Во время битвы при Свольде «Журавль», третий по величине ко­рабль флотилии Олава Трюгвасона, был очищен от экипажа. «Журавль» пропустили в открытое море, но затем захватили в жестоком бою. Не­смотря на численное превосходство кораблей заграждения, соратники пытались выручить Олава. В описании событий лета 1016 года Снорри приводит переговоры Олава Святого и Эрлинга Скяльгсона. Олав указал Эрлингу на то, что Эйрик Хаконарсон погубил людей Эрлинга больше, чем кто бы то ни был. (23, 199) С Эйриком Эрлинг мог сразиться только в битве при Свольде, так как иные их военные конфликты неизвестны. Корабли Эрлинга пытались прорвать заграждение, и их экипаж понёс тя­жёлые потери.

Скальды знают по именам предводителей шести кораблей из один­надцати: Индриди из Гимсара, Эрлинг Скьяльгсон, Сигвальд, Торкель Дюрдиль, Торкель Невья и Олав Трюгвасон. Кроме норвежцев в битве приняли участие славяне. Хальдор называет Эйрика убийцей вендов, а далее следует такая его строфа:

«Нагрянули венды

Отовсюду. Точат

Зубы великанши

Крышки Христ на рати

Волки рвали трупы,

Громко сталь бряцала,

Полководец бился,

А полки бежали». (23, 165)

Флотилия Эйрика разрезала строй кораблей Олава, и сразу же закипела битва. Цепь заграждения и «Великий змей» находились поблизости. За­чистка «Журавля» от экипажа свидетельствует о том, что этому кораблю удалось прорвать заграждение, но его окружили, как и «Великого змея», корабли противника, оторваться от которых и отойти к своим он не смог.

Малые корабли русов сковали основные силы цепи заграждения, их большие корабли шли на прорыв к «Великому змею». В проливе кипела схватка, и поле боя со сгрудившимися вокруг «Великого змея» судами смыкалось или почти смыкалось с полем боя у цепи заграждения.

Выныривая у самого днища судна в его носовой или кормовой части, человек был вне поля зрения находившихся на нём людей. Переныривая от судна к судну, можно было скрытно передвигаться. Трудность представ­лял только водный просвет между двумя основными группами кораблей. Внимание воинов у «Великого змея» было отвлечено представлением Кольберна, а бившимся с яростными тавроскифами норманнам было не до водной глади у себя за спиной. Олав и его спутники имели возможность добраться до русских кораблей. В подобной ситуации оказался и Торкель Высокий — он последним сошёл со своего корабля, но сумел спастись.

Хальфред пишет о ранении Олава стрелой. Снорри отмечает, что ког­да Олав подносил воинам охапку острых мечей, то из правого рукава кольчуги текла кровь. Он был ранен, но не тяжёло. Олава скальды при­знавали самым совершенным в физическом отношении из всех когда-либо живших в Норвегии людей. Такому удальцу даже при ранении в руку по силам было проплыть несколько сотен метров.

Выходец из Руси, посетивший Иерусалим, известен в Константино­поле. Новгородскому архиепископу Антонию принадлежит обширная повесть о его поездке в столицу Византийской империи, в которой под­робно описаны местные святыни. Посещение Константинополя произо­шло до того, как Антоний постригся в 1190-х годах. Об иерусалимском паломнике Антоний пишет так:

«А оттоле на уболе святаго Георгия святый Леонтей поп русин лежит в теле, велик человек: той бо Леонтей трижды в Иеросалим пешь ходил». (13, 101‒102)

Выражение «велик человек» имеет двойной смысл. Леонтий трижды совершил пешее паломничество в Иерусалим, что поражало людей того времени, но при этом основным значением выражения было обозна­чение большой величины тела святого. Паломник был богатырского сло­жения.

Уболом Антоний называл портик, то есть дорогу, обрамлённую по обоим сторонам рядами колонн, перекрытых плитами. Портики погречески назывались за их вытянутый вид «емболой», так что было ис­пользовано местное название, звучащее по-русски как «убол». (13, 145) Нетленные мощи русского попа Леонтия лежали в каком-то храме, нахо­дившемся близ исторического центра Константинополя на обрамлён­ной портиками улице св. Георгия.

Во время пребывания в Константинополе Владимир Святой главным храмом для своего воинства определил церковь Богородицы Халкопратийской. Причиной стало нахождение в церкви мощей апостола Иакова, брата Господня, небесного покровителя великого князя. Здесь произошло обру­чение царевны Анны и Владимира Святого, крещение его дружины. (10, 114) Н. П. Кондаков так описал местоположение этой церкви:

«И между тем не можем обойти молчанием одной мечети, построенной Синаном-пашёю и находящейся наискосок на северо-восток от Софии через эту улицу (с современными трамвайными путями.В. Т.), несколько выше известных ворот Верховной Порты, или Министерства иностранных дел. Мечеть эта не обратила на себя внимание ни одного исследователя констан­тинопольских древностей, хотя лежит на бойком месте. Между тем в самой её конструкции ещё много смеси чисто мусульманского типа мечетей с позд­невизантийскими церквами, хотя купол, покрывающий почти всё здание, явно XVII‒XVIII столетия.

Минарет прислонён к юго-западному углу церкви. И если бы эта особен­ность и не указывала безусловно на перестройку мечети из древней церкви, то мраморный помост перед внешним западным портиком церкви и большая га­лерея из колонн, с северо-западного угла ведшая, очевидно, ко входу в гинекей, принадлежат, по нашему мнению, древности. На это же указывает и сообщён­ное нам директором музея в Джинили-КиоскеАхмеди-беем сведение, что во дворе этой церкви среди разных мраморов найдена купель.

Готские наёмники в большом количестве появились в римской армии с III века. У Константина Великого во время основания Константинопо­ля служили 40 000 готов. Начавшееся в 375 году нашествие гуннов при­вело к переселению целых народов, хлынувших через Дунай в пределы Византии. Со времён Феодосия Великого (379‒395) готы наводнили ви­зантийскую армию, став её самой боеспособной частью. (26, 108‒112)

Готские вожди пополнили ряды столичной знати, и в их руках сосре­доточилось военное руководство. С 441 года главнокомандующим войск Востока, в которые входили отряды, расположенные на территории им­перии от Малой Азии до Египта, был полугот-полуалан Аспар. Аспар, его отец и сын, носившие одинаковое имя Ардавурий, достигали высокого звания консулов. Чтобы снискать популярность у константинопольцев,

Аспар построил в северной части города водоём-цистерну, получившую его имя. (26, 190)

Маркиан пришёл к власти благодаря поддержке Аспара и его готских воинов. Евнапий писал об эпохе Феодосия Великого: