Ингвар либо жил в непосредственной близости от столицы, стоявшей недалеко от северного берега Меларена, либо — к югу или западу от неё — на землях гаутов. Согласно же саге, он приезжает в столицу с востока. Всё построение рассказа о его поездке соответствует дальнему путешествию. Он отправляется не в столицу, а в Свитьод, то есть Швецию. Здесь можно было бы усмотреть указание на поездку из Гаутланда в Свеаланд, но тогда он ехал бы не с востока, а с запада.
В поездке Ингвара сопровождали 15 тяжеловооружённых конных воинов. Такие закованные в броню рыцари имели, судя по новгородской традиции, по одному оруженосцу. Ингвара сопровождали 30 воинов, но оруженосцы не удостоились внимания скальдов. Далее речь уже идёт о войске, с которым Ингвар приехал с востока в Швецию.
До прибытия к королевскому двору Ингвар посетил многих военных предводителей, с которыми обменялся дарами. Обмен дарами означает заключение дружеских союзов. Слава об Ингваре разнеслась далеко по стране. Анунд Яковсон выехал навстречу Ингвару, и встреча их была радостной.
Если бы Ингвар впервые выехал из родительского дома и поехал знакомиться с родственниками и военными вождями, в чём нас пытаются уверить, то столь большое впечатление, произведённое им на окружающих, не соответствовало бы обычаям той эпохи. Красивых отцовских нарядов было мало для того, чтобы суровые военные вожди с уважением отнеслись бы к молодому человеку. Ингвар вроде бы сиднем просидел дома до 21 года, а затем вдруг выехал и за один только красивый облик стал купаться в лучах славы.
Рассказ о поездке Ингвара близок сохранённому Снорри рассказу о происках Эмунда Старого в 1019 году. Они оба возвращаются с востока, имеют большое богатство, раздают ценные подарки, заключают союзы со знатными людьми, ведут мирные переговоры с королём Олавом, их сопровождают дружины в 30 человек. Скальды использовали для описания поездки Ингвара часть саги о его отце.
Выражение «вернуться с востока» означало вернуться из стран Восточного пути, то есть с Руси, откуда как раз и вернулся в 1019 году Эмунд Старый. Ингвар не ранее 1039 года вернулся из Руси богатым и знаменитым, как некогда и его отец. Сходство обстоятельств возвращений отца и сына позволило использовать материал несохранившейся саги об Эмунде Старом.
Искать счастья на Руси Ингвар должен был в 18 лет, то есть в 1036 году. В 1039 году для него завершался трёхлетний период, по истечении которого по скандинавским законам отъехавший на чужбину человек лишался права на имевшуюся у него недвижимость. Отъехав по весне 1036 года, он вернулся в Швецию по осени 1039 года, проведя три летних сезона на военной службе за границей.
Осенью 1039 года Анунд был уже совершеннолетним, так что родился он не позднее осени 1021 года и не ранее 1020 года, так как его отец стал совершеннолетним в 1019 году. Ингвар и Анунд были почти ровесниками, что соответствует времени возможного рождения Анунда.
По весне 1036 года Ярослав Мудрый подавил мятеж Брячислава. Среди подошедшего из Новгорода на помощь киевлянам войска был крупный варяжский отряд, что отразилось в летописи. Во время решающей схватки с Брячиславом варягов поставили в чело войска. (20, 408‒409) Появление Ингвара на Руси во время этой междоусобицы говорит о том, что Ярослав, готовясь к войне с братом, зимой 1035/1036 годов завербовал в Швеции отряд наёмников, в котором был племянник его жены Ингвар.
После гибели Брячислава на Руси наступило мирное время, продолжавшееся до осени 1041 года, когда начался поход на ятвягов. С лета 1036 года Ярослав в варяжской помощи не нуждался, но Ингвар в Швецию не уехал. В это время наёмники требовались Византии, где готовилась крупная военная кампания по отвоеванию Сицилии. В 1037 году Георгий Маниак возглавил военные силы в византийской части Италии, а в следующем году начался его сицилийский поход. Ингвар проделал обычный путь скандинавского наёмника и по миновании в нём надобности на Руси отправился в Византию.
Осенью 1036 года в Киев прибыл митрополит Феопемпт и Харальд Суровый. Харальд затем вернулся на византийскую службу и был направлен в Палестину. Если бы Ингвар присоединился к Харальду, то побывал бы в знаменитой Святой земле, что было бы отмечено в саге. Прибытию Феопемпта предшествовало русское посольство, которое привезло в империю просьбу о присылке митрополита. Ингвар попал в Византию в июне в составе этого посольства.
Упоминание Византии в саге отсутствует, но богатство убранства отряда Ингвара свидетельствует в пользу участия в военных действиях, так как быстрое обогащение давала военная добыча. Судя по всему, Ингвар разбогател в сицилийском походе, где происходили главные для византийской армии события.
В 1036 году войска под командованием Константина, брата императора Михаила IV Пафлагона, отразили натиск арабов на Эдессу. (4, 208) В этой войне должен был принимать участие Георгий Маниак, в следующем году переведённый в Италию. В 1031 году он отбил Эдессу у арабов, и в его предприятии участвовали русы. В 1030 году русы были с императором Романом III Аргиром в походе на мусульман, в 1033 году осаждали крепость Пергри на восточной границе империи.
Восточный театр военных действий был в ту эпоху для византийцев основным, и здесь они сосредоточивали северных наёмников. Только заключение в 1036 году 30-летнего мира с Фатимидским халифатом позволило перебросить часть восточных сил вместе с северными наёмниками в Италию. Ингвар летом 1036 года начал службу на восточной границе, участвовал в сражениях с мусульманами, а в 1037 году уехал в Италию вместе с отрядом Георгия Маниака.
Сведения о Византии выпали из сказаний не только об Ингваре. Такое же выпадение наблюдается в сказаниях о Харальде Синезубом, Золотом Харальде, Хаконе Сигурдсоне. Причина кроется в законе о лишении прав на имущество лиц, отъезжавших в Византию, которых сразу же приравнивали к умершим и делили их наследство между родственниками, и в цензуре католических священников, истреблявших сведения о контактах с православным миром.
Служба в Византии замалчивалась, а в сказаниях маскировалась туманными сообщениями о пребывании в странах Восточного пути. Один лишь Харальд Суровый, за многолетнее отсутствие потерявший права на родовое имущество, не скрывал места приобретения своих богатств.
Появление в Швеции Ингвара, в короткий срок ставшего богатым человеком, и его рассказы о войнах в дальних странах вызвали к нему в шведском обществе большой интерес. Особое любопытство он возбудил в своём двоюродном брате Анунде, с которым сдружился.