Шестого июля 1812 года император подписал манифест, в котором призвал все сословия «единодушным и общим восстанием содействовать противу всех вражеских замыслов и покушений», назвав главной целью спасение Отечества (1).

Понятие «Отечество» было выбрано как символ традиционного общества, который, с одной стороны, являлся общей ценностью для всех сословий, а с другой – подразумевал активное участие этих сословий в его защите. В какой-то степени такое понятие можно рассматривать как антипод слова «нация» в идеологии наполеоновской империи.

Выступая против предлагаемого французским императором нового миропорядка, Александр Павлович ни в чём не отошёл от традиций абсолютной монархии. Он не подкупал общество обещаниями реформ и политическими уступками, как австрийский и прусский императоры. Напротив, он воззвал к подданным так, как мог обратиться, скажем, Дмитрий Донской.

Ответом стали полная поддержка общества и сокрушительное поражение армии противника. Французские военные историки по сию пору утверждают, что Наполеон выиграл все сражения, которые дал в ходе русской кампании. Но из 600-тысячного войска обратно через Неман ушло немногим более 40 тысяч усталых, обмороженных солдат.

В России война 1812 года почти сразу же получила название «Отечественной». В докладе члена Кружка ревнителей памяти Отечественной войны 1812 года А. А. Подмазо приведён список наиболее ранних изданий, в которых употребляется наименование «Отечественная война». Первое из них – «Жизнь, характер и военные деяния храброго генерал-майора Я. П. Кульнева в Польше, Германии, Швеции и Турции и в достопамятную Отечественную войну в 1812 году в России» – датируется 1815 годом.

Этим термином обозначались события, происходившие на территории Российской империи в 1812 году, хотя война официально закончилась лишь после взятия Парижа в 1814-м. Это объясняется тем, что тогда в русской армии военное время четко разделялось на годовые кампании и что Заграничные походы 1813–1814 годов велись силами регулярной армии, а не «всех сословий российских».

В 1912 году Россия торжественно отметила столетнюю годовщину Отечественной войны. В историографии того времени понятие «Отечественной войны» переосмысливалось с учётом социальных и политических реалий ХХ века. Подверглась сомнению роль российского императора как инициатора превращения войны в отечественную.

С началом нового глобального конфликта – Первой мировой войны – уже в 1914 году в печати и в официальных документах стало применяться название «Вторая Отечественная». Массовый верноподданнический энтузиазм начала войны, казалось, оправдывал такое определение. Но начальное сходство событий 1812 и 1914 годов – нападение внешнего врага на Россию – было утрачено благодаря затяжному позиционному характеру войны. Парадоксально, но именно успешная боевая деятельность армии, сумевшей не допустить прорыва врага во внутренние губернии империи, способствовала угасанию чувства патриотизма и воодушевления. «Мы рязанские, до нас немец не дойдет…» – таковы типичные настроения новобранцев на третьем году Великой войны. Искренний патриотизм не смог заглушить усталости и разочарования, столь не похожего на предвоенные ожидания. Это было характерно не только для России – проблема «потерянного поколения» стала общей для Европы в 1920-е годы. Слишком уж кровавой оказалась Первая мировая, слишком долгой и слишком массовой…

Революционная катастрофа перевернула не только социальное устройство России, но и историографию. Понятие «Отечественная война» было выброшено из неё, равно как и понятие «Отечество», которое заменено на «социалистическое Отечество». Разница при всем сходстве радикальная: социалистическое Отечество – это сам восставший пролетариат, к какой бы нации он ни принадлежал.

В советском государстве середины 30-х годов ХХ века война 1812 года стала рассматриваться уже как «оборона от нападения империалистического хищника», что определило её характер как общенародный. Об этом свидетельствует труд Е. В. Тарле «Нашествие Наполеона на Россию». Первая же мировая в советской историографии рассматривалась исключительно как империалистическая война, не носившая характера отечественной.

Ситуация изменилась в 1941 году. Нападение фашистской Германии на СССР и поражение советских войск в приграничном сражении оказались неожиданными для советского руководства, но самой главной неожиданностью была паника, охватившая «несокрушимую и легендарную» в первые дни войны. Об этом явлении почти не писали советские историки, но в мемуарах и художественной литературе, где цензурные ограничения были слабее, вырисовывается картина, далёкая от бодрых официальных реляций. Достаточно отметить, что основные потери в приграничном сражении советская армия понесла не убитыми и ранеными, а пленными. По данным комиссии С. В. Кривошеева, за III квартал 1941 года РККА безвозвратно потеряла 2 067 801 человека, что составило 75,34 % от общей численности вступивших в бой войск, причём большую часть этих потерь наша армия понесла пленными. Всего за 1941 год в плен попали 2 335 482 бойца и командира РККА, что составляет более половины от числа военнопленных за все годы войны, и большая часть этих людей попала в плен в первые недели войны. На одного убитого в июне – августе 1941 года приходится четверо пленных.

Причиной столь высоких потерь и паники были не только внезапность нападения, лучшая военная подготовка вермахта и техническое превосходство германской техники, но и глубокий социальный кризис (2).

В этой ситуации И. В. Сталин решился на то, что ещё вчера казалось невозможным, – на заключение мира между этими обществами. Он понимал, что нашествие можно отразить, только объединив все силы против внешнего врага.

Новая социальная доктрина была озвучена в ходе его выступления по радио 3 июля 1941 года. В этой речи, начатой совершенно неожиданным обращением «братья и сёстры», советский вождь впервые назвал новую войну Отечественной, в качестве исторических примеров приведя разгром армий Наполеона и Вильгельма II (3).

Таким образом, понятие «Отечественная война», зародившееся как название одного из славных периодов истории России, в 1941 году само превратилось в фактор мобилизации и национального сплочения страны.

В советской и постсоветской истории Великая Отечественная война заняла особое место, и не только в силу масштабов и значения последствий, но и потому, что была одним из немногих примеров подлинного объединения власти и общества для решения одной задачи – победить, чтобы выжить.

Широкая дискуссия вокруг истории Великой Отечественной войны, продолжающаяся в историческом сообществе и обществе в целом, показывает, что понятие «Отечественная война» стало одним из наиболее значимых и в истории страны, и в массовом сознании русского народа.

Литература и источники

1. Михайловский-Данилевский А. И. Описание Отечественной войны в 1812 году. М., 2008.

2. Загадочная Отечественная война. М., 2008.

3. Сталин И. В. О Великой Отечественной войне Советского Союза. М., 1947.