«На него (Эсхина. – В. Т.) даже наговаривали – особенно охотно Менедем Эретрийский, - будто большая часть его диалогов писана на самом деле Сократом, а он раздобыл их у Ксантиппы (жены Сократа. – В. Т.) и выдал за свои. Впрочем, среди его диалогов те, которые называются «безголовыми» очень вялы и не обнаруживают никакой сократовской силы». (2,122)
Сократ был прекрасным спорщиком и педагогом, но плохим писателем. Поэтому Эсхину присвоение его наследия большой славы не принесло.
Создавая диалоги через много лет после смерти учителя, Платон приписывал ему мысли иных людей. Что на самом деле говорил Сократ, за давностью лет перепроверить было уже невозможно. Дошедшие до наших дней записи речей Сократа, другого его ученика Ксенофонта, также далеки от объективности. Ксенофонт (444-356) изо всех сил пытался представить Сократа сторонником традиционной морали и верований, что не соответствовало действительности.
Так называемый сократический метод исследования истины путем ведения диалогов на самом деле был разработан Зеноном из Элеи, а от него усвоен Протагором (480-411). Протагор долгое время преподавал философию в Афинах. Сократ и Платон заимствовали этот метод от Протагора и его учеников. На поверку и многое иное, из приписываемого Сократу, почерпнуто у разных античных мыслителей.
Среди ученых очень ценятся знаменитые учителя. «Великий ученик великого мудреца» звучит также гордо, как и «царь, потомок царей». Поэтому даже кратковременное ученичество у признанного корифея легко претворяется в формулу: «любимый ученик такого-то». Самоучка или питомец заурядных педагогов в ученом мире – все равно, что безродный выскочка на троне.
Античные греки не были исключением. Им претила мысль о том, что выдающийся мудрец не имел достойных наставников. Если таковых не оказывалось в наличии, то сочинялись благочестивые легенды о поездках в страны, считавшиеся мировыми сокровищницами мудрости – Египет, Вавилон, Финикию. Обучение даже у безвестных хранителей тамошних знаний было почетным. Обычно в роли таких эрудитов выступали жрецы.
Последователи Платона также слагали легенды о его поездках в Египет и обучении у иноземных жрецов. Сам же он пошел по иному пути. У юноши из небогатой семьи не было средств на знаменитых и потому дорогих учителей. Он решил создать достойного наставника собственными руками. Выбор пал на Сократа.
Платон приписал Сократу большую часть достижений греческой философской мысли своего времени. Литературный «Сократ» превратился в грандиозный кладезь учености. Читая диалоги, былые слушатели Сократа дивились тому, насколько прилежнее их оказался худородный эгинец. Ведь он услышал и запомнил, во много крат больше, нежели они все вместе взятые.
Поражала и порядочность автора, который запросто бы мог приписать себе многие откровения Сократа. Но он от творческого наследия афинского спорщика не отщипнул ни крошки. Практически нигде в диалогах Платон не упоминается даже в качестве слушателя.
Платон играл роль благодарного ученика созданного собственным воображением сверхгениального философа. Обаяние синтезированного образа было столь велико, что многие из тех, кто когда-то хоть мельком встречался с Сократом, стали охотно записываться в его ученики. Так Сократ обзавелся толпой питомцев.
Литературный колосс затмил оригинал. Современная наука делит историю греческой философии на две неравнозначные половины. Лучшая поздняя часть украшена блистательным творчеством Сократа, Платона, Аристотеля и их последователей. Более ранний этап представлен какими-то маловразумительными и путанными «досократиками». Эти заблудившиеся в философских потемках людишки в диалогах жадно слушают мудрые речи Сократа и его учеников. Если в их творчестве и есть что-либо стоящее, то оно, конечно же, появилось после поездок в Афины к великому учителю Платона. Для этого Платон «свозил на обучение» в Афины к Сократу почти всех живших в ту эпоху крупных философов. В результате читатели диалогов стали зачислять многих античных философов в сократовцы.
Сам Сократ не одобрял творческой манеры своего любвеобильного ученика. Ознакомившись с одним из его ранних сочинений, он поразился безудержной фантазии автора. Диоген Лаэртский:
«Сам Сократ, говорят, послушав, как Платон читал «Лисия», воскликнул: «Клянусь Гераклом! Сколько же навыдумал на меня этот юнец!» - ибо Платон написал много такого, чего Сократ вовсе не говорил». (2,169)
Платона не было при Сократе, когда тот проводил последние дни своей жизни в тюрьме. Он оправдывался перед читателем путем намеков на свое нездоровье. Литературный Федон, перечисляя учеников опального философа, оставшихся при нем в опасную минуту, говорит:
«Платон, по-моему, был не здоров». (7,9)
Даже если бы кто попытался уличить Платона во лжи, все было бы списано на мало осведомленного Федона. Но уличать не стали. Читатель, привыкший разгадывать намеки, сразу же догадался, что болезнь была вызвана переживаниями за судьбу учителя.
Платон принял участие в борьбе за наследие Сократа. Сначала он выступал как сторонник одной из группировок, сплотившихся вокруг Критона. Диоген Лаэртский:
«Ревновал он (Платон. – В. Т.) и к Эсхину за его добрую славу при Дионисии; и когда Эсхин приехал, то Платон к его бедности отнесся свысока, а Аристипп помог. Он вложил в уста Критону те доводы, которыми Сократа в тюрьме уговаривал бежать, - а принадлежат они (говорит Идоменей) Эсхину, и лишь по своей неприязни к нему Платон приписал их Критону». (2,161)
После смерти Сократа его ученики разделились на два лагеря. Одни считали, что руководство сектой должно перейти к бедняку Эсхину, самому преданному из последователей казненного наставника, другие поддержали богача Критона. Платона бедняки никогда не прельщали, поэтому Критон и его родственники стали постоянными участниками ранних диалогов. Эсхин же в диалогах упоминался редко и то, только как свидетель последних дней Сократа.
Со временем второстепенная роль среди учеников Сократа надоела Платону и, шлифуя свои сочинения, он отодвинул Критона на второй план, а в поздних диалогах напрочь забыл о его существовании. Сократ на суде гордо называл именно Платона в качестве своего самого любимого и верного ученика:
«Пожалуй, я вам могу уплатить одну мину серебра; ну столько и назначаю. А вот они, о, мужи афиняне, - Платон, Критон, Критобул, Аполлодор – велят мне назначить тридцать мин, а поручительство берут на себя; ну так назначаю тридцать, а поручители в уплате денег будут у вас надежные». (6,93)
В завещании Платона вся его наличность исчислена в три мины. В молодости он был еще беднее. Такого поручителя афиняне взашей бы выгнали из уважаемого собрания. Ксенофонт вообще не стал включать Платона в число учеников Сократа, хоть и знал об их знакомстве. По-своему он был прав. В орфико-пифагорейских сектах обучение было длительным. Платон состоял в секте, но не успел пройти весь курс, чтобы стать полноправным ее представителем.
