Торжественный крестный ход вокруг храма – со святыми мощами, с песнопениями, светильниками, звоном – является обязательным, заключительным действием освящения храма, «во свидетельство, что благодать освящения переходит и преподается через иные, освященные храмы». Иными словами, крестный ход всегда есть изнесение и перенесение благодати.

Как свидетельствует церковный историк Сократ Схоластик, учредителем крестных ходов следует считать святого Иоанна Златоуста. «Он придумал сопровождать ночные песнопения (ибо литии издревле соединялись с всенощными бдениями) ношением серебряных крестов, при свете восковых свеч» (1. с. 250).

Может быть, и другой, вполне закономерный подход – изучение истории крестных ходов как одной из неотъемлемых форм народного благочестия, зачастую восходящих даже к языческой древности – с хождением на святые источники, Святые озера, Святые горы.

Между тем, помимо богослужебной практики, помимо формы народного благочестия, крестный ход имеет и другое, более глубокое богословское значение.

…И вспоминается Кре­ст­ный Путь в Иерусалиме. Это  не про­сто ар­хи­тек­тур­ный или  гра­до­стро­и­тель­ный фе­но­мен: со­во­куп­ность улиц, по­во­ро­тов и пе­ре­ул­ков, ко­то­ры­ми про­шел с тя­же­лым кре­стом на пле­чах Гос­подь Иисус Хри­стос от ре­зи­ден­ции Пон­тия Пи­ла­та до Голгофы, даже не просто историко-литургическая реконструкция. Это, в известном смысле, «ар­хи­тек­тур­но-ли­тур­ги­че­ское дей­ст­во» — мо­дель ми­ро­вой ис­то­рии, про­стран­ст­во еже­не­дель­но­го, по пят­ни­цам, в па­мять Стра­ст­ной Пят­ни­цы, кре­ст­но­го хо­да. Во внут­рен­нем, мо­лит­вен­но-ас­ке­ти­че­ском пла­не – путь к Голгофе.

Есть на Крестном Пути одно из самых пронзительных — и одновременно наиболее археологически достоверных мест. Оно называется Русское Место, или Русские Раскопки. Здесь 10 июня 1883 г. произошло событие, может быть, самое кульминационное во всей библейской археологии. Состоялось открытие Порога Судных Врат — тех самых, через которые Христос прошел к священной Голгофе. Так, на самом краю тысячелетней истории Святой Руси, за три десятка лет до революционного крушения — русскому народу, православной России благословил Господь обрести и хранить эту святыню. Тысячелетний крестный ход русского народа к святыням Иерусалима, духовный и молитвенный опыт Русской Палестины должны были разрешиться этим трагическим аккордом – пророческим указанием русского пути на Голгофу.

В распятом мире, по слову апостола, крест иудеям  – соблазн, эллинам – безумие. Вот уже две тысячи лет человеческая мысль, христианская и антихристианская, бьётся в отчаянии у подножия Креста, из орудия позорной казни сделавшегося высочайшим символом любви, подвига, спасения. 

На православной иконе «Поклонение Кресту»  архангелы Михаил и Гавриил, вестники духовной истории и метаистории, шестикрылые херувимы и многоочитые (из сплошных очей состоящие) серафимы, – словом, все силы небесные, весь умный космос поклоняется Кресту, на котором Терновый Венец. Смысл истории мира, истории рода человеческого  – весь в этом увенчанном Кресте, на котором, по слову апостола Павла, «для меня мир распят, и я для мира» (Гал. 6, 14).

Часто ли думают те, которые сегодня - по обычаю или по моде - принимает крещение, о смысле сказанных слов? Тебя крестили, то есть ведь по буквальному и полному смыслу русского слова крестить – “пригвоздили к кресту, распяли”. Распяли вместе с Христом (по церковно-славянской формуле «сораспяли Христу»)  – на Его Кресте.   В этом и заключается глубинный смысл крестного хода: в нем спрессованы Церковным Преданием два различных аспекта, две разные эпохи.   Первый, более глубокий пласт – из Евангелия, Крестный Путь Спасителя. Второй, исторический пласт — от времени Константина и Елены,  когда христианство только-только становилось государственной религией в Империи; когда императору перед решающей битвой с язычниками было видение – Крест в небе с надписью «Сим победиши», то есть этим знамением, его таинственной силы победишь врага. И когда равноапостольный Константин победил и сокрушил язычество, когда Церковь вышла из катакомб и её епископы собрались в 325 году на первый Вселенский Собор, мать императора Елена отправилась в Иерусалим на поиски священных реликвий земной жизни Богочеловека. И господь благословил труд и упование: состоялось обретение Святого Животворящего Древа.

…В 613 году полчища перса-язычника шаха Хозроя катком прошли по Палестине, убивая и разрушая все на своем пути. Животворящий Крест был похищен из храма Воскресения и увезен в качестве трофея. Через пятнадцать лет византийскому императору Ираклию удалось разгромить персов и вернуть святыню. 14 сентября 629 года он совершил торжественный въезд в Иерусалим, сошёл с коня у врат Святого Града и пеший, босой, без царских регалий, на своих плечах внес Крест Христов в храм, наполненный коленопреклоненным народом. Результатом этого крестного хода было второе Обретение и Второе Воздвижение Креста.  

Тропарь Кресту поётся не только в службе праздника, но и каждую среду и пятницу, а также входит в состав ежедневных молитв. Прочтем его внимательно:

Спаси, Господи, люди Твоя

И благослови достояние Твое,

Победы на сопротивныя даруя

И Твое сохраняя

Крестом Твоим жительство.

Люди церковные знают, что третья – центральная, то есть важнейшая – строка до революции читалась иначе: «победы благоверному императору имярек на сопротивныя даруя». То есть тропарь Кресту исконно был и остается молитвой народа-воина, сокрушительным гимном победы Православной Империи над ее врагами. А значит, и мёе личное, ежеутреннее возглашение молитвы есть каждый раз воздвижение живого звучащего Креста, утверждающего и ограждающего меня, царя и Отечество, соединяющего таинственно и меня, и Отечество  с Крестом Господним.

Не случайно в русском языке само слово крещение происходит непосредственно от слова крест, а не от греческого ваптизма (баптизма), что значит “погружение”. И называли себя русские люди (тоже единственный случай в истории) крестьяне – “народ Креста”.

Это не просто народная или, как говорят филологи, наивная этимология. Слово «Крест» в русском языке – в отличие от греческого «ставрос», латинского «crux», немецкого «Kreuz» – происходит непосредственно от имени Христос (2, с. 374). Мы, русские, не знаем понятия «Крест» вне Христа. И не знаем понятия Христа, христианства  вне Креста. Христианство по-русски есть крестьянство –  жизнь «в режиме крестной жертвы». 

Соответственно, на Руси и крестный ход – это не просто церковное шествие с крестами и чудотворными иконами. Это отражение всенародной судьбы – с готовностью идти на крест: крест Владимир Красное Солнышко в 988 году взял Корсунь. Приняв крещение, отправляется с супругой, византийской царевной Анной, в обратный путь к Киеву. Впереди великокняжеского поезда с молебнами и песнопениями несли кресты, иконы, святые мощи. Казалось, сама Вселенская Церковь двинулась крестным ходом в просторы Русской Земли, и юная Древняя Русь открывалась навстречу Христу и Его Церкви, чтобы обновиться в купели крещения, чтобы скорей наступило незабываемое утро погружения киевлян в освященные воды Днепра и Почайны… В память события - обновления Руси водою и Духом установился в Русской Церкви обычай ежегодного крестного хода «на воду» 1 августа. Но почему именно этот день избрал Владимир для Крещения Руси? Потому что это день крестного хода.

Традиция освящения государственного, военного, политического служения князя, царя, императора – и самой Империи – специальными, политическими крестными ходами унаследована была православной Русью вместе с богословием и богослужением из Византии. В Константинополе существовал благочестивый обычай начинать не только август, а первоначально и каждый месяц года крестным ходом с имперским крестом, заключавшим частицы Честного Древа Креста Господня, святой водой от которых окроплялся император, прежде чем приступал к подписанию важнейших государственных указов и прочим актам державного правления.

Вот этот-то давний константинопольский церемониал вынесения Животворящего Древа для общенародного поклонения и крестных ходов по городу и назывался, в отличие от обычных крестных ходов, специальным торжественным словом «Про-екс-елевсис» - в русском поморфемном переводе («приставка в приставку»)  «Про-ис-хождение» (буквально: «шествие впереди»).

Мы не можем точно сказать, о чем думал Владимир, назначая крещение киевлян на 1 августа, но приурочить всенародный «выбор веры», начало новой эпохи державного строительства ко дню «малой агиасмы», в отличие от «великой», зимней, Богоявленской, – августовского водосвящения было и мудро, и естественно. Так появился и на Руси особый церковно-государственный праздник – Происхожденьев день. О его первоначальном военно-историческом и державном значении говорит предание об установлении празднования Медового Спаса.

Как писал в «Сказании о празднике Спаса» учредитель праздника святой князь Андрей Боголюбский, он и византийский император Мануил будто бы в один день, 1 августа, одержали победу над неверными: один над сарацынами, другой над волжскими болгарами. И потому, обменявшись посланиями и узнав об этом чудесном совпадении, постановили совместно в этот день совершать празднование Всемилостивому Спасу и Пресвятой Богородице. Так что и в этом соединении праздников нашло точное выражение русское богословское сознание, для которого неразрывны Крещение, и Крест, и крестный ход.

Что здесь правда, а что легенда? Церковное предание – тонкая и таинственная материя. На наших глазах происходят чудотворения и мироточения от заведомо новых современных икон, появляются всё новые свидетельства о благодатной помощи Божией нашим воинам в годы Великой Отечественной войны. Совпадения – у Андрея и Мануила? А разве не совпадение – начало войны 22 июня, ровно в праздник Всех святых, в земле Российской просиявших? Или начало контрнаступления под Москвой 6 декабря, в день празднования святому князю Александру Невскому – стоило только Верховному Главнокомандующему воззвать к его имени с трибуны Мавзолея на Октябрьском параде?

Но, конечно, Византия не знала такого размаха крестных ходов, какие знала Россия. У нас есть даже особые иконы с изображением крестного хода.

Был год 1170, когда в грозе и вихре междоусобных браней суздальское войско осаждало Великий Новгород. Святитель Иоанн, архиепископ Новгородский, вынес из Софийского собора чудотворный образ Знамения Пресвятой Богородицы и повелел пронести его крестным ходом по городским стенам. Случилось так, что стрела суздальского ратника попала в лик Пречистой. И тотчас вышедшей из ворот осаждённого града новгородской дружиной суздальское войско было сметено и отброшено – не одной только силой и доблестью, но молитвой и верой участников крестного хода, благословением Матери Божией – Великой Градодежицы.  Этот крестный ход по благословению святителя был изображен на иконе Знамения особого извода, так и называвшейся в источниках «Битва новгородцев с суздальцами»

Проявления благодатной силы чудотворных икон, святых мощей и крестов никогда не противоречат законам физического мира, не ориентируют верующих пребывать в состоянии беспечности, праздного упования на чудо и внешнюю гарантированную помощь. «Бог не спасает нас без нас», – говорил святитель Афанасий Великий. И образ, и Крест помогают лишь тем, кто проявляет веру и волю к спасению. Победоносные кресты и иконы – награда и достояние победителей. Мы не знаем случаев в истории, чтобы в сражении одолел слабый, неподготовленный, сломленный духовно. Достаточно одного яркого примера: крестоносцы на Тивериадском озере были в 1187 году наголову разгромлены сельджуками, несмотря на присутствие в их лагере самого Всепобеждающего Животворящего Древа Креста Господня.

Летом 1395 года над Русью нависла угроза нашествия  Тамерлана. Великий князь Василий Димитриевич, сын Донского, вышел с дружиной ждать гостей у Коломны, а митрополит Киприан срочно послал священников во Владимир за чудотворной иконой. Только Матери Божией готовы были вверить москвичи свою жизнь и судьбу.   В праздник Успения, 15 августа, вынесли икону с крестным ходом из Успенского собора во Владимире, а на двенадцатый день, 26-го, слезами и молитвами встречали её в Москве. Там, где встречали, на Кучковом поле, возник потом Сретенский («Встретенский») монастырь, а от него уж пошли и ворота Сретенские, и улица Сретенка, и Сретенский бульвар. 

В ночь того же дня Железный Хромец – самаркандские поэты называли его льстиво «тенью Аллаха на земле» – видел в своем шатре в ставке, в районе нынешнего Ельца, тревожный сон. Ему снилась гора, с которой навстречу татарским всадникам шли крестным ходом в звенящих золотых ризах православные епископы, а над ними в сиянии -  шла Лучезарная Жена, грозно взирая на завоевателя. Собранный наутро «совет безопасности» – не знавший грамоты Тимур всюду возил с собой ученых толкователей – разъяснил ему, что это была, очевидно, сама Богородица, покровительница христиан, возбраняющая идти на Русь. Владыка правоверных приказал тотчас свернуть свою ставку и двинулся обратно, в Дикое поле.

Она была с москвичами и в последующих испытаниях. Претерпела с ними горечь польского полона в 1612 году – и радость освобождения, когда вышла на Красную площадь встречать победителей, воинов Минина и Пожарского, осенённых Казанской иконой. «27 ноября, – писал С. М. Соловьев в «Истории России с древнейших времен», – ополчение Трубецкого сошлось к церкви Казанской Богородицы за Покровскими воротами, ополчение Пожарского – к церкви Иоанна Милостивого на Арбате и, взявши кресты и образа, двинулись в Китай-город с двух разных сторон, в сопровождении всех московских жителей. Ополчения сошлись у Лобного места, и вот из Спасских ворот Кремля показался другой крестный ход: шел архиепископ Арсений с кремлёвским духовенством и несли Владимирскую». И пал народ на колени, и плакал, потрясенный встречей двух чудотворных икон. Победная встреча Владимирской и Казанской у Лобного места в Москве изображена на картине, висящей над гробом М. И. Кутузова в Казанском соборе в Петербурге, связуя воедино священную для русских память 1612 и 1812 годов.

Мы не знаем в мире других примеров, чтобы какая-либо икона Божией Матери так сроднилась с душой и судьбой народа, смогла стать общегосударственным символом, знаменем державной независимости, духовной мощи и подъёма. Феномен Владимирской иконы, единственной и исключительной в мировой культуре, – плод русского национального религиозно-исторического творчества, многократно нарушаемого и всякий раз восстанавливаемого взаимодействия и согласия в нашей истории воли Божией и многомиллионной воли человеческой, свидетельство Самой Богородицы об избрании Ею России в свой последний на земле удел.  

В пасмурный, дождливый день 7 сентября 1995 года по улицам Москвы двигался крестный ход с чтимым списком Владимирской из иконостаса Успенского собора. А сама Великая Чудотворная, прибывшая в броневике из Третьяковки, уже ждала участников крестного хода, за всенощной в своем соборе, в своем Сретенском монастыре. Всю славу и боль России символически вобрал и вместил в себя этот крестный ход. На каких только крестах не распинали наш народ на глазах Богоматери в сумерках минувших эпох! Крымские и казанские татары, польские, французские, немецкие оккупанты, доморощенные тираны и «общечеловеческие» духовные растлители... Гвоздиные раны «распятой России», как назвал нашу Родину поэт Максимиллиан Волошин,  – может быть, единственное, что сможет она предъявить завтра в свое оправдание на Страшном Суде... 

«Днесь светло красуется славнейший град Москва, яко зарю солнечную восприимши, Владычице, чудотворную Твою икону», – поётся в сложенном когда-то царем Иоанном Грозным тропаре праздника. Будто душу России, после долгих десятилетий мытарств, возвращал Господь в измотанное и почти вовсе безжизненное тело. Будто историческим блужданиям нашим замаячил наконец предел, и крестный ход истории, крестный путь Державы Российской вновь обрели и цель, и смысл. Дай Бог, чтобы  мы оказались ещё способны и достойны осуществить эту цель, раскрыть и явить миру этот смысл.

Но в чём смысл? Какова цель тысячелетнего всенародного крестного хода, изображённого на картинах русских художников-мыслителей Михаила Нестерова и Ильи Глазунова?

Нам придется вспомнить еще одну замечательную икону XVI века, именуемую обычно «Церковь воинствующая», но на самом деле носящую название  «Благословенно воинство Небесного Царя». Всё пространство святого образа заполнено изображением движущихся боевых колонн конницы – крестного хода русского воинства во главе с Иоанном Грозным, возвращающегося из Казани в Москву после победоносного похода. В верхней части иконы –  колонна воинов с нимбами, тех, что отдали свою жизнь за Русскую землю, и ангелы с мученическими венцами летят им навстречу. Позади – изображение горящего града. Но это не просто исторический город, взятая крепость. Это символический образ ада. И райский град впереди – это не только ожидающая победителей Москва. Это Небесный Иерусалим – цель и идеал всего исторического и государственного строительства Православной Державы. Прорыв сквозь грех и соблазн, кровь и огнь земной человеческой истории, в ограждении армии и государства, к спасению, к Граду Божию, Небесному Царству –  вот смысл и цель этого крестного хода, смысл и цель отечественной истории.

Литература и источники

1. Сократ Схоластик. Церковная история. М., 1996.
2. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Т. 2. СПб., 1996

 Г. А. Романов, к. и. н., зам. глав. ред. научного православного журнала «Традиции и современность», член-корреспондент Академии Архитектурного Наследия