И се муже корсунянин стрели, именем Анастас, написав сице на стреле: «Клядязи (колодцы. — В. Г.), яже суть за тобою, яже суть от востока, ис того вода идет по трубе, окопав, переими». Володимир же, слышав, возрев на небо, и рече: «Аще ся собудет, сам ся крещюся».И ту абие повеле копати прекы трубам, преяша воду, и людие изнемогоша жажею водною и предашася. И вниде Володимир в град и дружинаего. И посла Володимир к царема Василью и Костянтину, глаголя сице: «Се град ваю славныи взях. Слышу же и се, яко сестру имата девою. Аще ея не вздаста за мя, сотворю граду вашему, яко и сему сотворих»». (16, 50-51)
Русы встали лагерем в полете стрелы от городских стен. Херсонесцы отбили приступы русов и те перешли к осаде города. В ходе осадных работ северяне стали возводить штурмовую насыпь, которую осажденные пытались разрушить с помощью подкопа. Из-за предательства одногоиз горожан была прекращена подача воды, что ускорило сдачу Херсонеса.
Далее последовали переговоры. Византийцы согласились прислать царевну при условии крещения великого князя. Получив согласие русов, в Херсонес отправили посольство, привезшее невесту. Владимир Святой крестился, после чего была сыграна свадьба. По возвращении в Киев окрестили и всю Русь. Такова официальная предыстория крещения Руси, приуроченного в летописях к тому же 988 году, в котором был взят Херсонес.
Перед нами описание правильной осады. Русы перед городскими стенами возводят насыпь. Делалось это, очевидно, под прикрытием каких-тозащитных сооружений. Слово «лимен» переводится с греческого как «гавань». (2, 762) Русы расположились вне города на поле у гавани, и нападение на Корсунь было морским. Наличие греческого термина расценивается историками как отголосок рассказа участника событий.
Так называемая Корсунская легенда или «Житие Владимира особого состава» сохранилась в составе летописного сборника Публичной библиотеки и в Плигинском сборнике. Описание осады здесь несколько отличается от летописного. Плигинский список:
«И послаше (Владимир Святой. — В. Г.) воеводу своего князя Олга к Корсуньскому граду князю прошати за собя дщери его. Князь ж Корсуньскии велми посмеялся ему, что поганый сей творит. Князь ж Владимер вборзе собра воеводы своя, варяги, и словяны, и кривичи, и болгары, и с черными людми, поиде в Корсунь, и осади град, и стоя 6 месяц.
Из города весть пусти вариженин именем Жберн, и написав на стреле, и пустив в полк варягом, и рече: «Донесите стрелу сию князю Владимеру». И написано на стреле: «Государю князю Владимеру, приятель твой Ижберн писал к тебе, аще стоиши ты с силою под городом год, или два, или 3, не возмешь Корсуня. Корабленицы ж приходят путем земляным с питием и с кормом во град». Князь ж Владимер уведав путь варяженином и повелел копати путь земляный людиам, и по трех месяцех взял град.
А князя корсунсково и со княгинею поимал, а дщер их к себе взял в шатер, а князя и княгиню привяза у шатерныя сохи, и с их дщерию предними безаконство сотвори. И по трех днех повеле князя и княгиню убити, а дщерь их за боярина Ижберна дал со многим имением, а в Корсуне наместником постави его. И не распусти от себя полков, и посла воевод своих Олга да Ижберна в Царьград к царю Констянтину да к Василию прошяти за себя сестры их Анны. Аще рече: «Не дадите за мя, то сотворю граду вашему аки и Корсуню»». (30, 46-47)
Шахматов исправил фразу «болгары, и с черными людми» на «и с болгары черными». Существует мнение о более раннем происхождении Корсунской легенды, нежели «Повести временных лет». Это предположение сомнительно. Первым русским митрополитом в легенде назван Иларион. Следовательно, легенда сформировалась не ранее середины XI века. Язык в легенде более поздний, чем в старших летописях, а описаниесамой осады в старших летописях конкретнее и архаичнее. Но в Корсунской легенде сохранились уникальные сведения, отсутствующие в иных источниках.
Говоря о крещении Руси, автор Плигинского списка, кроме Киева, называет области и города Владимиро-Суздальской земли: «и Залескую землю крести, и Владимирскую, и Суждальскую, и Переяславль, и Муром». (30, 48) В перечне отсутствует Ростов. Такая ситуация характерна для Северо-Восточной Руси эпохи не ранее второй половины XII века. Со второй половины XI века до начала XII века крупные города этого региона были центрами самостоятельных уделов. Юрий Долгорукий объединил их под своей властью. Объединение распалось после гибели Андрея Боголюбского.
Историки отмечают северо-западное происхождение Корсунской легенды. Это значит, что в отдалении от Киева долгое время сохранялись версии событий, отличные от общепринятых. Легенда имеет фольклорные черты. Но пребывание ее древнейшего ядра в устной форме было недолгим, и конкретные детали уцелели. Скорее всего, перед нами эпоха непосредственных потомков Ижберна или его младших современников, то есть первая половина XI века. В конце XII века древнейшее ядро, бытовавшее в каком-то северо-западном источнике, было использовано автором северо-восточного варианта повести о крещении Руси.
Рассказ о стреле имеет архаичный облик. Вместе с аналогичным летописным рассказом он восходит к общему источнику. В обоих рассказах присутствует угроза трехлетней осады, перекапывания путей снабжения осажденного города, а сведения одного дополняются сведениями другого.
Херсонес стоял на южном берегу Севастопольской бухты, вытянувшейся в широтном направлении. Лагерь русов был на поле у пристани севернее крепости. Согласно летописи, вода в город поступала по трубам с востока. Действительно, в Херсонес вода поступала по трубам от источников, лежавших на горных склонах в нескольких километрах к юго-востоку.
В городе, по мнению летописца, находились саперы, обеспечившие подкоп под возводимую русами насыпь. Если предположить, что «земляной путь» - подземный ход вел на восток, то он должен был идти по направлению к реке Черной, по которой, в этом случае, доставлялись продукты. Но тогда подземный ход проходил бы в скальных породах под расположением русских войск, осаждавших город с восточной стороны, и имел бы большую протяженность. Остатков столь грандиозного подземного сооружения пока не выявлено, несмотря на то, что эта территория в новейшее время была плотно застроена. Кроме того, по довольно скромной реке могли сплавляться лодки, но никак не корабли.
Херсонес находился на полуострове, с трех сторон омываемым морем. Корабли под покровом ночи могли доставлять в город припасы через потайные выходы к морю. Но эти выходы были недоступны для осаждавших, и прекратить подвоз можно было только усилением морской блокады.
Варяги охраняли городские стены и скорее могли заметить подвоз продуктов с моря, нежели узнать о проложенном в глубокой древности водопроводе. Священнику Анастасу ночью на городских стенах делать было нечего. Но он, как местный житель, мог знать о колодцах, снабжавших водопровод, которые горожанам приходилось поддерживать в исправном состоянии.
Второе отличие - в хозяине стрелы с запиской. Здесь Корсунская легенда полнее и логичнее летописи. Стрела и лук в руках предводителя корсунских варягов, ведущего со стены переговоры со своими соотечественниками, выглядит более достоверно, нежели стрела и лук в руках местного священника. Кроме того, вряд ли друзья варяга могли редактировать киевские летописи. Совсем иными возможностями располагали люди, чтившие память Анастаса, одного из руководителей Русской церкви.
Мотив перекапывания в легенде можно принять за реликт подсказки в записке Ижберна о трубах. Первоначально в легенде говорилось о воде, поступающей по земляному пути, то есть по подземным трубам, идущим с востока, и кораблях, доставлявших продовольствие с моря. Позднее из-за сокращения рассказа земляной путь соединился с морским подвозом.
Судя по всему, в Херсонесе был заговор сторонников сдачи города Владимиру Святому. В него вошли как местные жители, во главе с Анастасом, так и варяги, во главе с Ижберном. Передатчиком сведений в русский лагерь был Ижберн, но ценную информацию о подземном водопроводе поставил Анастас. Поэтому киевские летописцы сделали лихим стрелком священника, а варяжские сведения о морском подвозе опустили. В легенде же сокращению подвергся рассказ о водопроводе, который к тому времени стал прочно связываться с именем Анастаса.
В Плигинском списке есть фраза: «И не распустил от себя полков, и послал воевод своих Олга да Ижберна в Царьград». Так как были посланы не послы, а воеводы, надо полагать, что к Царьграду они отправились во главе дружин. Конец рассказа об Ижберне имеет лакуны — описание византийских событий пропало. Утраты частично восстанавливаются по списку сборника Публичной библиотеки:
«А дщерь их дал (Владимир Святой. — В. Г.) за преж реченънаго Ижберна и постави его властодержцем Херсуню граду и собра воя своя и поиде ко оному Херсуню идеже (где. — В. Г.) греческии цари Василия и Констянтин. Князь же Владимер посла к ним посла своего и рече им, цари Василие и Констянтине: «Аще ли не дадите за мя сестры своей, то аз сотворю вам аки князю Херсунскому. Град возму и землю вашу прииму, а вас нечестных сотворю (а вам нечестие сотворю. — В. Г.)»». (30, 48)
Здесь прояснено, почему великий князь не распустил полков. Он сам двинулся под стены Царьграда, название которого позднее было заменено на название «Херсон». Эта замена стала причиной появления двух Херсонов — в одном правил князь, в другом — цари. И уже из-под столичных стен был отправлен посол с угрозами. Под анонимным послом угадывается герой повествования Ижберн.
В легенде содержался пострадавший от времени рассказ о прибытии русских войск во главе с Владимиром Святым после захвата Херсонеса под стены Константинополя. Событий между захватом Херсонеса и крещениемРуси произошло значительно больше, нежели сохранили страницы летописей. Восстановить утраченные места помогают известия иноземных писателей. Византийский историк Лев Диакон (X в.) жил в интересующую нас эпоху. Он оставил уникальное известие о взятии Херсонеса:
«И на другие тягчайшие беды указывал восход появившейся тогда звезды, а также напугавшие всех огненные столбы, которые показались затем поздней ночью в северной части неба. Ведь они знаменовали взятие тавроскифами (византийское именование русов. — В. Г.) Херсона и завоевание мисянами (болгарами. — В. Г.) Веррии...
И случилось как раз то, чего ожидал народ. Вечером того дня, когда обычно праздновалась память великомученика Димитрия, страшное землетрясение, какому равного не бывало в те времена, опрокинуло башни Византия (Константинополь. — В. Г.), повалило множество домов, которые стали могилами для их обитателей, соседние с Византием селения разрушило до основания и причинило смерть многим деревенским жителям. Помимо того, оно разрушило и сбросило на землю купол и западный свод Великой церкви (собор св. Софии. — В. Г.). Император Василий восстановил эти разрушения потом в шесть лет. И крайне бедственный голод, болезни, засухи, наводнении бурные порывы гибельных ветров». (10, 90-91)
Привлекший внимание византийцев восход звезды — появление кометы Галлея. День св. Димитрия Солунского — 26 октября. Константинопольскую катастрофу описал армянский историк начала XI в. Степанос Таронский (Асох'ик). Он также сообщает о ней вслед за рассказом о комете Галлея:
«Немного времени спустя страшное землетрясение постигло всю Грецию. Вследствие чего погибло много городов, деревень и областей, в особенности в странах Фракии и Византии. Находившееся между ними море пришло в страшное колебание. В царственном городе Константинополе обрушивались богато-блестящие украшения дивных колонн и икон, бывших в обширных церквах. И сама святая София, то есть собор, сверху донизу дала трещину». (3, 179-180)
Датировку землетрясения находим у Яхьи Антиохийского:
«И в четырнадцатом году царствования Василия, то есть в 379, случились в Константинополе страшные землетрясения, и от них обрушилась третья часть церкви святой Софии и обрушились многие дома в Никомидии на обитателей. И возобновил царь Василий то, что обрушилось в святой Софии, и восстановил ее в прежнем виде в восемнадцатом году своего царствования». (20, 26-27)
379 год хиджры продолжался с 11 апреля 989 года по 30 марта 990 года. (20, 26) Василий начал царствовать самостоятельно в январе 976 года, и 14-й год его царствования приходился на 989-й. В этом году землетрясение известно не только на Балканах. Ромуальд Салернский под 990 годом местной эры (989 г. н. э. — В. Г.) отметил землетрясение в итальянских городах Капуе и Беневенте. Лев Остийский уточнил, что бедствие на Капую и Беневент обрушилось 25 октября. (1, 104) Землетрясение произошло в октябре 989 года.
Особняком стоит мнение византийского хрониста Иоанна Скилицы:
«15 индикта 6494 года в месяце октябре случилось большое землетрясение, были разрушены многие дома и храмы и часть свода Великой церкви, что потом опять император любочестиво исправил, из держав десять кентиариев золота на одни те машины для восхода, на которых рабочие, стоя и принимая поднимаемые вверх материалы, строили вновь обрушившееся». (1, 102)
6494 год по византийской «эре 5508 года» продолжался с 1 сентября 985 года по 31 августа 986 года. 15-й индикт приходился на следующий6495 год. Перед нами либо октябрь 985 года, либо октябрь 986 года. Датировка ошибочно удревлена на четыре или три года. Здесь можно усмотреть влияние «эры 5504 года». Эра информаторов Скилицы была мартовской, и 6494 год частично захватывал индикт 15 традиционного летосчисления. В хронике, которой пользовался Скилица, землетрясение относилось к 989 году, но было датировано по «эре 5504 года» с весенним счетом лет.
В послесловии к своему сочинению Степанос Таронский пишет:
«От Адама до нашего времени прошло 6282 года, а от распятия и животворящих страстей Господа — 1004 года; по греческому же летосчислению от императора Филиппа 756, а от армянского нашего летосчисления 453 года, что составляет 30-й год царствования греческого императора Василия, 15-й год царствования царя Гагика в Великой Армении и 13-й год патриаршествования владыки Саргиса». (3, 206-207)
Эмин, переводчик и комментатор Степаноса, сводил все эти хронологические указания к 1004 году. Если от Адама (сотворения мира) отнимем 5508 лет, то окажемся в 774 году. Дата явно пострадала. Видимо, здесь перепутаны буквы-цифры, написание которых было сходным. Можно исправить 200 на 500, а 80 на 10. Это даст нам 1004 год по «эре 5508 года».
Распятие Христа спутано с его рождением. Чтобы попасть в 1004 год, за основу необходимо взять эру Дионисия Малого или близкую ей. Филипп вступил на престол в 244 году нашей эры. (23, 678) Вроде бы речь идет о1000 годе. Но разница в четыре года говорит о влиянии «эры 5504 года», из-за которого произошло ошибочное удревление даты. Вычитая от 1004 года 756 лет, получаем для начала царствования Филиппа недостоверный 248 год нашей эры. Тридцатый год правления Василия II — 1005 год. Здесь нужно учитывать весенний характер армянской эры. Василий воцарился в январе, что дает омоложение даты на год. 15-й год правления Гагика I — 1004 год, 13-й год Саргиса I также — 1004 год.
Степанос Таронский некритично пользовался источниками, в которых применялись разные эры. В результате сводчик в отношении даты начала царствования Филиппа допустил искажение. Перед нами распространенныймеханизм появления сбоя дат в рукописях раннего средневековья из-за бытования разных вариантов счета лет от сотворения мира.
Разнобой в эрах от сотворения мира не единственная причина накопившихся ошибок в датировках событий. Так армянское летосчисление начинается с 551 года нашей эры. Но существовал и другой, менее распространенный вариант, в котором использовалась «эра 553 года». (3, 317) Сам Степанос пользовался «эрой 551 года», что для 453 года по армянскому летосчислению дает 1004 год нашей эры.
«Эра 5504 года» в византийском летосчислении занимала господствующее положение во второй половине правления Михаила III. (4, 29) Затем ее потеснила «эра 5508 года», но уничтожить не смогла. «Эрой 5504 года» пользовались болгары, русы, информаторы ал-Мас'уди и Степаноса Таронского. Данные Скилицы говорят о ее существовании и в самой империи. Скорее всего, эра сохранялась в труднодоступных для влияния официальной идеологии местах — на периферии и в общинах, оппозиционных к центральной власти и константинопольскому патриарху.
В столице практиковалось редактирование исторических сочинений в угоду политическим интересам. Провинциальные же книжники менее страдали от идеологических установок и порой сохраняли более объективные сведения. Наличие у Скилицы многих уникальных известий следует объяснить тем, что он использовал провинциальные хроники.
В славянском месяцеслове из Зографского Афонского монастыря под 26 октября записано:
«Ведети подобает, яко во дни Василия и Константина 6460 лето, многих ради грехов наших, был трус в те дни, в 6 час нощи, егда храм великых Богородицы церкви падеся». (1, 103-104)
Обычная византийская эра дает явно ошибочный 952 год. Похоже, что при переписке утерялась цифра, обозначавшая единицы, а буква «червь» (90) была спутана с буквой «кси» (60). Тем не менее, сведения месяцеслова и Льва Остийского позволяют уточнить сведения Льва Диакона. Константинопольское землетрясение началось вечером 25 октября 989 года, а ночью 26 октября толчки набрали силу, произведя большие разрушения в Константинополе. Так как 26 октября 989 года был крупный церковный праздник, все землетрясение стали приурочивать к нему. Херсонес был взят тавроскифами-русами до этой даты.
Непосредственно перед сообщением о взятии Херсонеса Лев Диакон ведет речь о комете Галлея. Далее он дает подробное описание этой небесной странницы:
«И сверх того, звезда появлялась на западе при заходе солнца, восходя по вечерам, она не имела какого-либо постоянного места на небе. Распространяя яркие, видные на далеком расстоянии лучи, она часто передвигалась, показываясь то севернее, то южнее, а иногда за время одного и того же восхождения меняла свое положение на небе, производя внезапные, быстрые движения. Люди, смотревшие на комету, удивлялись, страшились и полагали, что ее странные перемещения не приведут к добру». (10, 91)
Хронист связывал со звездой голод, болезни, засуху, наводнения и ураганы. Западноевропейские книжники приписывали ей аналогичные бедствия. Современник событий Титмар Мерзебургский (975 — 1018) отметил, что комета 989 года предвещала большой вред и заразу. В Кведлинбургских анналах и у Анналиста Саксонского говорится о последовавшем за ней море на людей и животных, особенно на быков. Кроме того, в 989 году в Западной Европе была весенняя засуха и связанный с нею неурожай и голод. Наводнения же пришлись на предыдущий 988 год. (1, 104) А вот восточные известия. Яхья:
«И появилась звезда хвостатая на западе в ночь на воскресенье 19 рабиа II 379, и стояла двадцать с лишком дней и исчезла». (20, 29)
19 число месяца второго раби 379 года Хиджры соответствует 27 июля 989 года. (20, 29) Ал-Макин:
«И явилась также на западе комета в день воскресный второго раби 379 года, и оставалась видима двадцать и еще несколько дней, а потом исчезла». (1, 83)
27 июля 989 года приходилось на субботу. Разнобой сведений можно объяснить тем, что комету увидели в ночь на воскресенье, но по календарю еще был исход субботы. В Китае она наблюдалась позднее:
«13 августа была видна комета в восточной части Тзинг Близнецов и к западу от Персея. Ее цвет был голубовато-белый, а светлая оболочка постепенно возрастала в длину. 10 дней она наблюдалась по утрам на северо-востоке, а потом начала появляться по вечерам на северо-западе. Всего ее видели 30 дней. Пройдя под созвездием Волопаса, она исчезла». (17, 153)
В Западной Европе небесную странницу также заметили в августе 989 года. В анналах города Дижона записано:
«В месяце августе, в час вечерний, видимы были кометы на западе». (1, 105)
Степанос Таронский:
«В этом году, то есть 438 (989 год. — В.Г.), в 15 день месяца к'ахоца, в праздник Успения всесвятой девы Богородицы (15 августа. — В. Г.), снова явилась копьевидная звезда на восточной стороне (неба). В продолжение нескольких дней она испускала светлые лучи свои на юг, потом, переменив положение, она стала на запад над западной стороною, простирая оттуда копьеобразный свет на восток, немного времени спустя страшное землетрясение постигло всю Грецию». (17, 153)
Название месяца не соответствует празднику Успения. Ошибка связывается с опиской переписчика. (17, 165) Слова «снова явилась» говорят об отождествлении кометы Галлея с более ранней кометой 975 года. (10, 218) Яркая комета 975 года была видна с августа по октябрь и ее отметили китайские, японские, византийские и западноевропейские хронисты. (22, 223) Кометы 975 и 989 годов были разными. Но у Льва Диакона и Степаноса их описания близки, поэтому основания для ошибочного отождествления были. Степанос Таронский:
«В следующем 423 году во время жатвы в начале лета показалась звезда копьеобразная: она стояла на востоке и лучи своего света в виде копья простирала на запад на греческую страну. Она продолжала быть видимою до наступления осени. В исходе того же года умер царь Кир-Жан (Иоанн Цимисхий. — В. Г.) во дворце своем. После него в 425 году воцарился Василий». (3, 130)
Степанос, пользовавшийся «эрой 551 года», датировал комету летом 974 года нашей эры, а начало царствования Василия II — 976 годом. Но в этом случае получается более чем годичный разрыв между окончанием одного царствования и началом второго. Иоанн Цимисхий скончался 11 января 976 года. (10, 224) Согласно Кронку, кометы в европейских и восточных хрониках были зафиксированы в феврале 972 года, апреле и августе 975 года, марте 977 года. (22, 635) Комету Степаноса следует приурочить к августу 975 года, а его датировку признать не совсем достоверной.
Мнение о том, что комета и смерть императора пришлись на один и тот же год можно примирить только предположением о том, что счет лет был весенний. Но и в этом случае дата кончины императора будет сбита на год. Противоречие можно снять, если предположить, что комета уинформаторов Степаноса была датирована по осенней «эре 553 года» и дата была приурочена к осени 975 года, когда шел 423 год по одномуиз армянских летоисчислений.
Лев Диакон о комете пишет вслед за рассказом о взятии Иоанном Цимисхием городов в восточном походе весной — летом 975 года:
«В это же время, в начале месяца августа, появилась хвостатая звезда — нечто божественное, небывалое и превышающее человеческоеразумение. Ничего похожего не видели в наш век, и прежде не случалось, чтобы подобное явление длилось столько дней подряд. Появившись на северо-востоке, комета поднималась в форме гигантского кипариса на огромную высоту, затем постепенно уменьшалась в размерахи склонялась к югу, пылая сильным огнем и распространяя ослепительные, яркие лучи. Люди смотрели на нее, преисполнившись страха и ужаса.
Появившись, как я сказал, в начале августа, комета была видна целых восемьдесят дней, восходя в середине ночи и светясь до самого утра. Видя это непостижимое чудо, император (Иоанн Цимисхий. — В. Г.) спрашивал у изучающих небесные светила, что может означать такое странное явление. Эти люди неправильно истолковали появление кометы, не так, как требовало их искусство, а согласно желаниям государя: они пообещали ему победу над врагами и долгие годы жизни.
Ложное предсказание дали логофет и магистр Симеон и проедр Никомидии Стефан, мужи наиболее знаменитые из тогдашних мудрецов. Однако появление кометы предвещало не то, что предсказали эти мужи в угоду императору, а пагубные мятежи, вторжения иноплеменников и гражданские войны, бегство (населения) из городов и областей, голод и мор, страшные землетрясения и почти полное уничтожение ромейской державы — все то, что мы узнали по дальнейшему ходу событий». (10, 87-88)
Комета 975 года по форме была похожа на копьевидную комету Галлея. У обеих комет был сходный внешний вид, августовское время появления, первоначальное северо-восточное стояние, за кометами последовали мятежи. Лев Диакон ошибочно отождествил обе кометы, поэтому комета 975 года у него стала предвестницей землетрясения 989 года.
Комета Галлея — самая эффектная из всех приближающихся к Земле комет. Вполне возможно, что отождествление в византийской традициидвух комет привело к частичному переносу реалий кометы Галлея на ее более раннюю и более скромную сестру.
Лев Диакон говорит о комете дважды — до захвата Херсонеса и после. Первое упоминание следует связать с кометой 975 года, второе — с кометой 989 года. Город пал до появления второй кометы, то есть до августа 989 года. Непосредственно захват, по мнению историка, состоялв магической связи с огненными столбами, которые и должны нам помочь в определении точной даты произошедшего события.
Историками огненные столбы Льва Диакона были отождествлены с каирским огненным столбом, описанным восточными авторами. Яхья:
«И случилось в Каире в ночь на субботу 27-го Зу-л-Хидджы 378 гром и молния и буря сильная, и не переставали они до полуночи. Потом покрылся мраком от них город, и была тьма, подобия которой не видывали, до самого утра. И вышло с неба подобие огненного столба, и покраснели от него небо и земля весьма сильно. И сыпалось из воздуха премного пыли, похожей на уголь, которая захватывала дыхание, и продолжалось это до четвертого часа дня. И взошло солнце с измененным цветом и продолжало всходить с измененным цветом до вторника второго мухаррема 379». (20, 28-29)
Ал-Макин:
«В 378 г. в субботний день, который был 27 Дульгиджа, случился в Египте сильный гром и бурные ветры, и они продолжались до полуночи.И над страной распространился до самого утра мрак, и не видно было прежде подобной тьмы. И в это время вышел с неба как бы огненный столб, и небо, и земля сильно покраснели от него; и явилось в воздухе столько пыли, что она препятствовала дыханию; и продолжалось это до четвертого часа дня, и тогда явилось солнце с измененным цветом. И потом также с измененным цветом поднималось солнце до четверга второго мухаррема 379 г.». (17, 150)
Розен датировал начало явления 7 апреля, конец — 12 апреля 989 года. (20, 28-29) Но 7 апреля была не суббота, а воскресенье, а 12 апреля — не четверг и не вторник, а пятница. Похоже, что на субботу 6 апреля пришлись сильный гром и бурные ветры, а сам огненный столб показался после полуночи. Разночтения относительно концовки событий можно объяснить тем, что в первоначальном сообщении стояла не дата, а продолжительность события. Отождествление его начала с седьмым, а не с шестым апреля привело в расчетах к ошибке на один день — 2 мухаррема (12 апреля) вместо правильного 1 мухаррема (11 апреля).
Рапов связал каирские события с извержением вулкана:
«Из этих текстов видно, что данное явление не было полярным сиянием, поскольку полярное сияние не сопровождается непроницаемой тьмой, ураганами и появлением в воздухе пыли, «похожей на уголь». Зато все эти компоненты обычно сопровождают извержения вулканов,что было многократно зафиксировано естествоиспытателями. Во время извержения вулканов облака пепла («пыли, похожей на уголь») часторазрезаются молниями и как бы вспыхивают пламенем. Обычно извержениям приморских вулканов сопутствуют штормы.
Вероятнее всего, каирские арабы наблюдали мощное извержение вулкана — в небольшом отдалении от города располагается Сирийско-Аравийская группа вулканов, одним из своих северных языков восходящая к Средиземному морю». (17, 150-151)
Для наблюдателей в Каире огненный столб был виден на северо-востоке. Ни они, ни Лев Диакон, не были так же сведущи в вулканологии, как современные ученые. Лев Диакон был поклонником астрологии и интересовался совпадениями выдающихся небесных явлений и исторических событий. Он находил в них подтверждение могущества небесных сил. Далекое южное извержение не было видно ни в Византии, ни в Крыму. Но для Льва вполне достаточно было и каирских известий об ужасных огненных столбах где-то на северо-востоке от Каира. Заданное направление, по его мнению, указывало на Крым и Балканы. Во времени близ 989 года иных столбов, помимо каирских, исследователям отыскать не удалось. Лев Диакон приурочивал появление столбов к глубокой ночи, что соответствует указаниям восточных авторов на время между полуночью и утром.
Сообщение Льва Диакона об огненных столбах современными учеными трактовалось как предзнаменование взятия Херсонеса. Затем историки стали считать, что небесное явление указывало на уже свершившийся захват. (10, 222) В этом случае город должен был бы пасть до 7 апреля 989 года, что снимало противоречие с летописными данными.
Херсонес упоминается между огненными столбами и кометой Галлея. Если ориентироваться на это расположение, то конец осады приходитсяна довольно узкий промежуток времени весны — лета 989 года. Лев и Яхья сближают комету и столбы, а рассказ о них выпадает из хронологического ряда основного повествования, то есть имеет характер вставки. Оба автора воспользовались каким-то общим источником.
С огненными столбами 7 апреля Лев Диакон связывал падение Херсонеса. Затем появилась августовская комета, за которой последовало октябрьское землетрясение. Использование неизвестных иным хронистам известий о захвате двух провинциальных городов говорит о том, что не так-то просто было подобрать события, парные каирскому знамению. Они должны были совпадать или почти совпадать во времени.
Дату падения Херсонеса следует приурочить к апрельскому огненному столбу 989 года. Затем автор Корсунской легенды отправил русов в Константинополь. Известны две битвы с их участием на стороне Василия II — летом 988 года при Хрисополе и 13 апреля 989 года при Авидосе.
Точная датировка хрисопольской битвы отсутствует. Зонара и Скилица относят ее на лето 988 года. (18, 234) Традиционным месяцем войны русов был июнь. В этом месяце они, например, нападали на Константинополь в 860 и 941 годах. Продолжительность осады Корсуня в легенде определяется в 9 месяцев. Если от 13 апреля 989 года мы отнимем 9 месяцев, то окажемся в середине июля 988 года. Какое-то время ушло на путь от Хрисополя до Херсонеса и на обратную дорогу под Авидос. Дата хрисопольской битвы оказывается близкой июньскому месяцу войны русов.
Длительность осады Херсонеса вписывается в промежуток между двумя византийскими предприятиями русов. При размещении 9 месяцев ранее лета 988 года или позднее 13 апреля 989 года мы слишком далеко удалимся от указаний Льва Диакона. Но русские источники уверяют, что в Крыму Владимир Святой был враждебен императору Василию.
Парадокс одновременного союза и войны Руси и Византии заинтересовал польского историка Поппэ. Он специально занялся причинами нападения русов на Херсонес — и вот что выяснил. В Херсонесе традиционно были сильны сепаратистские настроения. Император Константин VII Багрянородный советовал не доверять городу и держать в нем наместника. В случае неповиновения должны были применяться репрессии — захват кораблей и запрет на торговлю. Император считал, что жизнь города невозможна без связей с малоазийскими провинциями Византии:
«(Знай), что если херсониты не приезжают в Романию и не продают шкуры и воск, которые они покупают у пачинакитов (печенегов. — В. Г.),то не могут существовать.
(Знай), что если херсониты не доставляют зерно из Аминса, Пафлагонии, Вукеллариев и со склонов Армениаков, то они не могут существовать». (8, 275)
Последовал логичный вывод поляка:
«Кто владеет указанными фемами (в северной части Малой Азии. — В. Г.) и контролирует их береговую линию на Черном море, тот располагает ключом к Херсонесу». (15, 55)
С конца 987 года ключ от Херсонеса лежал в кармане у захватившего в ходе мятежа почти всю Малую Азию Варды Фоки. Следовательно, русы выполняли союзнические обязательства и осаждали мятежный город. Никакой размолвки не было. (15, 55)
Лев Диакон упоминает в числе военачальников Варды Фоки патрикия Калокира Дельфина. (10, 90) Число патрикиев в империи было небольшим. Калокир командовал одной из армий Варды Фоки. Среди врагов Цимисхия известен патрикий Калокир, побратим Святослава Великого. Калокир после убийства Никифора Фоки пытался с помощью русов стать византийским императором. Редкость звания и имени, а также мятежное прошлое позволяют отождествить обоих Калокиров. (10, 221)
Калокир, побратим Святослава, по свидетельству Симеона Логофета, был сыном одного из высших сановников Херсонеса. (24, 149) Это значит, что видные херсонесцы принимали деятельное участие в мятежах и позднее эпохи Константина Багрянородного.
Восстание Варды Фоки довольно подробно описано византийскими, арабскими и армянскими авторами. Все они, кроме Льва Диакона, молчат по поводу взятия Херсонеса. На фоне бушующей смуты поражение Византийской империи от войск северных варваров вызвало бы интерес. Исход противоборства до апреля 989 года был неясен. Появление мощного союзника у одной из сторон могло предрешить участь конфликта. Участие русов в войне отмечено, но только в качестве союзников Василия II.
Усмирение русами мятежного города соответствует общему ходу событий. Оно явилось одним из эпизодов общей помощи Руси Византийской империи. Хронисты, лаконично сообщив о русско-византийском союзе, отразили только самые выдающиеся успехи русов. Поражение крымских мятежников на далеких северо-восточных окраинах империи было зачислено в разряд второстепенных и в хроники не попало.
У византийцев было еще одно основание замалчивать крымскую войну. Натравливание северных варваров на хоть и мятежный, но населенный греками город не украшало центральную власть. В целом византийские хронисты очень неохотно признавали значение русской помощи дляимперии и по возможности истребляли известия о русах.
Если битву под Хрисополем приурочить к самому началу «военного» для русов июня, то падение Херсонеса следует ожидать не ранее начала марта. Что представлял из себя март 989 года? Главным событием этого месяца была Пасха, приходившаяся на 31 марта. Заключительный этап осады близок Великому посту и пасхальным праздникам. Сдача города должна была иметь психологическую причину, тесно увязанную с церковным календарем. Самыми заметными вехами были: 10 февраля — Прощеное воскресенье; 24 марта — Вербное воскресенье, Вход Господень в Иерусалим; 31 марта — Пасха; 7 апреля — Антипасха. Если бы раскаявшиеся мятежники сдавались православным войскам, то для нихнаиболее оправданными были бы первые три праздника, а в особенности — Прощеное воскресенье. Но нас здесь привлекает дата 7 апреля, соответствующая датировке огненных столбов. Приведем наблюдение Рапова:
«В ряде русских летописей сообщается, что первым храмом, построенным на Руси князем Владимиром после корсунского похода, была церковь св. Георгия в Киеве. В X веке праздник св. Георгия Победоносца отмечался лишь раз в году — 23 апреля. Скорее всего, что и жителиКорсуня «предались» Владимиру именно в этот день». (17, 159)
Св. Георгий Победоносец был самым знаменитым среди одноименных святых. К 23 апреля 989 года русы успели не только захватить Херсонес,но и разгромить мятежников под Авидосом. В святцах под 7 апреля есть менее известный персонаж — преподобный Георгий, епископ Мелитинский. Совмещение сведений позволяет датировать падение города воскресеньем 7 апреля 989 года. Горожане, чтобы не осквернять празднества входом в город варваров, договорились о сдаче сразу же по окончании Светлой седмицы.
Русы, крестившись, приписали помощь в захвате Херсонеса св. Георгию Мелитинскому. Но культ скромного малоазийского священника позднее был вытеснен более популярным в воинских кругах культом св. Георгия Победоносца.
Церковный календарь помогает уточнить обстоятельства еще одного события. Русы безуспешно осаждали Корсунь 6 месяцев. Затем им на выручку пришел Ижберн. Было ли его предприятие рискованным? Ведь он вел переговоры со стены, и его могли услышать греки. Приятель Владимира Святого, конечно же, не был простым воином. Это был либо предводитель, либо один из предводителей варягов. Переговоры свидетельствуют, что наемники стали склоняться на сторону русов. Варяги несли боевое дежурство на значительном участке крепостных стен, что позволило их вождю безнаказанно сообщаться с противником.
Если мы отнимем три месяца от 7 апреля, то окажемся в начале января. Здесь нас привлекает 26 декабря — Рождество Христово и 6 января — праздник Богоявления. На Богоявление, например, православный люд совершал крестный ход на Иордань. Язычников-варягов крестный ходмог и не заинтересовать. Иное дело местные воины-христиане. Кто имел такую возможность, тот должен был участвовать в празднествах. Ведь активных наступательных действий в это время русы, судя по всему, не вели, так как должны были отмечать свои языческие праздники, связанные с зимним солнцеворотом. Во время христианского праздника язычники-варяги заняли часть стен, большую, чем обычно, и к тому же уменьшилось число случайных соглядатаев. Вот этими-то благоприятными обстоятельствами и воспользовался Ижберн.
Льва Диакона поразило совпадение двух событий — каирского и крымского. Взятие Херсонеса связано, прежде всего, со столбами. Комета стала причиной широкого круга бедствий, тогда как столбы ознаменовали захват только Херсонеса и Веррии. Захват болгарами Веррии во времени был близок апрельскому небесному явлению. Апрель — месяц войны венгров. (5, 17) Апрельский характер конфликта, видимо, связан свенгерским участием в болгарском нападении.
Херсонес сдался 7 апреля 989 года. Свадьба Владимира Святого и Анны и последующее крещение Руси состоялись позднее.
