Так как церковь лежала некогда как раз против входа в св. Софию, то возможно, что мы имеем здесь остатки древнейшей церкви Богородицы, осно­ванной ещё Вериною, женою Льва Макеллы, или Великого (ум. 483), о чём упо­мянуто в новелле Юстиниана с указанием, что церковь эта находилась возле Великой церкви, то есть Софии. Здесь находились мощи св. пророка Симеона, унесённые в 1204 году в Венецию.

Рядом с этой церковью видны и доселе неопределённые византийские раз­валины и громадные кучи мусора, а правее, на отроге холма, уходящего на северо-восток, помещаются здания Высокой Порты, занявшие место обще­ственных зданий Византии, и улица, ведущая уже к колонне Константина, с первого холма на второй». (13, 115)

В подкрепление своему мнению он сослался на авторитет Дюканжа, также отождествлявшего церковь с Богородицей Халкопратийской. (13, 259) Верховная, или Высокая, Порта была советом, в который входили руководители турецких министерств и другие высшие чиновники Осман­ской империи. Комплекс зданий Высокой Порты расположен на месте административных византийских зданий форума Стратигиона. Улица, ведущая от ворот Высокой Порты к колонне Константина, — былой портик св. Георгия.

Построенная Синан-пашёй мечеть находится в ином месте города. Описанию Кондакова соответствует мечеть близ парадного въезда в ар­хитектурный комплекс былой Высокой Порты, основанная в 1745 году Хаджи Бешир-Ага. Расположение минарета и галереи относительно ме­чети соответствуют указаниям Кондакова. Мечеть стоит напротив глав­ного входа в Софийский собор, хотя и несколько далее, чем это показано на плане Кондакова. (13, 111)

Рядом с мечетью размещался монастырь дервишей, ныне занимаемый административными учреждениями. Обитатели этого квартала ничего не знают о его былом византийском прошлом, но унаследованные архитектурно-культурные черты свидетельствуют о том, что вокруг церкви Богородицы Халкопратийской существовал монастырь, на разва­линах которого позднее возник монастырь дервишей с мечетью.

В новелле Юстиниана упомянута церковь Богородицы, с указанием о том, что она была основана Вериной и находилась неподалёку от Великой церкви, то есть Софийский собор. (13, 115) Кондаков отождествлял эту церковь с Богородицей Халкопратийской. Императрица Верина была су­пругой Льва I Макеллы, правившего в 457‒474 годы. Между тем такой ав­торитетный писатель, как Феофан Исповедник, сообщает о возведении церкви Богородицы Халкопратийской при описании событий 450 года:

«Тогда же воздвигла она (Пульхерия. — В. Т.) Халькопратийский храм в честь Богородицы, бывший прежде еврейской синагогой». (27, 98)

В 450 году после смерти брата — императора Феодосия II Младше­го — Пульхерия помогла стать императором Маркиану, за которого вы­шла замуж. Она вела большое храмовое строительство как в столице, так и в иных местах, и с её именем связывают возведение столичных богоро­дичных храмов: Влахернского, Халкопратийского и Одигитрии. В первом были положены погребальные пелены и риза Богородицы, во втором — Её пояс, в третьем — икона Богородицы, написанная евангелистом Лу­кой. (18, 96) Все три храма располагались почти по прямой линии, а са­мый дальний хранил погребальные одежды Богородицы, то есть был посвящён Успению. Путь от Одигитрии до Влахерн символизировал зем­ную жизнь Богородицы от рождения до кончины.

Празднования иконы Одигитрии и Рождество Богородицы приходи­лись на воскресенье в один год, как это показывает день чествования Одигитрии Смоленской 28 июля. Занимавшая среднее положение Бого­родица Халкопратийская была связана с празднованием Введения Бого­родицы во храм, отмечаемым 21 ноября. Опоясывание поясом и введе­ние во храм символизировали выход из младенчества. В святцах имеется реликтовое отнесение Введения на 29 ноября, которое было воскресе­ньем в один и тот же год с таким же реликтовым почитанием пояса Бого­родицы в провинциальной Зиле 12 апреля. (21, 360)

Храмы Халкопратийский и Одигитрии находились примерно на одном расстоянии, но по разные стороны от Софийского собора. Верина перестроила один их этих храмов. Храм Одигитрии в более позднее вре­мя оставался скромным по размерам, что и вынуждало переносить по­читаемую икону по праздникам во дворец или выносить по вторникам из храма для съезжавшихся из разных городов богомольцев. (19, 52‒53) Ве­рина расширяла Халкопратийский храм.

По свидетельству Кодина, иудеи со времен Константина Великого в продолжение 132 лет жили в районе Халкопратия, то есть на Медном торгу, где торговали медными изделиями. Считается, что Феодосий II Младший переселил их в район Пера, по другую сторону Золотого Рога, и устроил в Халкопратии храм Богородицы. (18, 69‒70)

Константин I Великий перенёс столицу Римской империи в античный город Византий, который был переименован в Константинополь. По его указу 4 ноября 326 года началось строительство новых стен, а 11 мая 330 года город был освящён христианскими священниками и язычески­ми жрецами. (6, 82‒83) В святцах под 11 мая помещено празднование Обновления (рождения) Царьграда. Эпоха Константина в Константи­нополе началась в глазах потомков в 330 году.

Если мы прибавим к 330 году 132 года, то получим для выселения ев­реев 462 год, что не соответствует времени жизни Феодосия, но соответ­ствует эпохе императрицы Верины. Разница в 12 лет с 450 годом говорит о влиянии иконоборческой «эры ‒5496 года», по которой было датиро­вано основание Константинополя, что привело к ошибочному увеличе­нию срока существования еврейской общины в Халкопратии.

Феофан Исповедник вставил рассказ о построении храма после со­общения о возвращении Пульхерии из ссылки в императорский дворец и перенесении ею мощей св. Флавиана из Эфеса в столичный храм Апосто­лов, но ранее известия о кончине Феодосия, последовавшей 20 июня 3 индикта. (27, 98‒99) Третий индикт был в 450 году. Согласно этим све­дениям, возведение церкви Богородицы Халкопратийской состоялось в первой половине 450 года. Но историческая обстановка свидетельствует в пользу более позднего времени.

Феодосий II был слабым правителем, а в первой половине 450 года Византии грозило нашествие гуннов под предводительством воинствен­ного Аттилы. Евреи поселились в районе Аргиропратии, Медного торга и порта, потому что были преимущественно ростовщиками, торговцами и ремесленниками. Ссориться с могущественной еврейской общиной в такое тревожное время мягкому Феодосию было сложно. Иным характе­ром обладал Маркиан. Этот суровый воин отказался выплачивать дань Аттиле, казнил фаворита предшествующего царствования евнуха Хрисафия, запретил продажу должностей.

Одновременно с наведением порядка в государственном управлении Маркиан издал указ об отмене недоимок с населения за последние девять лет, что подняло его авторитет у населения. (6, 445‒447) Отмене госу­дарственных недоимок соответствуют репрессии против евреев, в долгах у которых было немалое число жителей столицы. В синагогах хранились архивы еврейских общин. Упразднение столичной синагоги сопровожда­лось уничтожением её архива с долговыми расписками. Выселение евре­ев из Халкопратии следует отнести на начало правления Маркиана. Та­ким способом этот незнатный фракиец завоевывал популярность среди жителей столицы.

Средневековые авторы связывали строительство церкви с Пульхерией, но относили это событие ко времени правления Маркиана. (22, 347) Маркиан стал императором 24 августа 450 года. Феофан Исповедник ис­пользовал осеннюю «эру ‒5492 года». Так, гибель в болгарском походе императора Никифора I Геника 25 июля 811 года им отнесена на 6303 год от сотворения мира. В тексте его сочинения использованы и иные эры, что связано с исходными текстами разных авторов. Ошибочное отнесение пе­ределки синагоги на начало 450 года следует отнести за счёт применения у информатора Феофана весенней эры. Событие произошло в начале 451 года, но по календарному счёту шёл предыдущий год. Из-за влияния различных эр строительство храма связывалось с разными лицами.

Своим появлением церковь Богородицы Халкопратийской была обя­зана совместным действиям Маркиана и Пульхерии в начале 451 года.

Главной святыней церкви был пояс Богородицы, появившийся в Кон­стантинополе при императоре Аркадии, правившем в 395‒408 годы. В святцах по этому поводу сообщается, что пояс был положен в Халкопратии при Аркадии, а затем им исцелена Зоя, супруга императора Льва Мудрого. При этом говорится об обновлении в Халкопратиях и положе­нии пояса. (21, 265) Мотив обновления связан с украшением храма по­сле исцеления Зои, так как пояс находился в церкви давно.

У Льва VI Мудрого, правившего в 886‒912 годы, было две жены по имени Зоя. Первая Зоя, дочь временщика Стилиана Заутцы и давняя любовница Льва, стала его второй супругой в 894 году и скончалась в 896 году. Третья супруга Льва Евдокия умерла при рождении сына в 901 году, после чего император стал сожительствовать с Зоей Карбонопсидой (Огненноокой). (8, 87)

Причин для появления чуда в скоротечное замужество Зои, дочери Заутцы, не было. Более того, её похоронили в гробу с надписью «Дочь Вавилона несчастная», то есть отождествили с блудницей. (16, 150) Это­го не могло бы случиться, если бы Зоя была соучастницей чуда, вошедше­го в святцы. Иная ситуация была со второй Зоей.

В мае 905 года Зоя Карбонопсида родила Льву VI наследника — буду­щего императора Константина VII Багрянородного. По православным нормам уже третий брак запрещался. У Льва возникли сложности с по­гребением Евдокии, которую он похоронил по царскому обряду, с тру­дом преодолев сопротивление священников. Властный патриарх Ни­колай Мистик крестил ребёнка в качестве царевича только в январе 906 года при условии, что Лев расстанется с Зоей, но это обрекало на­следника престола на звание незаконнорожденного. Лев венчался с Зоей, что стало причиной затяжного конфликта между ним и патриархом, тре­бовавшим расторжения брака. (8, 87‒92)

Непреклонного Николая Мистика в феврале 907 года удалось сме­стить. Император при помощи назначенного патриаршим синкелом Евфимия собрал вселенский собор епископов с участием представителей восточных патриархов. На собор прибыли папские легаты с разрешени­ем папы на четвёртый брак. Собор признал брак Льва VI с Зоей. Новым патриархом был избран Евфимий. В июне 911 года патриарх Евфимий венчал Константина на царство. Многолетняя борьба закончилась побе­дой императора, но вызвала раскол в Церкви. (8, 96‒97) После смерти Льва Евфимий был смещён, а патриархом вновь стал Николай Мистик.

В условиях ожесточённой борьбы по поводу брака Зои Карбонапсиды благоволение к ней высших сил в виде чудесного выздоровления при по­мощи пояса Богородицы было важным аргументом в пользу признания брака. Сергий излагает рассказ о чуде по одной из рукописей XII века так:

«Аркадий (395‒408), сын Феодосия Великого, получив пояс Пресвятой Бо­гоматери из Иерусалима, где он до того времени храним был с честною ризою некоторою девицею, положил его в Константинополь в светлом вместилище, которое назвал св. ракою. По прошествии 410 лет (по ошибке; надобно чи­тать 510 лет) царь Лев VI (889‒912) открыл оный св. ковчег для своей супру­ги Зои, мучимой нечистым духом, так как она удостоилась Божественного видения, что, если на неё возложен будет честной пояс, то она исцелеет.

Итак, открыт был честной пояс как бы новосотканный и блистающий, запечатанный в золотой коробочке со свитком, в котором с точностью означено время — индиктион и день, в который принесён он в Константи­нополь, и как он положен руками царя и им запечатан. Царь (Лев) облобызал его и он, возложенный руками патриарха на царицу, исцелил её от болезни. И все, прославив Христа Бога и воспев благодарственные песни Пресвятой Его Матери, положили честной пояс в честном ковчеге, в котором он был пре­жде». (22, 346)

Зоя не просто болела, а была мучима нечистым духом. Посредством чуда она не просто выздоровела, а очистилась духовно от той скверны, которая в ней пребывала. Перед этим Зоя удостоилась божественного видения. После таких событий супругу Льва не могли сравнивать с вави­лонской блудницей, так что перед нами Зоя Карбонопсида.

Чудо было актуальным в 906‒907 годы. Тридцать первое августа, в ко­торое произошло чудо, было воскресным в 906 году. За 510 лет до этого, то есть в 396 году, 31 августа также было воскресным. Чудо с Зоей следует отнести на 31 августа 906 года, а перенесение пояса Богородицы в Кон­стантинополь — на 31 августа 396 года, когда был 9 индикт.

Напряжённость дискуссии по поводу четвёртого брака Льва и Зои привела к тому, что в списке месяцеслова Василия описание праздников 31 августа утрачено. (22, 346) Далеко не все книжники принимали чудо с Зоей.

В святцах под 12 апреля чествуется память перенесения пояса Бого­родицы из капподокийского города Зилы в Царьград в 942 году. (22, 347) Дата сбита, так как 12 апреля было воскресеньем в 940 и 946 году. В пер­вом случае дата переноса будет ошибочно омоложена на два года, во вто­ром — удревлена на четыре.

Уревление на четыре года встречается из-за влияния болгарской «эры ‒5504 года». В 946 году Константин VII Багрянородный, в жизни семьи которого пояс Богородицы сыграл важную роль, был самостоя­тельным правителем в отличие от 940 или 942 года, когда реальная власть была у его тестя Романа I Лакапина. Хронологические соображения и историческая обстановка позволяют приурочить перенесение пояса Бо­городицы из Зилы к 12 апреля 946 года. Этот пояс был помещён рядом с поясом, хранившимся в Халкопратии. (22, 579)

Считается, что церковь Богородицы Халкопратийской была разруше­на землетрясением и возобновлена императором Юстином II, правив­шим в 565‒578 годы. (27, 98) Феофан Исповедник в описании событий 575 года сообщает:

«В этом году царь Юстин, отобрав у иудеев их синагогу, находившуюся в Халкопратии, устроил здесь церковь Владычицы нашей Пресвятой Богороди­цы вблизи Великой церкви». (27, 222)

Император обладал решительным нравом и вёл большое строитель­ство. Он вторично отобрал здание у евреев, сумевших его заполучить и возобновить в нём синагогу. Продолжатель Феофана пишет о перестрой­ке храма императором Василием I Македонянином, правившим в 867‒886 годы:

«Видел он (Василий I Македонянин. — В. Т.) что и другой всеславной Бого­матери в Халкопратиях божественный храм священной и всесвятой гробни­цы скуден и тёмен, и пристроил к нему с обеих сторон апсиды светоприёмные, поднял его кровлю, озарил его высотой благолепия и осиял сверканием света». (16, 141)

Перед этим говорилось о строительстве богородичного храма на пло­щади Форос, то есть форуме Константина Великого, следом за рассказом следует сообщение о храме Михаила Архангела в Цире, районе к северу от Софийского собора. Географические указания Продолжателя Феофана со­ответствуют местоположению церкви Богородицы Халкопратийской.

К храму были пристроены апсиды — выступавшие за основной объ­ём здания полуцилиндры. В апсидах размещался алтарь, так что алтарная часть была расширена, и к первоначальной апсиде было добавлено ещё две с оконными проёмами для освещения. Верх храма был надстроен.

Императрица Зоя перестроила храм в монастырь, названный по пере­несённой туда иконе монастырём Спаса Поручника (Антифонита). При­чиной названия было предание о передаче иконы её владельцем Феодо­ром в заклад еврею Авраамию. На взятые в долг деньги Феодор разбогател. (13, 82)

Кондаков считал, что у Антония речь идёт о церкви Богородицы Халкопратийской. (13, 82) Действительно, Антоний упоминает образ Спаса, который давал в поручение Феодор жидовину Авраамию, среди халкопратийских по происхождению святынь, хранившихся во Влахернской церкви. (13, 99‒100) Влахернская церковь не была включена в состав какого-либо монастыря, тогда как Халкопратийская церковь оказалась внутри монастырского комплекса. Мнение Кондакова следует признать верным. Поводом для помещения иконы Спаса в богородичную церковь стали общие еврейские мотивы в их судьбе: церковь стояла на месте си­нагоги, в районе былого проживания евреев-ростовщиков, икона побы­вала у еврейского ростовщика.

Феофан Исповедник в статье 6218/718 года поместил такой рассказ:

«Жители царствующего града, оскорбляясь новым учением, хотели на­пасть на самого царя, но убили некоторых из царских людей, которые снима­ли икону Господа с Медных ворот Великой церкви. И многие за ревность к благочестию были казнены усечением членов, плетьми, изгнанием и лишением имений, особенно люди знаменитые и родом, и просвещением». (27, 346)

Попытка при Льве III Исавре, поддержавшем иконоборцев, снять икону с Медных ворот Софийского собора закончилась восстанием. Офицер взобрался 9 августа по лестнице и начал топором рубить скуль­птурный лик Христа. Лестница была опрокинута толпой, офицер — убит, император казнил виновников его гибели. Пострадавшие за защи­ту иконы были причтены к лику святых. (7, 39‒40)

Феофан использовал «эру ‒5492 года», и в статье описаны события 726 года, правильно помеченные 9 индиктом, но разгар страстей в столи­це по поводу икон произошёл позднее. В статье 6221/721 года Феофан приводит события 12 индикта, то есть 729 года, а затем переходит к со­бытиям следующего 13 индикта, то есть 730 года:

«7 числа января, 13 индиктиона, в 3 день недели нечестивый Леон собрал со­вет против святых и досточтимых икон в трибунале 19 советников, на кото­рый призвал и святейшего патриарха Германа, надеясь убедить его подписаться против святых икон. Но мужественный слуга Христов не только не поддался не­навистному злонамерению его, но, утверждая слово истины, отказался от епи­скопства, сложил с себя омофор. И произнёс поучительные слова: „Если я Иона, то бросьте меня в море. Без Вселенского собора не могу изменить веры, государь”. После того он удалился в местечко, называемое Платаниум, и успокоился здесь в родительском доме, правив церковью 14 лет, 5 месяцев и 7 дней.

В том же месяце, январе, 22 числа рукоположили Анастасия, лжеименно­го ученика синкелла блаженного Германа. По сребролюбию своему он согласился с нечестием Леона и рукоположен в лжеепископы Константинополя. Между тем Григорий, папа римский, в своих посланиях не признал Анастасия и укорял Леона, как нечестивого, и отложил от него Рим со всей Италией. Тиран с ещё большим ожесточением продолжал гонение против святых икон, и многие цер­ковники, монахи и благочестивые миряне подверглись опасности, и постра­дали за слово православной веры, и украсились мученическим венцом». (27, 349‒350)

Герман был патриархом с 715 по 730 год. (22, 681) Январское совеща­ние, на котором он отказался от патриаршества, произошло в третий день недели, то есть по византийскому счёту во вторник. Седьмое января в этом году было субботой. Вторником было 17 января. При переписке было утрачено число-буква «i» — «10». Отказ произошёл во вторник 17 января, а уже в ближайшее воскресенье 22 января патриархом стал Анастасий. Герман правил 14 лет, пять месяцев и семь дней, и его патри­аршество началось вроде бы 10 августа 715 года, но этот день был суббо­той и приходился на Успенский пост. В патриархи возводили по воскре­сеньям или на крупные церковные праздники за пределом времени постов. Правление Германа соответствует периоду времени с 15 августа 715 года по 22 января 730 года. Герман стал патриархом на Успение.

Феофан не называет имён, но говорит о том, что в 730 году многие пострадали за почитание икон. В святцах под 9 августа, когда произошёл конфликт из-за иконы Спаса, упоминаются безымянные святые мучени­ки, пострадавшие за икону Христа. Перед нами жертвы событий у Мед­ных ворот. Под этим же днём чествуются святые мученики, пострадав­шие в Царьграде при Льве Исавре в 730 году: Иулиан, Маркиан, Иоанн, Иаков, Алексий, Димитрий, Фотий, Петр, Леонтий, Мария патрикия и иные. (21, 241)

Казни за иконопочитание при Льве шли только из-за мятежа у иконы Спаса. Раздвоение участников одних и тех же событий в святцах и у Фео­фана произошло из-за разных изводов сказаний с датами по разным эрам. У Феофана рассказ о бунте у Медных ворот был взят из источника с ико­ноборческой «эрой ‒5496 года», и речь в нём шла о событиях 730 года, но относительно основной канвы хроники рассказ «провалился» на че­тыре года. Казнили не менее 10 человек.

Под 9 августа в святцах отмечено обретение нерукотворного образа Спасителя Камулианского, описанное Григорием Нисским. (21, 241) Григорий Нисский скончался в 394 году, так что обретение произошло не позднее IV века. Этот нерукотворный образ, судя по всему, и был ба­рельефной иконой Спаса, в день чествования которой произошли бес­порядки.

Древняя барельефная икона Христа продолжала находиться в Кон­стантинополе в 1389 году. Диакон Игнатий участвовал в поклонении ей 8 июля 1389 года и писал: «поклонихомся образу Христову, сотворившему чудо о купце Феодоре». Между тем ко влахернским святыням паломники ходили 3 июля. (19, 100‒101)

Стефан Новгородец побывал в Константинополе во время патриар­шества Исидора Бухириса:

«И ту виде нас св. патриарх Царяграда, ему же имя Исидор, а на партиаршество поставлен бысть шестое лето, и той патриарх призва ны и благословихомся и целовахом в руку, и беседова с нами, понеже бо вельми любит Русь. О великое чудо чудо! Колико смирения бысть ему, иже беседова с странники ны грешнии. Не наш бо обычай имеет». (19, 51)

Стефана удивила демократичность патриарха, чего не было на его ро­дине, где высшие иерархи не общались с простыми людьми. Исидор был патриархом в 1347‒1349 годы. Указание на шестое лето не может отно­ситься к шестому году его патриаршества. В шестой год по дате от сотво­рения мира он был поставлен в патриархи. Использование вместо всего обозначения года от сотворения мира одной-двух последних цифр при­менялось в русской книжной культуре. По «эре ‒5508 года» 1347 год соответствует 6855 году от сотворения мира. Расхождение в год можно отнести на счёт осеннего поставления Исидора в патриархи, когда шёл следующий календарный 6856 год.

Стефан прибыл в Константинополь в страстную неделю — послед­нюю неделю Великого поста 1348 или 1349 года. Если бы Стефан приехал в 1348 году, то ему не было бы нужды указывать год восшествия на пре­стол патриарха, так как он совпадал бы с текущим годом. Скорее после­довало бы указание о том, что Исидор стал патриархом в этом году. По­ездка состоялась в 1349 году.

Пасха в 1349 году была 12 апреля. Стефан приурочил своё палом­ничество к встрече Пасхи и посетил цареградские святыни в апреле 1349 года. Он обнаружил икону Спаса в Софийском соборе:

«А от столпа Юстинианова внити в двери святыя Софии. В первые двери поступив мало, идти в другие, и третьи, и четвертыя, и пятыя, и в шестыя тоже, а в седмыя двери внити в святую Софию, в Великую церковь. И пошед мало обратитись назад, и возрев горе на двери видети: ту стоит икона Святый Спас, и о той иконе речь в книгах пишется, и того всего не мочно исписати. Ту бо погани иконоборци лестницу приставили восхотев содрати венец златый, и святая Феодосия опроверже лестницу, и разби поганина, и ту свя­тую заклаша рогом козьим». (19, 51)

Икона Спаса Антифонита, то есть Поручника, так как она отдавалась Феодором в заклад, висела над входными дверями в основном помещении собора. Святая Феодосия была в числе пострадавших в 730 году иконопочитателей. Дьяк Александр, посетивший Константинополь при императо­ре Мануиле и патриархе Антонии, то есть между в 1391 и 1397 годами, так­же видел икону Спаса в Софийском соборе. Об иконе он говорит «преобразился Спас наш на мраморе». (19, 72) Икона была мраморной.

В XIV веке икона Спаса, одна из главных реликвий церкви Богороди­цы Халкопратийской, находилась уже не во Влахернской церкви, а в Со­фийском соборе.

Основание столичного монастыря императрицей без упоминания при этом императора говорит о её самостоятельном правлении. В Констан­тинополе было две императрицы Зои, которые правили без мужчин. Зоя Карбонопсида была регентшей при малолетнем сыне Константине VII

Багрянородном в 913‒919 годах, Зоя, дочь Константина VIII, правила со­вместно с сестрой Феодорой три месяца в 1042 году.

Зоя Карбонопсида обладала энергичным характером и была склонна к политическим и церковным делам, тогда как её более поздняя тёзка та­ких склонностей не имела. Устроительницей монастыря следует признать Зою Карбонопсиду, в жизни которой пояс Богородицы сыграл весьма значимую роль.

Регентшей Зоя была в 914‒919 годы. Это время было для неё напол­нено борьбой как с внутренними, так и внешними врагами. Создание но­вого монастырского комплекса укрепляло её положение в церковных кругах, что было важно, учитывая напряжённые отношения с патриар­хом Николаем Мистиком. Патриарх, возглавив после смерти императора Александра регентский совет, постриг её в монахини. Вскоре Зое уда­лось отстранить Николая Мистика от власти, но напряжённые отноше­ния с церковными кругами у неё остались.

Во время регентства Зои 31 августа было воскресеньем в 917 году. В этом году был всплеск почитания Богородицы Халкопратийской, с ко­торой было связано чудо о Зое. Устроение монастыря Спаса Антифонита следует отнести на 31 августа 917 года.

Придание монастырю именования Спасского означает его мужской характер. Наиболее опасной для маленького Константина VII в начале его формального правления была попытка Константина Дуки захватить престол. Дуку поддерживал Николай Мистик, и мятежник располагал большим военным отрядом. Однако при попытке захватить Большой им­ператорский дворец Константин Дука погиб в схватке с дворцовыми гвардейцами. (16, 159)

Позднее с помощью дворцовых гвардейцев Зоя отстранила патриарха от регентства. Устроение императрицей мужского монастыря в военном квартале было сделано в знак благодарности военным за их помощь. Приуроченность чуда о поясе и монастырского строительства к району проживания русских наёмников свидетельствует о том, что Лев VI и Зоя Карбонапсида опирались на русских гвардейцев.

В первые века существования церковь Богородицы Халкопратийской пользовалась любовью правителей Византии. Она поновлялась и расши­рялась, в ней накапливались священные реликвии. Во время паломниче­ства Антония из привлекших его внимание святынь в ней оставались только мощи св. Леонтия. Остальные сокровища были изъяты.

Изъятие ценностей из церкви началось задолго до Антония. Алексей Комнин в 1083 году использовал для изготовления монет серебряные двери церкви Богородицы Халкопратийской с изображением Господских праздников. (13, 83)

Реликвии церкви оказались рассеянными по разным местам. Так, пояс Богородицы долгое время находился во Влахернской церкви, где его ви­дели русские паломники XIV — первой половины XV века. После завоева­ния Константинополя турками наибольшая частица пояса была вывезена на Афон и хранилась в Хиландарском монастыре, ныне же она находится в Ватопедском монастыре Афона. Мощи пророка Симеона после упадка русской колонии были перенесены во Влахернскую церковь, а оттуда в 1204 году были увезены крестоносцами в Венецию. (13, 115)

Именование убола в честь св. Георгия свидетельствует о наличии на нём культа этого покровителя воинов. Единственная крупная церковь, стоявшая на улице, соединявшей форумы Константина и Стратигиона — Богородица Халкопратийская. Здесь должны были находиться мощи св. Георгия Победоносца, что и дало название улице. Этих мощей ко време­ни Антония в церкви уже не было.

В Константинополе императоры время от времени строили храмы в честь того или иного святого, и в них переносили мощи этого святого, взятые из других мест. Константин IX Мономах построил великолепный храм св. Георгия близ Манганского дворца. Император приказал разру­шить два последовательно возведённых здания, так как они не соответ­ствовали его представлениям о величественности и красоте задуманной им постройки.(14, 125)

Первое здание было небольшим, и Пселл считал начало строитель­ства предлогом, под которым Константин IX отлучался из дворца для встреч с поселённой близ стройки своей любовницей Марией Склиреной. (14, 85) Затем ему удалось уговорить императрицу Зою ввести Склирену во дворец и удостоить специально придуманного для неё титу­ла севасты, по пышности мало уступающего титулу императрицы. Эти деяния вызвали 9 марта 1043 года народный бунт против Склирены.

Строительство церкви св. Георгия началось за несколько месяцев до бунта, вскоре после прихода Константина к власти, то есть осенью 1042 года. В этот великолепный храм после его освящения должны были снести основные реликвии, связанные со св. Георгием, включая его мощи. Антоний застал в этой церкви верх главы св. Георгия и руку св. Проко­пия. (18, 114‒115)

Уже в самом начале правления Константин IX намечал изъять из воен­ного квартала, населённого в то время сильной общиной русских наём­ников, популярную святыню, что свидетельствует о его враждебности к русам, которую он тогда и проявил, выселив их из Константинополя под предлогом сотрудничества с поднявшим мятеж Георгием Маниаком.

Разорение приходского храма русских наёмников было одновремен­но местью Георгию Маниаку, мощи небесного покровителя которого здесь покоились. Наносилось оскорбление и Ярославу Мудрому, также носившему крёстное имя в честь св. Георгия Победоносца.

Позднее Мономаху вновь пришлось обращаться к русской военной помощи, и перестройки храма вызывались стремлением загладить кон­фликт с русами, приведший к войне 1043 года. Изъятие мощей небесного покровителя Ярослава Мудрого из русской церкви изворотливыми ви­зантийцами объяснялось их желанием воздать высочайшие почести св. Георгию, построив для него более роскошный храм.

Разорили не только церковь Богородицы Халкопратийской, из кото­рой были вынесены самые ценные святыни и переданы в иные места. Па­трицием Сфоракием был построен храм св. Феодора Тирона, где храни­лись мощи этого святого воина. (13, 227‒228) Сфоракий в 452 году был консулом и построил храм в квартале своего имени. (13, 45) Антоний же застал мощи уже в императорском дворце. (18, 97)

Второй святыней построенной Мономахом церкви св. Георгия была рука св. Прокопия Скифопольского. В святцах этот святой помещён дважды. Под 8 июля он открывает перечень святых этого дня и значится как великомученик кесарийский, иерусалимлянин, живший в Скифополе и обезглавленный в Кесарее Палестинской в 303 году в первый год Диоклетианова гонения. (9, 104) Под 22 ноября он значится на третьем ме­сте — как мученик кесарийский, киликианин, житель Скифополя, слу­живший в церкви чтецом и переводчиком с греческого на сирийский и заклинателем, усекнутый в Кесарее Палестинской. (9, 186)

Несмотря на некоторые различия, перед нами одна и та же историче­ская личность. В первый год Диоклетианова гонения в Кесарии Палестин­ской пострадали наряду с Прокопием ещё два священника — святые Закхей и Алфей, чествуемые 18 ноября. (9, 312) Казни шли в ноябре. При ноябрьской дате сведения о св. Прокопии более подробны и более логич­ны. Уроженец пограничной с Сирией Киликии скорее мог стать перевод­чиком с сирийского, нежели уроженец Иерусалима. В пользу киликийско­го происхождения святого говорит и выбор места для церкви на форуме Тавра, так как одноимённая горная цепь опоясывала Киликию.

Июльскую дату следует связать с перенесением мощей св. Прокопия. В столичном храме закрепилось празднование перенесения мощей свя­того, который стал считаться великомучеником и жителем более знаме­нитого, нежели Киликия, Иерусалима, что нашло отражение в святцах.

Скифопольское местожительство св. Прокопия и «таврическое» рас­положение церкви ассоциативно ведут к русам, которых именовали скифа­ми, тавроскифами, таврами. Антоний пишет о хранении в церкви св. Про­копия его лобной кости. (18, 156) Изъятие части мощей св. Прокопия Константином IX и перенесение с другими почитавшимися русами святы­нями в храм св. Георгия говорят о почитании св. Прокопия русами.

После завоевания в 1204 году крестоносцами Константинополя в ла­тинских актах упоминается церковь Maria de Cinctura (Мария Кинктура). (13, 89) Название церкви с латинского можно перевести как Мария Опоясанная. Главной святыней Богородицы Халкопратийской был пояс Богородицы, и хотя он задолго до нашествия крестоносцев был перене­сён в церковь Влахернской Богородицы, былое название сохранялось, подобно тому, как улица св. Георгия продолжала существовать и спустя полтора века после перенесения мощей святого.

Несмотря на то что византийцам удалось в 1261 году изгнать кресто­носцев, это нашествие нанесло империи смертельный удар. Разграбление ценностей, вывоз святынь, разрушение городов оказались столь больши­ми, что силы империи были подорваны и она под ударами внешних врагов стала угасать, территория сокращаться. Никифор Григора, скончавшийся в 1360 году, писал о городе после его освобождения от крестоносцев:

«Ничто иное, как равнина разрушения, наполненная обломками и развали­нами». (11, 285)

Население столицы, лежавшей в руинах, сократилось на порядок, на огромных пустырях пасли скот, разводили огороды. Антоний накануне нашествия насчитывал в Константинополе 97 церквей. (13, 85) Во время правления крестоносцев в латинских актах упоминается 14 церквей и шесть монастырей. (13, 85)

Никифор Григора писал о современной ему эпохе:

«Проницательные люди его времени (Андроника III Палеолога. — В. Т.) легко предвидели падение порядка вещей и разрушение империи, ибо всем бросалось в глаза, что императорские дворцы и палаты знатных лежали вразрушении и служили отхожими местами для мимоходящих и клоаками. Равно и величавые здания патриархата, окружавшие великий храм св. Софии и сами служившие ей украшением, так как были делом древних архитекторов и дру­гие, хотя последующего времени, но умевших строить также хорошо, как в древности, были разрушены или вовсе истреблены». (13, 91‒92)

Последовало ещё столетие угасания великого города, прежде чем он пал в 1453 году под натиском турок-османов. Н. П. Кондаков пишет:

«Одно известие под 1401 годом гласит, что столица после шести преды­дущих лет всяких испытаний опустела, из рая земного превратилась в юдоль печали, а и прежде ещё многие участки и кварталы обезлюдели, представляли сплошные пожарища и, как ныне, застраивались наскоро домами в виде безоб­разных бараков». (13, 93)

Руины древних построек использовали для починки крепостных стен, строительства зданий. Завоевав Константинополь, турки устроили страшную резню и уничтожили большую часть доставшихся им древно­стей. Исключение делалось только в отношении зданий церквей, обра­щаемых в мечети. По сию пору под слоем штукатурки в этих мечетях со­храняются византийские мозаики. Строительство огромных комплексов султанских дворцов и мечетей приводило к уничтожению целых кварта­лов. Большие разрушения произвело строительство в конце XIX века же­лезной дороги, прошедшей дугой внутри городских стен через историче­ское ядро города. В новейшее время переселение в столицу массы людей из провинции привело к плотной застройке исторической части города, что довершило истребление древностей.

От византийского периода в Константинополе сохранилось немного. В настоящее время обозрению доступны полуразрушенные городские стены, несколько храмов-мечетей и колонн, две подземные цистерны-водохранилища, да остатки водопровода Валента. Из музеев православ­ной эпохе посвящён только один музей мозаик, основанный на раско­панных участках полов Большого императорского дворца. Изучению и восстановлению христианских древностей в этом практически полно­стью мусульманском городе, естественно, должного значения не при­даётся.

Району монастыря Спаса с церковью Богородицы Халкопратийской повезло. Долгое время на эти руины никто не покушался, и только в кон­це XVIII века они были использованы для постройки монастыря дерви­шей. Вид возникшего комплекса свидетельствует об использовании фун­даментов древнего монастыря. Подземные части зданий византийской эпохи сохранились. Византийская колоннада свидетельствует о том, что частично уцелели и наземные постройки.

Антоний в районе церкви Богородицы Халкопратийской русов не об­наружил. Русскую общину, включая монахов из престарелых и увечных русских наёмников, выселили в начале 1043 года. Монастырь Спаса при­шёл после этого в упадок, а скорее всего был упразднён. В любом случае, позднее строительство в нём не велось и все сохранившиеся византий­ские части монастыря дервишей имеют почтенный возраст.