В «Красивой коже» аналогичное известие звучит так:

«По совету своих друзей конунг Олав заключил договор с конунгом свеев, взял в жёны его дочь Астрид, и была их дочерью Ульвхильд, которая была вы­дана за Оттона, герцога в Брунсвике. Позднее Оттон, сын герцога Хейнрека, сделался императором». (10, 51)

Вторым именем дочери Астрид было Ульвхильд. Ульвхильд была назва­на в честь своей тёти по матери, имевшей второе имя Альвхильд. Брунсвик находился в Саксонии и более известен как Брауншвейг. (1, 301)

Адам не называет дочь Астрид по имени, но сообщает об обручении сестры норвежско-датского короля Магнуса с Ордульфом, сыном саксон­ского герцога Бернгарда II:

«Одержав победу (над Свейном Астридсоном. — В. Т.), Магнус укрепил свою власть над Данией и Норвегией. Наш архиепископ (Алебранд, архиепи­скоп Бременский. — В. Т.) прибыл к нему для переговоров в Шлезвиг, имея в своей свите герцога Бернгарда, Титмара, епископа Хильдесхайма, и Рудоль­фа, епископа этого города. Этот Титмар был родом из Дании и прибыл к нам вместе с королевой Гунхильдой, благодаря покровительству которой и получил Хильдесхаймское епископство. Среди варваров он звался Тиммо. В ходе этих переговоров сестра короля Магнуса была обручена с сыном герцога — Ор­дульфом». (1, 60)

Немцы использовали для переговоров Рудольфа, епископа датского города Шлезвига, и епископа Титмара, прибывшего из Дании с принцес­сой Гунхильд, обручённой в 1035 году с Генрихом, сыном германского императора Конрада II. В посольстве были хорошо знавшие датские дела люди. Скальды переиначили имя саксонца, назвав его Оттоном.

Посольство состоялось осенью 1042 года. После кончины норвеж­ского короля Хакона Эйриксона и прихода к власти Магнуса епископ Родульф покинул Норвегию и вернулся в Данию. Как человек, хорошо знав­ший норвежские дела, он принял участие в свадебных переговорах.

Далее сообщается о том, что в угоду Магнусу Ордульф убил датского вельможу Харальда Торкильсона, который из-за своей знатности мог быть соперником датского короля. Убийство произошло вскоре после свадьбы — по выражению хрониста «едва прошли свадебные торже­ства». Харальд Торкильсон погиб 13 ноября 1042 года. (1, 141) Свадьба Ордульфа и Ульвхильд состоялась осенью 1042 года чуть ранее 13 ноября, то есть в начале ноября. Свейн Астридсон восстал против Магнуса в сле­дующем году, так что у Адама победа Магнуса указана с хронологиче­ским сбоем, связанным с влиянием «эры +1 года».

Ордульф был герцогом Саксонии в 1059‒1072 годы. Скальды называ­ли его Оттоном и преувеличили знатность, возведя в герцоги на много лет ранее, чем было в действительности. Позднее этого показалось мало, и мужа Ульвхильд они сделали германским императором. Герцог Берн­гард превратился в герцога Генриха.

Муж Ульвхильд правил городом Брунсвиком. После смерти отца Ордульф стал герцогом Саксонии, которым оставался до своей кончины 28 марта 1072 года. (1, 141) Правителем Брунсвика он был ранее 1059 года.

Бежавшая из Польши королева Рикиза в 1039 году получила от импе­ратора в обмен на вывезенное из Польши золото в ленное владение Брун­свик. (2, 1099) Польские хронисты считали её родиной Саксонию. На самом деле Рикиза родилась в Лотарингии. (3, 210) В польской «Вели­кой хронике» сообщается о том, что саксонские дяди Казимира по ма­тери приняли участие в возведении его на королевский трон. (3, 69‒70) У Рикизы в Саксонии имелись знатные родственники.

Летом 1042 года Казимир, сын Рикизы, при немецкой помощи стал польским королём. Рикиза в этом году должна была вернуться из изгна­ния в Польшу.

Датский король Хардакнут умер 8 июня 1042 года. (11, 114) Ему на­следовал Магнус Олавсон, который, судя по рассказу Снорри, сразу же отправился с норвежским флотом в Данию, как только узнал о смерти Хардакнута. Подчинение Дании произошло мирно, и к концу осени Маг­нус вернулся в Норвегию. (33, 389‒390)

Немцы воспользовались родственными связями между родом Магну­са и польским королевским домом для урегулирования немецко-датских отношений. Наследника герцога Саксонии женили на сестре Магнуса, которая была троюродной сестрой Казимира I Восстановителя.

Рикиза была дочерью Матильды, сестры императора Оттона II из Саксонской династии, так что у неё в Саксонии были родственные связи. В качестве внучки императора Оттона I и племянницы Оттона II она должна была получить в мужья одного из самых знатных людей Герма­нии. В Саксонии таким человеком был правивший ею герцог. Рикиза вы­шла замуж за Мешко II в 1013 году. Мешко в это время было 23 года, близкий возраст имела и его жена.

Герцог Саксонии Бернгард I умер 9 февраля 1011 года, и его супруга стала вдовой. Бернгарда I следует признать первым мужем Рикизы. Он был намного старше её. После кончины герцога правителем стал его сын Бернгард II. Брак между Бернгардом I и Рикизой мог состояться только за несколько лет до 1011 года. Если ориентироваться на возраст Мешко, то Рикиза вышла замуж за Бернгарда I около 1008 года. Бывший около этого времени взрослым Бернгард II родился от предыдущего брака.

Гертруда, жена Изяслава Ярославича, была сводной сестрой герцога Бернгарда II, тётей герцога Родульфа. Она родилась около 1009 года. Ка­зимиру помогал не дядя, а пасынок его матери. В это время Бернгард II имел взрослого сына и из-за своего зрелого возраста считался поляками дядей Казимира.

Родственные связи между саксонской, польской и норвежской зна­тью сыграли свою роль в выборе жениха для скандинавской невесты. Мо­лодожёнам был выделен освободившийся после отъезда Рикизы город Брунсвик. Брунсвик до этого был фактически куплен Рикизой. Смена владельца говорит о том, что немцы забрали город в компенсацию за во­енную помощь, оказанную при возведении на престол Казимира. Это изъятие было облечено в форму передачи города троюродной сестре польского короля. За военную помощь саксонцы получили владение для сына своего герцога.

Ульвхильд скончалась после 1059 года, так как скальды считали её мужа герцогом. Софийский собор в Новгороде был построен при жизни Ульвхильд, но её приезд из Германии в Новгород спустя много лет после кончины Астрид маловероятен.

Из трёх дней памяти св. Анны один день связан с кончиной Ингигерд, один — с кончиной св. Владимира Ярославича. Остаётся реликтовая дата из Софийского устава — 5 сентября. Судя по ней, Астрид скончалась 5 сентября 1029 года. Надо полагать, что при живом муже и сестре, вели­кой княгине, Астрид было устроено достойное захоронение.

В Софийском соборе хоронили только новгородских владык, князей и членов их семей. Ульвхильд не смогла бы исхлопотать перенос тела ма­тери в парадную усыпальницу Новгорода, даже если бы и заимела такие планы. Перезахоронение совершил какой-то иной родственник Астрид. Он принадлежал к семейству новгородского князя, а скорее всего, и был таким князем и хотел подчеркнуть своё знатное происхождение от ино­земной королевы. Произошло это не позднее нескольких десятилетий после её кончины, пока ещё был жив этот близкий родственник.

Самый подробный рассказ о союзе Астрид и Олава Святого находим у Снорри. Свадьбе Астрид предшествовали такие события:

«В начале зимы Сигват скальд с двумя провожатыми выехал из Борга на восток через леса Маркир в Гаутланд, и в этой поездке его часто плохо при­нимали...

Когда Сигват скальд приехал к Рёгнвальду ярлу, его хорошо приняли, и он там долго гостил. Из письма Ингигерд, конунговой дочери, он узнал, что к ко­нунгу шведов Олаву прибыли с востока из Хольмгарда послы Ярицлейва ко­нунга, чтобы сосватать дочь конунга шведов Олава за Ярицлейва, и что Олав конунг хорошо принял их сватовство. Тогда же к ярлу приехала Астрид, дочь Олава конунга, и был устроен пир на славу. Сигват стал часто беседовать с дочерью конунга. Она слышала о нём и раньше и знала, какого он рода, так как Отар скальд, племянник Сигвата, долгое время был любимцем Олава конунга шведов. Тогда говорилось о многом. Рёгнвальд ярл спросил, не захочет ли Олав конунг Норвегии взять в жёны Астрид:

—                   А если захочет, то, я думаю, на этот раз мы обойдёмся без согласия ко­нунга шведов.

Астрид, конунгова дочь, подтвердила слова ярла. Потом Сигват и его люди отправились обратно и приехали к Олаву в Борг незадолго до йоля. Сиг­ват тут же рассказывает Олаву обо всём, что он узнал. Сначала конунг был очень разгневан, когда Сигват рассказал ему о сватовстве Ярицлейва конунга. Олав конунг сказал, что ничего хорошего от конунга шведов ждать нельзя, и добавил:

—                   Но когда-нибудь мы заставим его заплатить за всё.

Потом конунг спросил Сигвата, что нового в Гаутланде. Сигват расска­зывает ему о том, как красива и любезна Астрид, конунгова дочь, и что, как многие считают, она нисколько не хуже своей сестры Ингигерд. Конунгу всё это понравилось, и он сказал:

— Вряд ли конунгу шведов придётся по вкусу, если я посмею взять в жёны его дочь против его воли.

Олав конунг и Сигват часто говорили об этом замысле, но больше никого в него не посвящали». (33, 233)

В начале зимы посланники Олава прибыли к Регнвальду и узнали об успешном посольстве Ярослава, сосватавшем Ингигерд. Перед нами ко­нец 1018 года. У Регнвальда в это время оказалась Астрид. Он выступил с предложением заключить брак между Олавом и Астрид, с чем Астрид согласилась. В конце декабря послы возвратились в Норвегию и сообщи­ли о расстройстве сватовства с Ингигерд и согласии её сестры выйти за­муж против воли шведского короля. Астрид оказалась более смелой, не­жели её сестра.

В «Истории Норвегии» после рассказа о неудачном сватовстве Олава Святого к Ингигерд сообщается:

«Это событие могло бы послужить толчком к сильным раздорам и ссо­рам между этими тремя благороднейшими правителями (Норвегии, Швеции и Руси. — В. Т.), если бы хитроумная сестра Маргареты (Ингигерды. — В. Т.) по совету своего воспитателя весьма ловко не возобновила бы разорванные брачные узы первого сватовства. И вот Олав берёт её в жёны и производит от неё на свет». (10, 123)

Далее в тексте следует лакуна, но из других источников известно, что новорожденной была Гунхильд-Ульвхильд. Советником в деле о браке был Регнвальд, который назван воспитателем Астрид. Жена Регнвальда была тёткой Астрид по отцу, так что с семейством гаутского ярла Астрид связывали тесные родственные узы. У Ингиберг и её мужа были основа­ния участвовать в судьбе племянницы.

В «Истории Норвегии» Астрид отведена главная роль в успехе сва­товства. Было понятно, что свадьба вызовет гнев шведского короля, враждебно относившегося к Олаву Святому, и обсуждение сватовства велось втайне. Обращает внимание неизвестность Астрид Олаву. Он с интересом выслушивает рассказы о ней скальда. Между тем осенью 1013 года он был свидетелем успешного сватовства Свейна Хаконарсона к Ингигерд. Судя по его любовным переживаниям, он общался до этого с принцессой и был допущен в круг королевского семейства. Если бы Астрид находилась тогда в Швеции, то была бы Олаву хорошо известна.

Снорри описывает, как осенью 1017 года Олав отправил в Швецию по­сольство во главе с окольничьим Бьерном для переговоров о мире и сватов­ства Ингигерд. В этой поездке участвовал скальд Сигват. Вначале посоль­ство гостило у Регнвальда, затем переехало ко двору Олава Скотконунга. На общешведском тинге на Сретенье, то есть 2 февраля 1018 года, было решено согласиться с предложениями норвежцев. (33, 205‒220)

В посольстве Бьерна участвовал скальд Хьялти, который вёл довери­тельные переговоры с Ингигерд, уговаривая её выйти замуж за Олава. Члены посольства общались с семейством шведского короля. Но в сле­дующий приезд Сигвата в Швецию в начале зимы 1018 года оказалось, что Астрид видит его впервые, хотя ранее была наслышана о нём. (33, 233) В феврале 1018 года её ещё не было в Швеции.

Астрид была старше Олава Святого на три года. Её выдали замуж за иноземца и увезли из Швеции до того, как весной 1012 года туда прибыл Олав. Вернулась она на родину не ранее февраля 1018 года.

Решившись на брак с Астрид, Олав отправил сватов:

«После йоля племянник Сигвата скальда Торд Скотаколль и один из слуг Сигвата отправились с тайным поручением конунга на восток в Гаутланд. Они уже ездили туда осенью с Сигватом. Приехав ко двору ярла, они показали знаки, которыми ярл и Сигват обменялись при расставании. У них были также с собой знаки, которые сам Олав конунг послал ярлу. Ярл тут же собрался в до­рогу, и с ним поехала Астрид, конунгова дочь. Ярл взял с собой около ста человек, и все были как на подбор. Среди них были его дружинники и сыновья могуще­ственных бондов. По их оружию, одежде и лошадям было видно, что они снаря­жены наилучшим образом. Они поскакали на север в Норвегию к Сарпсборгу и были там к Сретенью.

Конунг приказал готовиться к встрече. Были приготовлены разные напит­ки, самые лучшие из тех, что можно было достать, и угощенье было на славу. Олав конунг созвал к себе многих знатных людей со всей округи. Когда приехал ярл со своими людьми, конунг его очень хорошо принял и приготовил для него роскошно убранные просторные покои. Там было много слуг и людей, которые следили за тем, чтобы всего было вдоволь на пиру.

Пир шёл уже несколько дней, когда конунг, ярл и конунгова дочь встрети­лись для беседы, и было решено, что Рёгнвальд ярл обручит Астрид, дочь конун­га шведов, с Олавом конунгом Норвегии и приданое за ней будет такое же, какое должно было быть у Ингигерд, её сестры, и конунг подарит Астрид та­кие же подарки, какие он собирался подарить Ингигерд, её сестре. Тут пошёл пир горой, и с большой пышностью сыграли свадьбу Олава конунга и Астрид, конунговой жены.

Потом ярл отправился в Гаутланд. На прощанье конунг одарил его многи­ми богатыми подарками, и они расстались лучшими друзьями, сохраняли друж­бу до конца жизни». (33, 234)

При переговорах о свадьбе самым щепетильным вопросом оказался размер приданого. Раз его обсуждение попало в сагу, значит, в правомоч­ности Астрид на размер приданого и подарков, какой был уготован Ин­гигерд, были большие сомнения. Из-за своего происхождения Астрид в Швеции считалась менее знатной, нежели её сестра, которая была род­ной дочерью правившего короля. Это могло дать повод для споров. Со­гласно Снорри, Арнвид Слепой говорил Олаву Скотконунгу:

«Вы обещали Олаву Толстому вашу дочь Ингигерд, а она ведёт свой род от рода уппсальских конунгов, самого знатного рода в Северных Странах, потому что он ведёт своё начало от самих богов. А теперь Олав взял в жёны Астрид, и, хоть она и дочь конунга, но мать её рабыня и к тому же вендка. Конечно, тот конунг, который берёт такую жену с благодарностью, вам не чета. Тот, кто только норвежец, не может сравниться с уппсальским конун­гом». (33, 238)

Шведы возводили свой королевский род к богам и с презрением от­носились к иноземной знати.

В случае свадьбы Ингигерд приданым наделял бы отец-король. Астрид, выходившая замуж тайно от своего приёмного отца-короля, мог­ла получить приданое разве что от Регнвальда. И по родственным связям и по возможностям дарителей приданое сестёр не могло быть равным.

Если бы маленькому приданому соответствовали столь же маленькие подарки жениха, то это не привлекло бы внимания. Олав готовился по­средством свадьбы урегулировать отношения со Швецией. В такой си­туации на подарки не скупятся. Ловкая Астрид выторговала подарки, ранее предназначавшиеся Ингигерд, несмотря на то, что не могла полу­чить аналогичного приданого. Резкий разрыв в размере вклада сторон был необычен для того времени, что и запечатлели скальды в качестве любопытного случая. Брак с бедной невестой не красил Олава, поэтому скальды позднее сгладили ситуацию, увеличив её богатства.

Выторговать большие подарки Астрид могла только обещаниями не хуже Ингигерд содействовать примирению стран. Враждебные отноше­ния Норвегии с Данией и Швецией привели к свержению Олава Трюгвасона. В начале правления Олава Святого ситуация повторялась. Прими­рение со Швецией было насущной необходимостью. Родство с ярлом Западного Гаутланда разбивало единство шведской знати и снижало ве­роятность войны Швеции с Норвегией. Решение Олава Святого оказа­лось верным. Уже в следующем году в Швеции из-за сепаратизма гаутов разыгралась смута, закончившаяся возведением в младшие короли Якова, сводного брата Астрид. Когда Яков после смерти отца взошёл на трон, отношения между странами стали дружественными.

Переговоры о свадьбе с Астрид Олав повёл только спустя несколько дней после её приезда. Тайный характер сватовства и промедление с при­нятием решения также говорят о том, что жених с невестой не были зна­комы. Олав какое-то время присматривался к Астрид, прежде чем ре­шиться на свадьбу. Если бы невеста ему не понравилась, её тайком вернули бы в Швецию.

Свадебный караван прибыл в Норвегию к Сретению, то есть ко 2 фев­раля 1019 года. Предшествующие тайные переговоры произошли в ян­варе. В этом году Пасха отмечалась 29 марта, а Великий пост начинался с 9 февраля. В Великий пост свадьбы не совершались. Свадьба состоялась через несколько дней по приезде, но до 9 февраля. Скорее всего, её сыгра­ли в воскресенье 8 февраля.

Астрид стала совершеннолетней в 1009 году. В Норвегии тогда пра­вил враг её отца Эйрик Хаконарсон, так что путь туда ей был заказан. Но зато польским королём был Болеслав I, дядя Астрид по матери. Он в это время враждовал с немцами. В 1007 году поляки пытались отбить у них земли полабских славян, а в 1010 году немцы совершили ответное напа­дение на Польшу. Болеслав нуждался в союзниках, и браки со скандинав­ской знатью облегчали получение от северян военной помощи. О нали­чии шведско-польских связей пишет Снорри, отправляя Эмунда, брата Астрид, на воспитание на родину матери. (33, 228) Далее он сообщает:

«Астрид, конунгова дочь, воспитывалась в Западном Гаутланде у одного достойного мужа по имени Эгиль. Она была очень хороша собой, красноречива, весела, приветлива и щедра и, когда выросла, повсюду ездила с отцом, и все её очень любили». (33, 228)

Астрид показана красивой, милой девушкой. Она воспитывалась у Регнвальда и должна была повсюду следовать рядом с ним, но при редак­тировании ярла-воспитателя заменили на отчима-короля. Воспитателем же назван Эгиль, живший, как и Регнвальд, в Западном Гаутланде. Следует отождествить Регнвальда и Эгиля. Перед нами образ завидной невесты, у которой не должно было быть недостатка в женихах среди гаутской мо­лодёжи. Далее должно было бы последовать повествование о свадьбе Астрид, но оно оказалось утраченным.

Мать Эмунда была полячкой, и его отправили на воспитание в Поль­шу. Судьбы приёмных детей Олава Скотконунга были объединены в один рассказ, так как они были сходными. Астрид также была выдана замуж в Польшу.

В старших летописях запись о рождении Изяслава Ярославича поме­щена в статью 6532 года:

«В сем же лете родися 2 сын, и нарече имя ему Изяслав». (25, 64)

В Ипатьевской летописи уточняется, что этот сын родился у Яросла­ва. (13, 136) У Татищева дополнительно отмечено, что крестным именем новорожденного было имя Димитрий, неизвестное иным летописцам:

«Того же году родился вторый сын Ярославу, и нарече имя ему Изяслав, а при кресчении наречен Димитрий». (36, 76)

По «эре ‒5508 года» рождение Изяслава следует отнести на 1024 год. Не ранее осени 1042 года Изяслав женился на Гертруде. Жениху вроде бы было 18 лет. Рикиза овдовела в феврале 1011 года, и Гертруда родилась не позднее конца 1011 года. Разрыв в возрасте жениха и невесты насчи­тывает 13 или более лет. Изяслав был равным по знатности своей невесте, и маловероятно, что он был моложе её на много лет. Он родился значи­тельно ранее 1024 года. Летописная дата его рождения недостоверна.

По общепринятому мнению у Изяслава было три сына: Ярополк, Мстислав и Святополк. Мстислав в 1066 году был изгнан из Новгорода Всеславом Брячиславичем. Новгородский посадник Остромир погиб в 1060 году. В 1060‒1066 годы городом правил Ростислав Владимирович, а затем — Мстислав Изяславич.

В полюдье 1063/1064 годов Изяслав прибыл в Новгород, покорил чудское племя сысол и поставил новгородским князем своего сына Мстислава. Ростислав был выведен из Новгорода и оставлен князем Ростово-Суздальского княжества, которое до этого включалось во владе­ния новгородского князя. Перераспределение уделов произошло в осен­не-зимний период 1063/1064 годов. В это время Мстислав был совер­шеннолетним и родился не позднее полюдья 1045/1046 годов.

Татищев в статье 6558 года сообщает:

«Новембрия 8 родился Изяславу вторый сын, и нарекли его Святополк, а во святом крещении Михаил». (36, 79)

По «эре ‒5508 года» рождение Святополка приходится на 1050 год. Даже при возможном влиянии иных эр, Святополк был младше Мстисла­ва, и определение его как второго сына Изяслава звучит загадочно.

Первенец Изяслава Ярополк родился не позднее февраля 1044 года. Ярополк при крещении получил имя Гавриил в честь Гавриила Архангела, память которого отмечается 26 марта. (12, 663) Ярополк родился в кон­це марта 1043 года, а был зачат в июне 1042 года.

Среди граффити киевского Софийского собора есть надпись о мате­ри Святополка Изяславича, названной именем Олисава, которое было древнерусским вариантом имени Елизавета:

«Г[оспод]и помози ра­бе своеи Олисаве С[вя]топ[о]лчи ма[т]ери русьскыи княгыни а аз доп[и]с[а]л СЫНЫ С[ВЯТОПОЛ]ЧИИ». (5, 73)

Исследовавший текст С. А. Высоцкий сделал такие выводы:

«Первые четыре строки граффити, скорее всего, были сделаны самой Олисавой, о чём свидетельствует как место расположения надписи на жен­ской половине хор, так и то, что подобные записи (типа „господи, помоги рабу своему”), встреченные в Софийском соборе, написаны обычно от первого лица и не содержат никаких приписок об их исполнителях...

Единственное отличие её от других текстов этого типа заключается в обширном комментарии, состоящем из двух строк и удостоверяющем, что Олисава была матерью Святополка, „русьской княгыней”, т. е. в данном кон­тексте супругой великого киевского князя. Упоминание сыновей Святополчих в приписке пятой строки следует понимать как стремление автора этой строки приобщить внуков Олисавы к просьбе их бабки, направленной к Богу и зафиксированной в надписи на стене Софийского собора. В этом, по нашему мнению, смысл слов: „А аз дописал сыны Святополчии". По указанной причине слова „сыны Святополчии" выделены крупным шрифтом.

В целом граффити читается следующим образом: „Господи, помози рабе своей Олисаве, Святополчей матери, русской княгине. А я дописал сынов Святополчих"». (5, 76‒77)

Обширный комментарий, поясняющий княжеское достоинство Олисавы, и то, что она была матерью Святополка, следует отнести за счёт автора приписки о сыновьях Святополчих. Сама же Олисава оставила тра­диционную короткую благопожелательную надпись. Характер приписки соответствует тексту из статьи 6615 года Лаврентьевской летописи:

«В том лете преставися княгини Святополча матери месяца генваря в 4 день». (18, 282)

Статья начинается майскими событиями и заканчивается февраль­скими, то есть использована весенняя эра. Мать Святополка скончалась 4 января 1108 года.

В Софийском соборе надпись о сыновьях мог оставить как сам Святополк, так и кто-то из его сыновей. Доступ на женскую часть хоров для мужчин был затруднён. Рядом с текстом об Олисаве имеется благопожелательная надпись самого Святополка-Михаила: «Г[оспод]и помози рабу своему Михаилу», а чуть ниже аналогичное граффити Якуна. (5, 80‒81) Из-за ошибок в тексте Якуна-Якова Высоцкий сделал вывод о том, что это был наёмник-варяг, плохо владевший русским письмом и сопрово­ждавший Святополка.

Граффити Святополка выдаёт в нём автора приписки к граффити Олисавы. Во время отпевания в соборе Елизаветы Святополка провели на женскую часть хоров и показали надпись матери. Растроганный Святополк нанёс благопожелательный текст о себе, приписку о матери и благопожелание своим сыновьям, заступницей которых перед Богом стала только что скончавшаяся их бабушка. Варяг-телохранитель воспользо­вался случаем и оставил свою надпись. Появление у варяга такой возмож­ности следует связать с тем, что Святополк надолго отвлёкся для беседы с сопровождающими и на нанесение граффити.

В этом же году Святополк начал крупное строительство Михайлов­ского Златоверхого собора, что можно связать с обещаниями у гроба матери и раздумьями во время её похорон о бренности жизни. Смерть матери произвела на великого князя большое впечатление. Среди сопро­вождавших Святополка на хоры был летописец или его информатор, и поэтому содержание приписки отразилось в летописи.

Граффити Олисавы и Изяслава дало повод к предположениям о том, что у Изяслава после Гертруды была вторая жена Елизавета, мать Свято­полка. Это предположение подкреплялось содержанием принадлежав­шего Гертруде «Кодекса Гертруды», входящего в Трирскую псалтырь, в котором изображён только её сын Ярополк-Пётр и его жена Ирина. Яро­полк назван при этом «единственным сыном». (5, 79)

Гертруда на момент рождения Святополка была женой Изяслава. Святополк мог быть сыном от наложницы, но в граффити из Софийского собора его мать названа княгиней, что свидетельствует о её статусе за­конной жены.

В Галицко-Волынской земле найдены печати, на которых на лицевой стороне изображена св. мученица Елизавета, а на оборотной — Гавриил Архангел. Исследователи считают владелицей печатей Олисаву, вдову Изяслава. (40, 210) В Галицко-Волынской земле из Изяславичей правил только Ярополк-Гавриил. В летописи под 1085 годом описана русская междоусобица, в ходе которой Ярополк был изгнан из Руси Владимиром Мономахом, сыном великого князя Всеволода Ярославича:

«В лето 6593. Ярополку хотящу на Всеволода, послушавшю ему злых со­ветник. И се уведав, Всеволод посла противу сына своего Володимера. Ярополк же, оставив матерь свою и дружину свою в Луцку, а сам бежа в Ляхы. Володимеру же пришедшю к Луцку, вдашася ему лучане. Володимер же посади Давыда в Володимери в Ярополка место, а матерь Ярополчю и жену его приведе к Киеву и имение его взем». (25, 83)

Вдова Изяслава жила при Ярополке и была захвачена в Луцке. Она поместила на свою печать ангела-хранителя своего старшего сына. Если бы Олисава была второй супругой Изяслава, матерью Святополка, то скорее проживала бы в Новгороде или Турове, где княжил Святополк-Михаил. Мать старшего и младшего Изяславичей звалась Елизаветой. Все три сына Изяслава были от Гертруды, которую на Руси переименова­ли в Елизавету.

Биография Ярополка Изяславича имеет странности. Новгородским князем Изяслав делает не его, а более младшего Мстислава. При возвра­щении Изяслава на Русь после первого изгнания Мстислав командует авангардом русско-польской армии, захватывает Киев, казнит привер­женцев свергнутого Всеслава Брячиславича. Затем Мстислав становится правителем Полоцка — стольного города главного врага своего семей­ства. Здесь он вскоре умирает, судя по всему, отравленный полочанами. Но замещает его не Ярополк, а Святополк, третий сын Изяслава.

Во время великого княжения Изяслава Ярополк известен как вышгородский князь. Вышгород был женским уделом и, скорее всего, был вы­делен для содержания Гертруды и её сына. Иным уделом Ярополк обза­вёлся только после смерти отца, получив Владимиро-Волынское княжество. Святополк же в это время стал новгородским князем.

Во время второго бегства отца Ярополк сопровождал его, принял ка­толичество и имя Пётр, ездил к римскому папе. Папа обещал Изяславу помощь в обмен на признание Руси «леном св. Петра», то есть подчине­ния папской власти и принятия католичества. (12, 663) К этому времени следует приурочить изготовление латиноязычного «Кодекса Гертруды». Перед католиками Гертруда выставляла Ярополка как своего единствен­ного сына, умалчивая о двух иных, хотя Святополк был в это время жив. Ярополк, а не его отец был признан наиболее пригодным для ходатайств при папском дворе.

В 1042 году русско-польский союз был скреплён свадебными торжест­вами, после того как Казимир стал польским правителем. Свадьба Изясла­ва с Гертрудой состоялась не ранее свадьбы Казимира. Ярополк же в это время был уже зачат. Гертруде на момент свадьбы было не менее 31 года, и брак с Изяславом был у неё не первым.

Особенности биографии Ярополка, ущемлённого в правах на Руси, но ценившегося в католических землях, говорят о том, что незадолго до свадьбы с Изяславом Гертруда овдовела, но успела от предыдущего мужа забеременеть. Изяслав усыновил Ярополка, но сомнительность его про­исхождения была кое-кому известна, и информатор Татищева считал первенцем Изяслава Мстислава, а вторым его сыном — Святополка.

Старшего сына Изяслав назвал в честь Ярослава, среднего — в честь Мешко II, который на Руси считался отцом Гертруды, младший получил имя, созвучное с именем знаменитого Святослава Великого. Имя Ярослав носили два внука Изяслава — Ярослав Ярополчич и Ярослав Святополчич. Сыновья Изяслава, нарекая этим именем сыновей, причисляли себя к потомкам Ярослава Мудрого. Но у имён Изяславичей есть ещё одна ли­ния соответствий. Ярополк и Святополк — имена отца и сына — Яропол­ка, старшего брата Владимира Святого, и Святополка, приёмного сына Крестителя Руси.

В Ипатьевской летописи стольным городом Изяслава назван Туров. (13, 159) Изяслав одно время правил Туровским княжеством, которое ранее было уделом Святополка Ярополчича. Судя по времени рождения, именику и туровскому княжению, Изяслав был сыном Святополка Ярополчича и приёмным сыном Ярослава Мудрого.

Титмар называл жену русского князя, которому Болеслав I помогал вернуть престол, дочерью Болеслава. На Русь она приехала в сопрово­ждении Рейнберна, епископа поморского города Кольберга. (38, 162) В новгородской Степенной книге Болеслав назван «отцом» Святопол­ка. Такое именование было обычным в отношении тестя, из чего Татищев делал вывод о том, что Святополк был женат на дочери польского короля. (36, 239) На Руси жену Святополка также считали дочерью Болеслава.

Польские хронисты называют русского правителя, поставленного Болеславом наместником над русскими землями, его родственником и ничего не знают о том, что жена этого наместника была дочерью их коро­ля. Святополк во время пребывания Болеслава в Киеве женился на его дочери, оставив польскую жену в плену у Ярослава.

На момент смертельной болезни Ярослава Мудрого его сыновья на­ходились в разных местах:

«Самому же болну сущу, и пришедшю к Вышегороду, и разболеся велми. Изяславу тогда сущу, а Святославу в Володимири, Всеволоду сущу тогда у отца». (25, 69)

Название стольного города Изяслава в старших летописях было уни­чтожено, но уцелело в Воскресенской летописи, где в аналогичном со­общении назван Новгород:

«Самому же болну сущу велми, и пришедши к Вышегороду, и разболеся велми. Изяславу сущу тогда в Новегороде, а Святославу в Володимере, а Всеволоду у отца». (20, 333)

В Летописи Авраамки в рассказе о кончине Ярослава есть такая запись:

«А княжив лет 40, и разделив княжение сыном своим, и седе 2 сын его Изя­слав в Новегороде, а Изяславу Киев, Вячеславу Смоленско, Святославу Черни­гов, Всеволоду Переяславль, Игорь в Володимере». (19, 41)

Текст пострадал. Здесь соединены известия о двух выделениях уделов Ярославичам: при кончине Ярослава, когда Изяслав получил Киев, и бо­лее раннем, когда он получил Новгород. Изяслав в конце правления Ярослава был новгородским князем, что летописцы пытались сокрыть. Уцелели только реликты былых сообщений. Редкими были и сведения о княжении в Новгороде его сына Мстислава. Новгородские эпизоды жиз­ни Изяслава и его потомков пострадали.

Новгородским князем Изяслав стал после кончины Владимира Ярос­лавича 4 октября 1052 года и оставался им до весны 1059 года. Туров­ским князем он был ранее, получив удел родного отца по достижении со­вершеннолетия.

Выбирая имена старшим сыновьям, Изяслав поначалу маскировал свою принадлежность к сыновьям Святополка Ярополчича и только позднее осмелился назвать в честь него третьего сына.

Владимир Ярославич успел возвести Софийский собор, но завершать его украшение пришлось уже Изяславу. В Новгороде Изяслав украшает Софийский собор и открыто начинает почитать своего родителя, дав его имя сыну. Примерно в это же время один из новгородских князей пе­реносит в собор прах Анны-Астрид, которая, скорее всего, была его ма­терью.

Матерью Изяслава была полячка, жена Святополка. Астрид имела польскую мать и была двоюродной сестрой Болеслава I. После 1009 года Астрид лишается польского мужа и выходит за русского князя, сын кото­рого позднее переносит её мощи в Софийский собор. Свадьбу Святопол­ка и полячки следует приурочить к свадебному 1014 году. В 1018 году в Новгороде оказывается пленённая Ярославом польская жена Святопол­ка, которой возвращение в Киев было заказано из-за свадьбы Святополка на дочери Болеслава. Осенью этого же года в Швецию прибывает новго­родское посольство, и после этого появляются сведения об Астрид, кото­рая много лет отсутствовала в Швеции.

Соединение известий позволяет восстановить ход событий. В 1009 году Астрид вышла замуж за знатного жителя Польши. Судя по приехавшему на Русь епископу, её муж был из подчинённых Польше прибалтийских земель, входивших в церковном отношении в епархию Кольберга. Титмар описывает рвение Рйнберна в искоренении язычества среди своей паствы:

«Будучи обучен мудрыми учителями свободным искусствам, он достиг сана епископа, которого, как я думаю, был достоин. Ни знания моего, ни крас­норечия не достаёт, чтобы сказать, сколько труда положил он во вверенной ему его попечению [епархии]. Святилища идолов он, разрушив, сжёг; море, об­житое демонами, он, бросив туда 4 помазанных святым елеем камня и освятив водой, очистил; взрастил для всемогущего Господа новую ветвь на бесплодном древе, то есть привил чрезвычайно бестолковому народу слово святой про­поведи». (38, 162‒163)

Население польского Поморья было в основном языческим, и епи­скопу с трудом давалась его христианизация. Эта характеристика соот­ветствует языческой стране, в которую был отправлен Эмунд. Он уехал в польское Поморье, где жила Астрид. После того как Астрид овдовела, Болеслав в 1014 году выдал её замуж на Русь с целью укрепления русско-польских отношений. Дочь он отдал за наследника престола Бориса, а племянницу — за самого старшего среди родных и приёмных Владими­ровичей — Святополка. Кто бы ни победил после смерти Владимира Святого в борьбе за власть, для Болеслава он был бы свойственником.

В летописях племянники великих князей зачастую называются сыновцами. По аналогии племянниц должны были называть дочерьцами. Осиротевших племянников, как показывают примеры Святополка и Изя­слава, князья принимали в свою семью и усыновляли. В политических целях Болеслав удочерил племянницу, но русов поляки уверяли в том, что она его родная дочь, и это усвоили летописцы.

Свадьба Святополка и Астрид состоялась в апреле 1014 года. Изяслав родился не ранее января 1015 года. В старших летописях сообщается о том, что в начале своего великого княжения Изяслав основал монастырь св. Дмитрия и пытался сделать его более значимым, нежели Печерский монастырь. (25, 68) У Изяслава было повышенное честолюбие, которое ранее подвигло его на перезахоронение матери. Позднее на месте Дми­тровского монастыря Святополк, сын Изяслава, основал Михайловский Златоверхий собор, при возведении которого предшествующие построй­ки были снесены. Стены разобранного Дмитровского собора украшали барельефы, среди которых было изображение св. Дмитрия Солунского.

Святой Дмитрий Солунский был небесным покровителем Изяслава. Память ему отмечается 26 октября. Изяслав родился не ранее октября 1015 года. Судя по октябрьской дате, он был вторым ребёнком Святопол­ка и Астрид и родился в октябре 1016 года. Старше Изяслава в его поко­лении Рюриковичей был Владимир Ярославич, который родился ранее 1014 года и не мог быть сыном Астрид. Её первенцем от Святополка была дочь, сведения о которой не сохранились.

Жизнь Олава Святого подробно описана. С особой детальностью рассказывается о времени его правления Норвегией. Но о рождении Ульвхильд ничего не говорится, хотя появление первенца у королевской четы должно было привлечь внимание скальдов. Известия о ней появля­ются только в рассказе об изгнании королевского семейства, а затем в рассказе о её замужестве. Эту странность можно объяснить тем, что Ульвхильд была дочерью Святополка и приёмной дочерью Олава Святого. Она родилась в начале 1015 года и была старше своего мужа на семь лет.

Год рождения Изяслава отличается от летописного на восемь лет. Та­кое омоложение давала «эра ‒5516 года». Изяслав был младше Гертру­ды не менее чем на пять лет. Но поляки выдавали Гертруду за дочь Мешко II и преуменьшали её возраст, так что официально она, скорее всего, считалась ровесницей Изяслава.

Ярослав Мудрый, узнав о свадьбе Святополка и Регнильды Болеслав­ны, отправил с русским посольством в Швецию находившуюся в Новго­роде Астрид. На Руси в заложниках оставался её сын Изяслав, а с неё были взяты обещания помогать осуществлению замыслов Ярослава. Дочь же от Святополка ей разрешили забрать с собой.

Несмотря на решение общешведского тинга о выдаче Ингигерд за норвежского короля, русскому посольству сопутствовал успех. Ловкая в переговорных делах Астрид содействовала расстройству ранее достиг­нутых договорённостей о браке сестры с норвежцем и поспешила занять освободившееся место. Рассказы Астрид о богатстве Руси и могуществе её повелителя привели к тому, что Ингигерд предпочла Ярослава при всей своей склонности к Олаву.

Будучи норвежской королевой, Астрид содействовала союзу Нор­вегии, Швеции и Руси. После свержения её мужа с престола Астрид ока­залась на Руси. Изгнанники прибыли в Новгород весной 1029 года. Великокняжеское семейство проживало в Киеве, и Олав его посетил, до­говорившись об условиях своего проживания. Астрид побывала в Киеве и имела возможность встретиться с 12-летним Изяславом, воспитывав­шимся у её сестры.

Во время отъезда Астрид из Новгорода в 1018 году Изяславу было не­полных три года, и память о матери с годами должна была потускнеть. Встреча с ней в более взрослом возрасте способствовала тому, что впослед­ствии он решил воздать ей почести, перезахоронив в Софийский собор.

Олаву Святому было выделено какое-то владение. Он был наиболее знатным из проживавших на этот момент на Руси скандинавов, для кото­рых из русских владений привлекательнее всего было воспетое в сагах Ладожское княжество. Ладожским князем был Регнвальд, с которым у Олава были дружеские отношения, и чья супруга была тёткой Астрид. Ладога была отдана во владение в качестве вено за невесту, и доходы с неё частично шли на содержание Ингигерд. Регнвальд сумел удержать ладож­ское княжение, несмотря на то, что Олав был знатнее и еще лелеял надеж­ду вернуть королевское звание. Скальды к тому же отметили бы столь примечательное событие, как получение Олавом Ладоги.

Ярослав, по мнению Снорри, предложил Олаву править языческой Вульгарией. (33, 340) Волжская Булгария была мусульманской и незави­симой от Руси страной. С Булгарией соседствовало Ростово-Суздальское княжество, которым правил Судислав Владимирович.

Судя по упоминанию Булгарии, Олаву был выделен удел в Ростово­Суздальском княжестве. Ярослав вынашивал планы покорить Булгарию и поселил Олава по соседству, намереваясь собрать под его знамёна скан­динавских наёмников. По миру 1026 года у Городца восточная половина Руси входила в сферу влияния Мстислава Владимировича. Мстислав был сыном Адельгейды и сводным братом Астрид. Ярослав, пользуясь этими родственными связями, выхлопотал у Мстислава удел для Олава в вос­точной половине Руси, находившейся в подчинении у Мстислава.

В устроении норвежского семейства на Руси главную роль сыграли родственные связи Астрид. Уел подбирали под неё. В предшествующее время в этом княжестве удельным городом Марии Борисовны, вдовы Владимира Святого, был Суздаль с его женским монастырём. Позднее Суздаль оставался одним из наиболее значимых городов для уходивших в монашество русских женщин из знатных семей. Олава и его семейство, скорее всего, поселили в Суздале, где Астрид скончалась.

Со временем нетленные мощи Анны-Астрид стали предметом мест­ного поклонения. Во время новгородского княжения Изяслав, узнав о местночтимых мощах своей матери, перенёс их в Новгород в Софийский собор.

Пример прославления родственников подал Ярослав Мудрый, кото­рый ввёл культ своих братьев Бориса и Глеба, погибших из-за Святопол­ка, отца Изяслава. С ростом почитания святых братьев нарастала демо­низация Святополка, которой Изяслав противопоставил прославление своей матери.

Очередное перенесение мощей святых Бориса и Глеба в новую дере­вянную церковь в Вышгороде произошло 24 июля 1054 года. В этом году 5 сентября было воскресеньем. В новгородских церковных книгах скорее должна была закрепиться дата торжественного перенесения в Софий­ский собор мощей св. Анны, матери новгородского князя Изяслава, не­жели дата её кончины в далёком Суздале. Перенесение мощей св. Анны следует приурочить к 5 сентября 1054 года. Святая Анна стала первой святой Новгородской земли. Епископа Иоакима и других новгородцев прославили позднее.

Перенесение мощей происходило по воскресеньям и обычно при­урочивалось к дням кончины святых. Святая Анна скончалась 5 сентября 1029 года.

Ярополк Изяславич назвал свою первую дочь Анастасией, Свято­полк Изяславич — Анной. В этих созвучных именах проглядывается именование их знаменитой бабушки. Судя по ним, на Руси Астрид зва­ли Анастасией, а при кончине она приняла постриг и имя Анна. Ино­земная жена Изяслава с неправославным именем получила свадебное имя Анастасия.

В Новгороде чествовалась знатная варяжка св. Анна, мать новгород­ского князя Изяслава. После того как память о новгородском правлении Изяслава его политическими противниками была истреблена, св. Анну стали отождествлять с её сестрой, варяжской женой Ярослава Мудрого.

Причисление к сыновьям св. Анны Владимира Ярославича было свя­зано с хронологическими сбоями. При Изяславе находился Евстафий, ранее бывший мелитинским епископом, а позднее известный под мона­шеским именем Ефрем. Этот высокоучёный сотрудник Изяслава пользо­вался болгарской «эрой ‒5504 года», что выдаёт в нём болгарина. Изя­слав, став великим князем, возвёл Евстафия в митрополиты.

В Софийском соборе во время правления Евстафия применялась «эра ‒5504 года», из-за чего запись о кончине Ярослава «провалилась» на че­тыре года. Евстафий был писателем и должен был запечатлеть столь важ­ное для его господина прославление св. Анны. Из-за влияния болгарской эры перенесение её мощей ошибочно относилось к 1050 году, когда нов­городским князем был Владимир Ярославич. Сыном первой новгород­ской святой, перенёсшим её мощи, стали считать строителя новгород­ского Софийского собора Владимира.

У Изяславичей были дети, так что потомки Астрид дали начало мно­гим знатным русским родам. Ульвхильд, дочь Астрид, судя по дате второ­го брака Ордульфа, скончалась в 1071 году. (30, 619) Магнус, внук Астрид, стал после смерти отца в 1072 году герцогом Саксонии. Саксон Анналист под 1106 годом пишет:

«Известно, что отсутствовал только Магнус, герцог Саксонии, который не смог прийти из-за своего преклонного возраста...

Умер также Магнус, герцог Саксонии, женой которого была Софья, вдова Ульриха Веймарского, сестра Владислава, короля Венгрии, родившая ему 2-х дочерей — Вульфильду и Эйлику. Эйлика вышла замуж за графа Отто фон Балленштедта и родила от него маркграфа Адальберта и дочь Адельгейду, ко­торая, в свою очередь, вышла замуж за Генриха, маркграфа фон Штаде. Вульфильда же вышла замуж за герцога Генриха, сына герцога Баварского Вельфа Старшего, и родила Генриха, славного герцога Саксонии и Баварии, Вельфа и 4-х дочерей. Одну из них, по имени Юдифь, взял в жёны Фридрих, герцог Швабии; другая, по имени Софья, вышла замуж за Бертольда, герцога Церингена, а ког­да его убили, — за Леопольда, маркграфа Штирии, по прозвищу «Храбрый»; 3-ю, Вульфильду, взял в жёны Рудольф, граф Брегенца; 4-я по имени Матильда стала женой Дипольда Младшего, сына маркграфа Дипольда Старшего; когда же тот умер, на ней женился Гебхард, сын Беренгара, графа Зульцбаха». (30, 471‒477)

Магнус скончался в 1106 году. Он был женат на Софии, дочери вен­герского короля Белы I, правнучке Адельгейды. Сыном Адельгейды от венгерского князя Гейзы был Владислав Плешивый, отец Белы I. Магнус был женат на своей троюродной сестре. Дочери Магнуса вышли за знат­ных немцев, и их потомство пополнило знать Германии.

Список использованной литературы

1.  Адам Бременский, Гельмольд из Босау, Арнольд Любекский. Славянские хроники. М., 2011.
2.  Бароний Ц. Деяния церковные и гражданские от Рождества Христова до 1198 лета. Кн. 1. М., 1913.
3.  «Великая хроника» о Польше, Руси и их соседях XI‒XIII вв. М., 1987.
4.  Видукинд Корвейский. Деяния саксов. М., 1975.
5.  Высоцкий С. А. Древнерусские надписи Софии Киевской XI‒XIV вв. Вып. 1. Киев, 1966.
6.  Галл Аноним. Хроника и деяния князей или правителей польских. М., 1961.
7.  Гинзбург В. В. Об антропологическом изучении скелетов Ярослава Мудрого, Анны и Ингигерд // Краткие сообщения о докладах и полевых исследованиях Института исто­рии материальной культуры. Т. VII. М.; Л., 1940.
8.  Грицков В. В. Крещение Руси. М., 2009.
9.  Джаксон Т. Н. Исландские королевские саги о Восточной Европе (с древнейших времен до 1000 года). М., 1993.
10.  Джаксон Т. Н. Исландские королевские саги о Восточной Европе (первая треть XI в.). М., 1994.
11.  Джаксон Т. Н. Четыре норвежских конунга на Руси. Из истории русско-норвеж­ских отношений последней трети X — первой половины XI в. М., 2000.
12.  Донской Д. В. Рюриковичи: Исторический словарь. М., 2008.
13.  Ипатьевская летопись // Полное собрание русских летописей. Т. 2. М., 1998.
14.  История Дании с древнейших времен до начала XX века. М., 1996.
15.  Карамзин Н. М. История государства Российского. Кн. I. Т. I‒IV. М., 1988.
16.  Козьма Пражский. Чешская хроника. М., 1962.
17.  Кучкин В. А. Княжеский помянник в составе Киево-Печерского патерика Иосифа Тризны // Древнейшие государства Восточной Европы. Материалы и исследования. 1995 год. М., 1997.
18.  Лаврентьевская летопись // Полное собрание русских летописей. Т. 1. М., 1997.
19.  Летописный сборник, именуемый летописью Авраамки // Полное собрание рус­ских летописей. Т. 16. М., 2000.
20.  Летопись по Воскресенскому списку // Полное собрание русских летописей. Т. 7. М., 2001.
21.  Мельникова Е. А. Скандинавские рунические надписи. М., 1977.
22.  Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов // Полное собрание русских летописей. Т. 3. М., 2000.
23.  Олоф Далин. История Шведского государства. Ч. 1. СПб., 1805.
24.  Патриаршая или Никоновская летопись // Полное собрание русских летописей. Т. 9. М., 2000.
25.  Радзивиловская летопись // Полное собрание русских летописей. Т. 38. Л., 1989.
26.  Рапов О. М. Русская церковь в IX — первой трети XII в. Принятие христианства. М., 1988.
27.  Рогожский летописец. Тверской сборник // Полное собрание русских летописей. Т. 15. М., 2000.
28.  Розов Н. Н. Синодальный список сочинений Илариона — русского писателя XI века // Slavia. Т. 10. Прага, 1963.
29.  Рохлин Д. Г. Итоги анатомического и рентгенологического изучения скелета Ярослава Мудрого // Краткие сообщения о докладах и полевых исследованиях Институ­та истории материальной культуры. Т. VII. М.; Л., 1940.
30.  Саксон Анналист. Хроника. 741‒1139. М., 2012.
31.  Сергий. Полный месяцеслов Востока. Т. 2. М., 1997.
32.  Смирнов Я. И. Рисунки Киева 1651 года по копиям их конца XVIII века. М., 1908.
33.  Снорри Стурлусон. Круг земной. М., 1995.
34.  Собор святоi Софи в Киевь Ктв, 2001.
35.  Татищев В. Н. Собрание сочинений. Т. 1. М., 1994.
36.  Татищев В. Н. Собрание сочинений. Т. 2, 3. М., 1995.
37.  Татищев В. Н. Собрание сочинений. Т. 4. М., 1995.
38.  Титмар Мерзебургский. Хроника. М., 2005.
39.  Тороп В. Ярослав Мудрый. М., 2012.
40.  Янин В.Л. Актовые печати Древней Руси X‒XV вв. М., 1970. Т. 1 (Печати X — на­чала XIII в.).