Далее идут явно вставные эпизоды, повествующие об участии Олава, зятя славянского короля Бурицлава, в походе императора Оттона II на Данию, который состоялся в 974 году. Олав родился в 968 году и не мог принимать участия в этой войне. Ему были приписаны деяния более ран­него викинга. Олав стал королём Норвегии в 995 году. Его странствия по северным странам происходили перед этим годом. Польскому князю Бо­леславу I Великому, к которому восходит образ Бурицлава, в 995 году было 29 лет, и он не мог иметь трёх взрослых дочерей. В саге он спутан со своим менее известным скандинавам отцом.

О свадьбе Свейна Вилобородого и дочери польского князя Мешко I, отца Болеслава I, писал Титмар Мерзебургский. Детьми от этого брака были датские короли Харальд Свейнсон и Канут Могучий. (38, 149) Ка­нут родился в 993 году, его старший брат — не позднее 991 года. Свадьба Свейна и польской княжны состоялась не позднее 990 года. Снорри так описал обстоятельства, приведшие к свадьбе:

«Сигвальди ярл — а он был женат на Астрид, дочери Бурицлава конун­га, — захватил Свейна конунга и отвёз его в Йомсборг в Стране Вендов. Он заставил его помириться с Бурицлавом конунгом вендов и принять его, ярла, решение об условиях. В противном случае — грозил ярл — он выдаст Свейна конунга в руки вендов. Так как конунг знал, что они замучат его до смерти, он согласился на решение ярла: Свейн конунг должен был жениться на Гунн­хильд, дочери Бурицлава конунга, а Бурицлав конунг должен был жениться на Тюри, дочери Харальда и сестре Свейна конунга, и оба сохранят власть в своих державах, и между ними будет мир. И вот Свейн конунг вернулся в Данию с Гуннхильд, своей женой. Их сыновьями были Харальд и Кнут Могучий». (33, 119)

Гунхильд можно отождествить с безымянной польской княжной из сообщения Титмара. Дочь Мешко I стала женой датского короля Свейна Вилобородого и родила двух сыновей, позднее сменивших отца на пре­столе. Йомсвикинги захватили Свейна в плен и принудили к женитьбе на Гунхильд. Сигвальд здесь выступает в качестве повелителя йомсвикин­гов, вассала и зятя Бурицлава. Бурицлав должен был жениться на Тюри, сестре Свейна.

Заметна несообразность. Дочери Бурицлава перечислены в таком по­рядке: Гейра, Гунхильд, Астрид. Обычно перечисляли в порядке стар­шинства, поэтому Гейра воспринималась в качестве старшей сестры, Гунхильд — средней, Астрид — младшей. Замуж же, согласно саге, они выходили в ином порядке. На момент пленения Свейна Астрид была за­мужем, а Гунхильд вышла замуж после неё. Про замужество Гейры гово­рится ранее по тексту, но хронология странствий Олава искажена.

По другим скандинавским сказаниям, Свейна пленил шведский принц и повелитель йомсвикингов Стюрберн. Олав Далин сообщает о свадьбе Стюрберна и Тиры, сестры Свейна. (23, 742) Тира и Тюри, судя по сход­ству имён и родству со Свейном, — один и тот же исторический персо­наж. В образе литературного Сигвальда частично воплотились черты Стюрберна, реального победителя Свейна.

Стюрберн выступил в поход в 990 году. Скальды считали победителя Свейна вассалом польского правителя. Летом этого года была польскочешская война, в ходе которой поляки захватили Силезию. Поляки нуж­дались в военной помощи и добились большого успеха против сильной Чехии.

Титмар Мерзебургский называл тех, кто взял в плен Свейна, «вос­ставшими норманнами». Стюрберн возглавил королевский флот и от­правился выполнять какое-то одобренное шведским правителем задание, но позднее стал его врагом. Захват Свейна был произведён Стюрберном во время мятежа вопреки воле шведского короля. Направляли его не в Данию, а в иную страну.

Шведы деяния Стюрберна относили к героическим и гордились ими. Несмотря на то, что мятежный принц навёл на родину иноплеменную ар­мию, в результате чего была уничтожена шведская столица, скальды вос­певали его подвиги. Иноземные странствия Стюрберна были ими под­робно описаны, и в сокращённом виде известия о них уцелели.

Снорри один год отводил на успешную войну Стюрберна в Аустрики, то есть в восточных странах — так скандинавы называли земли Восточ­ной Европы, лежащие на пути в Византию. По отъезду из Швеции эта война была первым его предприятием. Далее последовало нападение на Йомсборг.

Шведский королевский флот был отправлен в Восточную Европу, где успешно воевал. Приглашение иноземной помощи свидетельствует о значительности войны. Причём это был не грабительский набег, а поко­рение территории, так как Стюрберн вменял местным жителям в обязан­ность участвовать в его военных действиях. (9, 236)

Пожилой лагман Торгнюр на тинге в качестве успешной войны шве­дов против балтов и финно-угров припоминал походы короля Эйрика Эмундсона, жившего во времена его деда. (33, 218) Эйрик Эмундсон со­ответствует королю Рингу Анундсону, умершему в 950 году. Шведское нашествие на Прибалтику было ранее 950 года. Так что Стюрберн дей­ствовал не в Прибалтике, которую скандинавы хорошо знали и войны в которой с его именем не связывали. Кроме того, применение обобщён­ного географического названия Восточные страны говорит о неизвест­ности мест конкретных военных действий Стюрберна.

Соединение известий позволяет сделать вывод о том, что в 990 году шведы пришли на помощь полякам. Ранее лета 990 года сложился шведско-польский союз, позволивший Польше разгромить соседа. Чехия не была известна скандинавам, поэтому её название не сохранилось. Скальды ограничились общим указанием о Восточных странах.

Через Польшу в отличие от Руси торговые маршруты, в которых уча­ствовали скандинавы, не проходили. Осенью 988 года Владимир Святой женился на польской княжне. (39, 393) Брак скрепил русско-польский союз. Тесно связанных со скандинавами русов следует признать посред­никами в польско-шведском сближении. Летом 990 года русы помогали византийцам подчинить Грузию, и Владимир Святой сам не мог прийти на помощь тестю в его намечавшейся войне с Чехией. Но зато у русов был большой опыт приглашения из северных стран наёмников, которым они поделились с поляками.

После победы над чехами Стюрберн не стал возвращаться на родину. Он захватил Йомсборг и пленил Свейна. Снорри описывает поражение Свейна таким образом, что главой враждебной стороны выступает поль­ский князь. На его дочери женился Свейн, и ему должны были отдать в жёны датскую принцессу.

Мешко I собирал под свою руку славянские земли и покорил Помо­рье, где находился Йомсборг. И до, и после походов Стюрберна в Йомсборге известны датские наместники. Это пиратское гнездо было цен­тром датского влияния на окрестные земли. Недовольные политикой польского князя могли находить поддержку у местной вольницы, гото­вой участвовать в самых смелых предприятиях, как показывают её похо­ды в Швецию и Норвегию. Подчинение Йомсборга соответствовало по­литике Мешко I по упрочению своего государства.

Свейн находился во враждебных отношениях с немцами, и немецкие хронисты давали ему негативную оценку. Мешко I был вассалом герман­ского императора, и его антидатское выступление должно было с одо­брением восприниматься при германском дворе.

Историческая обстановка позволяет согласиться с мнением Снорри об участии польского князя в войне Стюрберна с йомсвикингами и дат­чанами. В схолии 24 к сочинению Адама Бременского записано:

«Эрик, король шведов, заключил союз с могущественным королём Польши Болеславом. Болеслав отдал за Эрика свою дочь или сестру. Вследствие этого славяне и шведы вместе напали на данов». (1, 119)

Во время правления Эйрика Победоносного шведы нападали на дат­чан только в составе армии Стюрберна во время пленения Свейна. Позд­нее под предводительством того же Стюрберна уже датчане участвовали в нападении на шведов. В сообщении проглядываются отголоски легенды о захвате Эйриком Победоносным Дании и изгнании Свейна Вилоборо­дого. Заключение шведско-польского союза соответствует действитель­ности, хотя нападение на датчан состоялось вопреки ему.

Эйрик получил в жёны толи дочь, толи сестру польского короля, с ко­торым шведский король заключил союз. Союз был заключён с Мешко I. Речь идёт об одной из дочерей Мешко, которая была сестрой Болеславу I. Из-за слияния черт отца и сына в один литературный образ появилось двойное определение родства шведской королевы.

Свейн по матери был двоюродным племянником Эйрика Победонос­ного и двоюродным братом Стюрберна. Эйрику ссориться из-за поль­ских интересов с пришедшим к власти в Дании родственником не было резона. Походы шведов в Западную Европу, бывшие одним из главных источников их благосостояния, шли мимо берегов Дании. Дания владела ключом к выходу из Балтийского моря, и шведы это учитывали. Свейн вынашивал планы завоевания Англии, с богатствами которой познако­мился за годы проживания в изгнании. Остаток жизни он потратил на её покорение. В предстоящей войне датчане нуждались в военной помощи, и шведы могли бы рассчитывать на добычу в заморских походах в составе датской армии.

Нападение на Йомсборг не могло быть одобрено шведским королём. Судя по всему, поляки смогли использовать молодость и честолюбие шведского принца, уговорив его принять участие в нападении на север­ных соседей Польши. Истинная цель польско-шведских договорённо­стей заключалась в разгроме неизвестной скандинавам Чехии и оказалась для скандинавских сказителей сокрытой. Они связали с результатами польско-шведского союза знаменитое покорение Йомсборга и ещё более знаменитое пленение датского короля. С учётом этой особенности со­общение Адама достоверно. На датский Йомсборг напало вышедшее из повиновения шведского короля шведское войско, усиленное польскими отрядами.

Шведский принц стал подручным Мешко I. В «Саге о Кнютлингах» и у Далина пленником показан Харальд Синезубый, а его победителем — пришедший в Данию Стюрберн. Попытка поляков покорить при помо­щи армии Стюрберна далёкую Данию, в ходе которой был пленён король, выглядит чересчур фантастической. Поляки не были морским народом и завоевывать отделённую морем страну, с которой только изредка справ­лялась более сильная Германия, не стали бы.

Стюрберн мог стать викингом, порвав связи как со Швецией, так и с Польшей и на свой страх и риск попытаться завоевать Данию. Королев­ский флот Швеции был равен королевскому флоту Дании. Случаи захвата Швецией Дании известны, но в викингское предприятие за Стюрберном могла пойти только часть его соотечественников. Шведская знать, со­ставлявшая основу флота, имела в Швеции владения и не стала бы пого­ловно ссориться со своим королём, впутываясь в сомнительную авантю­ру. У Стюрберна не могло быть сил, достаточных для успешного сраже­ния со всем датским флотом в случае ухода в викинги. Кроме того, разгром пиратами враждебной немцам Дании был бы отражён в немецких хрони­ках, причём с радостными комментариями. Легенды о покорении Дании, но теперь уже Эйриком, возникли позднее. Их включил в свою хронику Адам.

В скандинавских известиях пленение Свейна приписывается шве­дам — Стюрберну или Эйрику, в немецких хрониках — славянам. В бит­ве, стоившей Свейну свободы, участвовали славяне, которыми на тот мо­мент были йомсвикинги и дружественные Стюрберну поляки. Датчане бились с польско-шведским войском. Поляки приписали успех себе, и их мнение перекочевало в немецкие хроники. Скальды, естественно, отбро­сили такую мелочь, как польская армия, сделав победителем датчан одно­го лишь шведского принца.

Узнав о захвате Йомсборга, Свейн должен был принять ответные меры. Тем более, что это было владение Пальне-Токи, воспитателя Свей­на, который помог ему прийти к власти. Датский флот отправился к Йомсборгу, чтобы выбить оттуда захватчиков, но потерпел поражение, а Свейн попал в плен.

Йомсборг находился на острове, расположенном у польских берегов. Датчане захватили его у поморских славян, которых позднее покорили поляки. Поляки могли претендовать на спорный остров, на котором славяно-скандинавскими пиратами хранились награбленные сокровища. Со ссылкой на обиды, чинимые пиратами полякам, на договорённости со шведским королём о военной помощи, а главное — заманивая перспек­тивами богатой добычи, поляки вовлекли шведский флот или какую-то его часть в нападение на остров.

После того как шведам и йомсвикингам удалось разбить подошедший датский флот, путь на родину для Стюрберна был заказан. Ему бы не про­стили осложнение датско-шведских отношений. Участие датской армии в последовавшем затем нападении Стюрберна на Швецию говорит о том, что Швеция для датчан превратилась во враждебную державу. Успех Стюрберна, кстати, свидетельствует о том, что во время битвы с датским флотом вся шведская флотилия ещё находилась под его командованием. Свейн, не ожидая столкновения со всем флотом дружественной ему Швеции, в спешке собрал только часть датского королевского флота и по­платился за это.

Снорри называет Стюрберна хевдингом, то есть военным предводи­телем Йомсборга, который он размещал в Виндланде, стране вендовславян. (9, 236‒237) Виндландом скандинавы называли Польшу. Скаль­ды считали Йомсборг расположенным в Польше, а Стюрберна — не самостоятельным правителем-конунгом или хотя бы полновластным наместником-ярлом, а всего лишь военным предводителем. Снорри представил его никому не подчиняющимся пиратом-викингом, сделав­шим Йомсборг своей резиденцией. Здесь он собирал военные силы для мифического нападения на Данию и реального нападения на Швецию. На самом же деле ситуация была несколько иной.

Свадьба Свейна на польской княжне говорит о том, что полякам уда­лось закрепить успех по захвату Йомсборга, заключив с Данией скре­плённое браком мирное соглашение. Польским наместником города стал Стюрберн, получивший руку сестры датского короля. Йомсборг стал вено, то есть приданым знатной невесты, доходы от которого шли на её содержание. Аналогичное компромиссное соглашение было заключено примерно в это же время между Русью и Византией.

Крымский Херсонес, ранее захваченный русами, был передан в 991 году по свадебному договору в качестве вено на содержание византийской принцессы Анны, ставшей женой Владимира Святого. Подобные соглаше­ния позволяли временно урегулировать щекотливую ситуацию без потери лица для проигравшей стороны. Пока была жива супруга, доходы с города шли на её содержание, а сам город считался временно отторгнутым. Варвар-захватчик довольствовался фактическим обладанием города и по­лучаемыми с него доходами, мало интересуясь юридическими тонкостями. Спор из-за города возобновлялся только после смерти супруги.

Стюрберну в 990 году было 18 лет, и невеста должна была быть одно­го возраста с ним. Тюри родилась в 972 году. Тови, вторая супруга Ха­ральда Синезубого, в качестве датской королевы впервые упоминается в 970 году. (14, 460) Сохранилась такая руническая надпись из СендерВиссинга:

«Това, дочь Мистивоя, жена Харальда Доброго, сына Горма, велела сделать [этот] памятник по своей матери». (21, 42)

Отцом Тови был ободритский князь Мистевой. Титмар упоминает его под именем Мистуи в описании событий 963 года, когда герцог Сак­сонии Герман Биллунг сделал данниками империи князя вагров Селибура и князя ободритов Мистуи. (38, 22) Саксон Анналист это известие Титмара также помещает под 963 годом. (30, 178) Современник событий Видукинд Корвейский уточняет, что поводом для немецкого вмешатель­ства в славянские дела стала вражда между Селибуром и Мистовом. (4, 192) В 983 году войско славян во главе с Мистуи разграбило Гамбург. (38, 43) Отец Тови был знаком немецким хронистам, а её мать после смерти мужа переехала в Данию, где и скончалась. Надпись была сделана при жизни Тови после 983 года.

Датско-славянское происхождение жены наместника облегчало поль­ско-датское соглашение насчёт Йомсборга. На какое-то время он отошёл к Польше, что стало для Мешко I большим достижением. Адам так опи­сал этот город, который именовал Юмной:

«За лютичами, которых иначе зовут вильцами, протекает Одер, самая богатая река в земле славян. В её устье, там, где она впадает в Скифское озеро, расположен знаменитый город Юмна, оживлённое местопребывание варва­ров и греков, живущих окрест. Поскольку о великой славе этого города рас­сказывают многое и не всегда правдиво, мне также хочется упомянуть о нём кое-что заслуживающее внимания. Это, действительно, крупнейший из всех расположенных в пределах Европы городов, который населяют славяне вместе с другими народами, греками и варварами... От этого города корот­ким путём добираются до города Деммина, который расположен в устье реки Пены, где обитают руны. А оттуда — до провинции Земландии, которой вла­деют пруссы. Путь этот проходят следующим образом: от Гамбурга или реки Эльбы до города Юмны по суше добираются семь дней. Чтобы добраться до Юмны по морю, нужно сесть на корабль в Шлезвиге или Ольденбурге. Плывя далее от этого города, через 14 дней прибывают в Острогард (Новгород. — В. Т.) на Руси. Столица её — город Киев, соперник стольного града Константи­нополя, который является прекраснейшим украшением Греции». (1, 41)

Йомсборг был крупным торговым центром, связывавшим Русь с за­падноевропейскими странами. Адам в рассказе о событиях 988 года называет город славянским. (1, 43) Большую часть его населения со­ставляли славяне-язычники, именуемые варварами. Под греками скры­ваются люди греческого вероисповедования, то есть православные. Православное влияние следует приписать Руси, с которой Йомсборг был связан торговыми отношениями. В городе жили русские купцы. Поляки пытались поставить под свой контроль трансконтинентальный торговый путь, шедший с Балтики через Русь в Византию и мусульман­ские страны.

Добрава скончалась в 976 году. От брака с Одой дети у Мешко I могли появиться не ранее 977 года. Титмар перечисляет сыновей Оды и отмеча­ет, что из Польши в Германию она бежала с ними. О проживавшей в Гер­мании Оде в период её вдовства немецкие хронисты были информирова­ны. Дочерей у Оды не было. В 990 году самому старшему из её детей было не более 13 лет, и она не могла быть матерью Гунхильд и её сестёр.

О дочерях Мешко I и Добравы Титмар ничего не знает, хотя и пере­числяет детей польского князя. (38, 67) По свидетельству Козьмы Праж­ского, Добрава вышла замуж в зрелом возрасте. (16, 69) Следовательно, Мешко женился в 965 году на чешской княжне, будучи уже немолодым. Польский хронист Галл Аноним пишет о том, что до брака с Добравой у Мешко было семь жён. (6, 32) Гейра и её сестры могли быть дочерями Мешко от первого брака, родившимися до 965 года. В 990 году им было бы более 25 лет, а старшей — не менее 30. Солидный возраст возможных невест от языческих браков делает это предположение маловероятным.

У Мешко и Добравы была дочь Адельгейда, ставшая женой венгерско­го князя Гейзы, а затем — Владимира Святого. Адельгейда родилась в 968 году. (39, 393) Она была вторым ребёнком Добравы после первенца Болеслава I. Добрава скончалась при рождении Владивоя. Зачать третье­го ребёнка она могла не ранее 969 года, четвёртого — не ранее 971-го, пятого — не ранее 973-го, шестого — не ранее 975-го. На время возмож­ного зачатия шестого ребёнка приходится зачатие Владивоя. Появление у неё трёх и даже четырёх дочерей возможно.

По завершении военной компании 990 года шведский королевский флот до наступления зимних холодов должен был вернуться на родину. С мятежным Стюрберном могла остаться только та часть воинов, кото­рая решила податься в викинги. Его свадьба с Тюри, скорее всего, состоя­лась до ухода флота, когда он ещё был вождём могущественной армии. В июле ещё шла война с чехами, нападение на Йомсборг следует отнести на конец лета — начало осени, две свадьбы, завершившие польско-датские дипломатические переговоры, — на осень 990 года.

Если Гунхильд выдали замуж по достижении брачного восемнадцати­летнего возраста, то родилась она в 972 году. Это соответствует периоду, когда у Добравы могла появиться третья дочь.

В событиях были задействованы Тюри, сестра Свейна Вилобородого, Гейра, Гунхильд и Астрид, дочери Мешко I. Тюри получила имя в честь своей бабушки Тюры, супруги датского короля Горма. (14, 45) Имя Гун­хильд носила первая жена Харальда Синезубого, имя Гейра восходит к имени его второй жены Гюрид, матери Свейна. Астрид была одноимён­ной матери Олава Трюгвасона. Эти соответствия говорят о том, что польские княжны в замужестве получили новые имена, ходившие в роду их мужей. Гейра и Гунхильд вышли за датчан, Астрид — за норвежца.

Замену в скандинавских сагах Мешко на его сына следует связать с тем, что какая-то часть событий пришлась на правление Болеслава. Са­мым знаменитым деянием жителей Йомсборга для норвежско-исландских сказителей было их нашествие на Норвегию в 993 году. Мешко умер в мае 992 года. Гибель Стюрберна и более поздние события случились уже при Болеславе. От эпохи Мешко в сагах остался только реликт в виде упоми­нания о старости польского правителя.

На поминальном пиру 988 года по Харальду Синезубому Сигвальд показан повелителем йомсвикингов и человеком, близким королю Свей­ну. В событиях 993 года он вновь выступает в качестве повелителя йомс­викингов, которых датчане натравили на Норвегию. Сигвальд был близок к датскому королевскому двору.

В эпоху ранее 1028 года в Йомсборге правил Свейн, сын короля Кану­та Могучего и Альвивы, так что город вернулся под датское владычество. В 990‒992 годах наместником Йомсборга был Стюрберн. После его ги­бели спор об Йомсборге между Польшей и Данией должен был возобно­виться. Но в этот раз на стороне поляков уже не было шведского коро­левского флота, способного меряться силами с датчанами. Появление в городе не позднее осени 992 года Сигвальда свидетельствует о том, что был найден новый компромисс. Правителем стал Сигвальд, а его же­ной — польская княжна. Доходы с города шли на её содержание. Сигвальд стал вассалом польского князя, будучи одновременно в тесных от­ношениях с датским королём.

Астрид считалась супругой датчанина Сигвальда, но имела «норвеж­ское» имя. Гейра же вроде бы была супругой норвежца Олава Трюгвасона, но у неё было «датское» имя. Следует поменять супруг местами. Сиг­вальд женился на Гейре, а Олав — на Астрид.

Олав переименовал свою супругу в Астрид в честь матери. Имена Гей­ра и Гунхильд входят в именик датского королевского рода, причём пер­вое из них соответствует имени матери Свейна. Оба датчанина также переименовали своих жён в честь матерей. В действительности супругой Свейна стала Гейра, а супругой Сигвальда — Гунхильд.

Согласно сагам, дочерями Мешко в порядке старшинства были Гейра, Гунхильд и Астрид. Порядок же литературных свадеб иной — Астрид, Гунхильд. В действительности Сигвальд женился позднее Свейна. В са­гах же свадьба Свейна переставлена на последнее место. Эта перестанов­ка привела к смешению имён жён. Супругом Гейры стал считаться Олав, Астрид — Сигвальд, Гунхильд — Свейн.

В перечне дочерей Мешко Астрид стоит на последнем месте, тогда как она была самой старшей. Перечень перевёрнут, и Гейра, супруга Свейна, была младше Гунхильд, супруги Сигвальда. Гейра была самой младшей из трёх сестёр и родилась в период 972‒974 годов. На момент замужества ей было 16‒18 лет. Это значит, что она была третьей дочерью Добравы и родилась в 972 году.

Гунхильд родилась в 970 году, а во время свадьбы с Сигвальдом ей было 22 года. Судя по возрасту невесты, она была вдовой, и брак с Сигвальдом был для неё вторым. Первая свадьба Гунхильд должна была со­стояться по достижении ею брачного возраста в 988 году. Между 988 и 992 годами её молодой муж умер. Смерть молодых знатных мужчин чаще всего происходила на войне.

Все известные браки дочерей Мешко были с иностранцами. Владения его зятей охватывали Польшу с южной, восточной и северной стороны: Венгрия, Русь, Йомсборг. О свадьбе какой-либо из Мешковен и немца ничего не известно, несмотря на то, что эта эпоха польско-немецких от­ношений освещена в хрониках. В 988 году как раз наблюдалось русско-польское сближение. Разведённая с венгерским князем Адельгейда была выдана за Владимира Святого, который был до этого дважды женат и на четыре года был старше невесты.

Польша готовилась к схватке с Чехией, которая произошла через два года после свадьбы Адельгейды. Для поддержки захвата близлежащей к Германии Силезии Мешко пригласил немцев, которых прибыло четыре отряда во главе с магдебургским архиепископом Гизилером. Не желая ссориться с Германией, Болеслав II Набожный 13 июля 990 года заклю­чил с нею мир, а сам продолжил разорять польские владения, но Силезию вернуть не смог. (38, 51)

Польско-венгерские отношения в это время были испорчены, что вы­разилось в разводе Гейзы с Адельгейдой, а Болеслава Мешковича с вен­герской княжной. Ближайшими военными союзниками на востоке были западно-русские княжества. Поляки должны были стремиться к сближе­нию с правителем самого сильного из них. Позднее самым сильным кня­жеством в этом регионе было Владимиро-Волынское, населённое белы­ми хорватами, известными в качестве волынян.

После захвата поляками в 980 году Кракова их владения вклинились в массив расселения хорватских племён. (39, 207) Северо-западная часть хорватской территории осталась у Чехии, юго-восточная — у Руси. Эта русская часть позднее надолго стала яблоком раздора между Польшей и Русью. Мятеж белых хорватов, жестоко подавленный русами в ходе вой­ны 992 года и полюдья зимы 992/993 годов, был спровоцирован этим со­перничеством.

Поляки, воспользовавшись многолетним участием Владимира Свято­го и большей части русской знати в заграничных походах, попытались склонить белых хорватов к переходу в польское подданство, так как бе­лые хорваты, будучи в окружении могущественных государств, надеять­ся на самостоятельность не могли. Мятежу предшествовали дипломати­ческие договорённости о польско-хорватском союзе, которые зачастую скреплялись браками. Охлаждению русско-польских отношений, вызвав­шему подстрекательство поляками хорватских сепаратистов, способ­ствовал развод не позднее осени 990 года Владимира Святого и Адельгейды.

Согласно Хильдсгеймским анналам, Болеслав I не смог в 992 году при­нять участие в походе германского императора из-за того, что ему «пред­стояла великая война против русов». (26, 364) Белые хорваты подняли мятеж против русов, и поляки были полны решимости оказать им воен­ную помощь. Большой русско-польской войны не состоялось, хотя какие-то польские отряды могли усилить войско мятежников.

Соединение известий говорит о том, что первым мужем Гунхильд стал русский князь белых хорватов. Летом 992 года он погиб при пода­влении мятежа.

У Мешко I и Добравы могла быть четвёртая дочь. Титмар называет саксонского графа Гунцелина зятем Болеслава I. (38, 115) Гунцелин имел взрослого сына Альби, который погиб в правление Оттона III, скончав­шегося в 1002 году. (38, 71) Гунцелин и поляки выступают союзниками в смуте саксонской знати, возникшей после гибели 30 апреля 1002 года мейсенского маркграфа Экихарда, старшего брата Гунцелина. (38, 78) Болеслав добился передачи марки своему зятю, хотя часть саксонской знати выступала за её передачу Герману, сыну Экихарда. (38, 81) Гунце­лин женился на полячке ранее событий 1002 года, а если Альби был от неё, то ранее 983 года.

Герман, племянник Гунцелина, также был зятем Болеслава, будучи же­натым на его второй дочери от Эмнильды Регнильде. Исследователи её брак относят на 1002 год. (38, 218) Даже если этот брак состоялся бы в соответствии с германскими обычаями, по которым невеста могла иметь возраст 14‒16 лет, ею не могла быть вторая дочь Эмнильды, которой в 1002 году было бы не более девяти лет. Нужда в Германе, противнике Гунцелина, у Болеслава появилась в 1009 году, когда тот стал маркграфом Мейсена, сменив попавшего в опалу и заключённого в тюрьму Гунцели­на. Либо брак состоялся позднее 1002 года, либо Регнильда была от более раннего брака с венгерской княжной.

Враждебность Германа к полякам и единичность упоминания его род­ственных связей с польским княжеским домом говорят в пользу того, что он довольно скоро развёлся с Регнильдой. В 1014 году Болеслав выдал свою дочь от венгерской княжны за Бориса Владимировича. Борис ро­дился в 988 году, венгерская дочь Болеслава родилась в этом же году, так как её брат Бесприм родился в 986 году, а в 988 году разведённая венгер­ская княжна уехала из Польши.

Регнильду следует отождествить со Святославой, супругой Бориса. Она воспитывалась при мачехе Эмнильде и считалась её дочерью. Рег­нильду выдали замуж за Германа, а после развода с ним — за Бориса, быв­шего в ту пору ростовским князем.

В случае наличия четвёртой дочери у Добравы она родилась бы в 974 году и брачного возраста достигла в 992 году. Она не могла быть ма­терью Альби, но вполне могла быть второй супругой Гунцелина. Супру­гой Гунцелина могла быть одна из дочерей Мешко I от более ранних бра­ков или иная польская княжна из боковых порослей правящего рода. Но в 992 году пришёл к власти Болеслав, который изгнал свою немецкую ма­чеху с сыновьями и ослепил двоюродных братьев. Новый правитель ре­прессировал родственников, опасаясь их притязаний на власть. В этих условиях немецкий брак дочери одного из опальных семейств маловеро­ятен. Супругой Гунцелина следует признать четвёртую дочь Добравы.

Брачные связи польского правящего рода с немецкой знатью начались при Мешко I, женившемся на немке Оде. Пришедший к власти Болеслав настойчиво пытался породниться с саксонской знатью, выдав замуж се­стру и дочь, взяв в жёны дочь маркграфа Германа. Он вёл упорную борьбу с немцами за власть над попавшими под немецкое владычество полабскими славянами и пытался использовать немецких свойственников в этой борьбе.

В этих же целях Болеслав продолжил политику своего отца по укре­плению связей со скандинавскими странами. Мешко I выдал дочь за дат­ского короля, Болеслав выдал сестру за датского викинга Сигвальда и сделал его наместником Йомсборга. По примеру Руси он намеревался использовать в своих целях скандинавскую военную помощь.