Г.Г. Донской

В политическом кризисе начала XVII в. семья бояр Романовых играла не последнюю роль. Одной из причин было родство между Романовыми и последними царями из династии Рюриковичей. Никита Романов уже при жизни Ивана Грозного занял лидирующее положение среди представителей других боярских родов как царский шурин. По указанию Ивана Грозного он вошел в так называемый опекунский совет при неподготовленном к государственному управлению царе Федоре Иоанновиче. При Федоре Иоанновиче с Романовыми могли соперничать только Шуйские, Годуновы и Мстиславские, последние из которых не имели на государя прямого влияния, поскольку не были с ним связаны родственными связями[i]. А. П. Павлов отметил, что в политической борьбе 1580-х –1590-х гг. Романовы и Годуновы шли вместе, опираясь друг на друга[ii].

Несмотря на то, что Никита Романов умер в 1586 г., его сыновья, особенно старший, — Федор, продолжали обладать большим политическим весом, так как приходились двоюродными братьями царю Федору Иоанновичу. Еще при жизни Никиты Романова его старший сын Федор получил боярство, а второй его сын Александр стал кравчим. Остальные сыновья Никиты Романова занимали в связи с недостаточным возрастом более низкие должности.

Выставка в Центральном выставочном зале «Манеж»

Интерактивная выставка-форум, посвящённая 400-летию дома Романовых, была торжественно открыта 4 ноября 2013 года.

В. В. Путин, одним из первых осмотревший экспозицию, оставил отзыв в книге почётных гостей: «С уважением и благодарностью за труды на благо Отчизны».

Главная тема выставки – роль дома Романовых и их сподвижников в укреплении российской государственности. На 350 мультимедийных носителях создан виртуальный музей династии: грандиозные свершения и трагические события в репродукциях картин, визуальных реконструкциях. Здесь и взятие Измаила, и Бородинское сражение, и образы людей, их времени. Подлинных вещей представлено немного, но среди них жезл царя Михаила Фёдоровича и дневник последнего императора.

Особое внимание уделено святыне, доставленной в Москву из Костромы, – чудотворному образу Божией Матери. Этой иконой благословила на царство юного Михаила Фёдоровича Романова его мать.

А.Н. Сахаров, д. и. н., профессор, член-корреспондент РАН

В смысле понимания задач продвижения России по общецивилизационному пути Пётр I не выдумал пороха. Другое дело, что потрясённый чистотой и комфортом Кокуя, а позднее — совершенно новым и невиданным для него бытом Амстердама, Лондона, Вены, он вложил в это понимание свою могучую, необузданную старомосковскую жестокую натуру, свой блестящий дар труженика и организатора. Но с такой же определённостью можно сказать, что все, или основные, реформы Петра I по степени их традиционной и даже более заострённой опоры на крепостнические традиции, насильственные, судорожные меры их воплощения в жизнь вполне соответствовали предшествующим десятилетиям.

Неслучайно, в последующие за его смертью годы произошло постепенное возвращение русской жизни в знакомые средневековые берега. Нарушение Петром привычного для Романовых темпа жизни и реформ, естественно, встретило сопротивление определённых кругов общества. Дело царевича Алексея явилось лишь частью этого сопротивления, и нужно ещё изучить подлинный смысл оппозиции Петру, в которой шли и представители старого боярства, и дворянства, и немало его бывших сподвижников.

Могучая натура Петра I сметала на своём пути все препятствия, однако фигурам более слабым, но столь же импульсивным и непредсказуемым, как Пётр I, была уготована иная участь. В череде осторожных, осмотрительных Романовых в до- и послепетровское время выделяются, конечно, два уникальных человека — Пётр III и Павел I. Неслучайно оба они были убиты. Для династии это был знак свыше: что проходило для Петра I, не годилось для его эпигонов.