В рассказе присутствует недостоверность. Выделение сыновьям уде­лов могло произойти не ранее 992 года, когда Владимир возвратился в Киев. Грудным младенцем Глеб был как раз в этот год. В 992 году дочери Владимира были малолетними. Выдать замуж их могли только несколько лет спустя. Ярослав был сыном не Рогнеды, а Предславы, давно к тому вре­мени скончавшейся. Царевна Анна не была матерью Бориса и Глеба. Вла­димировичи получали уделы не в 992 году, а позднее — после достижения совершеннолетия. Несмотря на искажения, из текста следует, что выдача жён за вельмож имела место. Стрыйковский пишет о том, что жёны, имев­шие сыновей, были отпущены, а остальные выданы за знатных русов. У него было известие, близкое сообщению из Иоакимовской летописи.

Адельгейда не была отправлена с сыном Мстиславом в Тмутаракань. Мстислав, судя по причислению его к детям Рогнеды, был отдан на вос­питание Рогнеде-Гориславе. Куда подевалась его мать, летописец не со­общает. Выдавать замуж за вельможу должны были Адельгейду. Судьба более ранних жён определялась задолго до обручения с Анной.

Соединение известий свидетельствует о том, что Адельгейда вышла замуж за Олава Трюгвасона и уехала с ним на север. Её сына Мстислава Владимир оставил на Руси. Брак Адельгейды и Олава мог состояться в 992 году, когда Олав побывал на Руси, а Владимир, по мнению летописца, отпускал и выдавал замуж своих бывших жён. Но обращает внимание возвышение норвежского изгоя при датском дворе.

Олав в 991 году возглавил датский королевский флот в нападении на Англию. В этом предприятии участвовала датская знать и королевский зять Стюрберн, бывший шведским принцем. Олав был менее знатен, не­жели Стюрберн, так как его отец не был королём. Предпочтение Олава можно объяснить только его родством со Свейном, которое возникло после того, как норвежец стал супругом сестры датской королевы. Это значит, что Олав женился до своего отъезда на север не позднее осени 990 года. Свадьба стала причиной его отъезда накануне византийско-болгарской войны, в преддверии которой из русского корпуса должны были отпускать неохотно.

Адельгейда имела воинственный нрав и в порыве гнева во время пер­вого замужества убила венгерского вельможу. В том, что она сопрово­ждала Владимира Святого в заграничном походе, нет ничего удивитель­ного. По византийскому обычаю её должны были бы постричь в монахини, но до этого дело не дошло. После развода Адельгейда получила разреше­ние на замужество с норвежцем, бывшим с ней одного возраста. Отъезд молодожёнов в разгар заграничного похода русской армии говорит о том, что свадьбе сопутствовало условие, согласно которому молодожёны должны были покинуть русский двор и не появляться на Руси. В сагах эти события поданы в виде тесной дружбы Олава и жены Вальдамара-Владимира, приведшей к ревности супруга, клевете окружающих о по­рочной связи норвежца и княгини и вынужденному отъезду Олава из Руси.

Эдла стала женой Олава Трюгвасона и была им переименована в Астрид. Женой Олава Скотконунга была Эдла, имевшая второе имя Астрид, а его приёмная дочь от Эдлы звалась Астрид. Оба Олава имели в качестве супруг польских княжён, дочерей Мешко. Схождения говорят о том, что Адельгейда после замужества с Олавом Трюгвасоном стала же­ной Олава Скотконунга. Астрид Младшая родилась от Олава Трюгвасо­на, была названа в честь бабушки по отцу и удочерена Олавом Скотконунгом.

Адельгейда попала в Швецию в качестве военной добычи. Олав Трюгвасон лишился супруги на войне. В 993 году в ходе морской битвы он попал в плен. Это значит, что его корабль был захвачен. Адельгейда могла оказаться в плену во время этих событий. Но Олав вернулся на Русь в 992 году, хотя вроде бы не должен был появляться в стране. Более того, он принял участие в хорватской войне, которая была недружественным по отношению к Польше шагом. Участие в ней зятя польского короля ослож­нила бы его отношения с польскими властями. Иное дело если Олав к этому времени уже лишился бы супруги и мнение поляков мало бы что для него значило.

В 992 году Стюрберн, собрав охотников с разных земель, напал на Швецию. Скальды отмечали, что помощь датчан Стюрберну возглавлял их король. Рядом со Свейном должен был находиться его воинственный свойственник Олав Трюгвасон, годом ранее возглавлявший датский флот. После поражения армии Стюрберна Свейн вернулся в Данию, а Олав почему-то отправился на Русь. Пленение Адельгейды объясняет при­чину этой поездки. Олав пытался, используя русско-шведские связи, вы­ручить из плена жену. Успеха он не добился, и Адельгейда осталась в Швеции.

Судя по всему, Адельгейда предпочла стать шведской королевой, не­жели возвращаться к более молодому, статному и красивому, но изгою Олаву Трюгвасону. Однако она сохранила о нём добрую память, назвав родившегося уже после смерти Олава сына Яковом. Яковом звали Влади­мира Святого в бытность его старорусским христианином. В день своих именин в 990 году Владимир повелел крестить в Константинополе знат­ных русов, которые получили имена в честь апостола Иакова брата Го­сподня. (8, 113) Стал в этот день Яковом и Олав. Популярное среди рус­ской знати того времени имя благодаря Адельгейде было перенесено на шведскую почву.

Эйрик Победоносный взял знатную пленницу в жёны. После его смерти Адельгейда стала женой Олава Скотконунга, несмотря на то, что была на семь лет его старше.

У Всеволода Ярославича были дочери Ирина и Евпраксия. (13, 260) Ирина получила имя в честь своей знаменитой бабушки Ирины-Ингигерд. Евпраксия, выйдя замуж, жила в Германии под именем Адельгейда. Её не­мецкое имя тождественно имени прабабушки по материнской линии. Выбору его способствовало то, что так же звали сестру германского им­ператора Генриха IV, за которого она вышла замуж после смерти своего первого мужа маркграфа Северной марки Генриха III Длинного. (12, 301) Тем не менее столь примечательное совпадение подтверждает про­исхождение Ингигерд от Адельгейды Мешковны.

На долю Адельгейды, дочери Мешко I, выпали удивительные приклю­чения. Обилие мужей свидетельствует о её красоте и незаурядной лич­ности. Прекрасная полячка выходила замуж пять раз, и все её мужья были или стали королями и выдающимися правителями. Трое из них были позднее прославлены в качестве крестителей своих стран.