Г. К. Шуцкая, заведующая филиалом Палаты в Зарядье Государственного исторического музея

В древнем московском районе Зарядье, на улице Варварка, стоит дом, которому более пяти столетий.  Это памятник древнерусской архитектуры – каменные жилые палаты с деревянным верхом – теремом. Палаты – единственная постройка, сохранившаяся от усадьбы бояр Романовых, и их  история тесным образом  переплетется с судьбой владельцев.

Роман Юрьевич Захарьин-Юрьев происходил из древнего боярского рода, был окольничьим и воеводой при  царе Иване Грозном, имел  пятерых детей: Даниила, Долмата, Никиту, Анну и Анастасию, которая в 1547 году вышла замуж за царя Ивана Грозного. С этого времени начинается возвышение рода Захарьиных. В конце 40-х годов ХVI века Никита женится на дочери московского гостя Ивана Михайловича Ховрина Варваре, которая получает в приданое усадьбу в Зарядье. Так Никита Романович Юрьев становится владельцем этой усадьбы. На первом плане Москвы конца ХVI – начала ХVII века усадьба отмечена  под № 15. В экспликации к плану, составленной в 1613 году указано: «Двор Никиты Романова, который был дедом ныне царствующего государя Михаила Федоровича» (1).

                                     Е. Н. Святицкая, ст. н. с. отдела археологии Музея Москвы

Музей Москвы, известный сегодня как крупное музейное объединение, был основан на базе экспонатов павильона «Москва» Всероссийской художественно-промышленной выставки, проходившей в 1896 году в Нижнем Новгороде. Экспозиция павильона, подготовленная Московской городской думой, была посвящена городскому хозяйству. Вскоре на её основе в Москве была создана постоянная выставка городского хозяйства, которое в то время было на подъёме. Музей московского городского хозяйства разместился в Крестовских водонапорных башнях.

В 1914 году музей получил небольшое помещение в Леонтьевском переулке, 15, а в декабре 1925 года музей переезжает в Сухареву башню, великолепный исторический памятник XVIII века. К этому времени в его коллекциях уже были собраны интересные материалы по истории и архитектуре города. В экспозиции музея впервые ярко проявилась тема истории Москвы: посетители могли видеть старинные планы города, виды старой Москвы на живописных полотнах А. М. Васнецова и гравюрах И. П. Павлова. Но в 1934 году, в связи с реконструкцией Колхозной площади, музей срочно эвакуируют, и только в 1935 году ему предоставляют помещение в Церкви Иоанна Богослова, что под вязом, где он пребывает и по сей день.

Неоднократно менялось и название музея: 7 февраля 1940 года он был переименован в Музей истории и реконструкции Москвы. Его определили как научно-исследовательское и политико-просветительное учреждение, «осуществляющее работу по изучению и показу исторического процесса развития и строительства города Москвы». Была определена и главная задача музея – отображение сталинских планов реконструкции столицы.

Н. А, Жукова, заведующая отделом по связям по СМИ Государственного Русского музея

В этом году Государственному Русскому музею исполнится сто двенадцать лет В 1895 году Николай II подписал указ об учреждении музея, а 7 (19) марта 1898 года его двери были торжественно открыты для посетителей.

В настоящее время коллекция Русского музея насчитывает около 400 000 экспонатов и охватывает все исторические периоды и тенденции развития русского искусства, все его основные виды и жанры, направления и школы более чем за 1000 лет: с Х по ХХI век.

Ещё сравнительно недавно, говоря «Русский музей», и горожане, и гости Санкт-Петербурга подразумевали только известное всем прекрасное здание Михайловского дворца на площади Искусств. Но за последние годы границы Русского музея расширились. Сегодня здесь создаётся уникальный музейный комплекс, не имеющий аналогов в мире. Комплекс, в котором соединились архитектурные шедевры, образцы садово-паркового искусства и огромнейшая коллекция произведений русского искусства.

Новые здания, которые Русский музей получил в своё владение, принадлежали когда-то императорским и аристократическим фамилиям. Они несут на себе печать истории, являясь при этом и образцами архитектурного искусства ХVIII–ХIХ веков. В советское время здесь располагались различные государственные и военные учреждения, а потому они были практически недоступны для жителей Петербурга и гостей города.

 О. А. Кривдина, ведущий научный сотрудник Государственного Русского музея

Темы русской истории волновали Марка Матвеевича Антокольского (1842–1902) на протяжении всей его жизни. Начало 1870-х годов в его творчестве ознаменовано такими крупными произведениями, как «Иван Грозный» – за эту работу скульптор получил звание академика – и «Пётр I». В конце 1880-х – начале 1890-х годов, живя в Париже, Антокольский вдохновенно работал одновременно над созданием скульптур Нестора-летописца и Ермака. «Моя мечта на старости посвятить последние мои годы воспеванию великих людей русской истории, главное эпической. Этим я начал, этим хотел бы кончить», – объяснял сам скульптор.

Работа над «Нестором-летописцем» протекала с 1886 по 1889 год. Прообразом послужил Пимен из «Бориса Годунова» А. С. Пушкина. В основу был положен эскиз фигуры Пимена для модели памятника Пушкину, выполненный для конкурса в 1874–1875 годах. Уже тогда были найдены решение костюма и образ летописца, тип характерной головы и даже черты лица. О Пимене скульптор писал, что это «покойная, кроткая и вместе с тем величественная натура, относящаяся правдиво к прошедшему и бесстрастно к будущему. Он отрёкся от всего мирского и уединился для того, чтобы служить своим знанием потомству». Эта характеристика Пимена полностью может быть отнесена к образу Нестора, созданному скульптором с явным подчёркиванием этой близости.

Всё здесь служит для передачи глубочайшей сосредоточенности, предельного внимания Нестора, изображённого сидящим на скамье и склонившимся над книгой, лежащей на пюпитре. Простота монашеского костюма, суровость и аскетичность окружающих предметов говорят об отречении «от всего мирского», а вдохновенное, углублённое в работу, благородное лицо – об уединении «для того, чтобы служить своим знанием потомству». Антокольскому удалось убедительно передать и просветлённую мудрость Нестора, и его отрешённость от мирской суеты. Ощущается здесь и подлинный национальный колорит той далёкой эпохи.

Б. М. Клосс, вед. н. с. Института российской истории РАН

История создания «Повести ременных лет» таит в себе много таинственного, неожиданного, даже удивительного. Существующая традиция устойчиво связывает авторство этого произведения с именем монаха Киево-Печерского монастыря Нестора.

Между тем имя Нестора в названии «Повести…» нигде не фигурирует, по крайней мере во всех древнейших летописных списках. Признаётся, что лучше всего «Повесть временных лет» представлена в Лаврентьевской летописи, где текст хотя и обрывается на статье 1110 года, но зато приводится ценнейшая авторская приписка Сильвестра, игумена киевского Выдубицкого монастыря Святого Михаила, о том, что он «написал книги си летописец» при князе Владимире Мономахе в 1116 году. Недостающие статьи 1110–1116 годов приходится восстанавливать по Ипатьевской летописи.

Несмотря на то что игумен Сильвестр чётко зафиксировал своё авторство и обозначил год создания «Повести временных лет», позднейшая историографическая традиция тем не менее связала составление памятника с именем Нестора. Выясним истоки этой путаницы.

Под Нестором, конечно, подразумевается известный древнерусский писатель, автор двух агиографических сочинений: так называемого «Чтения о святых князьях Борисе и Глебе» и «Жития Феодосия Печерского». Оба эти произведения, как теперь установлено, написаны в начале XII века, то есть одновременно с «Повестью временных лет», поэтому мы вправе сопоставить их между собой.

Государственный исторический музей открыл новую серию выставок под общим названием «Музейные тайны и открытия». В их основе – экспонаты из недавних поступлений в фонды музея, не представленные в экспозиции.

Первой в цикле стала выставка, посвящённая новым поступлениям в фонды ГИМ уникальных экспонатов, полученных в результате работ археологических экспедиций музея, переданных Институтом археологии РАН, Институтом природного и культурного наследия имени Д. С. Лихачёва, кафедры археологии исторического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова, Волгоградского и Самарского государственных педагогических университетов, а также частных лиц.

В числе экспонатов погребальная маска III тысячелетия до нашей эры; уникальный комплекс драгоценных предметов из захоронения представителей сарматской аристократии II века до нашей эры; украшения и детали женского костюма; орудия труда и украшения людей первобытной эпохи на Чукотке; древнейшая люлька в виде лодочки; бронзовое зеркало с божествами на золотой рукоятке, хранившими красоту жены сарматского воина; вооружение из Гнёздово, памятника мирового значения и одного из важнейших пунктов на пути из «варяг в греки».

Государственным историческим музеем также проводится изучение полей воинской славы. Находки на Куликовом поле, на месте Молодинского сражения с крымским ханом в 1572 году, у Тарутинского лагеря в ходе Отечественной войны 1812 года позволяют уточнить данные о ходе сражений, составе, вооружении и расположении войск.

Выставка с таким названием открылась в Государственном историческом музее к 325-летию основания Славяно-греко-латинской академии. Основанная в 1685 году по инициативе педагога, просветителя и поэта Симеона Полоцкого, Академия дала стране целую когорту образованных людей. Среди них – просветитель и издатель Ф. П. Поликарпов, поэт и дипломат князь А. Д. Кантемир, поэт, теоретик литературы и переводчик В. К. Тредиаковский, выдающийся учёный-энциклопедист М. В. Ломоносов, академик, исследователь Камчатки С. П. Крашенинников, профессора Московского университета С. Г. Зыбелин, А. А. Барсов, Н. Н. Поповский и А. М. Брянцев, историки Н. Н. Бантыш-Каменский и митрополит Евгений (Болховитинов), выдающийся архитектор В. И. Баженов.

Образование в Московской Руси представлено иконами, миниатюрами лицевых рукописей, учебной и богослужебной литературой, служившей для обучения грамоте. Среди редкостей – благословенная грамота Восточных патриархов на открытие в 60-е годы XVII века школы в Бронной слободе по инициативе Симеона Полоцкого и жителей слободы. Изображение «палаты учительной» со сценой урока в средневековой школе на дошедшем до нас фрагменте старинного шкафа помогает посетителю лучше понять данную эпоху.

Об основании Академии и её первых шагах под руководством греческих просветителей братьев Иоанникия и Софрония Лихудов рассказывают редкие документы, в частности её «Привилегия», написанная Симеоном Полоцким и его учеником Сильвестром Медведевым и одобренная царём Фёдором Алексеевичем; учебники, созданные Лихудами для студентов Академии. Уровень знаний учащихся показывает стихотворное приветствие первых учеников патриарху Иоакиму на русском, греческом и латинском языках.

С. О. Шмидт, почётный председатель Археографический комиссии РАН

Лицевой летописный свод второй половины XVI века – выдающееся достижение древнерусского книжного художества. Ему нет аналогов в мировой культуре этого столетия. Лицевой свод – самое грандиозное по объему летописное произведение Древней Руси.

Лицевыми в Средние века называли иллюстрированные рукописи с изображениями людей – в «лицах». В Лицевом своде около 10 тысяч рукописных листов, более 17 тысяч миниатюр. Он давно уже привлекает внимание и искусствоведов, и книговедов, и историков – особенно тех, кто изучает проблемы развития общественного сознания, историю духовной и материальной культуры, государственно-политическую историю времён Ивана Грозного.

Условно эту десятитомную рукопись можно разделить на три части: три тома всемирной истории, семь томов отечественной истории: из них пять томов – летописание «лет старых» (1114–1533), два тома – летописание «лет новых», то есть времени правления Ивана IV.

Несомненны парадный характер Лицевого свода и сложность работы по оформлению его беловых листов с текстом, написанным каллиграфическим полууставом и со множеством миниатюр, к тому же во всех томах по единому принципу раскрашенных, в двух последних – о «летах новых» – миниатюры и заголовки к ним не раскрашены. Теперь всё более уясняется, что первоначально составлялись черновики рукописей и заранее определялись тематика миниатюр и место их на листе рукописи. Такую скрупулёзную работу можно было осуществить только усилиями коллектива писцов и художников, а в «артели» миниатюристов, видимо, было разделение труда, позволявшее в ускоренные сроки выполнять такое ответственное задание.

Н. А. Бородкина, ст. н. с. Центрального пограничного музея ФСБ России

Первые музеи в бригадах и округах Отдельного корпуса пограничной стражи (ОКПС) начали возникать в конце XIX века. Его руководство уделяло серьёзное внимание истории охраны границы. В журналах «Пограничник», «Страж» и «Досуги Заамурцев» печатались исторические материалы на эту тему. В 1906 году открылся музей в Пятом пограничном округе, а вскоре назрела необходимость создать музей Отдельного корпуса пограничной стражи, чтобы собрать в одном месте, при штабе корпуса, уникальные экспонаты со всех уголков протяжённой российской границы. Инициатором и организатором этого стал командир корпуса генерал от инфантерии Н. А. Пыхачев.

С идеей создания музея Н. А. Пыхачев ещё в 1911 году обратился ко всему начальствующему составу пограничной стражи и к её ветеранам: «Ознакомившись на месте, во время объездов частей... невольно проникся чувством глубокого удовлетворения к прошлому, и во мне явилось желание дать ему возможно конкретное воплощение, чтобы воскресить и сохранить его для потомства, полагаю учредить при штабе вверенного мне корпуса музей, в котором сосредоточить все сохранившиеся памятники прошлого и настоящего пограничной стражи».

В штаб корпуса стали поступать различные документы, предметы и фотографии. В течение трёх лет специальная комиссия во главе с генерал-майором М. П. Чернушевичем отбирала, классифицировала и готовила к выставке музейные экспонаты, разрабатывала программу музея. Предполагалось открыть 15 отделов: законодательный и административно-распорядительный; пограничного надзора; обмундирования; вооружения, людского и конского снаряжения; трофеев, вооружения, обмундирования и снаряжения неприятеля и военно-походных сувениров; знаков отличия военного и мирного времени; архив; библиотека; погранично-бытовой; портретный; морской; санитарный; ветеринарный; сборный.

А. И. Таланов, директор издательства «Рейтар»

В последнее время у военных реконструкторов всё большую популярность приобретают события Первой и Второй мировых войн. Ведь подробности о них можно узнать благодаря сохранившимся почти в каждом семейном архиве фотографиям, документам и письмам. В Москве первые группы таких энтузиастов возникли в конце 1980-х – начале 1990-х годов. Но развитие темы Первой мировой в военно-исторической реконструкции долгое время сдерживалось практически полным отсутствием посвящённых ей организованных мероприятий.

Переломным стал 2006 год, когда прошёл военно-исторический фестиваль «Прорыв», приуроченный к 90-й годовщине наступления войск Юго-Западного фронта под командованием генерала А. А. Брусилова. Проведённое благодаря усилиям компании «Лейбштандартъ» и Российского военно-исторического союза – ныне Центр военной истории и культуры «Гвардия», это мероприятие стало ежегодным и сегодня по своей массовости не уступает другим. В нём принимают участие клубы и группы военно-исторической реконструкции, одетые в форму полков русской армии, её противников и союзников, причём в рамках мероприятия «отыгрываются» два эпизода военных действий – сначала на Восточном, а затем на Западном фронте.

В 1988 году группой энтузиастов, занимавшихся восстановлением старой автомототехники и коллекционированием униформы, снаряжения и предметов быта эпохи Великой Отечественной войны, был образован клуб «РККА». Другим центром реконструкции Второй мировой войны в столичном регионе стал военно-патриотический клуб «Курган» из города Ногинска. Увеличение числа участников дало возможность проведения реконструкции боевых действий 1941–1945 годов на мероприятиях, посвящённых как Дню Победы, так и годовщинам отдельных сражений.