смогут отразить врага от своих наделов». (24,189) Для доказательства правильности этой цифры Платон использовал важные для пифагорейцев математические доводы.  Оказывается, число 5040 имеет 59 делителей, а в их составе есть последовательные делители от 1 до 10. 

Платон умолчал об еще одной очень примечательной особенности избранного числа. Если мы последовательно будем делить 5040 на ряд цифр от 1 до 7, то в результате получим единицу. Число 7 – одно из самых священных чисел. Это просто какая-то математическая жемчужина, а не определение народонаселения. Перед нами могучий фундамент пифагорейских истин.

Допотопные Афины были идеальным по своему устройству государством. Не зря же Платон устами героев своих диалогов так их расхваливал. Значит, Афины во время войны с атлантами также имели идеальное для образцового государства число граждан - 5 040.

Платону нравилось государственное устройство Спарты. В своих размышлениях о правильных государствах он во многом ориентировался на деяния Ликурга и других спартанских реформаторов. Плутарх приводит для Спарты, времен Ликурга, три версии численности земельных наделов полноправных граждан: 9 000, 6 000, 4 500. (25,99) Современные историки отдают предпочтение средней цифре. (21,264) По их подсчетам 9 000 наделов могли разместиться только при условии включения в пределы государства спартанцев Мессении, завоеванной позднее жизни Ликурга. (1,194) В случае угрозы, пользователи каждого надела должны были отправить на войну хотя бы одного тяжеловооруженного воина-гоплита. Так что количество наделов было равно минимальной численности боеспособных спартанцев. 

Геродот для эпохи греко-персидских войн численность свободных  спартанцев определял в одном месте в 5 000 человек, в другом - 8 000 человек. В данных Геродота примерно тот же разброс, что и в данных иных историков. При этом около 8 000 воинов оставалось в городе Спарте после гибели в схватке с персами 300 человек во главе с царем Леонидом в Фермопильском проходе. До 9 000 человек не хватает 700, но мы их поищем позднее.

Различия в определении численности спартанцев отражают историю их страны. Первоначально пришедшие в  Лакедемон дорийцы забрали в коллективную земельную собственность несколько тысяч наделов, обладатели которых поселились в 5 деревнях, составивших позднее город Спарту. Страна же унаследовала название Лакедемон.

Число дорийских наделов в ходе завоевательных войн возросло. Перед захватом Мессении их было 6 000. К этим старым участкам были присоединены новые, а к старым спартанцам добавились новые граждане, частично набранные из обезземеленных спартанцев, частично из среды зависимых периэков. Поэтому параллельно фигурировало две цифры – 9 000 для исчисления всех граждан и 6 000 – для более знатных владетелей старинных наделов в округе самой Спарты.

На первый взгляд число наделов Спарты и Атлантиды сильно различается. Но Атлантида была конфедерацией царств. Античная Греция также знает союзы городов-государств. Самые знаменитые из них – Пелопонесский союз во главе со Спартой  и Делосский союз во главе с Афинами. Эти две коалиции государств образовали две враждующие стороны в Пелопонесской войне, современником которой был Платон. Если мы учтем, что Атлантидой правило десять царей, то на каждое царство получим 6 000 наделов, как и в архаичной Спарте.

В битве с персами при Платеях в 479 году спартанцев было 5 000 тяжеловооруженных воинов. (7,426) Выставленное Спартой  в момент наивысшей опасности для всей Греции войско могло восприниматься  Платоном как численность всех спартанцев. Идеальное число жителей платоновского государства было высчитано с опорой на указания Геродота о пятитысячной спартанской армии.

Согласно Плутарху, в эпоху Перикла, то есть в момент наивысшего возвышения Афин, в этом городе-государстве было 14 240 полноправных граждан. (25,319) В более раннее время их численность была значительно меньше. Античные государства, которые были для Платона примерами для подражания, имели всего по несколько тысяч полноценных граждан.  Так что численность допотопных афинян не могла быть больше этих цифр.

Величайшим коллективным подвигом древних  греков было разграбление Трои. Под Троей им противостояла примерно равная по силам армия, с которой пришлось воевать десять лет. А вот допотопные афиняне победили более чем миллионную армию атлантов имея войско всего лишь в несколько тысяч человек.

На основании своих расчетов Геродот определил армию Ксеркса вместе с экипажами судов, обозниками  и союзниками в 5 283 220 человек. В разговоре Ксеркса с Демаратом персидский царь прикидывает, что на каждого из 5 000 спартанцев приходится более 1 000 его воинов, то есть  принимает численность своего войска более чем в 5 000 000 человек. (7,340)

Платон, скорее всего,  ориентировался на общее число воинов персидского царя, так как «неисчислимое» число горцев Атлантиды это ему позволяло. Подвиг допотопных афинян был действительно впечатляющим. Каждому из мужественных бойцов противостояло более тысячи заморских пришельцев. Точно такое же число персов противопоставлялось каждому из  спартанцев в беседе Ксеркса с Демаратом. Близкое соотношение находим в эпитафии, посвященной гибели в Фермопильском ущелье греческого войска:

«Против трехсот мириад здесь некогда бились

Пелопонесских мужей сорок лишь сотен всего». (7,373)

Мириада обозначала 10 000, так что 300 мириад равняется 3 000 000. Трехмиллионной армии персов противостояло несколько тысяч греков. Греческое войско было послано в 480 году в Фермопильский проход для защиты стены, перекрывавшей  его самую узкую часть. Войско состояло из жителей разных греческих областей, но его основой были спартанцы во главе с царем Леонидом. Битва при Фермопилах стала одним из самых знаменитых эпизодов греко-персидских войн.

Ксерксу удалось переправить один из своих отрядов по горным тропам в тыл защитникам. Узнав об этом, часть греков ушла. С Леонидом остались помимо  спартанцев фиванцы и феспийцы. Фиванцы большей частью сдались в плен, погибло только несколько человек. Спартанцы и феспийцы пали в бою, стяжав великую славу.

Число погибших греков Геродот исчислял в 4 000 человек. Элитный отряд спартанцев, так называемых всадников, состоял из 300 гоплитов, феспийцев было 700 гоплитов. Погибла тысяча тяжеловооруженных воинов. Исчисление Геродотом военных сил Спарты после Фермопильского побоища в 8 000 человек связано с ошибочным причислением всех погибших с царем Леонидом гоплитов к спартанцам. Так что 700 потерянных воинов мы нашли.

О тысяче спартанцев, готовых биться со всей персидской армией, говорится в беседе Демарата с Ксерксом. Здесь также подразумевается последовавшая в Фермопильском проходе схватка, а к спартанцам причислены сражавшиеся под знаменами Леонида феспийцы. Откуда взялись еще 3 000 погибших?

В следующем году в битве при Платеях на каждого спартанца приходилось 7 легковооруженных илотов, на каждого воина из других областей – по одному илоту. (7,426) Исходя из этих соотношений, при Фермопилах пало 2 800 спартанских и феспийских илотов, но их, как  и атлантических горцев, никто не удосужился сосчитать.  Погибло 3 800 греков, что в округлении дало 40 сотен.

В целом для античной культуры характерно практически полное пренебрежение к культуре порабощенного населения, образу его жизни и численности. Платон был человеком своего времени.

В Атлантиде «мужей пригодных к войне» поставляли обитатели  60 000 наделов, на которые была разделена плодородная равнина. Предводитель воинов каждого надела был командиром для вспомогательных войск, набиравшихся из селений, находившихся за пределами равнины. Точно такое же положение дел было в Спарте.

Земли наиболее плодородных равнин  принадлежали полноправным гражданам Спарты. Остальную часть страны населяли периэки и илоты. Из них набиралось вспомогательное войско. Горцы и иные жители атлантических селений вне равнины были периэками и илотами. При этом горцев, которых из-за труднодоступности и бедности их местообитания было труднее подвергать рабскому труду, следует отожествить с более свободными периэками.  Атлантида была рабовладельческим государством.

Если мы возьмем за основу спартанское соотношение гоплитов и илотов эпохи греко-персидских войн, из описания которых   Платон черпал материал, то узнаем, что сухопутную армию из 1 040 000 полноценных атлантов сопровождало 7 280 000 илотов. Столь значительная цифра смутила даже отважного духом Платона, и он ее озвучивать не стал.

Итак, общая численность армии атлантов вместе с моряками составляла 8 560 000 человек. Это несколько меньше десяти миллионов, но значительно больше армии Ксеркса. Атлантам противостояло 10 080 афинских гоплитов и илотов. Так что на каждого защитника допотопного мира от наглых заокеанских агрессоров приходилось чуть ли не 1 000 врагов.

Влюбленный в спартанцев Платон при описании праафинян ориентировался на мужественных соратников царя Леонида. Но если отряд Леонида был уничтожен превосходящими силами противника, то допотопные афиняне разгромили многомиллионную армию атлантов. Действительно «опытностью в военном деле» предки афинян в тогдашнем мире были выше всех на голову, а может и не на одну.