В России даже с отменой крепостного права община не выпустила крестьянина. Наверное, для части крестьян – не слишком удачных хозяев – община была необходима. Но в целом, имея монопольную привилегию в сельскохозяйственном производстве, стала его же тормозом. Ставка Петра Аркадьевича была на крепкого, самостоятельного мужика. После 20 лет реформ такие вот настоящие хозяева земли должны были составить костяк российского крестьянства.
Отличие реформ нашего времени от столыпинских я вижу в том, что сегодня надо оказывать поддержку не только индивидуальному товаропроизводителю – фермеру, но и такому крупному землевладельцу, каким является акционерное общество.
Корр.: С Вашей точки зрения, принимались ли в советское время какие-либо законодательные акты, направленные на поддержку сельского труженика?
В. А. Семёнов: Это были непростые времена для крестьянства.Его сначала заманили с помощью известного обещания земли – одним из первых законов Советской власти был Декрет о земле. Однако в результате его попросту обобрали – сначала через продразверстки, а затем и через насильственную во многих случаях коллективизацию. Недовольных, крепких крестьян просто массово уничтожали, ссылали, «раскулачивали». Впрочем, всё это уже не новость. Лишив паспортов, крестьян, как во времена рабства, «прикрепили» к земле. Поколение ещё наших матерей и отцов помнит повальную голодуху и безнадёгу колхозного строя, особенно после войны: работали за палочки – трудодни, бежали в города всеми правдами и неправдами.
Нельзя не вспомнить попытки индустриализации сельского хозяйства во времена Алексея Николаевича Косыгина. Возможно, его реформы были самой эффективной попыткой поднять деревню. Однако, как мы все помним, эти планы, как и Продовольственная программа, принятая на одном из партийных съездов в 1970-х годах, так и не стали реальностью. Когда в конце 1980-х власть увидела, что политика всеобщей уравниловки в сельском хозяйстве не даёт ожидаемых результатов, некоторые предприятия, в том числе и совхоз «Белая Дача», были переведены на хозрасчётную основу. Но в целом большинство предприятий работали малоэффективно. Это прямо отражалось на прилавках советских магазинов.
К сожалению, очень много средств было, в буквальном смысле, закопано в землю – например, на проведение мелиорационных работ в нечернозёмной зоне. А сколько теряли урожая в поле, в хранилищах. Одни выезды горожан на картошку чего стоят. Мне кажется, более бездарного времяпрепровождения придумать сложно.
Корр.: Сейчас, наконец, принят закон об обороте земель сельскохозяйственного назначения. Можно ли с его помощью защитить тех, кто на этой земле работает?
В. А. Семёнов: Закон пока свою миссию не выполнил. Сто лет назад Столыпин предложил минимальный размер крестьянского надела в 40 га – это когда ещёпахали сохой на лошади. А сегодня мы разделили в деревне землю на мелкие кусочки в 3–5–8 гектаров и ждём достойного хозяина. Кажется, события столетней давности нас ничему не научили. Крошечные наделы получили все жители деревни, 12 миллионов человек: учителя, милиционеры и так далее, а не только те, кто эту землю может и хочет обрабатывать. Опять мы пришли к той же общинной уравниловке. Настоящие производители не могут получить достойный надел на длительный срок – чтобы распахать его, засеять и собрать урожай. Срок аренды земли не должен быть как сейчас - 2–3 года. Ведь даже вносимые в землю удобрения дадут отдачу только через 5-7 лет. Стоит ли человеку вкладываться в землю, если он не уверен, что завтра его с неё не «попросят»? С другой стороны, треть владельцев земельных наделов уже и вспоминать не хотят о своих крестьянских корнях.
Выходом из этой ситуации должно быть принятие нескольких дополнительных законов к закону об обороте сельхозземли, которые упростят процедуру выдела участков, долгосрочной аренды земли и ответственности за её использование, а также создание земельного банка – наподобие того, что когда-то был предложен П. А. Столыпиным. Только с помощью таких мер можно запустить механизм эффективного оборота сельскохозяйственных земель.
Корр.: Вам, наверное, доводилось видеть немало примеров успешного хозяйствования на земле, возрождения российских сёл и деревень. Расскажите, благодаря чему это происходило?
В. А. Семёнов: Сегодня, как никогда, велика на селе роль личности. Если в регионе есть хозяин – сельское хозяйство там будет процветать. Я могу привести примеры республик Татарстан, Башкортостан, Липецкой, Курской, Орловской областей. Перспективу развития нашей деревни я вижу, прежде всего, в создании крупных агрохолдингов, основанных благодаря частной инициативе. Это – стержень сельскохозяйственного производства.
Наряду с ними, безусловно, будут существовать малые и средние хозяйства. Чем дальше на север России – тем таких хозяйств будет больше. Но все они без исключения должны быть оснащены современной техникой, а фермерские хозяйства – объединены в кооперативы. Так им будет легче и перерабатывать, и сбывать продукцию. Они ведь все крестьяне: и крупные предприниматели, и фермеры, и владельцы личных подсобных хозяйств. Имеешь ли ты 200 коров, 10 или всего одну – всё равно придётся вставать в четыре утра, а ложиться не раньше одиннадцати. На земле надо работать. Поэтому сильно ошибались те, кто считал, что Россию накормят дачники.
Корр.: Но ведь молодёжь на селе сейчас остаётся редко.
В. А. Семёнов: Это – если в области нет настоящего хозяина. Такого, например, как губернатор Белгородской области Е. С. Савченко. Там не закрываются школы, а молодые люди не только остаются работать на родной земле – едут жить и трудиться в село. По тамошним дорогам не только из деревни в деревню проехать можно – от дома к дому ходить по тротуарам. Вот уже более десяти лет на Белгородчине успешно действует программа поддержки молодых семей. Суть её проста: молодая семья имеет право взять у области кредит на постройку дома. А возвращать будет не деньгами, а сельхозпродукцией. Молодняк им дадут и корма – в кредит. И крыша собственная есть, и работа. А региональные власти занимаются развитием инфраструктуры: школами, дорогами, больницами. Ежегодно в области сдают по 1,5–2 тысячи новых частных домов.
Корр.: Какова, по-Вашему роль церковного прихода в жизни села?
В. А. Семёнов: Мне известны примеры, когда некому было брать на себя роль организатора сельскохозяйственных работ, как сельскому батюшке или близлежащему монастырю. Но сейчас я о другом. Без веры в Бога, в землю, на которой он работает человеку в деревне не прожить.Именно благодаря православным храмам ещё живароссийская деревня – душа России, последний оплот её духовности.
