Иоанн Скилица относил посещение Олимпа Константином на сентябрь 959 года. Поводом к поездке стало желание императора заручиться согласием старцев на участие в предстоящем походе против мусульман и поискать союзников в низложении патриарха Полиевкта:
«На 15 году своего царствования в сентябре месяце 3 индикта в 6468 году от (сотворения) мира император Константин отправился к горе Олимпу якобы для того, чтобы молитвами обитавших там отцов получить защиту (в их благословениях) и вместе с ними отправиться в поход против сарацин в Сирии. На самом же деле, чтобы повстречаться с Феодором проедром кизикийским, который в то время пребывал там, и договориться о низложении Полиевкта». (12, 110)
Константин приглашал старцев в военный поход, рассчитывая на помощь их молитв в военных действиях.
В письме Симеона Магистра монахи Олимпа призывались молиться «за наш богоспасаемый флот, посланный в Калаврию». Экспедиция, отправленная 24 октября 964 года под командованием патрикия Никиты и патрикия Мануила Фоки освобождать Сицилию от арабов, после первых успехов потерпела в конце 965 года сокрушительное поражение. Мануил погиб, Никита попал в плен. (12, 38-39 и 185) Молитвы вифинских старцев не помогли воинам.
Перед нами традиция использования старцев в военных действиях в качестве предсказателей и молитвенников за военную удачу. Она возникла значительно раньше. Продолжатель Феофана описывает такой случай, связанный с патрикием Петроной:
«Петрона же, как услышал о царской грамоте, отправлявшей его на врага и звавшей к ратным делам, растерялся и, раздумывая, как хорошо устроить все дела, засел на Святой горе, возле Эфеса. То ли он собрался отказываться от поручения. То ли молил Бога о помощи. Во время его пребывания там проворная молва возвестила, что пришёл и находится на Латросе знаменитый монах Иоанн, человек высокого роста, постоянно ходивший босиком. Тот век был восхищён этим мужем отшельником, никогда не покидавшим своей кельи. Как узнал патрикий, что недалеко от него сей муж, спешно верхом на ослике отправился к монаху и припал к его ногам. А тот без всяких раздумий говорит ему: «Иди на сарацин, повинуйся царской грамоте, иди, ибо Бог будет тебе стражем и предводителем, если только на щитах твоих воинов вместо всякого оберега изображён будет его возлюбленный Иоанн». (16, 79)
Перед нами предыстория сражения с арабами, произошедшего 3 сентября 863 года, в котором погиб мелитинский эмир Амр, а византийцы одержали блестящую победу. В житийной литературе этот сюжет связан с монахом Антонием Новым. (16, 292) Герой сказаний двуимёнен – второе имя было принято в схиме. Уже в середине IX века гора Латра именовалась Святой горой и имела подвижников, оказывавших чудесную помощь в военных делах.
Олимп и Латры были не единственными почитаемыми монашескими центрами Византии. Продолжатель Феофана приводит такой перечень:
«Распорядился он (Роман I Лакапин. – В. Т.), чтобы монахи Олимпа, Кимины, Афона, Вараха, Латроса и другие получали по одной номисме и чтобы получали их из его собственного монастыря». (16, 178)
Роман I сделал своим царским монастырём столичный монастырь Мирилеи, где и был впоследствии похоронен. Распределение средств по монастырским центрам шло из столичного монастыря. В каждом из монастырских центров был свой царский монастырь рангом ниже столичного. Из этих провинциальных царских представительств деньги распределялись по монастырским округам. В эпоху Романа Лакапина царская руга состояла из одной номисмы на монаха.
Наиболее знаменитым в Византии был монастырский центр у горы Олимп Вифинский. Далее следовали Кимины, Афон, Варах и Латры. Ранее по тексту Продолжатель Феофана даёт несколько иной перечень монастырских центров:
«Двадцать пятого числа того же месяца (декабря. – В. Т.) начались невыносимые холода, и леденела земля сто двадцать дней. Из-за этого начался страшный голод, какого раньше никогда не бывало, а отсюда неисчислимые смерти, так что живые не успевали хоронить мёртвых. Видя, сколь невыносима эта беда, царь Роман выказывал заботу, достойную своей сострадательной и милосердной природы, и щедрым милосердием смягчал лишения, причиняемые голодом…
Не забывал он посылать щедрой роги монахам – обитателям гор на Олимпе, на Комине, на Золотой скале, на горе Варахейской. Он пекся и заботился о них, а знаменитых деяниями и размышлениями звал к себе и вкушал благочестие их молитв. Но не только это. Он не забывал доставлять Божиим затворникам – обитателям крохотных келий и всем монастырям ежегодную рогу, которую положил». (16, 173)
Бедствие всколыхнуло религиозные чувства в стране и Роман I наряду с раздачей беднякам милостыни, щедрыми пожертвованиями подвигал монахов на отмаливание Божьего гнева от своей державы. Царские раздачи распространялись на все окрестные монастыри и отшельников-затворников. Взамен император получал плоды молитвенных трудов и благочестия.
Морозы пали на землю вскоре после поставления 14 декабря Трифона в патриархи. Его предшественник патриарх Стефан скончался 15 июля 6 индикта, после правления, продолжавшегося 2 года и 11 месяцев. (16, 173) Правление Стефана датируют 925-928 годами, Трифона – 928-931 годами. (21, 681) В 928 году был 1 индикт. Поставление Стефана отнесено на август 13 индикта, то есть на август 925 года. (16, 170) Четырнадцатое декабря было воскресеньем в 928 году. Шестой индикт указан неверно. Патриаршество Трифона и морозы начались в декабре 928 года, когда по сентябрьскому счёту шёл второй индикт. Недостоверный шестой индикт следует связать с влиянием «эры - 5512 года», из-за которой даты ошибочно омолаживались на четыре года.
В перечне второй по значению центр имел название Комина, позднее мы встречаем его под названием Кимина. Афон и Латры не указаны.
Расширенный перечень с Латрами помещён в конце рассказа о милостынях, раздаваемых Романом I после указания о выделении денег заключённым в Великую пятницу. Рассказ связан с пасхальными событиями. После перечня следует описание венгерского набега в апреле 1 индикта, то есть в апреле 943 года. В 943 году Пасха была 26 марта. В пятницу перед Пасхой раздавали милостыню заключённым, а на Пасху оделяли деньгами главные монастырские центры.
Вроде бы Латры пользовались царской милостью в 943 году. Около этого времени латрский игумен Павел проявлял лояльность к Константину VII, который в церемониальных перечислениях императоров был постепенно низведён на последнее место, и предрёк ему скорое самодержавие. После низвержения Романа I и его сыновей последовало сближение Константина VII и Павла.
Обласканные Романом I монахи в следующее царствование были под управлением патриарха Феофилакта, сына Романа. Феофилакт участвовал в заговорах против Константина VII в пользу своих низверженных родственников и тот не имел в лице главы церкви надёжной опоры. После смерти Феофилакта император предпринял меры по укреплению своего влияния в церковных кругах, что и привело к отправке Павла на Афон.
В «Хронике Георгия Амартола», переведённой на славянский язык, рассказ о событиях 928 года звучит так:
«Но и в горах сущим мнихом, глаголемая Олимпия и Кимину, Златый Камень именуемый, и златых и Варахеевых гор, не преста по вся лета ругы всылая, пекиися ими и промышляя, и нарочитых на деяние и на видение призывая к себе, и молитвы их благословением обема. Не точию же от сих, но и Бога ради затворившихся и себе в теснее храмине затворившимся и всем манастырем на вся лета ругы, их же устави, не престая дая им». (10, 564)
Слово «камень» могло входить в название гор. Так Уральские горы называли Камень. Название Комина созвучно славянскому слову «камень». Славянских переселенцев было немало в Малой Азии и появление славянского именования Олимпа Вифинского Камнем возможно.
Монастырские центры возникали близ гор. Выражение «Кимина, Золотым камнем именуемая» говорит о том, что Золотые горы было вторым названием Кимины. Согласно выражению «златые и Варахиевы горы», Золотые горы было вторым названием и Варахиевых гор.
Олимп с античных времён без всяких пояснений был символом горы. Горное местоположение Варахеевых гор очевидно из их названия. Поэтому потребовалось уточнение для Кимины – они также лежали на горах. Всё выражение служит пояснением местожительства облагодетельствованных императором монахов. Они жили в горах в начале рассказа никак не названных. Далее следует пояснение, что эти горы назывались Олимп и Кимина. Кимина, в свою очередь, прозывалась Золотым камнем и Золотыми Варахеевыми горами. Золотые горы являются аналогом названию Святые горы. Перед нами описание одного многоимённого монашеского центра.
В «Хронике Симеона Логофета» дан несколько иной вариант перевода этого текста:
«Но и сущим в горах мнихом, в Олимбе же, и в Кимине, в Златыи нарицаемеи Камень, и в Варахиеве горе не преста урочная раздаяния посилаю и пекуся о них, словущуя же в делех и Боговидени(я)х призывая к себе и молитву их благословения обымааше. Не тчию же ну и Бога ради затворившим себе и в тесныих хызинах зап(е)ревшиим и в всех монастырех установленныя урокы, яже устави, не преста раздаваю». (22, 139)
Здесь Златой Камень ещё выступает в качестве второго названия Кимины. Но Олимп и Варахиевы горы уже отделены и воспринимаются не как части описания одного монашеского центра, а как самостоятельные центры. У Продолжателя Феофана идёт дальнейшее переосмысление первоначального рассказа, в котором появляется перечень уже четырёх самостоятельных центров.
Варахиевы горы были названы в честь библейского пророка Варуха. Другие созвучные имена в святцах принадлежат менее значимым персонажам из спутников чествуемых святых. Варуху приписывалось авторство сочинений, одно из которых было включено в славянскую Библию. Монастырь в Кимине был посвящён популярному среди славян библейскому пророку Варуху. Симеон называет монахов этого монастыря славными в делах Боговидения, то есть мистиками-боговидцами. Этих знаменитых мистиков-пророков Роман I призывал в столицу для общения и пользовался их молитвами и благословением.
Никифор Фока познакомился с Афанасием Афонским в монастыре своего дяди Михаила Малеина, бывшего игуменом в монастыре на Кимине. Михаил скончался 12 июля 962 года. (20, 210) Его монастырь, согласно святцам, стоял на горе Малеон в восточной части Афона. (5, 108) Архиепископ Сергий, знакомый с разными версиями размещения Кимины, помещал эту обитель в юго-западной части Вифинии, то есть примерно в том же регионе, что и гора Олимп. (21, 267) В афонских преданиях Михаил считался игуменом одного из монастырей вифинского Олимпа. (11, 35) Но какой-то писатель сделал популярного наставника Афанасия афонским жителем, что и закрепилось в святцах.
Кимина находилась в предгорьях Олимпа. Варахиевы горы по иным источникам неизвестны. Они не были самостоятельным монастырским центром, что подкрепляет их отождествление с Киминой. При Романе I царским монастырём на Олимпе был монастырь пророка Варуха на Кимине, в котором жил Михаил Малеин.
Полководец Варда Фока Старший был женат на сестре Михаила Малеина. Родство с авторитетным игуменом способствовало его военной карьере. С почтением относились к Михаилу Малеину сыновья полководца Никифор и Лев. Никифор, став императором, спал, укрывшись плащом этого своего дяди. (12, 46)
Перечень 943 года отражает ситуацию, возникшую в конце следующего царствования. Константин VII в качестве своего молитвенника и пророка выбрал Павла, что привело к возвышению Латр, а после переезда Павла – к возвышению Афона. Пророчество Павла о низвержении Романа I говорит об оппозиции монаха к этому императору. Латры не могли входить в перечень царских монастырей при Романе I. Упоминание Афона имеет характер вставки, разорвавшей былое описание монастыря на Кимине.
Рассказа о раздаче Романом I средств в 943 году с расширенным перечнем святых гор нет ни у Симеона Логофета, ни у Георгия Амартола, хотя соседствующий рассказ о венгерском нападении у них имеется. Продолжатель Феофана извлёк рассказ о раздачах из какого-то описания предпасхальных и пасхальных церемоний императорского двора.
Митрополит Михаил, сочинение которого лежит в основе «Хроники» Продолжателя Феофана, был составителем обрядника «Клиторологий» и сотрудником Константина VII, написавшего «Книгу церемоний». (6, 473) Состоя при императоре, он мог быть очевидцем церемоний или располагать их описаниями. Славословя Романа I, Михаил перенёс в его эпоху известные ему реалии пасхальных церемоний при Константине VII. Он включил в описание монастырского центра на Олимпе Вифинском упоминание об Афоне и Латрах, имевших в его время царские монастыри и получавших от императоров денежную помощь.
При Константине VII Олимп Вифинский, по унаследованной от предшествующего времени традиции, занимал среди горных монашеских центров первое место, Афон – второе, Латры - третье. Император в противовес Олимпу вначале возвысил Латры, затем его симпатии перенеслись на Афон. На Олимп же он поехал только в конце своей жизни и то, пользуясь этой поездкой как прикрытием для интриги против патриарха. Местные монахи попытались завоевать расположение больного императора, используя легенды о пророчествах игумена Петра, но дни страдальца были уже сочтены.
Противники критского похода 960 года перечисляли трудности этого предприятия и приводили пророчество:
«…распространившейся молвы, будто тот человек, который захватит Крит, станет царём и овладеет скипетром Ромейской державы». (16, 196)
Пророчество о будущем приходе к власти Никифора Фоки было составлено каким-то его доброхотом. Автором пророчества следует признать участника похода Афанасия. Удачное пророчество объясняет расположение Никифора к Афанасию в дальнейшем.
Иоанн Цимисхий был убийцей Никифора, а для Василия II Никифор был узурпатором престола, пытавшимся его оскопить. В последующие царствования заслуги Афанасия в деле возведения Никифора на престол, чему пророчество способствовало, стали неудобными, и память о них была утрачена.
Афанасий был выходцем из монастыря на Кимине. Причиной ухода из этого монастыря названо желание Михаила Малеина сделать его игуменом. Игуменом Афанасий мог стать не ранее 30 лет, как это следует из правил Второго устава. (15, 459) Родился он в 920 или 930 году и тридцатилетия достиг в 950 или 960 году. В 960 году Никифор выпросил Афанасия у монастырских старцев и забрал с собой в поход. Вероятнее более поздняя дата его рождения. Получается, что забирали Афанасия не с Афона, а с Олимпа.
Среди монахов Олимпа из-за предпочтения императорским двором в эпоху Романа II Афона копилось недовольство центральной властью, что и привело к появлению враждебного императору пророчества. Но оно было благосклонно встречено Никифором, который взял в поход его автора.
При Константине VII излюбленным горным монашеским центром императорского двора стал Афон. Роман II сохранил отцовские традиции. Никифор, имея на Олимпе игуменом родного дядю, предпочёл начать монастырское строительство на обласканном царским вниманием Афоне, поселив там Афанасия.
Основание монастыря не могло состояться без согласия прота Павла. В житии св. Афанасия отмечается его пророческий дар:
«А один из почетнейших отцов святогорских – Павел Ксиропотамский – ко всему собору отцов стал в духе пророческом говорить об Афанасии так: «Братие! Этот брат, пришедший в Гору сию после нас, по добродетели – впереди нас, и в самом Царствии Небесном будет выше нас славою, ибо станет начальником этой Горы, многих направит ко спасению, и все будут повиноваться ему»». (1, 467)
Афанасию предрекалась должность прота. Пророчество свидетельствует в пользу благосклонности Павла к Афанасию при его появлении на Афоне. Охлаждение отношений между ними произошло позднее.
Преемником Афанасия на посту игумена был Евстратий, чья подпись стоит под документом 1016 года. Среди дарений Василия II монастырю был остров св. Евстратия. (11, 36) Выбор острова следует связать с именем игумена. Выходец с Олимпа перенёс на Афон традицию почитания вифинских святых Афанасия-Иоанникия и Евстратия. В последующее время среди афонских игуменов было популярным имя Афанасий, но это уже было связано с почитанием самого св. Афанасия Афонского.
Афанасий принял монашеское имя в честь одного из имён Михаила Рангаве, к которому возводил своё происхождение Павел. Эти сближения должны были способствовать успеху предприятия Никифора по устроению монастыря на Афоне во главе с Афанасием и дружескому расположению Павла к воспитаннику Михаила Малеина.
Мимо Олимпа двигались войска от Константинополя к восточным окраинам империи для сражений с мусульманами. Служившие в императорской гвардии пехотинцами русы-христиане должны были посещать в составе византийской армии этот прославленный монашеский центр. Латры лежали в феме Киверриоты, основными обязанностями которой была охрана побережья от нападений арабского флота и участие в морских предприятиях империи. Монастырский центр в Латрах был особо почитаемым киверриотскими моряками, а местные старцы славились в качестве молитвенников и пророков в морских делах. Русы-христиане, служившие в императорском флоте, могли бывать в Латрах. Но после уничтожения мусульманами монастырей Олимпа и Латр, память об этих посещениях была утрачена.
На Афон были перенесены пророческие традиции как Латр, так и Олимпа Вифинского. Олав Трюгвасон в качестве духовного наставника мог избрать как монаха Великой лавры, так и монаха Ксиропотамского монастыря. Будучи мореходом, он сделал свой выбор в пользу наследников традиции морских пророчеств старцев из Латр.
